Я должен бы вытащить его из машины, согнуть и, крепко держа, мог бы, подчеркиваю — мог бы глубоко вдавить диафрагму, так глубоко, чтобы достать сердце и нажать на него.— Энджи сильная девушка.— Но не чудовище же она!— Могла бы совершить чудовищные поступки, если вообразила, что действует по велению свыше. Если слышала праведные голоса. Мистика какая-то! И привкус извращенности.— Если бы это действительно имело место!— Как ее можно заставить рассказать обо всем? Нил пожал плечами.— Снова пентотал. Гипноз. По-моему, Энджи — хороший объект для внушения. Но это осуществимо лишь по ее желанию или по решению суда, приятель. Что?— Мне ее жаль, доктор.— Конечно, Энджи — случай экстремальный. Но приберегите жалость и для других. Эта идиотская культура изуродовала жизнь гораздо большему числу людей, чем вам кажется. Пуританское наследие внушает, что секс — нечто скверное. А жизнь свидетельствует, что секс — необходимое удовольствие. Вот и выкручиваемся, изворачиваемся, урываем украдкой, делаем из него подозрительную тайну. Лечим множество последствий — фригидность, импотенцию, отчаяние. А те, кто наиболее пострадал от такой аномалии, хотят выдрать из своих мозгов все, что принимают за скверну, но не могут и потому подвергают цензуре все, до чего доберутся, а потом считают себя чистыми, праведниками. Столько отвратительного крика вокруг простого, прекрасного и естественного акта оплодотворения. Если объявить одежду противозаконной, мы излечились бы за одно поколение. Что?Нил отвез Станиэла обратно в мотель. У стойки дежурного ему передали записку Барбары — она находится в бассейне мотеля. Поздние солнечные лучи оставались тяжелыми и ослепляющими, но на востоке собирались грозовые облака. Резкие порывы горячего ветра раскачивали верхушки пальм. Металлические шезлонги под спущенными зонтиками пустовали, и в небольшом бассейне была одна Барбара — в белой шапочке и желтом купальнике, она мерила его из конца в конец, глубоко загребая руками и энергично работая ногами. Заметила его, лишь когда Пол, пройдя вдоль бассейна, встал в конце, поджидая ее. Остановилась, держась за бортик, и, жмурясь, вытирая глаза, расцвела в улыбке.— У вас неплохо получается, — похвалил ее Пол.— Давно не тренировалась. А сейчас захотелось заняться чем-нибудь, чтобы почувствовать усталость.Выбравшись из бассейна, она распрямилась.— Наткнулась на распродажу купальников — три девяносто пять. Барбара направилась к шезлонгу, где было полотенце и босоножки, двигаясь несколько скованно, как всякая женщина, знающая, что за ней наблюдают. Сняв шапочку, встряхнула каштановыми волосами. Светлая, матовая кожа рук и ног слегка порозовела от свежего загара.Обтерев лицо и плечи, Барбара села в тени зонтика и виновато посмотрела на него:— Пол, я вчера вечером наболтала кучу лишнего. Притянув стул пол зонтик, усаживаясь, он успокоил ее:— Вам не в чем оправдываться.— Я и не оправдываюсь. Но чувствую себя глупо и виновато.— Просто у вас вчера был тяжелый день.— Спасибо, что вы меня слушали. И при вас мне не хочется выглядеть жалкой. Но я слишком себя скомпрометировала.Он улыбнулся.— Что значит слишком? Вам стало бы лучше, если каяться вздумалось бы мне? А я умею очень красочно исповедоваться.— Пол, я не думала...— Например, вчера вечером. Сильное влечение — только не говорите, что вы этого не испытывали. Вы стояли на грани нервного срыва. А я чуть было не создал новое осложнение, и не уверен, что вы с ним справились бы.— Не знаю... — Она прикусила губу. — Но вы же это не сделали.— Да, не сделал. Но когда вернулся к себе, горько пожалел. Какого черта! — твердил я. Что ты хочешь доказать, Станиэл? Только руку протяни, а я отказался, и, может, больше никогда это не будет так просто.— Но я...— Барбара, я человек не очень приятный. Мне следовало бы вас утешить, а я расстраиваю. Но тогда получалось, что мне нужно лишь одно. Никаких чувств, никаких моральных обязательств. Только эта простейшая, древняя, как мир, жажда. Потом сделать ручкой и удалиться. Благодарю, мадам.Бросив на него вымученный взгляд, она едва слышно произнесла:— Наверно... может, я и не стою большего.— Вы стоите намного большего... поэтому я и ушел.С опущенными глазами, поникшая и печальная, она повторила:— Немного я стою!— Не будьте идиоткой! — рявкнул он.Молча взглянув на него, Барбара кивнула, словно соглашаясь с собственными мыслями.— Влечение — да, это я чувствовала. Само по себе оно означает немногое. Но, наверно, для людей это единственная исходная точка. Мне это льстит, Пол. Приятно, что вы хотите меня. Сейчас мне необходима такая уверенность. Довольно долго я чувствовала себя потаскушкой. Не нравлюсь себе.— Мне вы нравитесь.— Именно это мне хотелось услышать. Вы мне тоже нравитесь. Казалось бы, достаточно, чтобы я сказала — хорошо, утолим нашу жажду. Кому до этого дело? Но я не умею жить так... рассудочно.— Но я ведь и не жду от вас этого. Боже мой, Барбара, я только... Засмеявшись, она отвернулась.— Вы не хотите себя связывать, а я, наверно, не могу обходиться без постели. Разумное основание? Думаете, это мне нужно? Жалкие отношения. Вроде торговой сделки, возможно, не совсем честной. Но не будьте слишком пессимистичны, Пол. Может быть, когда отношения кончатся, вы не сделаете ручкой, и мы всласть наговоримся, чтобы расставание было достаточно впечатляющим и драматичным.— Почему вы так безжалостны к себе?— Потому что я обыкновенная, противная баба. А сейчас посидите и подождите, пока все во мне уляжется.Натянув шапочку, она так стремительно кинулась в воду, что это было похоже на бегство. Плавала быстро, резко разворачиваясь у бортиков. На востоке сверкали молнии, разрывая темные грозовые тучи.Выйдя из воды, задыхаясь, повалилась в шезлонг, откинув голову и закрыв глаза. Туго обтянутое желтым купальником тело упруго вздымалось в ритме учащенного дыханья.— А теперь... скажите... вы узнали... что-то новое?— Пожалуй, уже знаю, кто ее убил.Выпрямившись, широко раскрыв изумленные глаза, она на секунду остановила дыхание. Пока он рассказывал о своих предположениях, их проверке, выводах, у нее было достаточно времени, чтобы освободиться от томительного напряжения. Барбара сидела наклонясь — локти на коленях — и, повернув к нему голову, слушала как загипнотизированная.— Того мужчину тоже?— Не знаю. Наверно.— Но не ради денег.— Думаю, что деньги взяла, но это не главное. Она воображает... что их следовало убить. Джеса Гейбла нужно было убить потому, что он подозревал ее. Она очень хитрая и ловкая.— Пол, но что нам теперь делать?— Результаты вскрытия заставят шерифа задуматься. Но у меня нет ни одной конкретной зацепки. Доктор Нил допускает такую возможность, но я не думаю, что хоть кто-нибудь из живущих здесь и знающих ее способен подозревать девушку. Это такое... большое, веселое, здоровое дитя. И Сэм Кимбер не в состоянии поверить. Не знаю, что теперь предпринять. Поищу деньги. Попробую устроить ловушку — точно пока не представляю. Она опасна. Я понимаю, стоит мне опять ее увидеть, начну во всем сомневаться. А это ее делает еще опаснее.— По письмам Лу чувствуется, что она замечала в Энджи Пауэлл что-то странное, ощущала при ней беспокойство, опасность.— И у меня такое чувство. Барбара нахмурилась.— Мистер Кимбер ведь хочет добраться до истины, правда?— Что вы имеете в виду?— Он сумеет ее обмануть, чтобы проверить вашу догадку? Если она убила мою сестру за ее связь с Сэмом, что она сделает, если он объявит, что я остаюсь здесь и стану его любовницей?— Барбара, вы не смеете так рисковать!— Какой же тут риск? Лу и этот мистер Гейбл не подозревали, что она их убьет. А я знаю, что она может попытаться разделаться со мной.— Мне это не нравится.— Но вы ведь будете под рукой, сумеете ей помешать. Как иначе вы докажете ее преступления? Что можно сделать?— Лучше бы роль следующей жертвы досталась мне.— Как? Луэлл и мистер Гейбл были друзьями Сэма Кимбера. Вы — нет. Зачем ей волноваться из-за того, как поступаете вы?— Все равно я против.— Пол, вы обещали позволить мне помогать вам.— Я имел в виду не такую помощь.— Давайте посоветуемся с мистером Кимбером.— Нужно подумать, Барбара.Вдали прогремели раскаты грома, и, оглянувшись, они увидели, что с востока на них катится тяжелая завеса дождя. Они ринулись под трехстенный навес за бассейном, и, пока бежали, их уже настигли крупные капли. Порывы ветра заносили струи дождя под навес, загнав их в угол, где громоздились шезлонги. Стало прохладно, стемнело, казалось, стук дождя по крыше отгородил их от всего мира.— Если мистер Кимбер согласится, не мешайте, я попробую, — прокричала Барбара.— Если согласится и если вы обещаете делать только то, что я вам скажу.— Обещаю.— Я боюсь за вас.— Я буду очень осторожна, Пол. По-настоящему, действительно осторожна. Глава 11 Станиэл и Барбара Лоример подъехали к зданию Кимбера утром в половине восьмого. Личный вход, как Сэм и обещал, был открыт. Станиэл запарковал машину подальше от здания, чтобы Энджи не обратила на нее внимания. Кимбер говорил, что она часто приходит на службу раньше восьми.Сэм встретил их в халате и шлепанцах.— Доброе утро. Ничего не поделаешь, но чувствую себя по-дурацки. Что, по-вашему, она сделает? Вытащит нож?— Думаю, она будет действовать как до этого. Полагаю, она назначила встречу с Джесом, и у нее было свидание с Луэлл. Возможно, станет еще осторожнее, но действовать, скорее всего, будет так, как раньше. Барбаре придется ждать, где ей назначит Энджи, а я буду рядом для страховки.Глаза у Сэма были красные, он осунулся и казался очень усталым.— Вы так самоуверенны. А ведь ваша версия построена на песке.— Не совсем.— Никаких зацепок, и вы это понимаете. Вы стараетесь доказать, что она кого-то убила, а я хочу доказать, чтоб ее вычеркнули из списка подозреваемых. Поэтому все и затеваем, но клянусь, чувствую себя при этом премерзко.— Думаете, мне это доставляет радость? — уязвленная, спросила Барбара.Сэм ответил ей с улыбкой:— Лу обычно реагировала так же.— Куда мне пройти... чтобы подготовиться? — спросила она.— В ту дверь. Там спальня для гостей, мисс Барбара. Когда она вышла, Сэм обратился к Станиэлу:— Где лучше всего устроить наш маленький спектакль?— В гостиной? Найдется там укромное местечко, чтобы я мог за всем наблюдать?— Шкаф вроде бы подойдет. А я схожу за льдом и бутылкой. Выпивка ведь тоже дело греховное, безнравственное.Из спальни вышла Барбара — с растрепанной прической и вызывающе яркой помадой на губах. Халат был надет на ночную рубашку с оборочками. Босая. Выглядела вполне вульгарно и фривольно.— Годится? — спросила она.Кимбер восхищенно покрутил головой:— Мисс, судя по вашему виду, мы провели здесь неделю и, похоже, не сомкнули глаз.Барбара примостилась в углу кожаного дивана, Сэм нервно расхаживал по гостиной, а Пол тем временем выбрал точное положение, при котором из-за двери шкафа можно наблюдать за происходящим, оставаясь незамеченным.В двадцать минут девятого Сэм прислушался возле двери и, обернувшись к ним, отхлебнул из стакана:— Это она. Никто не умеет печатать на машинке быстрее, чем она. Возьмите стакан, мисс Барбара. Начинаем!Когда Пол укрылся в шкафу, Сэм, открыв дверь в приемную офиса, приветливо произнес:— Доброе утро, Энджи. Зайдите ко мне на минутку. Пол из засады видел, как девушка шагнула в гостиную с улыбкой, которая тут же исчезла с лица.— Энджи, это Барбара Лоример, младшая сестра Луэлл. Хочу вас познакомить.— Рада видеть, — сухо, немного хрипло произнесла Барбара. Энджи кивнула — напряженная, послушная, выжидающая.— Теперь Барби будет часто приезжать и оставаться здесь, вам придется встречаться, Энджи. Хочу сказать вам: когда бы и что бы ни потребовала мисс Лоример в мое отсутствие, ее просьба означает мой приказ.— Дорогой, у меня опять пуст бокал, — капризно проговорила Барбара.— Вы меня поняли, Энджи? — осведомился Кимбер.— Да, мистер Сэм, — последовал тихий ответ.— Радость моя, тебе сейчас что-нибудь от нее нужно? — обратился Сэм к Барбаре.— Если надумаю, милый, я дам ей знать. До свидания, позже, Энджи.— Это все, мистер Сэм?— Пока все. Может, я потом загляну в контору. А может, вообще не появлюсь.Энджи с независимым видом, высоко подняв голову, удалилась. Дверь медленно, но с громким стуком закрылась, щелкнув замком. Станиэл выбрался из шкафа. Все трое смущенно воззрились друг на друга.— Пол, она ни разу на меня не взглянула. Смотрела сквозь меня, как на пустое место. Вы по-прежнему верите? Она кажется такой... милой, воспитанной.— Хлопнула дверью, — печально констатировал Сэм. — Ее очень ранила наша сцена — как удар ножом. Знаете, Пол, когда вы сами убедитесь, что все что глупость, я признаюсь Энджи, как и зачем мы перед ней придуривались. Она поймет. Она девушка сообразительная.Барбара молча вышла из гостиной. Как только она удалилась, Станиэл сказал:— А вы немного поостерегитесь, Сэм.— Вы это серьезно?— Вы же грешник. Возможно, именно сейчас вы лишились своего иммунитета.Сэм опустился в кресло.— Пожалуй, я лишился всего на свете. Что предпримем теперь? Будем просто ждать?— Если она, как я считаю, выбита из равновесия, ждать придется недолго.— Ей известно, где остановилась Барбара. Я вчера упоминал при ней.— Я не отойду от Барбары.— Кажется, хорошая девушка. И беспокоится за вас.— Мне она нравится.— Если хоть немного похожа на Лу, вот вам идеальная жена.— Пока у меня только клиентка, Сэм.Вышла Барбара — в обычном платье, с сумкой, куда сложила халат и ночную рубашку. Состроив гримаску, сказала:— Я чувствовала себя потаскушкой. — Покачала головой. — А девушка очень мила.— Но подобна огромному магниту. Все стрелки компасов в округе показывают точно на нее, и это не просто совпадение обстоятельств.— Как-то в Майами я познакомился с одним типом, который выглядел праведнее самого епископа, — отозвался Сэм. — Белоснежные седины — вы таких и не встречали. Искренний взгляд, ну прямо святой. Не пил, не курил, не греховодничал. Прилично одет. Абсолютно порядочный человек. И порядочно наживался на пенсионерах, продавая им мифические могильные участки на принадлежавшем ему болоте в десять акров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23