Когда же по нему принялись колотить молотками и ломами, кран сломался у основания: ведь при особо низких температурах молекулярная структура металлов претерпевает изменения, и сопротивление на разрыв становится ничтожным. Хлынувшая под мощным напором вода до нитки промочила всех, кто находился поблизости. Спайсер, буфетчик покойного адмирала, бледный, с печальными глазами, жалкое подобие прежнего шустрого паренька, — отшвырнул прочь кувалду и зарыдал от гнева и досады. Удалось открыть другой кран левобортной системы, но, прежде чем вода наполнила плоский смерзшийся рукав, прошла целая вечность.Постепенно пожар на верхней палубе сник — не столько благодаря усилиям моряков, тушивших его, сколько из-за того, что, кроме бензина, который сгорел, горючего материала оставалось немного. После этого, протащив брандспойты и огнетушители в огромные рваные пробоины, стали заливать пламя, бушевавшее в кубриках. Между тем среди раскаленных докрасна дымящихся обломков, заваливших кормовую палубу, пробирались два моряка, облаченные в асбестовые костюмы. Одним из них был лейтенант Николлс, другим — старший телеграфист Браун, специалист по спасательным работам.Первым появился Браун. С трудом расчищая себе дорогу, он добрался до двери в четвертую башню. Те, кто находился в проходах по левому и правому борту, наблюдали, как он привязывает тяжелую дверь, которая гулко хлопала в такт качке. Потом увидели, как он вошел внутрь. Меньше чем через десять секунд Браун снова появился в дверях. Опустившись на колени, в поисках опоры он судорожно цеплялся за комингс. Все тело его извивалось в конвульсиях, его рвало прямо в кислородную маску.При виде этого зрелища Николлс не стал тратить времени на осмотр четвертой башни и обугленных трупов в обгоревшем фюзеляже «кондора».Торопливо вскарабкавшись по крутым ступенькам скобтрапа на площадку третьей башни и обойдя ее с задней стороны, он попытался открыть дверь. Но сделать это ему не удалось: задрайки не то прихватило морозом, не то перекосило взрывом. Джонни огляделся вокруг в поисках какого-нибудь рычага, но, завидев Дойла, отступил в сторону. Худощавый бородатый моряк — дымящаяся канадка, сосредоточенное выражение лица — приближался, держа в руках кувалду. После нескольких сильных и метких ударов (внутри гулкой башни грохот, должно быть, невыносим, подумал Николлс) дверь подалась. Дойл привязал ее, чтобы она не качалась, и шагнул в сторону, пропуская лейтенанта.Николлс влез внутрь башни. Что им теперь за дело до нашей суеты, с горечью подумал молодой офицер. Все до единого в башне были мертвы. Старший унтер-офицер Ивенс сидел, выпрямившись на своем сиденье, — он и после смерти, казалось, оставался таким же твердым и решительным, каким был в жизни. Рядом с ним лежал Фостер — смелый, вспыльчивый капитан морской пехоты. Смерть застала его врасплох. Остальные сидели или лежали, находясь на своих боевых постах, с первого взгляда совершенно невредимые. Лишь кое у кого из уголка рта или из уха сбегала струйка крови. На морозе кровь уже застыла: пламя, бушевавшее на палубе, относило ветром к корме, и оно не касалось брони орудийной башни. Удар, очевидно, был страшен, смерть — мгновенна. Сделав усилие, Николлс наклонился над убитым телефонистом, осторожно снял с него наушники и микрофон и вызвал мостик.Трубку снял сам командир. Выслушав донесение, он повернулся к Тэрнеру.У него был вид старого, придавленного несчастьем человека.— Лейтенант Николлс докладывал, — произнес Вэллери. Несмотря на усилие казаться спокойным, ужас и боль застыли в каждой морщине его худого, изможденного лица. — Четвертая башня разбита. В живых не осталось никого.Третья башня с виду цела, но все, кто находился внутри, погибли. По словам лейтенанта, причина гибели — удар взрывной волны. Пожар в кормовом кубрике до сих пор не погашен... Ну, в чем дело, дружище?— Докладывают из орудийного погреба четвертой башни, сэр, — неуверенно проговорил матрос. — Артиллерийского офицера просят к аппарату.— Скажите, что его нет, — коротко ответил Вэллери. — У нас нет времени... — Умолкнув на полуслове, он резко вскинул глаза на связного. — Вы сказали, погреб четвертой башни? Дайте-ка мне трубку.Взяв телефонную трубку, он откинул назад капюшон канадки.— Орудийный погреб? У аппарата командир корабля. В чем дело?.. Что, что?.. Отвечай же, приятель, я ничего не слышу... Вот дьявольщина! — Вэллери круто повернулся к старшему торпедному электрику, находившемуся на мостике.— Попрошу переключить телефон на усилитель, а то ни черта не слышно... Ага, теперь совсем другое дело.Динамик над штурманской рубкой ожил. Он звучал как-то хрипло, гортанно, вдвойне неразборчиво из-за сильного шотландского акцента говорившего.— А теперь слышите? — прогудело в динамике.— Слышу, — гулко отозвался голос самого Вэллери, усиленный громкоговорителем. — Это Мак-Куэйтер, не так ли?— Так точно, сэр. Неужто узнали? — В голосе юного матроса прозвучало откровенное изумление. Несмотря на усталость и подавленное состояние, Вэллери не смог удержаться от улыбки.— Это сейчас не имеет значения, Мак-Куэйтер. Кто там у вас за старшего, Гардинер?— Так точно, сэр. Он самый.— Попросите его к телефону, хорошо?— Не могу, сэр. Убит он.— Убит! — недоверчиво воскликнул Вэллери. — Вы сказали, он убит, Мак-Куэйтер?— Ну да. И не только он. — Голос юноши звучал почти сердито, но ухо Вэляери уловило едва заметную дрожь. — Меня самого шарахнуло, но теперь со мной все в порядке.Вэллери подождал, когда у юноши прекратится приступ хриплого, надрывного кашля.— Но... но что же произошло?— Почем я знаю?.. Виноват, не могу знать, сэр. Грохот страшный раздался, а потом... Что потом было, хоть убей, не помню... У Гардинера весь рот в крови.— Сколько... сколько вас там осталось?— Баркер, Уильямсон и я еще. Только мы одни. Никого больше.— Ну и... Как они себя чувствуют, Мак-Куэйтер?— Оии в порядке. Вот только Баркер считает, что ему каюк. Очень уж он плох. У него, похоже, чердак поехал.— Что, что?— Свихнулся он, говорю, — терпеливо объяснял Мак-Куэйтер. — Умом тронулся. Какую-то чепуху мелет. Дескать, скоро предстанет перед Творцом, а совесть у него нечистая. Всю жизнь, говорит, только и знал, что обманывал ближнего.Вэллери услышал, как Тэрнер фыркнул, и тут вспомнил, что Баркер заведовал корабельной лавкой.— Уильямсон заряды в стеллажи укладывает. А то вся палуба завалена этими хреновинами.— Мак-Куэйтер! — резко проговорил Вэллери, по привычке одергивая матроса.— Виноват, сэр. Забылся... А что теперь нам делать?— То есть как что делать? — нетерпеливо переспросил Вэллери.— Как быть с погребом? Коробка горит, что ли? Здесь жара страшная.Хуже, чем у нечистого в пекле!— Что? Что ты сказал? — крикнул Вэллери, на этот раз забыв сделать ему внушение. — Жара, говоришь? Сильная жара? Да живей отвечай, парень!— До задней переборки не дотронуться, — просто ответил Мак-Куэйтер. — Пальцы обжигает.— Но система орошения! — закричал Вэллери. — Разве она не действует?!Господи Боже! Да ведь погреб может в любую минуту взлететь на воздух!— И то верно, — спокойно подтвердил Мак-Куэйтер. — Я тоже так подумал.А система орошения — она не работает, сэр. Температура уже на двадцать градусов выше нормы.— Что же вы стоите сложа руки?! — ужаснулся Вэллери. — Открывайте оросители вручную. Если там настолько жарко, веда в системе не должна замерзнуть. Живей, паренек, шевелись! Если погреб взорвется, крейсер погиб.Бога ради, торопись!— Я уже пробовал, сэр, — тихо произнес Мак-Куэйтер. — Ни черта не получается. Заклинило начисто!— Тогда сломай патрубок! Где-нибудь там валяется лом. Стукни им хорошенько. Да поживей!— Ладно, сэр, так и сделаю. Только как мне потом закрыть систему? — в спокойном голосе юноши на мгновение появилась нотка отчаяния. «Наверное, это что-то с динамиком», — решил Вэллери.— Это невозможно! Но не беспокойтесь! — нетерпеливо, не скрывая тревоги, проговорил Вэллери. — Воду мы потом откачаем. Торопитесь, Мак-Куэйтер, торопитесь!После кратковременной тишины послышался приглушенный вопль и удар — видно, во что-то мягкое. Потом раздался тонкий металлический звон, усиленный динамиком, за ним град торопливых ударов. Мак-Куэйтер, должно быть, не переставая колотил по вентилям. Внезапно стук прекратился.Подождав, пока Мак-Куэйтер возьмет микрофон, Вэллери озабоченно спросил:— Ну, как дела? Работают оросители?— Дела идут как по маслу, сэр. — В голосе юноши появилась новая нотка — нотка гордости и удовлетворения. — Я только что шарахнул ломом Баркера, — прибавил он с оживлением.— Что сделал? — переспросил Вэллери.— Баркера, говорю, огрел ломом по черепу, — раздельно произнес Мак-Куэйтер. — Помешать мне хотел. Струхнул старый болван... Да чего тут о нем толковать... А здорово работают оросители, сэр. Я еще никогда раньше не видел, как они действуют. Воды уже по лодыжки. Пар так и шипит, отскакивают от задней переборки!— Хватит! — резко проговорил Вэллери. — Сейчас же оставьте погреб. Да не забудьте захватить с собой Баркера!— Однажды я смотрел кино. В Глазго, в «Парамаунте», вроде бы. Я был тогда, кажется, на взводе, — задумчиво говорил Мак-Куэйтер. Переглянувшись с Тэрнером, Вэллери понял, что тот тоже пытается стряхнуть с себя ощущение нереальности происходящего. — Ну и ливень же был. Только здесь почище будет.А пару — куда там! Будто в парнике в ботаническом саду!— Мак-Куэйтер! — взревел Вэллери. — Вы меня слышите? Оставьте помещение, вам говорят! Немедленно, слышите?— Уже до колен вода, — восхищенно говорил Мак-Куэйтер. — До чего же прохладно... Что вы сказали, сэр?— Я сказал, убирайтесь прочь! — проскрежетал Вэллери. — Сию же минуту!— Ах да. Понятно. Убираться, вы говорите. Я так и подумал. Не так-то это просто. Вообще невозможно. Люк перекосило. И крышку люка заклинило.Эхо его голоса замерло в стылом молчании мостика. Моряки, потрясенные, замерли. Вэллери, машинально опустив грубку, невидящим взглядом обвел находящихся на мостике. Тэрнер, Кэррингтон, Капковый мальчик, Бентли, Крайслер и другие моряки — все они выжидающе глядели на него. Выражение это сменилось ужасом. Командир понял; что на их лицах как в зеркале отразились чувства, написанные на лице у него самого. На секунду, точно собираясь с мыслями, он прищурил глаза, затем снова взял микрофон.— Мак-Куэйтер! Мак-Куэйтер! Вы все еще там?— А где же еще? — несмотря на то, что голос его был искажен динамиком, в нем явственно слышалось раздражение. — Какого дьявола...— Ты уверен, что крышку люка заклинило? — воскликнул в отчаянии Вэллери, перебивая его. — А если попробовать оторвать задрайки ломом?..— Да хоть динамитом рви эту проклятую крышку... Будет то же самое, — деловито ответил Мак-Куэйтер. — И потом, она докрасна раскалилась, крышка-то. Видно, пожарище будь здоров наверху.— Подожди минуту, — произнес Вэллери и оглянулся. — Тэрнер, прикажите Додсону послать кого-нибудь к главному клапану кормовой системы затопления.Пусть стоит наготове, если его закрыть понадобится.Каперанг подошел к ближайшему телефонисту.— Вы соединены с ютом? Хорошо! Дайте мне трубку... Алло, говорит командир. Кто у телефона? Это вы, Хартли? Выясните, насколько силен пожар в кормовых кубриках. Поторопитесь. В орудийном погребе четвертой башни находятся несколько матросов. Им оттуда никак не выбраться. Система орошения включена, а крышку входного люка заклинило... Да, да, я подожду у телефона.В нетерпеливом ожидании он похлопывал рукой по аппарату. Медленным взглядом обвел суда конвоя, увидел, что транспорты меняют курс, занимая прежнее место в ордере. Внезапно он весь обратился в слух.— Да, командир слушает... Да... Что? Потребуется полчаса или час?..Боже правый! Неужели так долго? Вы уверены?.. Нет, у меня все.Положив трубку на место, он медленно поднял свое лишенное всякого выражения лицо.— Пожар в матросском кубрике ликвидирован, — произнес монотонно Вэллери. — В кубрике морской пехоты — над артиллерийским погребом четвертой башни — сущий ад. По словам Хартли, раньше чем через час пожар потушить не удастся. Капитан-лейтенант, не спуститесь ли вниз?Прошла минута, целая минута. Слышны были лишь щелканье гидролокатора да мерные удары крутых волн, рассекаемых форштевнем крейсера.— Думаю, температура в погребе достаточно снизилась, — проговорил наконец Капковый мальчик. — Может быть, воду возможно отключить на достаточно длительный срок?.. — неуверенно прибавил он.— Достаточно понизилась? — переспросил Тэрнер, шумно прокашливаясь. — Как это выяснить? Только Мак-Куэйтер мог бы нам это сказать... — Он внезапно умолк, осознав зловещий смысл сказанного.— Вот мы его и спросим, — с усилием проговорил Вэллери и поднял трубку.— Мак-Куэйтер!— Есть, сэр!— Если опасность миновала, может, отключить систему орошения? Как вы считаете, температура...Не докончив фразы, командир крейсера замолчал. Воцарилась почти осязаемая тишина. О чем думает сейчас Мак-Куэйтер, мелькнула у него мысль, о чем подумал бы он сам на его месте.— Подождите, — прогудело в динамике. — Залезу наверх, узнаю, как там дела.Снова над мостиком повисла неестественная тишина. Вэллери вздрогнул: динамик снова ожил.— Черта с два! Будь я трижды проклят, если я смогу подняться на этот трап еще раз... Сейчас пока я на нем стою, но, пожалуй, долго не продержаться.— Ничего... — Вэллери осекся, ужаснувшись фразе, едва не вырвавшейся у него. Если Мак-Куэйтер упадет с трапа, он утонет, как крыса.— И то правда. Главное дело — погреб. — Прерываемый приступами мучительного кашля, голос юного матроса звучал необычно спокойно. — Снаряды в верхних стеллажах вот-вот расплавятся. Дела совсем плохи, сэр.— Понимаю. — Ничего другого Вэллери не мог придумать. Глаза его были закрыты. Он чувствовал, что качается. Сделав над собой усилие, он продолжал:— Как Уильямсон? — Спросить что-нибудь другое он был не в состоянии.— Скоро ему каюк. Он по шею в воде, за стеллажи цепляется. — Мак-Куэйтер снова закашлялся. — Говорит, хочет кое-что передать напоследок старпому и Карелейку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48