– требовательно спросил Марк.
– Ларвия доверяет ему. Он получит свободу через три года, если с ней ничего не произойдет. Она считает, что для него нет важнее свободы, и поэтому выполнит любое ее приказание.
Марк покачал головой.
– Мне это не нравится, – с мрачным выражением лица заявил он.
– Я знала, что тебе это не понравится. Поэтому ничего не говорила тебе об этом раньше.
– Он может выдать нас в любой момент!
– Нет, не сделает этого, если хочет получить свободу.
– Юлия, я сторонник Цезаря. В связи с тем, что поддерживаю его, у меня много врагов. Тебе не приходило в голову, что этого галла может подкупить кто-то из тех людей, кто хотел бы видеть меня сосланным в Иллирию или на галеры?
– Марк, слуги уже вторгались сюда, пока мы были здесь. Неужели ты бы хотел, чтобы это продолжалось? Нам нужен сторожевой пес, дозорный, который охранял бы нас.
– Но выбрать этого галла! Что за выбор! Он племянник Верцингеторига!
– Есть еще одна причина, по которой он не может выдать нас, – решительно заявила Юлия.
– И в чем она заключается?
– Он влюблен в Ларвию.
Марк снова насторожился.
– Ты в этом уверена?
– Да.
– Откуда тебе это известно?
– Видела, как он смотрит на нее.
– А твоя сестра?
– Чувствует то же самое.
– Она что-нибудь предпринимает в этом отношении?
– Не знаю.
Марк закрыл глаза и потер пальцами переносицу.
– Если они решат быть вместе, то совершат преступление не меньше нашего. Должен сказать, вы с сестрой – отчаянные дамы.
– Надеюсь, она уступила своим чувствам, так как была несчастна со своим мужем. Мне так хочется, чтобы ей посчастливилось, как и мне.
– С варваром?
– Как можно осуждать ее? Посмотри, как я сама поступаю.
– Но он раб!
– Он не был им в Галлии, Марк, – спокойно возразила Юлия. – У себя на родине, в Вене, он такой же знатный, как и Ларвия. Его отец Кельтилл, царь арвернов, потерпевших поражение.
Марк промолчал.
Юлия обернулась к нему и обняла руками за шею.
– Неужели ты хочешь провести оставшееся время в разговорах о рабе Ларвии? – спросила она.
– Нет, – ответил он и доказал это.
* * *
Наступали мартовские иды, и вместе с ними праздник богини Анны Перенны, во время которого римляне пересекают Тибр, символически посещая «этрусское поле». На противоположном берегу реки они устраивали пикники, сооружали шалаши из прутьев и устраивались там с холодными закусками и вином. Обычно горожане располагались недалеко от моста, чтобы потом, на рассвете, после долгих возлияний суметь перебраться на другой берег и обратиться к богине с неистовыми молитвами, прося ее уберечь мартовские Иды, которые наступали на следующий день, от несчастий. Некоторые граждане были достаточно трезвы, чтобы тревожиться об этом.
Ларвия тоже была трезва и сидела в палатке, сооруженной для нее Веригом, наблюдая за процессией весталок, переходящих мост. Она сразу заметила среди них Юлию. На март приходилось четыре из семи публичных церемоний, в которых принимали участие все весталки. Когда Юлия подошла достаточно близко, так что можно было разглядеть ее лицо, Ларвия поняла, что с сестрой происходит что-то неладное.
Она подала знак телохранителю, стоявшему чуть поодаль и наблюдавшему за толпой, которая уже становилась шумной и веселой. Вериг сразу же подошел к ней.
– Не можете ли вы оставить это шумное веселье и отправиться со мной, госпожа Сеяна? – официальным тоном негромко предложил он, улыбаясь одними глазами.
– Куда? – спросила она, подыгрывая ему.
– Туда, где различия между нами не имеют никакого значения, – выражение его лица стало серьезным.
– И где же находится такое место? – спросила она, сразу погрустнев, – ее взгляд затуманился слезами.
– Подальше от Республики, в одну из колоний. Или даже за пределы Римской империи. Рим – еще не весь мир, Ларвия.
– Это мой мир.
– Придется поискать новый мир: могу работать строителем – хорошо все изучил, работая у Паулина. Там ты не будешь госпожой Сеяной, но сможешь быть со мной и не волноваться, что тебя могут арестовать в любой момент.
Ей так сильно захотелось дотронуться до него, что она сжала руки и спрятала их под шарф.
– Это все, что мне нужно, – прошептала она.
– Куда ты смотришь? – спросил Вериг, проследив за направлением ее взгляда.
– На сестру – хочу поговорить с ней. Сходи в шалаш Ливии Версалии и передай ей мои комплименты, попроси разрешения, чтобы Юлия пришла ко мне.
Он кивнул. Ларвия смотрела ему вслед, а затем отвела взгляд, чтобы не выдать своих чувств. Когда она снова посмотрела в ту сторону, то увидела Юлию, направляющуюся к ней.
Она выглядела бледной, как новая луна.
– Что случилось? – пробормотала Ларвия и взяв ее за руку, ввела в палатку. – Ты выглядишь, как смерть.
Прежде чем ответить, Юлия выглянула наружу убедиться, что они одни.
– Кажется, я беременна, – ответила она.
Глаза Ларвии расширились, она еще ближе приблизившись к сестре, заговорила едва слышным голосом.
– Ты уверена? Ведь было столько переживаний… Юлия с несчастным видом пожала плечами, не дав сестре закончить.
– У меня никогда не было задержек с месячными, ни разу – всегда точно, как греческие водяные часы и постоянно, как восход солнца.
– Какие еще признаки?
– Сегодня утром была рвота, соски стали темными и чувствительными.
Ларвия закрыла глаза, зная, что такое беременность и ее признаки.
– Должно быть, забеременела после самой первой встречи с Марком. Такое может быть?
– Да, вполне возможно, – ответила Ларвия. Юлия выглядела так, как будто сейчас потеряет сознание. Ларвия положила ей руку на плечо, успокаивая.
– Не надо поддаваться панике. Марку известно?
Юлия покачала головой.
– Сама поняла это только пару дней назад и с тех пор его не видела.
– Мы сможем сообщить ему об этом.
– Как? Я отменила встречи с врачом – это уже рискованно. У меня нет причин навещать тебя.
– Что-нибудь придумаем. Только постарайся вести себя естественно, иначе Ливия заподозрит, что с тобой что-то случилось.
Юлия кивнула, глубоко вздохнув, а затем обе переглянулись, когда Ливия вышла из своего шалаша и весело помахала им рукой.
– Тебе лучше вернуться туда, – посоветовала Ливия. – Пришлю к тебе Верига с сообщением – можешь полностью доверять ему, – Она поколебавшись, добавила: – Юлия, хочу сказать тебе кое-что о нем…
Юлия покачала головой.
– Не надо. Уже знаю.
– Что?
– Он для тебя не только верный раб, – просто ответила Юлия.
Ливия снова вопросительно посмотрела в их сторону.
– Иди, – сказала Ларвия, довольная, что ей не надо вдаваться в длинные объяснения. – Через два дня пришлю Верига.
Юлия, выйдя из палатки, изобразила на лице улыбку, и Ларвия задумалась: – хватит ли сестре сил, чтобы выдержать предстоящее испытание?
Должна выдержать.
* * *
Утром, проснувшись, Юлия поняла, что ничто не изменилось – ее подозрения верны: снова это отвращение к еде, которое нужно объяснять Марго тем, что еще не успела проголодаться после вчерашнего праздника. Сколько еще придется скрывать свое положение?
Все ее белье стирала Марго. Если вдруг ей начать это делать самой, то у нее возникнут подозрения, и скоро служанка заметит, что у хозяйки пропали месячные. Ссылки на «женские болезни» на некоторое время усыпят ее бдительность, но не надолго, а потом доложит обо всем Ливии или вызовет врача. И то, и другое означает несчастье.
Юлия, сидя за столом, глядела невидящим взглядом на крошки хлеба на тарелке, когда вдруг в комнату вбежала Марго. Весталке еще никогда не приходилось видеть у служанки такого выражения лица.
– Что случилось? – тревожно спросила Юлия, поднимаясь из-за стола.
– Цезарь убит! – крикнула Марго, заламывая руки. – Сегодня утром в зале сената группа заговорщиков напала на него с кинжалами и заколола насмерть. Он умер у подножия статуи Помпея, – когда она взглянула на Юлию, в ее глазах отразилась боль: – Первый удар нанес твой дед Каска.
ГЛАВА 8
– Ты уверена, что это не слухи? О смерти Цезаря они распускаются не в первый раз.
Марго покачала головой.
– Рабы уже отнесли его тело домой. На улицах толпы народа, никто не знает, что теперь будет…
Юлия сразу же подумала о Марке.
– Кто был с Цезарем, когда это произошло? – быстро задала она вопрос.
– Никого. Совершенно один, будто испытывал судьбу! Не взял с собой ни испанскую охрану, которую назначил Сенат, ни консула Марка Антония или центуриона Деметра.
Юлия вздохнула с облегчением.
– О, какое бедствие! – стонала Марго. – Что будет со всеми нами?
– И мой дед стал одним из убийц? – сердце Юлии сжалось: – Неужели всему причиной завистливость Каски?
Марго закрыла глаза, кивая головой.
– А также Марк Брут, Гай Кассий и другие – десять или двенадцать человек.
– Кто тебе об этом рассказал? – спросила Юлия, тревожась о дальнейшей судьбе Марка: если заговорщики одержат верх, его жизни грозит опасность.
– Я помогала Дануте сушить белье, и к Ливии Версалии прибыл гонец от Марка Антония: она уже в храме, молится о спасении государства, вся в слезах – ты же знаешь об отношении к ней Цезаря. Гонец предупредил, чтобы все мы не выходили за пределы храма. Поскольку Цезарь особо покровительствовал весталкам, Марк Антоний опасается, что мы можем стать очередной мишенью для убийц.
– А где сейчас друзья Цезаря? Кто возглавляет правительство?
Марго вскинула вверх руки.
– Марк Антоний, Лепид и остальные – скрылись, никто не знает, где и что собираются делать.
Юлия догадывалась, что они недолго будут скрываться, скоро объявятся и предпримут какие-то действия.
– А что делает Сенат? – спросила она.
– Гонец очень подробно рассказал, – продолжала Марго, – что заговорщики собирались сбросить тело Цезаря в Тибр, конфисковать собственность и отменить все его эдикты. Но, увидев панику среди сенаторов, узнавших о смерти Цезаря и разбежавшихся в страхе, сами вынуждены были скрыться на Капитолии с отрядом гладиаторов, которыми командует Децим Брут.
– Значит, им не удалось захватить власть? – с надеждой спросила Юлия.
Марго пожала плечами.
– Кажется, сейчас власти нет. Убийцы надеялись, что сенат обрадуется их решительным действиям, будет счастлив, что Цезарь мертв. Никто из них не ожидал, что сенаторы в ужасе разбегутся и будет некому поддержать их.
– Замыслы убийц понятны, – рассудительно отозвалась Юлия. – Цезарь всегда пользовался особой популярностью среди народа, а не в сенате, который не мог смириться с оказанными ему почестями, постоянно напоминавшими о его заслугах: золоченый трон в здании сената, новый календарь с седьмым месяцем, названный в его честь, диктаторство с титулом императора и отца всей страны. Все его статуи и корреспонденция помечались этими титулами.
– Календарь погубил его, – мрачно прервала Юлию Марго. – Март – первый месяц и всегда им останется. Мы до сих пор празднуем его, как начало года. Но назвать летний месяц июлем в свою честь, это уже слишком – он бросил вызов богам.
– Ты считаешь его нечестивым? – спросила Юлия.
– Скорее, надменным и высокомерным, не обращавшим внимания на все знаки и предзнаменования, а ведь мог бы избежать этого и остаться в живых.
– Какие знаки? – задала вопрос Юлия.
Марго пододвинула стул ближе к Юлии и заговорщески зашептала ей на ухо.
– Кальпурния, его жена, предупреждала и просила остаться дома, пока не прошли мартовские иды, советовала не созывать сенат до этого времени. Недавно во сне ей снился Цезарь, истекающий кровью.
– Кто тебе рассказал все это?
– Данута. Кальпурния доверилась Ливии Версалии и просила ее помолиться за него. И это еще не все.
Юлия слишком тревожилась о Марке, чтобы интересоваться сплетнями, но понимала, что, может быть, узнает от Марго что-нибудь ценное.
– Что же еще? – поторопила она.
– Когда Цезарь сегодня утром сверился с ауспициями, они оказались неблагоприятными, но Брут убедил его, несмотря на это пойти в сенат, уговорив поговорить с сенаторами и отложить дела на более удачный день.
– Какое предательство, – пробормотала Юлия. – Брут был в числе лучших друзей Цезаря, как и Марк.
– Когда Брут нанес ему удар, Цезарь, взглянув на него, произнес: «И ты, Брут?»
Юлия молчала – все это выглядело так печально.
– Цезарь не стал слушать предсказателя Спуринну, предупреждавшего его во время их встречи. Император заметил, что мартовские иды наступили и все в порядке. А Спуринна многозначительно ответил: «Да, наступили, но не прошли».
– Откуда тебе все это известно, Марго? – Юлия изумленно смотрела на служанку. – Уж, конечно, гонец не стал бы все это рассказывать Ливии.
– Нет, конечно. Узнала все от прачки Цостии, которая по утрам также работает у Кальпурнии. Она-то как раз работала в доме Цезаря, когда Кальпурнии принесли известие о его смерти, – прачка слышала все, что там говорилось.
– И теперь рассказывает всем, кто пожелает ее слушать, – возмутилась Юлия.
– Скоро об этом узнают все, – заявила Марго. – Всем интересны подробности смерти великого человека: – она задумчиво посмотрела на Юлию: – Как ты думаешь, эти убийцы не одержат верх, в конце концов?
Юлия медленно покачала головой.
– Не знаю. Надеюсь, нет. Такие преступления не вознаграждаются.
– Бегство сената дает сторонникам Цезаря время выработать стратегию, – высказала свое мнение Марго. – Антоний – влиятельный консул. Лепид – предводитель кавалерии, тоже обладает большой властью. Не говоря уже о Деметре и легионах, которые находятся в Риме, – это все сторонники Цезаря.
– Ну, у Брута тоже большая сила, как у консула Цизальпинской Галлии, – подчеркнула Юлия, обдумывая баланс сил противников.
Но кто сможет предсказать, чем все закончится? И где сейчас Марк? Что делает? Он настолько ассоциировался с Цезарем как единое целое, что Юлия не сомневалась: если бы Марк был сегодня утром вместе с диктатором, то убили бы и его.
Сколько времени ему удастся оставаться в живых, если заговорщики одержат верх?
В комнату вошла Данута со слезами на глазах.
– Ливия вызывает всех весталок в храм, чтобы вознести молитвы в этот час опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32