Вы уверены? — недоуменно заморгал Вэллери. — Интересно, в чем же дело?.. У этого юноши страшная трагедия... Вы думаете...— Не знаю, что тут думать! — Тэрнер снова снял трубку. — Аппарат развернут? Наконец-то!.. Что? Что вы сказали?.. Почему бы не расстрелять из орудий? Какие тут к дьяволу орудия? — Он с треском повесил телефонную трубку и резко повернулся к Вэллери. — Он просит, умоляет расстрелять танкер из пушек, а не торпедировать его! Малый, видно, спятил. Я покажу этому наглецу, что такое флотская дисциплина!Никогда еще Вэллери не видел Тэрнера таким разгневанным.— Не можете ли вы поставить Кэррингтона к этому телефону, сэр?— Да, да, конечно! — злость Тэрнера в какой-то степени передалась и командиру. — Каковы бы ни были его чувства, сейчас не время выражать их! — отрезал он. — Одерните его хорошенько! Возможно, я был слишком мягок к нему, слишком снисходителен. Может, он полагает, что мы у него в долгу, морально обязаны ему, потому что столь круто с ним обошлись... Ну, хорошо, хорошо, старпом! — прибавил он, видя явное нетерпение Тэрнера. — Ступайте. Через три-четыре минуты начинаем атаку.Резко повернувшись, он направился к компасной площадке.— Бентли!— Да, сэр!— Последнюю светограмму на «Вайтуру».— Вы только взгляните, сэр, — вмешался Кэррин-гтон. — Он снижает ход.Вэллери, подойдя к ветровому стеклу, весь подался вперед. «Вайтура», представлявшая собой ревущее облако пламени, быстро отставала.— Вываливают шлюпбалки, сэр! — возбужденно доносил Капковый мальчик. — Кажется, да, да, теперь ясно вижу... Спускают на воду шлюпку!— Слава тебе, Господи! — едва слышно прошептал Вэллери. Он чувствовал себя словно приговоренный к смерти, которого неожиданно помиловали. Наклонив голову, он обеими руками вцепился в край ветрового стекла: от напряжения он совсем ослаб. Несколько секунд спустя он поднял глаза. — Шифровка «Сиррусу», — распорядился он спокойно. — "Отстать от конвоя. Подобрать всех находящихся в шлюпке «Вайтуры». — Перехватив быстрый взгляд Кэррингтона, он пожал плечами. — Мы рискуем в любом случае, капитан-лейтенант, так что к черту распоряжения адмиралтейства. Видит Бог, — произнес он с неожиданным озлоблением, — я бы дорого дал, чтобы увидеть в Баренцевом море шлюпку, набитую до отказа вояками с Уайтхолла, которые выбросили лозунг: «Уцелевших не подбирать!»Отвернувшись, Вэллери заметил Николлса и Пе-терсена.— Вы все еще здесь, Николлс? Не лучше ли вам спуститься вниз?— Как вам будет угодно, сэр, — произнес Николлс. Поколебавшись, он кивнул в сторону Тиндалла:— Я полагал, возможно...— Пожалуй, вы правы, — устало кивнул Вэллери. — Там будет видно.Подождите пока, хорошо? Штурман! — возвысил он голос.— Есть, сэр.— Обе малый вперед!— Есть обе малый вперед!Сначала «Улисс» едва заметно сбавил ход, потом стал двигаться еле-еле, при этом постепенно отставая от конвоя. Вскоре его обогнали замыкавшие кильватерные колонны суда, шедшие, молотя по воде винтами, на норд-вест.Снег повалил гуще, но суда, по-прежнему залитые зловещим заревом, казались до жути беззащитными и беспомощными.Кипя от гнева, Тэрнер застыл как вкопанный возле торпедного аппарата левого борта. Грозные трубы, освещенные пламенем пожара, были изготовлены к залпу. Жерла их нависли над водой, на поверхности которой вспыхивали отблески пожара. На сиденье наводчика, расположенном над центральной трубой аппарата, он сразу же разглядел Ральстона.— Ральстон! — Голос Тэрнера был резким, повелительным. — Я хочу поговорить с вами!Быстро обернувшись, Ральстон поднялся с сиденья и, спрыгнув на палубу, очутился лицом к лицу со старшим офицером. Оба они были одинакового роста, и глаза их встретились — голубые, неподвижные, встревоженные глаза Ральстона и темные от гнева глаза Тэрнера.— В чем дело, Ральстон, черт побери? — проскрежетал Тэрнер. — Отказываетесь выполнить приказ?— Нет, сэр. — Голос Ральстона был спокоен, но в нем чувствовалось какое-то напряжение. — Это не правда.— Не правда? — Глаза Тэрнера сузились, он едва сдерживал свою ярость. — Тогда какого дьявола вы заявляете, что не хотите обслуживать аппарат?Намерены перещеголять кочегара Райли? Вы что, рехнулись?Ральстон ничего не ответил.Приняв молчание юноши за дерзкий вызов, Тэрнер взорвался. Схватив Ральстона за отвороты канадки сильными пальцами, старший офицер притянул торпедиста к себе.— Я задал вопрос, Ральстон, — сказал он тихо. — Ответа я не слышал. Я жду. Что это все значит?— Ничего, сэр. — В глазах Ральстона была лишь печаль, но не страх. — Я... я просто не хочу этого делать, сэр. Я не могу... не могу топить наше же судно! — Теперь в его голосе звучала просьба и, пожалуй, отчаяние, но Тэрнер остался глух к ним. — Почему судно должно погибнуть, сэр? — вырвалось у юноши. — Почему? Почему?— Не ваше дело, дьявол вас побери! Но я все-таки объясню. Из-за этого танкера весь конвой подвергается опасности! — Тэрнер почти вплотную приблизил свое лицо к лицу Ральстона. — У вас есть обязанности, вы должны выполнять распоряжения начальников. Ну так и выполняйте! Живо! — взревел он, видя нерешительность Ральстона. — Марш к аппарату! — последние слова Тэрнер чуть ли не выплюнул.Ральстон не двинулся с места.— Но ведь есть другие торпедисты, сэр! — воскликнул он, умоляюще взметнув ввысь руки. Что-то в его голосе заставило одуматься ослепшего от гнева Тэрнера. Потрясенный открытием, он вдруг понял, в каком отчаянном состоянии находится Ральстон. — Почему не могут они?..— Пусть грязную работу выполнит за вас кто-то другой? Вы это хотите сказать, не так ли? — с убийственной насмешкой произнес Тэрнер. — Хотите, чтобы другие сделали то, что не желаете делать сами, вы, заносчивый сопляк!Связной! Передайте мне свой аппарат. Свяжусь с мостиком.Взяв телефон, старший офицер взглянул на Ральстона, который, медленно взобравшись на свое сиденье, склонился над расчетной таблицей.— Первый офицер? Говорит старпом. Здесь все готово. Командир на месте?— Да, сэр. Сейчас позову. — Положив трубку, Кэррингтон подошел к командиру. — Сэр, докладывает старший офицер...— Минуту! — поднятая рука, напряженность в голосе командира заставили Кэррингтона умолкнуть на полуслове. — Посмотрите, капитан-лейтенант. Что вы думаете на этот счет?Веллери показал на «Вайтуру», не замечая фигуры адмирала, облаченной в дождевик. Понурив голову, Тиндалл что-то бессвязно бормотал себе под нос.Кэррингтон посмотрел туда, куда указывал командир. На шлюпке, на ходу опущенной с танкера, отдали фалинь. Смутно различимый сквозь густой снег, битком набитый людьми, вельбот быстро отставал от судна, над которым повисло плотное облако дыма — настолько быстро, что первый лейтенант тотчас сообразил, в чем дело. Обернувшись, он увидел потухший взор Вэллери — его усталые, постаревшие глаза. Кэррингтон медленно кивнул:— Танкер увеличивает ход, сэр. Он на плаву, управляется... Что вы намерены предпринять, сэр?— Да поможет мне Бог, у меня нет выбора. «Викинг» молчит, «Сиррус» молчит, от нашего акустика также нет никаких донесений. А эта подлодка все еще рыщет... Сообщите Тэрнеру о случившемся. Бентли!— Да, сэр?— Передайте на «Вайтуру». — Губы Вэллери были сжаты добела, глаза, наполненные болью, потемнели. — «Покинуть судно. Через три минуты вас торпедируем. Это последнее предупреждение». Лево двадцать градусов!— Есть лево двадцать!«Вайэура» легла на норд, двигаясь под углом к курсу конвоя. Медленно описав циркуляцию, «Улисс» шел почти параллельно танкеру, чуть отстав от него.— Средний вперед, штурман! — Есть средний вперед!— Штурман!— Слушаю, сэр?— Что там говорит адмирал? Вы не можете разобрать?Наклонившись к Тиндаллу, Карпентер прислушался, затем покачал головой.С его меховой шапки упали хлопья снега.— Прошу прощения, сэр, но из-за пожара на танкере невозможно что-либо расслышать... По-моему, он что-то напевает, сэр.— О Боже! — Вэллери повернулся, потом медленно поднял голову. Даже такое ничтожное усилие было невыносимо для него.Вытянувшись, он посмотрел на «Вайтуру». На танкере снова мигал красный сигнальный фонарь. Командир попытался было прочесть светограмму сам, но писали слишком быстро. Возможно, просто глаза его переутомились, а возможно, он был уже не в состоянии думать... В этом крохотном алом огоньке, вспыхивавшем между двух половин гигантского занавеса из пламени, медленно, торжественно, неизбежно смыкавшихся вместе, было что-то загадочное, гипнотическое. Потом алый огонек потух, потух так неожиданно, так внезапно, что, услышав голос Бентли, Вэллери не сразу понял смысл его слов.— Светограмма с танкера, сэр.Вэллери еще крепче вцепился в край нактоуза. Бентли скорее вообразил, чем заметил кивок командира.— Текст донесения: «Катитесь к едрене-фене. На военных моряков кладу с прибором. Лучшие пожелания».Голос Бентли затих, слышен был лишь рев пламени да одинокое теньканье гидролокатора.— Лучшие пожелания. — Вэллери покачал головой в недоумении. — Лучшие пожелания! Должно быть, сошел с ума. Не иначе. Он шлет нам лучшие пожелания, а я должен его потопить... Капитан-лейтенант!— Слушаю, сэр?— Передать старпому: «Аппарат товсь!»Отрепетовав полученную с мостика команду, Тэр-нер повернулся к Ральстону.— Аппарат товсь!Перегнувшись через борт, он увидел, что танкер по-прежнему находится чуть впереди крейсера, который заканчивал циркуляцию, ложась на боевой курс.— Осталось минуты две.По тому, как утихла дрожь палубы, он понял, что «Улисс» замедляет ход.Секунда-другая, и крейсер рыскнет вправо. В трубке снова затрещало; звук был едва различим из-за рева пламени. Он прислушался к голосу в телефоне, потом поднял голову.— Стрелять только из первой и третьей труб. Установки средние. Скорость цели одиннадцать узлов.— Сколько осталось до залпа? — спросил в телефон Тэрнер.— Сколько до залпа? — отрепетовал Кэррингтон.— Девяносто секунд, — хрипло ответил Вэллери. — Штурман! Право десять градусов!Услышав треск упавшего бинокля, он вскочил на ноги и увидел, как адмирал повалился вперед и с размаху ударился лицом и шеей о край ветрового стекла. Руки Тиндалла болтались безжизненно, как плети.— Штурман!Но Капковый мальчик уже подскочил к адмиралу. Просунув руку ему под мышку, он приподнял Тиндалла, чтобы снять его с ветрового стекла.— Что случилось, сэр? Что с вами?Тиндалл чуть шевельнулся, продолжая прижиматься щекой к краю ветрового стекла.— Холодно, холодно, — монотонно повторял он дребезжащим старческим голосом.— Что? Что вы сказали, сэр? — умоляюще спрашивал его штурман.— Холодно. Мне холодно. Мне ужасно холодно! О, мои ноги! — Стариковский голос утих, и Тиндалл соскользнул в угол мостика. Снег падал на его серое лицо, обращенное к небу.Карпентера озарила догадка, перешедшая в уверенность. В испуге он опустился на колени рядом с адмиралом. Вэллери услышал приглушенное восклицание, увидел, как штурман выпрямился и повернулся к нему с белым от ужаса лицом.— На нем... на нем нет ничего, сэр, — произнес он, запинаясь. — Он бос!Ноги у него обморожены!— Бос? — недоверчиво переспросил Вэллери. — Неужели? Не может быть!— Он в одной лишь пижаме, сэр!Вэллери наклонился к адмиралу, стаскивая с рук перчатки. Коснувшись пальцами холодной, как лед, кожи, он ощутил внезапную тошноту. В самом деле, адмирал был бос! И в одной лишь пижаме! Бос! Так вот почему не слышно было его шагов! Он машинально вспомнил, что термометр показывал тридцать пять градусов мороза По Фаренгейту. Около 20 градусов Цельсия.

. А Тиндалл — с голыми ногами, к которым прилипла слякоть и снег, — по меньшей мере пять минут сидел на морозе!.. Вэллери почувствовал, как огромные руки подхватили его под мышки, и в следующее мгновение он уже стоял на ногах. Петерсен. Конечно, это Петерсен! Кто же еще? А позади него маячил Николлс.— Предоставьте его мне, сэр. Петерсен, отнесите адмирала вниз.Бодрый, уверенный голос Николлса, голос человека, очутившегося в своей стихии, успокоил Вэллери, помог вернуться к действительности, к ее насущным проблемам, как не помогло бы ничто другое. До его сознания дошел четкий, размеренный голос Кэррин-гтона, который сообщал курс и скорость, отдавал распоряжения. «Вайтуру» он увидел по левой скуле. Медленно, но верно танкер перемещался в сторону кормы крейсера. Даже на таком расстоянии ощущалась адская жара. Каково же тем, кто стоит на мостике судна, помилуй их, Боже!— На курсе, первый офицер! — произнес он. — Стрелять самостоятельно.— На курсе, стрелять самостоятельно, — эхом отозвался Кэррингтон, словно находясь на учебных стрельбах на полигоне в Соленте.— Есть стрелять самостоятельно, — отозвался Тэрнер. Повесив трубку, он обернулся к Ральстону. — Действуйте, — проговорил он тихо.Ответа не последовало. Сгорбившаяся фигура, точно изваяние застывшая на сиденье наводчика, не подавала никаких признаков жизни.— Тридцать секунд до залпа, — резко произнес Тэрнер. — Все готово?— Так точно. — Фигура шевельнулась. — Все готово, сэр. — Резко повернувшись, Ральстон воскликнул в порыве отчаяния:— Бога ради, сэр!Неужели нельзя найти никого другого?!— Двадцать секунд до залпа! — прошипел Тэрнер. — Хочешь, чтобы на твоей совести была гибель тысячи человек, трусливая твоя душа? Попробуй только промахнуться!..Ральстон медленно отвернулся. На какое-то мгновение лицо его осветилось адским заревом горящего танкера, и Тэрнер с ужасом увидел, что лицо юноши залито слезами. Потом заметил, что он шевелит губами.— Не беспокойтесь, сэр. Я не промахнусь. — Голос его прозвучал безжизненно, с непонятной горечью.Охваченный скорее недоумением, чем гневом, Тэрнер увидел, как торпедист вытер глаза рукавом, как правая рука его схватила спусковую рукоятку первой трубы. Тэрнеру отчего-то пришла вдруг на память знаменитая строка из Чосера:«Копье вонзилось в плоть и, задрожав, застыло...» В движении руки Ральстона была та же щемящая душу решимость, та же роковая бесповоротность, Внезапно — настолько внезапно, что Тэрнер невольно вздрогнул, — рука торпедиста конвульсивно отдернулась назад. Послышался щелчок курка машинного крана, глухой рев в пусковой камере, шипенье сжатого воздуха, и торпеда вылетела вон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48