Сам не понимая, что делает, он надел ее на голову, и она пришлась ему впору.
– Мой король! Соблаговолите ли Вы войти в замок, чтобы осчастливить его своим присутствием? – раздался тихий женский голос.
Он повернулся. Нет, не было насмешки у прелестной женщины, стоявшей за его спиной. Она не могла ослепить его своей юностью, но в ней была та гармония и спокойствие, которыми владеет лишь мудрость. Темные, с золотым отливом волосы вились по ее плечам,
Удивительная нежность и мягкость, хрупкость и совершенство воплощались в ее грациозной фигуре и бледном, одухотворенном лице.
От нее струилось благоухание цветов, радость окружала ее незримым ореолом, и голос звучал как музыка.
Лишь феи могли принимать подобный облик, и Ирроль склонил перед ней колени.
– Как твое имя, прекрасная леди? – спросил он.
– Меня зовут Глорэль, и хоть я люблю тебя, я не стану вести тебя в свою игру. Ты устал от всего, что пережил, будучи пажом, оруженосцем и рыцарем. Если хочешь, я научу тебя молчанию и покою. Войдем в замок!
И он снова вошел в старый замок и поразился переменам. Все вокруг цвело и благоухало. Зрелые плоды яблонь, груш, персиков, лимонов свисали с ветвей деревьев. Трели сверчков, пение птиц дополняли эту картину. В круглых водоемах с распустившимися водяными лилиями журчали прозрачные фонтаны.
– Ты видишь, видишь? – молчаливо указывала ему Глорэль, любуясь вместе с ним окружающей их красотой. И всю ночь бродили они, взявшись за руки, по замку. А на рассвете они поднялись на холмы.
– Кто ты? – еще раз спросил Ирроль. – Я не хочу знать твоего имени, ибо ты назвалась, но я чувствую твою связь с этим замком и со всем, что здесь произошло.
– Ты еще не догадался, путник? Я – душа этого замка. Некогда любовь воздвигла его как символ вечной жизни. Строитель задумал передать в нем свои чувства к утраченной возлюбленной. Весь свой талант вложил он в эти камни, и они обрели жизнь. Все, кто проходил через этот замок, переживали утраты, но также обретали понимание вечности. Ты еще не забыл свои чувства и тех, кто их вызвал?
– Но как это все могло произойти со мной? Ведь я встречал людей из разных времен, – снова спрашивал Ирроль.
– Ты встречал лишь отражения, которые хранит это волшебное озеро, – отвечала она.
– Но кто их оживлял? – все не унимался юноша.
– Конечно же, ты сам, твое сердце и мечты!
На его глазах она стала расплываться в воздухе. Вот мгновение, и он увидел перед собой леди Найлу, вслед за тем она превратилась в Элейн, и, наконец, леди Астор. Ветер подул, и Ирроль остался один. Внизу, вокруг замка, шли две фигуры. Он увидел, что одна из них опирается на костыли. В другой он узнал себя самого.
Его отражение осталось в замке. Сам же Ирроль вновь побрел по дороге, и в душе его царили покой и радость.
Королевский фарфор


Кто бы сказал, какая музыка живет в душе человека? Концерты Юлии не вызывали особого внимания не потому, что игра ее была не интересна или не выделялась среди череды других пианистов. Просто было лето, жара, публика предпочитала прогулки по берегу моря и другие курортные радости Тем не менее последнее выступление всколыхнуло чувства. Три чудесных букета с розами, лилиями и орхидеями поднесли ей улыбающиеся капельдинеры под шум аплодисментов. Один из букетов был перехвачен тонким золотым браслетом, второй опоясывало изысканное фарфоровое ожерелье, расписанное нежными красками, на третьем – каждый из стебельков был вдет в резные серебряные колечки. Подарки оказались более чем щедрыми. Листок бумаги, приколотый к розам, содержал всего несколько строк, написанных каллиграфическим почерком: «Ваш талант могут оценить немногие. Если наши скромные дары разбудят Ваш интерес, то мы будем счастливы встретиться с Вами и представиться. Немногие». Юлия еще раз взглянула на подарки. Безусловный вкус и редкое мастерство сделали эти драгоценности и сочетали их с живыми цветами. Она подумала о ценности вещей и решила, что должна их вернуть. Так или иначе, но встреча с незнакомыми почитателями становилась необходимой. Их оказалось трое. Художник, ювелир и коллекционер. Достаточно немолодые, приятные и остроумные люди, они сразу вовлекли Юлию в круг своих интересов, где царил культ красоты. Всевозможные сочетания живой природы с искусством лежали в основе их увлечений. Они создавали живые натюрморты в оправе редких предметов старины, подобно голландским художникам, изображающим фрукты, цветы и прочее в роскошных перламутровых чашах или драгоценных вазах. Добившись нужного эффекта, нынешние эстеты озвучивали свое творение, любуясь им при звуках специально подобранной музыки.
Со смутным чувством интереса и в то же время тревоги Юлия приняла участие в составлении этих живых картин. Ее глазам являлось фантастическое богатство новых знакомых, и это смущало ее. Она не могла быть с ними на равных, хотя они всячески пытались подчеркнуть значимость ее музыки в их занятиях.
– Если бы мы не считали вас другом, то плата за ваши камерные концерты для нашей компании была бы не ниже стоимости этих редкостей, что так смущают вас.
В самом деле, порой Юлии приходилось жертвовать своим сном и глубокой ночью играть на рояле, клавесинах где-нибудь в глубине запущенного сада, в то время как ее приятели ждали восхода луны, чтобы в ее лучах найти гармонию белых водяных лилий с кованными блюдами из серебра и нитями драгоценного жемчуга, развешанного над прудом. В другой раз они обыгрывали мраморные греческие статуи, помещая их за струями водопада, в отблесках солнечных вспышек. Золотые венецианские зеркала, убранные гирляндами цветущих глициний и вьющихся роз, располагались в глубине зеленых гротов и повторяли изображение статуи, наделяя ее живым трепетом падающей воды. Много еще было других мистерий, как называли их новые знакомые Юлии. Меж тем еще трое молодых людей оказались такими же «немногими», что составляли эту компанию. Они также относились к ней с должным уважением и галантностью, хотя какая-то недоговоренность и отчужденность стояла между ними и Юлией. Не-
зримыми нитями эта компания все больше и больше связывала ее. Они предугадывали ее желания, осыпали подарками, не принимая отказов, и вели себя так, словно вся цель их жизни стала в том, чтобы угождать ей и сделать ее счастливой. Полушутя-полусерьезно они величали ее своей королевой и однажды разыграли одну из своих мистерий, посадив ее на трон и явившись к ней облаченными в настоящие рыцарские доспехи. Она сидела во главе длинного стола, украшенного серебряной и золотой посудой. Интерьеры пиршественного зала, найденного в одном из сохранившихся дворцов, были украшены росписями на сюжеты старинных баллад. Пламя канделябров отражалось в цветных витражах готических окон, и тени плясали на высоком сводчатом потолке. В глубоком торжественном молчании сидела компания. Шесть рыцарей, по трое с каждой стороны, но на противоположном конце стола стояло пустое кресло. Юлия смотрела на него со страхом и удивлением. Кому оно могло предназначаться? Где-то на башне замковой капеллы стал бить колокол. С последним ударом в зал вошел высокий стройный человек, одетый в королевское одеяние с пурпурной мантией на плечах и шпаг????, украшенной зелеными смарагдами. Нет образцов для мужской красоты, но воистину этот вновь вошедший был совершенен. Большие серо-голубые глаза его на удлиненном лице выдавали какой-то печальный ум и смотрели глубоко и выразительно. Черты лица являли странный сплав, где гармония ребенка переходила в юношескую порывистость и разом в отрешенность человека, прожившего невероятно долгую жизнь. Похоже было на то, что этот король соединил в себе прошлое, настоящее и будущее, и жил сразу в трех измерениях. Коллекционер поднялся с места и протянул большой золотой ключ севшему в кресло.
– Ваше Величество, король Август, благоволите разрешить представить Вам королеву Юлию. Орден рыцарей Золотого Ключа свидетельствует в ней свою преданность и верность Заветам.
Король взглянул на Юлию и медленно кивнул. Шестеро рыцарей встали и, вытащив шпаги, отсалютовали королю, а затем вышли.
Король долго сидел молча, опустив голову на сцепленные пальцы. Наконец, вздохнув, встал.
– Здесь мало света. Я хочу видеть Вас, Ваше Величество. Она, подчиняясь власти его голоса, который звучал так глухо и так красиво, что, пожалуй, назвать его старинным было бы вполне уместно, взяла стоявшие на подоконниках канделябры и зажгла их. В следующий момент Юлия хотела подойти к королю ближе, но он испуганно поднял руку.
– Нет, достаточно! Не приближайтесь ко мне.
Тихими шагами он подошел к органу, стоявшему в конце зала, и сел за него. Глубокие, чистые звуки наполнили пространство, и Юлия чувствовала, что взгляд музыканта устремлен на нее с такой силой и сосредоточенностью, словно он считывает ноты с ее собственной души. И впрямь это было так. В долгие ночные часы ей снилось, что в ней звучит какая-то прекрасная величественная музыка. Утром она просыпалась и с тоской осознавала, что все те мелодии, которые она рождала во сне, увы, исчезали из ее памяти, и она не могла их вспомнить. А сейчас этот царственный музыкант в своей игре возрождает мир ее сновидений. Потрясенная, она уже не замечала, что зала наполнилась людьми. Роскошно одетые кавалеры и дамы входили и начинали танцевать. Лишь рассвет остановил этот волшебный ночной бал. Шестеро молодых людей тихо вошли в пустой зал и предложили Юлии покинуть его:
– Праздник кончился. Ваше Величество! Она последовала за ними прочь из замка.
– Соблаговолите оставить корону здесь до следующего раза, королева, – промолвил коллекционер.
Она, не понимая, подняла руки к голове. Сверкая сапфирами, изумрудами и бриллиантами, ее венчала тонкая, как нимб, золотая корона. Склонив колени, трое приятелей ее приняли корону на бархатную подушку и унесли вглубь замка. Прошло несколько дней, прежде чем Юлия пришла в себя.
– Что это было? – спросила она у художника, который казался ей более искренним, чем остальные.
– Это была мистерия посвящения! – ответил он. – Вы должны хранить ее в тайне, ибо от этого зависят жизнь и счастье не только ваши, но и всех, кто в ней участвовал. Отныне вы связаны с нами и с тайным королевством, трон которого вы будете занимать!
Больше ничего она не могла добиться от него. Опять потекли странные дни, когда компания Юлии устраивала свои живые картины, а она аккомпанировала им. Миновал месяц. В ночь полнолуния опять они собрались в замке и оставили ее наедине с королем Августом. И опять он играл музыку, звучавшую в ее душе, а призрачная толпа придворных танцевала. И в третий, и в четвертый, и в седьмой раз повторилась эта таинственная мистерия. Юлия чувствовала, что от нее чего-то ждут, но не понимала, чего именно. Меж тем, случай приоткрыл ей завесу тайны, которая ее окружала. Как-то, слушая импровизации короля, она услышала какую-то новую тему.
– Позвольте, я сыграю сама, Ваше Величество! – обратилась она к королю.
– Вы? Сыграете? – повторил он удивленно. – Разве я не озвучиваю все, что появляется в вашей душе?
– Да. Это так, но я почувствовала, что слышу музыку вашей души! – ответила она.
Лицо его внезапно нахмурилось.
– Этого не может быть! Фарфор не выдает тайны. Фарфор? Так это фарфоровый король? И весь его двор с роскошными нарядами вельмож и красавиц тоже из фарфора? Так вот почему к нему нельзя приближаться. И все-таки Август уступил Юлии, и руки ее коснулись клавишей органа. Они поменялись ролями. Теперь она играла, глядя на него, а он, стоя в стороне, плакал без слез и каждую секунду мог рассыпаться от жизни, которая пробуждалась в его заснувшей душе.
А за пределами замка шестеро рыцарей Ордена Золотого Ключа в нетерпении ждали Юлию.
– Вы не хотите ничего сказать нам, Ваше Величество? – обратился к ней коллекционер.
– А что я должна сказать? – спросила она.
– Ну, например, не появилось ли у вас желания остаться в королевстве вместе с королем Августом, чтобы навечно сохранить свои молодость, красоту и жизнь?
– Нет! – ответила Юлия. – И более того, я собираюсь проститься с вами и вернуться к своей жизни!
– Это невозможно! – чуть ли не в один голос закричала вся компания. – Подумайте, вы становитесь обладательницей сказочных сокровищ!
– Подумайте, вы освобождаетесь от власти времени!
– Подумайте, вечная красота с вами!
– Вечное счастье!
– Отчего же вы сами не войдете в это королевство, чтобы получить все эти блага? – спросила Юлия.
– Мы – хранители! – ответил за всех коллекционер. – Но вы уже не принадлежите себе, так как приобщились к нашей тайне. Будет ли на то ваша воля или нет, но вы останетесь с нами и каждое полнолуние вас будут отводить в замок короля Августа!
– Так я ваша пленница?
– Вы – королева, но пленница Тайны, которая должна остаться в замке.
Снова Юлия встретилась с королем. Последнее их свидание, когда она играла на органе, что-то изменило в нем. Впервые за все время он подошел к ней близко.
– Вы несете мне смерть, королева Юлия, но и освобождение! Я хочу, чтобы вы снова играли мне. Я буду слушать вас.
И снова она играла, а он плакал. Затем как ребенок бросился к ней, припал к рукам и начал сбивчиво рассказывать о своей жизни.
Да, он родился в королевской семье, обычным человеком и, также, как его предшественники, в свое время взошел на престол и должен был править страной. Однако творения искусства привлекали его больше, нежели власть, а мысли о бренности мира и человеческого бытия отравляли его честолюбие. Ни слава полководца, ни государственное устройство, ни мудрость политического деятеля не могли дать ему счастья. Великое безжалостное Время превращало все усилия в пустые забавы. Лишь творения человеческого духа, воплощенные в искусстве, переживали века, если не сами по себе, то в преданиях народов. Царственный мечтатель, лишенный обычного честолюбия, не искал в своей жизни великих свершений и потому казался непонятным и странным окружающим. Жена предала его и стала готовить заговор, чтобы убрать короля и самой прийти к власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43