Действительность подтвердила все его ожидания и страхи - Сарлузу поймали в
колдовской пещере, полной дьявольских причиндалов. Какие еще требуются
доказательства? Святой гнев отца Свера требовал немедленного возмездия.
Он спустился в подземелье графского замка и прошел мрачным коридором.
Идущий впереди с факелом слуга открыл тяжелую дверь в камеру, куда затолкали
Сарлузу. Отец Свер сделал знак сопровождающим подождать за дверью, взял у
слуги факел и, перекрестившись, держа крест в правой руке, вошел в камеру.
Маленькое окошко в самом верху каземата не пропустило бы и голубя.
Льющийся оттуда свет едва освещал мрачное помещение, стены которого
были предусмотрительно окроплены святой водой, чтобы Дьявол не смог
выкрасть свою прислужницу.
Сарлуза стояла спиной к двери, обратив взгляд к маленькому окошку, которое
ограждало ее от небесного простора и жизни. Она понимала, что часы ее
сочтены. Но она ни о чем не жалела, хотя безумно хотела жить. И не
обернулась на скрип открывающейся двери - наверняка это пришли ее палачи.
Священник воткнул факел в специальный держатель справа от двери. Дверь
захлопнулась за ним.
Он смотрел на ее обнаженную спину, лохмотья порванной, совсем недавно
белой, рубашки свисали по бокам. И вдруг с ужасом осознал, что готов
вновь яростно наброситься на нее, хватать пальцами эту упругую
дьявольски соблазнительную плоть, кусать зубами, раздирая в клочья,
наслаждаясь ею, упиваясь ею, обладаю ею. Перед глазами всплыло
багряное пятно.
Он с трудом отвел взгляд, прошептав одними губами слова святого
Писания: "Господи! Ты испытал меня и знаешь..."
- Ты можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? - спросил он колдунью
неровным голосом, он чувствовал как в холоде каземата пот выступает у
него на лбу.
Сарлуза медленно повернулась к нему. Руки ее были скрещены на груди,
волосы - прекрасные густые черные волосы, сводящие с ума, - спутаны. Она
увидела священника, невесело усмехнулась и опустила руки. Глазам
отца Свера открылась ее налитая жизнью грудь. На правой груди расплылся
огромный уродливый синяк - заталкивая в камеру, ее, верно, били.
И совершенно неожиданно святой гнев испарился в священнике. Порыв чувств
охватил его - нежности к ней, жалости к ней, желания ее, и оправдание этой
невинной заблудшей овечки, одурманенной врагом рода человеческого. Он спасет
ее! И от смерти и от власти дьявольской! Он бросит все, он уедет с ней
далеко отсюда, далеко от этой страны за моря, он начнет новую жизнь с ней!
С милой и в шалаше рай, а эта женщина достойна самой великой любви!..
Сарлуза провела соблазнительным розовым язычком по губам, подняла рукой
навстречу священнику тугую грудь. Ей нечего было терять.
- Хочешь? - дерзко спросила она своего тюремщика.
Эти слова в миг отрезвили священника! Не жертва она дьявольского дурмана -
потаскушка самая обыкновенная, пошедшая на сделку с Дьяволом корысти ради!
- Ты - Дьявол! - закричал он. - Покаяние неведомо тебе!
- Ты помнишь, как нам было хорошо? - поддразнила колдунья и резким, но не
очень ловким движением (ее, наверное, все-таки сильно побили, пока
доставили в тюрьму) подняла юбки.
Вид срамного женского места привел священника в бешенство - Сарлуза
ожидала совсем другого, но видно опять ошиблась. Ошибки в последнее время
обходятся ей слишком дорого - придется платить за них жизнью.
Вместо того, чтобы жадно наброситься на нее и овладеть ею тут же, на
грязном холодном поту, он всю ярость вложил в кулак, который ударил в
эти наглые прекрасные соблазнительные губы.
Сарлуза отлетела к каменной стене. Не успела встать, как новый удар сразил
ее. Ногой священник ударил в обнаженную грудь, которая отныне будет
сниться ему каждую ночь, доводя до исступления своей недоступностью.
Удары - сильные, жестокие, ногой, сыпались на бедную жертву один за
другим. Она успела невесело подумать, что до костра сможет и не дожить -
зверь проснулся в священнике, овладев его разумом.
- Колдунья!.. Дьявол!.. Ты хотела погубить меня и весь мой род!.. -
диким голосом кричал отец Свер.
Жестокое избиение прервал звук открывающейся двери. Отец Свер остановился,
непонимающим взглядом посмотрел на дверь и увидел взволнованные лица
сопровождающих.
- Она - колдунья! - хрипло произнес отец Свер. - Она попыталась
околдовать меня, но Господь помог мне избежать соблазна. Велите во дворе
разложить костер - сегодня же вечером святое пламя очистит ее... И велите
послать за Его Преосвященством... И пусть все обитатели епископского дворца
придут читать молитвы за ее грешную душу... Оповестите всех жителей
окрестных деревень и Маридунума. Пусть придут смотреть на казнь, дабы
не возникло ни у кого больше соблазна идти на сделку с Дьяволом!
Он выдернул из держателя факел и кинул взгляд на скорчившуюся в углу девушку.
- Будь ты проклята! - сказал он и пошел прочь.
Часы Сарлузы были сочтены. Сегодня виновница его страшного грехопадения, и
его второго падения (как еще можно расценивать недостойные священника
чувства, нахлынувшие на него внезапно и не иначе как под действием ее
колдовства?), сгорит в священном пламени и прах ее будет развеян.
Губы святого отца Свера шептали: "О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого!
Удалитесь от меня, кровожадные! Они говорят про Тебя нечестиво; суетное
замышляют враги Твои. Мне ли не возненавидеть ненавидящих тебя, Господи, и
не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их; враги
они мне. Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай
помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный."


* * *


Сарлуза с трудом подняла голову и сплюнула - кровавая была слюна. Все
тело ломило от боли. Случайный комар, сдуру залетевший в мрачный каземат и
не понимающий куда занесла его судьба, сел на кровоточащую щеку. Не было
сил отогнать его - Сарлуза слабо помотала головой, волосы залепили
глаза. Это конец - она отчетливо слышала последние слова
фанатичного священника, некогда совращенного ею по приказу Белиала. Как
легкомысленно она отнеслась тогда к отцу Сверу - священник и так легко
поддался...
Что ж, за все надо платить. В этих стенах ей не поможет даже знание Формулы
Абсолютного Совершенства...
- Сарлуза! - услышала она голос Гудсберри.
Надежда сладкой волной чуть не разорвала грудь. Словно ее только что и не
избили жестоко, Сарлуза вскочила на ноги, смахнула волосы с глаз.
Камера была пуста. По камням стен сочилась слезами вода.
- Сарлуза! - вновь донесся знакомый блеющий голос. С середины камеры, где
ничего не было.
- Где ты, Гудсберри? - спросила Сарлуза.
- Мне не прорваться к тебе, - ответил невидимый подручный Князя Тьмы. -
Стены не пропускают, они окраплены ненавистной нам силой.
Сарлуза опустила голову, вспыхнувшая надежда из пламени моментально
превратилась в едва тлеющий уголек.
- Забери меня отсюда, Гудсберри, - простонала Сарлуза. - Я не хочу, не
хочу умирать!
Гудсберри молчал, Сарлуза даже подумала, что он совсем пропал.
Наконец он сказал:
- Белиал послал меня сказать тебе, чтобы ты не отрекалась от него на
костре. Тебя будут соблазнять легкой смертью с помощью удавки, но ты не
поддавайся. В этом случае, ты будешь после смерти жить во дворце Белиала.
Ведь об этом ты мечтала?
- Я... я.. - голос молодой колдуньи срывался, - и я больше никогда не
увижу Уррия?
- Да.
Это "да" прозвучала как приговор - окончательный и бесповоротный, как
последний камень в надгробии.
- Белиал сам отрекся от меня! - вдруг истошно закричала Сарлуза. - Он
ушел с Уррием в свое зазеркалье, оставив меня на растерзание солдатам.
Ведь он наверняка знал! Он все всегда знает!
- Ты переоцениваешь наши силы, - холодно сказал Гудсберри. - Даже Князь
Тьмы не всемогущ.
- Он отрекся! Отрекся! Отрекся от меня! - рыдала Сарлуза.
- Неправда. Ты еще убедишься в этом!
- Уходи! - закричала Сарлуза. - Я! Я отрекаюсь от вас! Сейчас! Не
дожидаясь костра! Я умру с именем Уррия на устах. Любовь к нему - все,
что у меня осталось!
- Ты заблуждаешься, - сказал Гудсберри. - Ты никого не способна любить!
Сарлуза в гневе кинулась на центр камеры, откуда доносился ненавистный
сейчас голос приспешника Белиала и стала топать ногами.
- Уходи! Уходи! Уходи! Из за вас я гибну! Ты не желаешь спасти меня!
Лишь издеваешься надо мной! Я ненавижу тебя, Гудсберри! Я ненавижу твоего
повелителя Белиала! Чтоб его хваленый дворец на Меркурии рассыпался в
мелкие камешки! Вы предали меня! Вы, вы отреклись от меня! И я проклинаю
тебя, Гудсберри! Я проклинаю повелителя твоего - Белиала! Уходи, и пусть
душа моя истерзается в ваших жутких котлах, мне нет сил терпеть то, что
происходит с душой сейчас!..
Она в гневе сорвала с пальца кольцо, подаренное ей Белиалом и с силой
швырнула в стену. Кольцо звякнуло о камень, окропленный святой водой, и
превратилось в струйку черного дыма.
Лишь молчание был ей ответ. Гудсберри ушел.
Сарлуза упала в отчаянии на каменный пол каземата. Все, что еще осталось у
нее - это любовь. Любовь страстная и сильная. Всепобеждающая любовь.
"Если полюбишь кого-то не разумом, а сердцем - сгоришь до тла!" - слова
Белиала оказались пророческими. Может быть он действительно все знал
заранее? Но она полюбила сердцем. И это у нее никто не отнимет - ее любовь.
К юноше. К молодому рыцарю по имени Уррий. И из-за него она сегодня
взойдет на костер. И ради него взойдет на костер. И умрет, как сказала
Гудсберри, повторяя его имя.
Чем Уррий сейчас занимается? Думает ли о ней, переживает ли за нее? И жив
ли он вообще?
Она вдруг вскочила и взволнованно заходила по своей клетке. Зачем
Белиал затащил Уррия в волшебное зеркало? Вдруг Уррий не вернулся
оттуда? И не вернется никогда? Вдруг его нет уже в живых? Ах, зачем она
прогнала Гудсберри, надо было выяснить у него судьбу Уррия. Знать, что с
ним все в порядке - и умирать легче!


* * *


Из пещеры Сарлузы друзья вышли по широкому проходу, который раньше
преграждал камень. Он так и остался незакрытым - заклинание знает лишь
Сарлуза, чтобы вдвинуть его на место. Да еще Князь Тьмы и его подручный. Но
это их заботы - друзьям в проклятом подземелье не нужно было ничего. Даже
таинственной волшебной короны, которую теперь никто не охраняет. Впрочем,
никто же ведь не мешает вернуться за ней через несколько дней. А пока
Эмрис и Ламорак без отвращении о подземелье и думать не могли.
Лошади остались у оврага и пришлось по дикому лесу обходить весь Большой
холм. В некоторых местах был настолько непроходимый кустарник, что воинам
сэра Бламура приходилось мечами прорубать дорогу.
И в лесу, и когда сели на лошадей и вывернули на тропу ведущую к замку,
Уррий, Эмрис и Ламорак держались вместе^ чуть впереди отряда. Им было
что рассказать друг другу.
Уррий сперва не поверил рассказу друзей о колдовстве Сарлузы над фигуркой
изображающей его, Уррия. Но зачем им врать?
Да, это все меняет - значит то, что он любит Сарлузу (а ведь он ее
действительно любит, черт возьми!) результат ее колдовства... Но почему
тогда он понял, что любит лишь вчера - до этого он искренне считал, что у
него лишь плотское влечение к смазливой служанке. Неужели колдовство
действует так медленно? Нет, он действительно набрался смелости овладеть
Сарлузой именно у Красной часовни - как раз когда по словам друзей
она колдовала. И добился вечером желаемого - это результат
колдовства. А то, что он полюбил ее, сам не понимая за что и почему...
Уррий не знал, что и думать.
После того, как друзья, перебивая и подправляя друг друга, рассказали
Уррию свою подземную эпопею (впрочем, больше говорил Ламорак, Эмрис
поправлял его, а Ламорак поправлял Эмриса), Уррий рассказал все, что
случилось с ним за пять последних дней. Дней, вместивших событий
больше, чем вся его предыдущая жизнь.
Он как раз успел закончить рассказ о своей странной беседе с Царем Тьмы,
когда они подъехали к замку.
Сэр Бан, остававшийся за старшего вместо сенешаля (эх, если бы не рана сэр
Бан сам бы поехал на поиски своих учеников и любимцев!), встречал их у
подъемного моста. Воины сэра Бламура, отправившиеся сопровождать
схваченную на месте преступления Сарлузу в замок уже рассказали всем о
чудесном спасении Эмриса и Ламорака, происшедшем на их глазах. Уррия,
Эмриса и Ламорака встречали, как героев - казалось вся прислуга, все
находившиеся в замке, вышли во двор, чтобы встретить их. Сэр Бан
по-отечески обнял пропавших и найденных своих учеников, дружески, как
равного, хлопнул Уррия по плечу. Приказал принести корыта, горячую воду,
эля и еды в комнату Уррия и Эмриса.
Навстречу прибывшим выступил пожилой, если не сказать очень старый,
человек в богатых рыцарских одеждах, в ножнах на боку покоился
замечательный булатный меч, у Уррия такой же лежал в сундуке. Уррий
вгляделся - и узнал Верховного Координатора Фоора. Узнал с трудом -
со вчерашней встречи Координатор, казалось, постарел лет на сорок.
- Знатный ирландский рыцарь граф Фоор Дэбош приехал погостить к потомку
своего старого друга сэра Алана Сидморта, - торжественно представил
сэр Бан гостя прибывшим Уррию, Эмрис, Ламораку и сенешалю. - Сэр Фоор
и его оруженосец почтительно просят разрешения погостить в замке до
прибытия графа Маридунского.
- Конечно, - ответил Уррий, как сын хозяина. Кинул быстрый взгляд
на сенешаля, тот кивнул утвердительно. - В Рэдвэлле всегда рады
видеть в гостях благородных рыцарей.
Верховный Координатор склонил голову в знак благодарности. Рядом с ним
стоял оруженосец - Уррий вгляделся, но его лицо не показалось ему
знакомым - может тот и участвовал в схватке с варлаками у озера
Гуронгель, но юноша его совершенно не запомнил. На обоих были одежды
нисколько не напоминающие зеленую форму алголиан - обычные парадные (они в
замок прибыли несколько часов назад и успели переодеться из запыленных
дорожных одежд в нарядные) костюмы, чуть иначе сшиты, чем те, что носят в
замке, но, наверное, такова ирландская мода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94