атаковать отряд Хабалова и арестовать правительство, что, однако, выполнено не было.
Около 3 часов ночи Энгельгардт приехал в офицерское собрание Преображенцев. Он передал благодарность Комитета.
"Энгельгардт подчеркнул офицерам решающую, положительную роль Преображенского полка в борьбе Госуд. Думы и народа со старым правительством. - Знайте, 148 господа, ваше геройское решение первыми придти к нам на помощь, прекратило все колебания Родзянки встать во главе Исполнительного Комитета Думы. Теперь можно сказать, что мы уже победили." (Лукаш: Преображенцы, "Дни" 10. I. 1926)
В 6 ч. утра 28-го Родзянко послал генералу Алексееву всем командующим фронтами и начальникам флота следующую телеграмму:
"Временный Комитет членов Госуд. Думы сообщает Вашему В-ву, что ввиду устранения от управления всего состава бывшего Совета министров, правительственная власть перешла в настоящее время к Временному Комитету Государственной Думы."
Немного позже Родзянко послал им вторую телеграмму, которой приглашал армию и флот "сохранять полное спокойствие и питать полную уверенность, что общее дело борьбы против внешнего врага ни на минуту не будет прекращено или ослаблено... Временный Комитет, при содействии столичных войск и частей и при сочувствии населения, в ближайшее время водворит спокойствие в тылу и восстановит правильную деятельность правительственных установлений".
Новая власть совершенно игнорировала Монарха. В ту ночь, без официального, по-видимому, обсуждения. Временный Комитет уже решил низвергнуть Государя и возвести на престол Цесаревича при регенте Вел. Кн. Михаиле Александровиче.
**
*
Почти одновременно с Временным Комитетом народился под одной с ним кровлей второй революционный орган - Совет Раб. и Солд. Депутатов. Когда толпа раскрыла тюрьмы, в числе освобожденных оказалась и рабочая группа при Центральном Комитете Военно-Пром. Комитета во главе с Гвоздевым. Руководители ее направились в Таврический дворец, где они с несколькими интеллигентами и левыми депутатами образовали "Временный Исполнительный Комитет Совета Рабочих Депутатов". В него вошли: Керенский, Чхеидзе, Скобелев, Гвоздев, Соколов, Стеклов-Нахамкес и еще 149 несколько человек. Они выпустили воззвание, приглашая присылать делегатов по одному от роты и от каждой тысячи рабочих. В 10 ч. вечера уже началось заседание Совета, который стал именоваться Советом Рабочих и Солдатских Депутатов. Делегаты, конечно, были самочинно выбранные. Утвердили Исп. Комитет, в который, кроме уже названных, вошло много человек и в том числе представители от революционных партий. Председателем оказался социал-демократ Чхеидзе, товарищем председателя - Керенский.
Исполком назначил комиссаров во все городские районы, приказал формировать красную гвардию, делегировал Чхеидзе и Керенского во Временный Комитет Гос. Думы, назначил Продовольственную комиссию, дабы наладить питание солдат, отбившихся от своих частей, сформировал небольшую группу, которой дали громкое название "штаба", которая, однако, первая стала принимать меры по обороне дворца на случай нападения правительственных войск. В ней, в ту первую ночь, главную роль играл военный чиновник, помощник библиотекаря Николаевской Военной Академии, Масловский (партийный соц.-рев. Мстиславский) и лейтенант Филипповский. С ними и вошел в связь комендант Энгельгардт.
Этот "штаб" обосновался в комнате No 41. Никаких войск в ту первую ночь в распоряжении этого "штаба" не было. Хабалов напрасно боялся каких-то сорока пяти тысяч восставших. Но они, эти революционеры, были сильны революционным порывом, революционной инициативой. А главная их сила заключалась в позорном бездействии царского правительства, и, главным образом, Протопопова и Хабалова с его штабом.
Около 11 часов вечера какие-то молодые люди, по приказанию Керенского, арестовали Председателя Государственного Совета Щегловитова. Керенский лично принял арестованного, лично замкнул в комнату и ключ держал в кармане.
В Царскосельском дворце 27 число было первым днем, когда Императрица поняла, наконец, всю серьёзность 150 происходящих в Петрограде событий. Стараясь казаться спокойной, Царица очень волновалась. Наследнику было хуже. Новости о военных бунтах поразили Царицу. Верность войск казалась ей всегда вне сомнений. И вдруг, бунты.
В 11 ч. 12 м. утра Царица отправила первую тревожную в тот день телеграмму: "Революция вчера приняла ужасающие размеры. Знаю, что присоединились и другие части. Известия хуже, чем когда бы то ни было. Алис". В 1 ч. 5 м. телеграфировала: "Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск перешло на сторону революции. Алис". В 9 ч. 50 м. вечера телеграфировала: "Лили провела у нас день и ночь, не было ни колясок, ни моторов. Окружный суд горит. Алис". Окружающие были в большой тревоге. Телефонные новости были ужасны. Но Императрицу старались не беспокоить. Приближающуюся катастрофу все-таки никто из бывших при Её Величестве не предвидел.
В 10 часов вечера генерал Гротен был вызван к телефону военным министром Беляевым. Беляев, по совету Родзянко, советовал немедленно увозить Императрицу с детьми куда-либо из Царского Села. Завтра, может быть, будет уже поздно. На Царское Село может быть произведено нападение толп из Петрограда.
Гротен доложил о разговоре обер-гофмаршалу графу Бенкендорфу. Последний немедленно вызвал к телефону Могилев, генерала Воейкова, передал ему это известие и просил доложить Его Величеству и испросить указания. В ответ было получено повеление Государя приготовить немедленно поезд для отъезда Её Величества с детьми, но до утра Императрице об этом не докладывать. Было передано и то, что Государь предполагает выехать в Царское Село и прибудет рано утром 1 марта. Гофмаршальская часть стала готовиться к отъезду. Генерал Гротен сделал все надлежащие распоряжения относительно поезда.
Под утро графа Бенкендорфа вызвал к телефону генерал Хабалов. Хабалов доложил, что он, с остатками верных Государю войск находится в Зимнем дворце. Но войска 151 голодны. Нет пищи. Хабалов просил дать что-либо войскам из запасов дворца. Граф Бенкендорф сделал соответствующее распоряжение. Паника, растерянность и безнадежность Хабалова были настолько очевидны по его разговору, что спокойный, уравновешенный Бенкендорф понял, что положение Хабалова катастрофическое и что его сопротивление скоро кончится.
155
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
С 23 по 26 февраля в Царской Ставке. - Лица, сопровождавшие Государя. Приезд в Ставку. - Два первых дня. - 25 февраля. - Первая телеграмма генерала Хабалова о беспорядках. - Телеграмма Протопопова о беспорядках. - Доклады обеих телеграмм Государю и личная телеграмма Государя генералу Хабалову. Отношение к известиям Алексеева и Воейкова. 26 февраля. - Письмо Государю от Императрицы. - Дополнительная телеграмма от Хабалова. - День Государя. Беспокойство в Ставке. - Уклонение полковника Герарди. - Генерал Воейков и доклад ему по телефону из Царского генерала Спиридовича - Взаимоотношения старших чинов свиты и Ставки. - Телеграмма Государю от Родзянки. Решение Государя вернуться в Царское Село. - Мысль Дубенского использовать генерала Иванова для прекращения беспорядков. - Телеграмма Родзянки Алексееву политического характера. - Телеграмма ген. Хабалова.
23 февраля, в 3 часа дня Государь прибыл в Ставку в Могилев. В этой поездке Государя сопровождали: в поезде Литера А: Министр Имп. Двора, ген.-адъютант граф Фредерикс, флаг-капитан ген.-адъютант Нилов, Дворцовый комендант, Св. Е. В. ген.-м. Воейков, в должности гофмаршала, Св. Е. В. ген.-м. князь Долгорукий (В. А.), начальник Военно-походной канцелярии Св. Е. В. ген.-м. Нарышкин, командир Конвоя Е. В. Св. Е. В. ген.-м. Граббе, лейб-хирург С. П. Федоров, флигель-адъютанты Е. В. - полковник герцог H .H. Лейхтенбергский и полковник Мордвинов, инспектор императорских поездов Ежов.
В поезде Литера Б: за начальника Канцелярии министра Двора, церемониймейстер барон Р. А. Штакельберг, командир Собственного железнодорожного пойка г.-м. Цабель, прикомандированный к Канцелярии м-ра Двора для описания поездок Государя, отставной ген.-майор Дубенский, заведующий охранной агентурой полковник Невдахов, завед. службой прессы чиновник Канц. м-ра Двора А. В. Суслов, офицеры Конвоя железнодорожн. полка, фельдъегерского корпуса, шоферы, прислуга.
Комендантом поезда Лит. А был начальник дворцовой полиции полковник Герарди, комендантом поезда Лит. Б - полковник Ратко, а при обратном пути подполковник фон Таль.
В Могилеве Государь был встречен начальником Штаба ген.-адъютантом Алексеевым, ген.-адъют. Ивановым и высшими чинами Ставки. Проехав во дворец, Государь принял небольшой доклад Алексеева. Последний казался усталым. Сам Государь чувствовал себя простуженным. Первым 156 разговором с Алексеевым Государь остался очень доволен. Перед обедом Государь получил телеграмму от Царицы о болезни детей и сообщил о том за обедом военным иностранным представителям, которые особенно сочувственно справлялись о Наследнике.
С 24 числа жизнь пошла обычным порядком. С 10 с половиной до 12 с половиной Государь работал с Алексеевым. Вернувшись, принял Бельгийского генерала Рикеля, который вручил Его Величеству от Бельгийского Короля ордена для Его Величества, Царицы и Наследника. Рикель очень жалел, что не мог лично передать орден Наследнику, с которым был очень дружен. Ордена в тот же день были отправлены в Царское Село.
К Высочайшему завтраку были приглашены: Вел. Кн. Сергей Михайлович, ген.-адъют. Иванов, иностранцы военных миссий.
Государь был, как всегда, спокоен, приветлив. Некоторые уже знали, что в Петрограде какие-то беспорядки. Но официально еще ничего не было известно. День был холодный. Крутила метель. И потому Государь гулял в садике, около дворца.
Из полученного вечером письма от Царицы Государь узнал, что у Ольги Николаевны корь, также у Наследника. Это очень обеспокоило Государя, он вызвал Федорова, беседовал с ним и даже говорил о поездке детей в Крым.
Уже поздно вечером из разговора с Императрицей по телефону Государь узнал кое-что "о голодных беспорядках". Узнали о них к вечеру и в свите, но серьезного значения им не придали.
25 февраля в Ставке уже с утра все говорят о петроградских беспорядках. Государь был на обычном докладе. За завтраком некоторые по лицу Государя старались что-либо заметить, но напрасно. Государь ровен и спокоен, как всегда.
После завтрака, несмотря на сильный мороз и ветер, Государь поехал в автомобиле на прогулку. Сперва Государь заехал в монастырь и приложился к иконе Божией Матери.
157 Об этом его просила Царица. Затем сделали хорошую прогулку по шоссе.
Вернувшись с прогулки в 5 часов, Государь получил письмо от Царицы от 24 февраля, в котором были такие строки: "Вчера были беспорядки на В. Острове и на Невском, потому что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разнесли Филиппова и против них вызвали казаков". Казалось, ничего важного. Государь, знавший хорошо, что Петроград в изобилии обеспечен хлебом, мог объяснить случившееся каким-то недоразумением.
В 6 ч. Государь пошел ко всенощной. Его Величество был в пластунской черкеске, без пальто. После службы, старушка, мать архиерея, благодарила Государя за пожертвование Их Величеств на церковь и просила передать благодарность Царице.
В этот день (25 числа), с запозданием на два дня, Ставка начинает, наконец, получать официальные сведения о том, что делается в Петрограде. Сведения поступают двумя путями: начальнику Штаба доносят военный министр Беляев и командующий войсками Хабалов. Дворцовому же коменданту сообщает заведующий Особым отделом его Канцелярии полковник Ратко и министр Внутр. дел Протопопов
Генерал Беляев сообщил в первой телеграмме о забастовках и о том, что на почве недостатка продуктов начались беспорядки, но ничего серьёзного нет и меры приняты. Во второй же телеграмме Беляев сообщал о демонстрациях с революционными песнями и красными флагами, но успокаивал, что "к 26 февраля беспорядки будут прекращены", Обе эти телеграммы Алексеев доложил Государю и, благодаря успокоительному тону Беляева, они не возбудили беспокойства.
Но перед обедом Государю была представлена Алексеевым следующая телеграмма, полученная от генерала Хабалова в 18 ч. 8 м., 25 февр. и отправленная из Петрограда в 17 ч. 40 м.
"Доношу, что 23 и 24 февраля, вследствие недостатка хлеба, на многих заводах возникла забастовка. 24 февраля 158 бастовало около 200 тысяч рабочих, которые насильственно снимали работавших. Движение трамвая рабочими было прекращено. В середине дня 23 и 24 часть рабочих прорвалась к Невскому, откуда была разогнана. Насильственные действия выразились разбитием стекол в нескольких лавках и трамваях. Оружие войсками не употреблялось. Четыре чина полиции получили неопасные поранения. Сегодня, 25 февраля, попытка рабочих проникнуть на Невский успешно парализуется. Прорвавшаяся часть разгоняется казаками. Утром полицмейстеру Выборгского района сломали руку и нанесли в голову рану тупым орудием.
Около трех часов дня на Знаменской площади убит при рассеянии толпы пристав Крылов. Толпа рассеяна. В подавлении беспорядков, кроме Петроградского гарнизона, принимают участие пять эскадронов Девятого запасного кавалерийского полка из Красного Селау сотня Л.-Гв. сводно-казачьего полка из Павловска и вызвано в Петроград пять эскадронов Гвардейского запасного кавалерийского полка. No 486. Сек. Хабалов."
Воейков же доложил Государю следующую телеграмму, полученную им от Протопопова:
"Ставка. Дворцовому коменданту. Внезапно распространившиеся в Петрограде слухи о предстоящем, якобы, ограничении суточного отпуска выпекаемого хлеба взрослым по фунту, малолетним в половинном размере, вызвали усиленную закупку публикой хлеба, очевидно, в запас, почему части населения хлеба не хватило. На этой почве 23 февраля вспыхнула в столице забастовка, сопровождавшаяся уличными беспорядками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35