— Спасибо, малышка.
— Пять и шесть десятых фута не такой уж маленький рост, — запротестовала она. Он ухмыльнулся.
— Я всегда мысленно считаю вас маленькой. Может, это потому, что вы такая тощая.
— Я не тощая! — с бессознательным кокетством парировала Энн.
Он повернулся к ней и стал ее разглядывать, заставив почувствовать неловкость оттого, что ее платье сбилось выше колен. Она стесненно поправила юбку, но этот жест привел к эффекту, противоположному тому, к которому она стремилась. Его глаза потемнели. Он поймал ее в объятья, и его лицо, склоненное прямо над ней, заслонило солнце Время остановилось.
Она смотрела ему в глаза, а ее веки начали опускаться, губы их встретились. Он нежно прижал ее к себе, но когда она расслабилась в его объятиях, нежность поцелуя перешла в страсть, и он вжал ее в подушки. Голова его покоилась у нее на плече, и она ласково перебирала его волосы. Он что-то мягко пробормотал, и она совсем расслабилась, не желая испортить этот чудесный момент.
— Когда я тебя целую, ты становишься совсем другой, — хрипловатым голосом бормотал он. — Нежная, теплая и испуганная.
— Не испуганная, — прошептала она.
— Испуганная. Ты ужасно боишься меня и себя саму Не нужно. Я не обижу тебя.
— Вы можете сделать это, сами не желая того.
— Нет, дорогая, не сделаю.
От этого ласкового “дорогая” все поплыло перед ее глазами, она крепче прижалась к нему.
Наконец они отодвинулись друг от друга, и Пол, потерявший свое привычное сардоническое спокойствие, откинулся на свою часть гамака и вытащил из кармана сигареты. Энн, устроившись поудобнее на подушках, полузакрыв глаза, смотрела, как он курит.
— О чем вы думаете? — мягко спросила она.
— О пьесе. — Повернув голову, он увидел на ее лице разочарование. — Не смотри так, я делаю тебе комплимент. Когда мои мысли прямо от тебя переходят к пьесе, которую пишу, это потому, что ты часть ее.
— Это самый приятный комплимент, какой вы мне делали. — Она перекинула ноги через край гамака и встала.
— Не надо этого, — сказал он, поднимаясь на ноги.
— Чего?
— Не вставай так. Это плохо влияет на мое давление.
Уголки ее губ поднялись.
— Может, мне лучше накинуть плащ-палатку?
— Если ты так сделаешь, я залезу в эту палатку вместе с тобой!
Рассмеявшись, он поймал ее руку и повел в кабинет. Усадив ее за письменный стол, он подошел к серванту налить себе чего-нибудь выпить.
— Я собираюсь Фрэнка тоже переделать. Сделать, если смогу, его роль побольше. Энн ухмыльнулась.
— Для Лори Лэнгема чем больше, тем лучше.
— Лори? — Голос Пола прозвучал так странно, что она повернулась к нему.
— Да, — неуверенно повторила она. — Он ведь играет Фрэнка. Разве нет?
— Откуда вы знаете? Я вам этого не говорил. Врать было поздно. Разозлившись на себя, Энн, заикаясь, выговорила:
— Он.., он сам сказал мне об этом. Он был так доволен.., что заехал сюда вчера днем и подвез меня домой.
— Понимаю. — Глаза Пола подозрительно сощурились. — Чего вы хотите добиться, встречаясь с ним? Лоренс Лэнгем не ваш тип мужчины.
— А мне обязательно надо иметь низменные мотивы? Я виделась с мистером Лэнгемом, потому что он добр ко мне.
— Никто не встречается ни с кем просто так. Добр к вам? — яростно повторил Пол. — Этот пожилой Ромео…
— Прекратите! — крикнула Энн. — Ни слова не говорите против него! Слышите? Ни слова!
Пол так побледнел от злости, что глаза его сверкали черным огнем.
— Я все слышу. Я не глухой.
— Простите. — Ее гнев погас так же быстро, как вспыхнул. — Я не хотела на вас кричать.
— Это я виноват, — холодно ответил он. — Я вам не сторож и не должен давать советов, как поступать. Только предупреждаю: Анжела Лэнгем мой добрый друг, и я не позволю вам ее обижать.
Неожиданно до Энн дошел юмор этой ситуации, и ее лукавая улыбка взбесила Пола окончательно.
— И не воображайте, что это смешно, — рассердился он. — Конечно, у вас преимущество возраста, но больше в вас ничего нет.
Горечь этих слов потрясла ее.
— Почему вы так легко осуждаете меня? С самой первой минуты нашей встречи вы даже не сомневаетесь, что я плохая.
— Я не хочу обсуждать это, — И он сел за свой письменный стол. — Я предлагаю приниматься за работу.
— Но, Пол."
— Нет, Энн, хватит.
Эни опустила голову, слезы застилали ей глаза, и блокнот для записей дрожал и расплывался в их пелене. До середины дня она сосредоточенно писала под его диктовку. Изменения были очень обширны. Страницы диалогов второстепенных героев оставались практически неизменными, но в текстах Мэра-Джейн и Франка акценты сместились очень резко. Хотя она была сосредоточена на записи под диктовку, но не могла не оценить то, что делал Пол. Ее поражала тонкость, с которой он менял настроение пьесы, все ее акценты. Он был на середине фразы, когда дверь отворилась и вошла Сирина.
Даже не пытаясь скрыть раздражение. Пол уставился на нее:
— Какого черта ты сюда приперлась?
— Пол. — Голубые глаза наполнились слезами. — Ты собирался позвонить мне сегодня утром.., и не позвонил. Поэтому я и… — Она ощупью стала искать в сумочке платок. — Если ты занят, я уйду Я не хочу мешать.
— Проклятье, извини меня. Я собирался позвонить тебе, но совершенно забыл. Сирина вздохнула:
— Неважно. Я тебя прощаю. Должно быть, это твое обаяние действует.
Она выглядела такой огорченной, что он подошел к ней и взял за руку.
— Дорогая, мне действительно очень жаль. Я больше никогда так не поступлю.
— Ох, Пол, я так люблю тебя, когда ты такой милый.
Эни резко отвернула голову, стараясь не прислушиваться к разговору.
— Раз я уже здесь, можно я останусь на ланч? — попросила Сирина.
— У нас не будет ланча. Мы поедим сандвичи и сразу продолжим работу.
— Ты не можешь отослать меня домой совсем без ничего! Даже ты не можешь быть настолько жестоким!
— Тогда чашку кофе. — Он повернулся к Энн. — Попросите Смизи приготовить кофе. Пожалуйста.
С поджатыми губами Энн вышла из комнаты, а Сирина сама взяла себе сигарету.
— Должна сказать, что от этой девицы у меня мурашки по коже. Из нее просто источается неприязнь ко мне.
Пол с безучастным выражением лица сунул руки в карманы и, пройдясь по комнате, остановился перед окнами. Он закрыл глаза, подставив лицо солнечному теплу, но, видимо, это не согревало его.
— Я прослушал твою запись, вернувшись вчера вечером домой, — произнес он. — И должен принести тебе мои извинения.
— За что?
— За то, что сомневался в твоих актерских способностях. —После того, как я услышал твое исполнение монолога Мэри-Джейн… — Он нахмурился. — Ты вложила в него гораздо больше, чем я написал. Последнюю неделю я мучился, меня не удовлетворяло то, что я сделал, но когда я вчера прослушал тебя, я понял, где ошибался. Сирина, твоя интерпретация абсолютно верна. Наверное, тебе хотелось это знать.
— Дорогой, как чудесно, что ты мне это сказал! — Она скользнула к нему поближе. — Я же говорила тебе, что способна на большее? Я рада, что ты, наконец, поверил в меня.
— Да, — вздохнул он. — Я поверил. Когда ты дочитала этот монолог до конца, я понял, что никто, кроме тебя, не сможет ее так сыграть.
Она напряглась.
— До конца монолога, дорогой? Он кивнул.
— До тех слов, когда ты, обращаясь к Фрэнку, говоришь, что между вами все кончено.
— Разумеется, — ресницы изящно опустились на фарфорово-голубые глаза. — Теперь припоминаю. Мне надо будет как-нибудь снова послушать эту запись. Я так ее себе и не прокрутила.
— Мы поставим ее, когда вернется Энн. Я хочу, чтобы она поняла, чего я добиваюсь в новом варианте.
Сирина отодвинулась от него.
— Я не хочу, чтобы она слушала эту запись… И она только будет язвить по этому поводу.
— Ну, как хочешь, — невыразительно проговорил он. — Это зависит от тебя.
Входя в комнату, Энн услышала эту фразу, и руки ее затряслись так сильно, что посуда зазвенела на подносе.
— Я принесла кофе, — холодно сказала она. — Пожалуй, я не будут тратить на него время, — ответила Сирина. — Не хочу мешать Полу работать. — И, обернувшись к нему, спросила:
— Я увижу тебя сегодня вечером?
— Я позвоню.
Сирина легко выбежала из комнаты, а Энн резко поставила на стол поднос.
— А вы будете пить кофе?
— Нет, спасибо, но вы можете выпить, — голос Пола звучал так же холодно, как и ее. — Возможно, вам будет интересно узнать, что я попросил Сирину прослушаться на роль Мэри-Джейн.
— Когда вы ее услышите, она вам не понравится.
— Напротив. Я ее слышал, и она мне очень понравилась.
— Быть этого не может!
— Безусловно понравилась. Она передает именно ту интерпретацию, какой мне хотелось достичь. — Он снова повернулся к окну. — Я передумал насчет кофе. Налейте и мне чашку.
Энн взяла кофейник и разлила кофе. Дорогие фарфоровые чашки матово мерцали сквозь застилавшие ее глаза слезы.
Глава 6
Как Энн ни старалась, она не могла понять Пола, его восхищения металлически сухим чтением Сириной роли Мэри-Джейн. И чем больше она раздумывала об этом, тем непонятней все становилось.
За внешностью девочки Сирина скрывала характер жесткий и цепкий. Эгоизм руководил всеми ее чувствами и поступками. Искренние чувства были вытравлены напрочь эгоизмом и жаждой благополучия. Казалось невероятным, что Пол мог поверить, что такая женщина поможет ему изменить взгляд на мир! И все-таки это произошло. Помощь Энн, долгие часы споров и обсуждений были отброшены, как будто ничего и не было; Рассуждая холодно, аналитически, она приходила к выводу, что первоначальная причина, по которой она пришла к нему, исчезла, превратилась в ничто. Энн понимала, что, любя его так, как любит она, далее оставаться рядом с ним невозможно. Правильнее было бы уйти и постараться его забыть.
А вместе с тем нехорошо было оставлять незаконченную пьесу, и она решила, что постарается продержаться до окончания работы над ней. Пока сможет. В глубине души она все еще надеялась, что он обратит на нее внимание всерьез. Из осторожности Энн не давала этой мысли закрепиться в сознании, хотя в последующие дни на это потребовалась вся ее воля.
Пол работал еще напряженней, чем раньше. Не было времени на разговоры, не было времени ни на какие личные отношения.
Время текло медленно. Солнце почти каждый день пряталось за облаками, и гамак, где он поцеловал ее, был накрыт непромокаемым чехлом от дождя. При взгляде на этот малопонятный предмет Энн начинало казаться, что вся эта сцена, когда он держал ее в объятьях и шептал ласковые слова, ей просто привиделась. Была ли это с его стороны мгновенная вспышка желания или нечто большее? Но если бы, существовало это самое “большее”, не вел бы он себя с ней как посторонний, малознакомый человек. Глядя на них, никто бы не смог даже предположить, что он когда бы то ни было любовно прикасался к ней, и она собрала всю свою гордость, чтобы вести себя с ним так же безразлично, как и он с ней.
— Не кажется ли вам, что следует передохнуть? — спросила она его после особенно тяжелого дня. — Вы сегодня работали восемь часов без перерыва.
— Я не могу расслабиться, когда пьеса еще сидит у мен” в мозгу.
— Но ведь вы уже не меняете сюжет, вы только разрабатываете характеры.
— Я прекрасно знаю, что я пытаюсь сделать, — сухо проговорил он. — Не надо объяснять мне мои собственные действия.
— Я всего лишь хотела заставить вас понять, что нажимать, торопиться — это самое худшее, что можно сделать.
— И что вы мае предлагаете? Делать каждый час перерыв на коктейль? — Он отодвинулся на стуле и потянулся за сигаретой. — Иногда вы меня так раздражаете, что я удивляюсь, почему я вообще с вами связался.
— Если хотите, я могу уйти.
— Только не в середине пьесы! Вы что, думаете, мне сейчас только не хватает заниматься поисками другого секретаря?
Эни ничего на это не ответила. “Другой секретарь”. Вот как Пол видел ее. Это наводило на мысль, что если она хочет обрести душевный покой, то следует думать о себе самой.
Зазвонил телефон, и она автоматически сняла трубку. Это была Сирина, и Энн протянула трубку Полу. Хотя она слышала только одну сторону разговора, понять его смысл было несложно. Сирина не могла поехать с ним на уик-энд к Риисам.
— Ты могла бы сказать мне об этом раньше, — раздраженно выговаривал он ей. — Если бы я знал, что ты не поедешь, я бы остался в городе и поработал… Нет, я не согласен — Ладно, поступай, как знаешь… — Он положил трубку, но недовольное выражение лица не изменилось.
— Миссис Браун заболела? — осторожно спросила Энн.
— Прилетел из Нью-Йорка Хайрам Гордон. Он подбирает актеров в свой новый фильм.
— Во время уик-энда?
— Он будет здесь только до понедельника, и Сирина хочет попытать счастья.
Энн старалась, чтобы ее голос звучал ровно!
— Я думала, что она приняла роль в вашей пьесе.
— Сирина не любит упускать благоприятный шанс. Я ее в этом не виню. Если она сможет получить роль в фильме Хайрама, я ей не буду нужен.
Молчание Энн было таким выразительным, что Пол улыбнулся. Начав с легкой ухмылки, улыбка его все расширялась, перешла в фырканье и потом в хохот.
— Дорогая моя, не смотрите на меня с видом “я вам это говорила”! Сирина просто старается показать мне, что я не должен считать ее своею собственностью. Как и большинство представительниц вашего прекрасного пола, она убеждена, что любовь надо все время подтверждать и доказывать.
— Я не считаю, что любовь вообще надо подтверждать. Во время ухаживания, конечно, нужно…
Она замолчала, и он вопросительно поднял брови.
— Неуверенность необъявленной любви? Вы это имеете в виду?
— Да, — решительно подтвердила она.
— И вы верите в то, что когда любовь открыта, объявлена, больше нет неуверенности и сомнений?
— Если есть полное доверие, то нет.
— Никогда не может быть полного доверия между мужчиной и женщиной.
Это был подходящий момент, чтобы вернуться к работе, подумала Энн и, наклонив голову к странице, положила пальцы на клавиши. Она как раз вынула один лист из машинки и вставляла другой, когда он заговорил:
— Что вы делаете в эти выходные?
— Еще не знаю.
— Не хотите ли поехать к Риисам? Мы там сможем немного поработать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25