Встреча с Винсом оказалась последним толчком: больше я не собирался мириться с бессмысленной работой, так же как с инфантильной, взбалмошной женой. «Между прочим, твоя боевая подруга попивает…» Я разозлился, когда он произнес этот приговор в присущей ему Но он был прав.
А если передо мной единственная возможность повернуть колесо фортуны, пока не поздно, пока оно меня не подмяло?
Я пошел в спальню, разделся. Ходить на цыпочках не понадобилось. Даже Армстронг с его трубой не разбудил бы мою дражайшую половину. Ее тяжелое дыхание привычно отдавалось в ушах. Я постоял у кровати, глядя ей в лицо. Во сне оно казалось невинным и беззащитным по-детски.
Улегшись, я стал рисовать в воображении предстоящий разговор с Э.Д.

Глава 3

В девять утра, это была суббота, Лиз сообщила мне, что маленький великий человек еще не появился в конторе. За окном был дождь. Серые нити дождя там, за стеклом, казались грязноватыми.
Я подсел к ней.
– Не помешаю?
– Помешаешь. Пока его нет, мешай на здоровье.
– Вчера он как будто аннулировал кучу заказов?
– По меньшей мере дюжину.
– Лиз, я ухожу.
Она допечатала строку, перевела каретку, обернулась и взглянула на меня.
– Пожалуй, самое время, Джерри, – сказала она.
– Я не знал, как ты это воспримешь. Правду говоря, ожидал не такой реакции.
– Почему же нет? Разве я не могу прийти к тем же выводам, что и ты? – Она бросила взгляд на двери и сказала:
– Доброе утро, мистер Мэлтон!
Да, это был Э.Д., следом за ним шел Эдди.
– Доброе утро, доброе утро. Прекрасная погодка, особенно для водоплавающих.
– Мне нужно поговорить с тобой, Э.Д.
– Ты знаешь, что я всегда готов уделить тебе внимание.
– Э.Д., вчера мне был дан сигнал, ясный, яснее некуда: ты аннулировал заказы, которые я сделал.
– Ты их сделал после того, как без моего ведома внес изменения в проект. Наши правила тебе известны?
– Хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок. Я могу строить дома только так, как считаю необходимым. И ты обещал мне свободу действий.
– В известных пределах, Джерри. Не выходя за рамки наших традиций.
– Чушь. Ты разрешишь мне строить так, как я хочу?
– Когда речь идет о таком громадном проекте? Я еще в своем уме. Устраивать тут всякие рискованные эксперименты – этого мы не можем себе позволить. Если ты с такой дурацкой прямотой спрашиваешь, отвечу тоже прямо: нет.
– Тогда я увольняюсь. Немедленно.
– Бог мой, да эти твои завиральные идеи – просто курам на смех! Постой-ка, что ты сказал? Только что?
– Я увольняюсь.
– Ты хочешь выйти из фирмы? Ты хоть понимаешь, что я тебя вычеркну отовсюду?
– Не только это, Э.Д. Имеются еще двести акций на мое имя. Когда я пришел к тебе восемь лет назад, Дентри все втолковывал мне, какие для меня открываются возможности и преимущества. О'кей, теперь я хочу их видеть. Здесь вот список всего, что ты получил тогда вместе с моей маленькой фирмой. По самым скромным подсчетам, это восемь тысяч долларов. Ты мог бы выкупить их за ту же цену. А потом мирно распростимся, и у тебя никогда больше не будет со мной никаких проблем.
На этот раз он действительно выслушал меня. Потом раскрыл свой рыбий рот и заговорил:
– Так не пойдет, Джерри. Ты меня разочаровываешь. Мы можем не соглашаться друг с другом, но признай, что ты всегда получал недурные дивиденды. А сейчас, тебе ли не знать, у нас на счету каждый цент, ведь такого крупного заказа мы еще не получали. Не тот случай, чтобы распылять капитал.
– Если фирма не в состоянии купить мои акции, выкупи их ты персонально.
– И я не могу.
– Ладно, тогда дай мне грузовик и несколько строительных машин на те же самые восемь тысяч.
– Нам сейчас пригодится каждый кирпич и каждый гвоздь, что уж говорить о машинах.
– Послушай, неужели я не вколочу в твою упрямую башку, что я тебе больше не работник?
– Я вижу только, что ты дурно воспитан и глуп к тому же.
– Так, значит, насчет акций – бесполезный разговор?
– Вот именно. Я поднялся.
– Все равно я ухожу от тебя.
– Но при этом останешься моим зятем, Джерри. Поступай как знаешь. Если передумаешь, место для тебя всегда найдем.
– Да? Ты полагаешь, твоя фирма будет существовать вечно?
– Не вижу оснований полагать иначе.
Вскоре после десяти я посетил Кола Уордера в его банке. Мы обменялись парой фраз насчет гольфа, а потом я рассказал ему все. Оказалось, Кол уже успел по собственной инициативе поинтересоваться делами Э.Д.Мэлтона. Уордер был не только славный малый, но и профессионал, а потому имел нюх на такие вещи: если положение фирмы – нет, не пошатнулось, но могло пошатнуться, он уже поглядывал в ее сторону с беспокойством. По его словам, мне, может быть, и удастся сплавить мои двести акций за тысячу долларов, но ручаться за это нельзя. Мы прикинули в общих чертах, каков мой актив. Я не умолчал о том, что Лоррейн не соглашается продать наш коттедж. Что еще он мог предложить мне после этого, как не свое сочувствие и искренний совет – вернуться к Э.Д, и попытаться предотвратить катастрофу.
Я поблагодарил его за откровенность. Около одиннадцати я был дома. Винс сидел в гостиной и листал иллюстрированный журнал.
Он сказал, что завтрак, приготовленный Иреной, был чересчур обильным, что Лорри, видимо, встала, так как недавно он слышал шум душа.
– Что ты хмурый такой? Или мне кажется? – осведомился мой гость.
– Да нет, не кажется. Может быть, потом расскажу.
Я прошел наверх. Она была еще в ванной, вытиралась большим желтым полотенцем, что-то мурлыча про себя. Такой довольной я ее не видел по крайней мере несколько месяцев. Ни в спальне, ни в ванной комнате я не обнаружил, сколько ни высматривал, обыкновенную утреннюю порцию спиртного.
– Доброе утро, милый, – сказала она. – Ты так рано сегодня. Боишься доверить мне своего друга?
Я проследовал за ней в спальню, уселся на низкой банкетке и смотрел, как она выбирает и надевает бельишко.
– Я здесь потому, что я безработный. Сегодня утром объявил, что увольняюсь. Она хмуро воззрилась на меня.
– Ты просто с ума сошел!
– У меня к этому были основания, только позволь сейчас не выкладывать их и не дискутировать на эту тему. Так или иначе, я там не останусь. Твой отец отказался выкупить мои акции, а мне нужны деньги. Лоррейн, мы давно уже не говорили с тобой достаточно серьезно, а мне сейчас вовсе не до шуток. Я прошу твоей помощи. Я хотел бы продать этот безобразный дом. Я бы постарался уговорить моих прежних работников, прежде всего Реда Олина, чтобы они вернулись ко мне. Хоть какой-нибудь капитал для начала – и я живо встану на ноги.
Она не отвечала. И по лицу ее нельзя было прочесть ничего. Надела лифчик, застегнула его. Потом взяла сигарету с ночного столика, закурила. Взглянула на меня.
– Да, теперь я убедилась: ты – чокнутый.
– Лоррейн, все, о чем я прошу тебя…
– ..это выбирать между тобой, Джерри, и моей семьей. Та же самая чепуха, из-за которой мы уже не раз спорили.
– Дело не только в этом.
– Именно в этом и ни в чем другом. И теперь я хочу тебе кое-что сказать. Ты пытаешься заставить меня принять решение. Ну хорошо, если уж ты так настаиваешь, я выбираю моих родных. И притом без колебаний. Более того, я не потребую от тебя регулярного содержания или как это еще называется. Хватит откупного. Дом, обе машины и, конечно, твоя часть акций – вот все, с чем тебе придется расстаться. Если ты хочешь биться головой об стенку, бейся, мое сокровище, бейся! Но я раздену тебя, ты у меня останешься голеньким, как тогда, когда папа тебя подобрал и назначил тебе содержание – большее, чем ты стоил или будешь стоить когда-либо.
– Что меня, Лорри, всегда привлекало в тебе, так это твое безграничное великодушие.
– Ага! А теперь выбор за тобой, мой драгоценный супруг.
Она подошла к шкафу, выбрала себе платье. Лучше всего было бы согласиться на ее условия, и я не знаю, что удержало меня от этого. Если бы я выдал в тот миг все, что вертелось у меня на кончике языка, мне не оставалось бы ничего другого, как тут же, немедля, упаковывать вещи и убираться. Но ведь дом еще мог послужить базой для операции, задуманной Винсом.
– Ты причиняешь мне боль, – только и сказал я.
– А ты мне что причиняешь? Удовольствие, что ли? – Она застегнула молнию на юбке и осмотрела себя в зеркале.
– Пожалуй, я должен еще раз подумать обо всем.
– Да уж. Это ты должен.
И я думал, когда она ушла вниз, долго сидел один и думал, думал. Что можно купить за миллион?
Спускаясь по лестнице, я услышал внизу смех. Смех, предназначавшийся не мне. Смех, в котором прямо-таки сквозил точный адрес: Винсу.
Завтрак уже был на столе, и Винс получил дополнительную чашку кофе. Она сказала:
– А вот идет безработный; упрямый и неумолимый. Он уже вам сказал? Нет? Он уволился сегодня утром. В припадке безумия сообщил моему папочке, что, видите ли, уходит.
Я заметил, как блеснули глаза Винса.
– Найти новое место не проблема, – сказал я. – Твой отец неисправимый псих. С меня довольно.
– Папа мой – золото, а не человек, – произнесла она с серьезностью.
Когда жена подняла глаза на меня, я спросил себя: почему же я раньше не заметил, что она точно так же смахивает на вытащенного из кастрюли карпа, как и ее батюшка, хотя эта фамильная черта и несколько смягчена.
Стоило некоторого труда увести Винса от Лоррейн. Под предлогом, что хочу показать дома, которые я построил, я увез друга и, проехав с ним до Форест-бульвара, припарковал машину возле одной из тех площадок, где устраиваются официальные пикники. Шел сильный дождь.
– Почему ты уволился? – спросил он.
– Не то, что ты думаешь. У меня другие планы, Винс.
– Так-так.
– Но в общем-то я не прочь выслушать некоторые подробности об этом полезном и безобидном предприятии в Тампе. Просто так, слышишь?
– О'кей. Просто так. Слышу. Слушай и ты. Для доставки денег Мелендес приспособил дипкурьера одной южноамериканской страны. Мелендес держит его в руках. Сам я его не видел ни разу, но у меня есть несколько фотографий, очень четких. Следующий тур назначен на седьмое-восьмое мая, он прибудет в консульство своей страны в Тампе. Он пользуется дипломатическим иммунитетом, так что на таможне его не проверяют. Так же, как обычно, в Тампе его встретят. Это будет консульский лимузин с шофером и одним пассажиром. Не исключено, что люди Киодоса с момента приземления самолета наблюдают за всеми. Машина всегда следует в город, в определенный отель. Прибывший курьер берет чемодан и поднимается с ним в свой номер. Потом возвращается, садится в ту же машину и доставляет в консульство документы. А в то время, пока он находится в консульстве, люди Киодоса забирают деньги из его номера в отеле. Как они это делают, я не знаю, да это и не важно.
– Прости.., по твоему плану все происходит днем?
– Да. Я бы никогда не стал рисковать, если бы деньги оказались уже в руках Киодоса. Этот грек слишком хитер и слишком бессовестен. Чемодан нужно взять до того, как он попадет в отель.
– Прекрасно, – сказал я. – Вооруженный налет среди бела дня; вокруг десятки машин, сотни прохожих…
– Джерри, мальчик мой, ты никак не соберешься с мыслями. Когда это я был настолько глуп? Все будет сделано чисто. Около шестнадцати часов ты прибываешь в Тампу и берешь номер в отеле «Терраса». Я уже там, мне известно, каким рейсом и когда он прилетает. И все остальное наготове. Что мне требуется – это черный приличный лимузин, взятый напрокат или купленный, безразлично – лишь бы не бросался в глаза. И еще серая шоферская униформа, которая пришлась бы тебе впору.
– Ну уж нет!
– Не кипятись, потерпи немного. Перед тем как самолету приземлиться, консул получит телеграмму, что курьер задерживается и прилетит позднее. Я встречу этого почтальона в аэропорту. Мой испанский безупречен, и я дам ему пояснения, которые тебя не должны волновать; поверь только, что они будут правдоподобны. Ты останешься в машине, а поставим мы ее так, чтобы выходящий из двери аэропорта не мог увидеть номер. На дверце лимузина будет герб их страны, все как обычно, – увидишь, Джерри, этот человек пойдет за мной, как барашек.
– А если он этого не сделает?
– Положись на дядю Винса. Если у него что-то не получится, что ты теряешь? Разве, спокойно сидя в машине, ты в чем-нибудь провинился?
– Дальше?
– При первой возможности я с помощью небольшого шприца погружу курьера в объятия Морфея. Снотворное отключит его минимум на четыре часа. Главное в этот момент – не попасться на глаза людям Киодоса. Если мы не обнаружим за собой слежки, поедем в город, ты припаркуешь машину на стоянке. Господин курьер будет почивать у заднего сиденья, под покрывалом; дипломатическая почта заменит ему подушку. Мы выходим, запираем машину…
– А если будет погоня?
– Ну почему обязательно представлять себе все в черном свете, Джерри? На этот маловероятный случай у меня готов другой план. Я нашел больницу, там въезд специально для травмированных при несчастных случаях. Мы въезжаем туда, я на ломаном английском прошу помочь джентльмену, который вдруг, без всяких видимых причин впал в беспамятство. Мы провожаем его и его багаж в больницу. Преследователи встанут в тупик. С чего им думать, что мы действуем нелегально? Если, конечно, номер машины не покажется им подозрительным. Ты с чемоданом – с деньгами то есть – покидаешь больницу через запасный выход. Там рядом стоянка такси. Я объясняю в больнице, что должен доставить в консульство его бумаги. Сажусь в лимузин, припарковываю его согласно первому плану, оставляю дипломатическую почту в салоне и исчезаю, лучше всего в большом магазине. Встречаемся в отеле. И через час выбираемся из города.
– Каким образом?
– Это мы еще обговорим.
– Если ты собираешься купить машину, почему не на ней?
– Все возможно. Еще вопросы, возражения?
– Там, в больнице, я бы не хотел шляться у всех на глазах в шоферской униформе. И там, и возле отеля.
– Люди смотрят на форменную одежду и не видят лица. Все, что нужно от тебя, – спокойствие и точность, сосредоточенность на своей задаче. По плану все деньги скоро окажутся у тебя в руках. Поэтому я и вынужден выбирать партнера с величайшей осмотрительностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21