– То, что было до сегодняшнего дня, уже не имеет значения, Элия. Зачем продолжать говорить о том, чего больше не существует?
Элия скептически посмотрела на него.
– Представляешь, что было бы, если бы в суде учитывался подобный аргумент? Зачем упоминать о жертве, которой больше не существует? Зачем расследовать убийство, которое осталось в прошлом? Звучит страшно, правда? Так что перестань нести этот абсолютистский ревизионистский бред.
Губы Камала растянулись в снисходительной улыбке, но глаза оставались серьезными.
– Хотя я люблю наши с тобой словесные баталии, я не позволю тебе завести нас в порочный круг вины и горечи. Что бы ни случилось, это осталось в прошлом. Тогда мы были совсем другими людьми.
Элия язвительно фыркнула.
– Ты был другим человеком еще пять дней назад, когда с полной уверенностью утверждал, что я все еще тебя хо…
Бросившись к ней, он легко подхватил ее на руки, словно она ничего не весила, и, вернувшись к ванне, погрузился вместе с ней в воду, расположив Элию таким образом, что она оказалась на нем верхом. Почувствовав под собой его гладкую, как атлас, кожу и упругие мышцы, Элия громко застонала. Теплая вода и ароматические добавки подействовали на нее расслабляюще, и она не стала продолжать этот спор. К счастью, Камал решил направить его в шутливое русло.
Сняв с нее украшения и подколов ей волосы так, чтобы они не намокли, он с самодовольной ухмылкой заметил:
– Будь это не так, разве ты стала бы нарушать старинный обычай и проникать тайком на коронацию?
Налив себе на ладонь немного жидкого мыла, он принялся водить ею по шее, плечам и рукам Элии.
– А кто сказал, что я пришла туда из-за тебя? Я просто хотела посмотреть церемонию.
Ее еле слышный лепет прозвучал неубедительно.
– Хочешь, я прямо сейчас докажу тебе обратное?
– Что мне на это сказать? Я презираю себя за то, что так быстро пала жертвой твоих чар. Вероятно, все дело в моей неопытности.
– Обещаю быть хорошим учителем, – обольстительно улыбнулся Камал. – Кстати, я рад, что ты присутствовала на коронации.
Добавив в ладонь еще немного мыла, он начал нежно массировать ей грудь. Другая его рука тем временем скользнула вниз и нашла центр ее женского естества.
Этот мужчина сводил ее с ума своими сладкими пытками. Казалось, его руки были повсюду. Еще никогда в своей жизни она не была так близка к капитуляции перед противником.
– Я хочу тебя, Камал, и всегда хотела… – призналась она.
– Ты меня получишь, но всему свое время.
В его потемневших от страсти глазах загорелись озорные огоньки.
Плеснув воды ей на грудь, чтобы смыть остатки мыла, он притянул ее к себе и, накрыв ртом темный бутон соска, слегка прикусил его.
Это было выше ее сил.
– Ты убьешь меня, Камал… Мне так пусто без тебя… Заполни меня собой, – взмолилась Элия.
– Ты хочешь знать, как сильно я по тебе изголодался за эти годы?
После этих слов он, приподняв ее за бедра, неоднократно исполнил ее просьбу. Они продолжали этот головокружительный марафон до тех пор, пока вода не остыла, а их тела не покрылись мурашками.
Тогда Камал вылез из ванны и, вытершись полотенцем, помог ей спуститься вниз, а сам быстро пересек комнату и исчез за одной из колонн в арабском стиле. Неожиданно старинные светильники на стенах погасли, и комната погрузилась в полный мрак, поскольку плотные шторы на окнах были задернуты.
Что еще придумал этот мучитель? – думала Элия, вытираясь. Играть с ней в прятки, когда она так устала? Ему ведь известно, что ей не нравится заниматься любовью в темноте. При этом она чувствовала себя так, словно ей завязали глаза.
– Иди сюда, – послышался его голос со стороны кровати.
Элия, точно загипнотизированная, медленно пошла на зов. Камал ждал ее у кровати.
Когда он отодвинул полог, Элия удивилась при виде тонкого серебристого луча, падающего прямо на постель. Забравшись на нее и устремив глаза к потолку, она испытала благоговейный трепет. Сквозь огромный стеклянный купол на нее смотрело звездное небо с серпом луны посередине. Понадобилось несколько минут, прежде чем она смогла отвести взгляд от этой красоты и переключить внимание на лежавшего рядом Камала. В тусклом свете луны его волосы сверкали как вороново крыло, а весь облик дышал какой-то сверхъестественной красотой.
– Все это для тебя, моя богиня. Я знал много женщин, но ни с одной из них мне не было так хорошо, как с тобой.
На этот раз они ласкали друг друга неторопливо, словно изучая, после чего Камал пообещал ей, что завтра они займутся любовью под солнцем, и забылся блаженным сном.
Глаза Элии были полны слез. Она оказалась слишком слаба. Она снова отдала ему всю себя. И это после того, как он ясно дал ей понять, как сильно ее презирает. А теперь, наверное, станет презирать еще больше. Ее единственный выход – воспринимать все это только как хороший секс.
Но разве это возможно теперь, когда она окончательно поняла, что не переставала его любить? Как ей жить, когда все закончится?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Когда Камал проснулся, ему показалось, что он находится в раю. Это ощущение возникало у него всю прошедшую неделю. И оно никак не было связано с живописным пейзажем за окном. Все дело было в прекрасной богине, с которой он провел ночь.
Скорее всего, это и есть рай – снова ощутить то, что он считал потерянным безвозвратно. Более того, на этот раз все было гораздо лучше, чем в прошлом. Он не мог назвать это иначе, кроме как райским наслаждением.
И все же ему хотелось большего.
Вытянув в сторону руку, Камал, к своему глубокому разочарованию, не обнаружил рядом с собой Элии. Должно быть, она, как обычно по утрам, работала в студии, оборудованной специально для нее.
Приняв душ и одевшись, он спустился вниз и, приоткрыв дверь студии, обнаружил Элию за мольбертом. На ней была длинная, заляпанная краской рубашка, с которой она отказалась распрощаться. Элия не заметила его присутствия, потому что слушала плеер.
Тогда Камал, желая немного понаблюдать за ней, тихонько прошмыгнул внутрь, и его сердце замерло.
Она рисовала его. И не с фотографии. По памяти. Он никогда не фотографировался в таком виде.
На картине, которая была почти закончена, он лежал поверх женщины. Поверх нее. Его смуглая кожа блестела в свете луны, глаза горели от страсти.
Камала захлестнула волна чувств, глаза начало покалывать. Никто никогда еще не делал для него ничего подобного. Портретное сходство было потрясающим, эмоции – точно переданными. Такого эффекта мог добиться только человек, заглянувший в душу другого во время первобытного таинства. Элия была так потрясена тем, что увидела в нем в эти волшебные мгновения, что решила запечатлеть свои ощущения на холсте. Это был портрет его души.
Сделав над собой невероятное усилие, Камал неслышно двинулся к двери.
Он мог бы овладеть ею прямо здесь, но Элия вряд ли сейчас этого хочет. Он знал, что не должен на нее давить, но ему хотелось быть рядом с ней, касаться ее. Сейчас.
– Камал?
Он вознес немую хвалу небесам. Она почувствовала его, позвала его!
– Я могу войти?
Элия ухмыльнулась.
– Камал Аль Масуд просит позволения войти в одну из комнат в его дворце? Объявляйте тревогу. Сейчас мир перевернется, – произнесла она, занавешивая картину.
Значит, она не хотела, чтобы Камал ее видел. Возможно, собиралась сделать ему сюрприз. Сохраняя спокойствие, он вошел в комнату.
– Оставь глобальную тревогу на случай, когда запретишь мне войти, и я подчинюсь.
– Я не разрешала тебе войти, – поддразнила его Элия.
В ее глазах был озорной блеск. Камал приблизился, и его ладони начало покалывать от желания обнять ее.
– Я уже вошел. Если хочешь меня прогнать, тебе придется драться со мной на кистях, – пошутил он.
– Я бы с удовольствием, но кисти нужны мне для работы.
Тогда Камал снял пиджак и начал расстегивать рубашку.
– Можешь использовать мое тело как холст, дорогая.
Поднявшись со стула, Элия обняла его.
– Это хорошая идея, но для создания из тебя шедевра понадобится несколько часов, а за мной через пять минут придут Анна и Фара. Я обещала помочь им выбрать детские вещи.
Камал заглянул ей в глаза.
– Я могу сделать так, чтобы за пять минут ты получила большее наслаждение, чем за пять часов, – сказал он, после чего стремительно накрыл ртом ее губы.
У него не было времени для церемоний, да они были и не нужны. Элия послушно приоткрыла губы и ответила на его поцелуй со всей страстью, на которую только была способна. Тогда он запустил руку ей под рубашку и сжал грудь.
– Ой, простите…
Голос Анны подействовал на Камала как удар между лопаток. С трудом оторвавшись от губ Элии, но не размыкая объятий, он пробормотал:
– Анна, Фара, доброе утро.
– Доброе утро, Ваше Величество, – произнесла Фара, подмигнув Элии. – Простите, мы, наверное, не вовремя…
Еще как не вовремя!
– Иди с ними, Элия. Я заглянул к тебе только на пять минут перед государственным собранием.
– Поторопись, Элия, а то еще станешь причиной какого-нибудь международного конфликта. Мы будем ждать тебя в гостиной.
Когда Фара с матерью удалились, Камал, поцеловав на прощание Элию, покинул студию.
Оказавшись в парадном зале, он первым делом перенес собрание. Ему нужно было побыть одному, чтобы успокоиться. Подойдя к окну с видом на море, Камал увидел на бесконечном полотне небесной лазури лицо Элии.
Он не мог думать ни о чем, кроме нее. Открывая в ней новые восхитительные качества, он чувствовал, как его привязанность к ней растет.
Его восхищала ее внутренняя сила, умение постоять за себя, открытость, дружелюбное отношение к Анне, способность отдавать всю себя без остатка. Все это делало его любовь к ней безграничной.
Да, любовь. Он больше не мог прятаться от своих чувств или давать им другое имя. И все же это слово не вмещало всех его чувств к ней.
Он любил ее в прошлом, но это было несравнимо с тем, что он испытывал к ней сейчас. Новая Элия не только поборола свою пагубную привычку, но и стала талантливой художницей. Она пробуждала в нем еще более глубокие чувства, чем любовь.
Элия вернула его к жизни, изменила его, стала его частью, и он делал все возможное, чтобы она была счастлива.
Но это никак не оправдывало того, как он обошелся с ней в прошлом. Он не только не поверил в нее, но и бросил в трудные для нее времена, чуть не погубив.
Что еще хуже, он обвинил ее в том, чего она определенно не могла совершить. Элия не могла изменить ему с другим даже под действием таблеток. Тому, что он увидел в тот злополучный день, должно было быть другое объяснение.
Достав из кармана мобильный телефон, Камал связался со своими людьми в Штатах и велел им разыскать мерзавца, который настроил его против Элии. Он заставит Шейна признаться во всем, а потом расквитается с ним.
Перелет был длинным, и с каждой прошедшей секундой Камал все больше скучал по Элии.
Но он не мог привезти ее кузена Шейна в Джудар. Он должен был встретиться с ним втайне от Элии, чтобы она ни о чем не догадалась. Ему не хотелось доставлять ей лишних волнений.
Приземлившись в Лас-Вегасе, он не стал выходить из салона своего частного самолета. Шейна должны были доставить к нему через две минуты.
Наконец в салон вошли королевские телохранители. Через мгновение к Камалу подвели какого-то обрюзгшего типа. Неужели это Шейн?
Осознав, что именно пороки превратили энергичного молодого человека в жалкую развалину с лысиной и выпирающим животом, Камал испытал чувство отвращения. Они были ровесниками, но Шейн выглядел лет на десять старше.
– Вот мы и встретились снова, Камал, – фыркнул Шейн. – Кажется, ты теперь управляешь какой-то страной третьего мира, которая сидит на нефтяной игле. – Он насмешливо поклонился.
Глубоко вдохнув, Камал приказал охране удалиться. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, как он вытрясет из этого человека его жалкую душонку.
– Все лучше, Шейн, чем быть алкоголиком и игроманом, которого собственная мать предпочла бы видеть мертвым.
– Эта старая мегера довела бы до алкоголизма даже сатану, – заявил Шейн.
Очевидно, он уже успел с утра прикончить бутылку спиртного.
– Но я пришел сюда для того, чтобы говорить не о своей старушке, а о твоей сумасбродной женушке.
Камал поднялся.
– Еще одно оскорбление в адрес Элии, и я переломаю тебе все кости!
– О, Его Величество защищает честь своей невесты. Ведь только благодаря ей ты смог заполучить трон. Какая ирония судьбы! Помнится, однажды ты выбросил ее, как ненужную тряпку.
Камала задели его слова, но он сохранил спокойствие.
– Помнится, ты тоже был к этому причастен, Шейн, – процедил он сквозь зубы. – Я хочу знать правду.
– Хочешь знать правду? Ха! У тебя есть целое королевство, миллионы долларов, самая восхитительная женщина, которая когда-либо жила на свете, но ты хочешь большего. Что вы хотите знать, Ваше Величество? Что я так сильно любил Элию, что мне было трудно дышать? Что я желал тебе смерти с того самого момента, как увидел? Что я сходил с ума от ревности? Но, видимо, стоит начать с того момента, когда ты узнал о моем существовании.
Внутри у Камала все кипело от ярости. Как бы он хотел размазать по стенке этого наглеца!
– Именно так, – отрезал Камал.
Налитые кровью глаза Шейна наполнились ненавистью.
– Знаешь, что я подумал, когда увидел тебя в машине возле ее дома? Что это мой шанс выставить тебя перед ней жестоким мерзавцем, которым ты и был на самом деле! Итак, я позвонил ей и сказал, что со мной случился обморок. И наша великодушная подруга поспешила домой. А ты сделал собственные выводы, не так ли? Поверил в худшее, потому что это был отличный повод уйти от женщины, которая тебя боготворила, с гордо поднятой головой и чистой совестью. Ты растоптал чувства Элии, и это чуть не убило ее.
На душе у Камала скреблись кошки, но он должен был знать все.
– Ты был с ней после того, как я ее бросил? – спросил он.
– Хочешь знать, как на нее подействовала твоя жестокость? Она уничтожила ее. Наблюдая за тем, как она угасает, я ненавидел тебя. Ненавидел ее за то, что она позволила тебе так с ней обойтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13