водолей.ру 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Когда на следующее утро рассеялся туман, и взошло солнце, под его яркими лучами сверкала спокойная, гладкая вода. Фрегата не было видно, - он утонул ночью.
На восточном поморье
Фрегат погиб. Русские моряки сошли на берег. На запад, на север, на юг лежала незнакомая холмистая земля; с постройками, так непохожими на родные, с диковинными деревьями; земля, заселенная чужими людьми. На востоке бескрайный простор океана, неумолкаемый рокот волн.
Горы, вершины которых были покрыты снегом, обступили бухту. Маленькие японские хижины тесно жались одна к другой, столпившись у подножья гор. Зимний холодный ветер продувал насквозь легкие постройки, где за бумажными переборками, возле низкого камелька, японцы старались согреться теплом тлеющих углей. Спускаясь с гор, ползли облака в долину. Часто шли дожди, иногда падал снег. Холодно, бесприютно.
Родина осталась далеко. Там русские солдаты сражались с войсками Англии, Франции, Турции. Уже пятый месяц героически оборонялся Севастополь. В первых рядах его защитников - моряки черноморского флота. Воспитанные Лазаревым и руководимые его учениками, они стойко выдерживали беспримерную осаду.
Что делать? Ждать, пока подвернется какая-нибудь оказия, и случайный, проходящий мимо, корабль доставит русских моряков на родину? А если этот корабль окажется английским?
Нет, нельзя сидеть сложа руки в японской деревушке и ждать. Моряки Первого Балтийского флотского экипажа не могут оставаться бездеятельными, когда они так нужны родине. Надо сделать все, что в их силах, чтобы скорее вернуться домой, скорее встать в ряды защитников России. Можайский предложил построить шхуну. Построить в Японии, руками русских моряков.
Он напомнил о маленьком суденышке, лет десять тому назад построенном на Балтике. Несмотря на малое водоизмещение, всего восемьдесят пять тонн, оно обладало великолепными мореходными качествами: хорошо держало курс, отлично слушалось руля и, главное, оставалось послушным и управляемым в свежую, штормовую погоду. Эти качества высоко ценят моряки, - вот почему они хорошо помнили "Опыт", как называлось суденышко. "Опыт" удачно плавал на Балтике, - почему не построить его на Тихом океане? Обводы шхуны были опубликованы в одном из номеров журнала "Морской сборник". Этот журнал лейтенант Александр Можайский спас вместе с другими книгами маленькой судовой библиотеки.
Командование приняло предложение Можайского строить судно, положив в основу эти чертежи и описание. Александра Федоровича назначили руководить работами по строительству шхуны.
Вот где пригодились теория кораблестроения и корабельная архитектура, которые преподавали в Морском корпусе и которые он, Можайский, так прилежно изучал. Понадобилось и знание начертательной геометрии и искусство рисования, которыми владел Можайский.
Второго февраля произвели закладку шхуны. На наклонном деревянном помосте, на стапеле уложили длинный продольный брус, который проходит по всей шхуне, от крайней точки носа - форштевня, до крайней точки кормы ахтерштевня. Это килевая балка, к которой присоединяют ребра корабля шпангоуты.
Можайский везде успевал побывать. Только что он отдавал распоряжение на стапеле, и вот уже в сопровождении переводчика он спешит в японскую деревню, чтобы договориться о валке леса, необходимого для постройки. Маленький, низкорослый японец едва поспевает за длинноногим Можайским. Офицер отдает короткие, деловые приказания, поторапливает отстающих; сам показывает как работать. Его высокая фигура в длинном черном морском сюртуке, застегнутом на все пуговицы, неотделима от стройки.
Быстро вырастал каркас будущего судна, он уже напоминал скелет огромного кита. Стучали топоры, спорилась работа в умелых руках. Вот начали обшивать каркас гладкими, хорошо обструганными, плотно пригнанными досками. Моряки спешили. Через два месяца со дня закладки суденышко уже конопатили и смолили, готовясь спустить его со стапеля на воду. Свою новую шхуну моряки назвали "Хедой" в память бухты, где затонула "Диана".
Точно скорлупка, качалась "Хеда" на синей воде залива. Оставалось еще поставить мачты, снасти, паруса - все то, что моряки называют рангоутом, навесить руль - и маленькое судно будет готово к далекому переходу.
Уже 21 апреля "Хеда" вышла в море. Ее командир лейтенант Колокольцов взял курс на северо-восток, к Петропавловску-на-Камчатке. Пройти предстояло более двух с половиной тысяч километров вдоль берегов Японии, вдоль всей гряды скалистых, неприветливых Курильских островов.
На "Хеде" не могли уместиться все моряки. Многие, в том числе капитан-лейтенант Лесовский, восемь офицеров, среди них и Александр Можайский, матросы, по приказу адмирала Путятина, отправились к родным берегам на иностранной шхуне.
Русские моряки возвращались домой пассажирами. Свободные от привычной морской службы, они подолгу всматривались в даль, желая скорее увидеть родину. Крупными шагами расхаживал Можайский по палубе. Что ожидает их дома? Что предпримут англичане на море? На Балтике или на Севере отец и брат Николай. Быть может они уже воюют... И кажется, что шхуна идет недостаточно быстро, и что американские матросы нерасторопны. Тихий океан неспокоен, огромные волны набегают на борт. Долго тянется время, когда моряк превращается в пассажира.
Три недели продолжалось плавание. Наконец на горизонте возник четкий огромный конус курящейся сопки Авача. Шхуна вошла в Авачинскую бухту, в глубине которой раскинулся Петропавловск. Можайский с волнением вглядывался в даль. Там в долине, на пологих подошвах двух гор, возле Петропавловской бухты видны городские здания. Шхуна входит в глубокую природную гавань Петропавловска. Вдоль левого берега протянулся хребет, отделяющий Петропавловскую бухту от Авачинской. Северная гора - Никольская, немного выше южной - Сигнальной. Обе горы, покрытые частым кустарником, соединенные невысоким перешейком, спускаются к городу отлого, без правильных дорог, с удобными входами.
Раздался салют русскому флагу, что развевался на форту старинной крепости на Камчатке еще с 1740 года. Долго в горах не смолкало эхо.
Прозвучала короткая команда. Загремела цепь, словно железная змея выбегая из клюза. Якорь лег на дно. Спустили шлюпки. Быстрые взмахи весел, и уже под ногами зашуршал песок. Один за другим сошли русские моряки на берег. Здесь - русская земля, здесь моряков встречают русские люди.
Можайский и его спутники узнали, что война не миновала и этого далекого уголка России и что здесь уже происходили боевые действия. Восемь месяцев назад, в августе 1854 года, большая соединенная англо-французская эскадра под командой английского адмирала Прайса подошла к Петропавловску, чтобы уничтожить русские корабли и порт.
В течение целой недели англо-французские военные суда: три фрегата большого ранга, трехмачтовый пароход, фрегат малого ранга и бриг, став на якорь на рейде Авачинской губы, вели артиллерийский обстрел Петропавловска. Дважды неприятель пытался высадить десант, чтобы овладеть городом и военными судами: фрегатом "Аврора" и транспортом "Двина", находившимися в малой губе. И дважды русские сбрасывали противника в море.
Адмирал Прайс имел задание захватить суда русской эскадры. Если бы Прайсу удалось это сделать - военной мощи России на Дальнем Востоке был бы нанесен серьезный удар: эскадра Путятина представляла собой большую силу. Но Прайс не встретил в Петропавловске эскадры Путятина. Поняв, что союзным судам не взять Петропавловска и не захватить "Авроры" и "Двины", адмирал Прайс застрелился.
Обстрел Петропавловска с судов был бессмысленным с военной точки зрения и не повел к какому-либо успеху. Предпринятый десант не удался, не помогла даже предательская помощь "нейтральных" американцев, которые указали десантному отряду, как подобраться в Петропавловск с тыла. Дальневосточные моряки стойко обороняли родную землю.
Защитники Петропавловска своей героической обороной против превосходящего противника вписали славную страницу в историю русского оружия. Однако в случае длительной войны вдали от России, русские корабли, лишенные подвоза боеприпасов, не смогли бы долго бороться с неприятелем.
Мысль о необходимости перевести эскадру из Петропавловска-на-Камчатке в новый, только что основанный порт - Николаевск-на-Амуре, выдвинул и настойчиво добивался ее проведения Геннадий Иванович Невельской9 замечательный русский моряк. Его имя стоит в славном ряду людей, продолжавших дело, начатое русскими землепроходцами. В 1848 году, вопреки запрещению начальства, Невельской на транспорте "Байкал" совершил плавание от Петропавловска к устью Амура и далее на юг. Пройдя Татарским проливом, Невельской установил, что Сахалин - остров, а не полуостров, как тогда считали, и открыл морской путь из Охотского моря в Японское.
В августе 1850 года, поднявшись с шестью матросами вверх по Амуру, Невельской основал в этом безлюдном крае военный пост Николаевск, нынешний Николаевск-на-Амуре.
Дальний Восток был лакомым куском для английских и американских колонизаторов. Их корабли сновали вдоль побережья. Сотни китобойных судов плавали в Охотском и Беринговом морях. Их команды высаживались на северном русском побережье, грабя местное население.
Государственные интересы России настоятельно требовали освоить весь этот дикий край, раскинувшийся между Японским морем и реками Амур и Уссури. Но царское правительство пренебрегало нуждами России. Министр иностранных дел при Николае I - граф Нессельроде, предатель национальных интересов России, был ярым врагом всей деятельности русского патриота Невельского. За основание Николаевска капитану 1-го ранга Невельскому грозило разжалование в матросы. С большим трудом ему удалось избежать этой участи.
Добившись назначения на должность начальника Амурской экспедиции, Г. И. Невельской в 1851 году поднял русский флаг в бухте де Кастри, а через два года основал военный пост в глубоком и прекрасно защищенном от ветров заливе, который ныне называется Советской гаванью, 22 сентября 1853 года был объявлен русским владением Сахалин.
Скромный, отзывчивый, ограждавший местное население от произвола купцов, пытающийся приучить местных жителей к земледелию - Невельской был в то же время человеком железной воли, умевшим преодолевать лишения и неутомимым в достижении поставленных целей.
По праву Невельской сказал, что "выстрелы на берегах Амура раздавались не для пролития крови и не для порабощения и грабежа".
Неутомимая деятельность Г. И. Невельского закрепила за Россией Приморский и Уссурийский края. Русские люди несли культуру в эти места, о которых Гончаров писал, что "здесь никто не живет, начиная с Ледовитого моря до китайских границ, кроме кочевых тунгусов, разбросанных кое-где на этих огромных пространствах. Даже птицы и те мимолетом здесь".
Александр Федорович Можайский был направлен из Петропавловска на Амур. В июне 1855 рода он прибыл в Николаевск-на-Амуре. Ему поручили командовать эскадрою мелкосидящих судов. Каждый день можно было ожидать, что неприятельские корабли нападут на след русских судов и, обладая превосходящими силами, нанесут им удар.
Открытие Невельского, что Сахалин - остров, явилось важным военным секретом, которым владели только русские. Однако малая глубина Татарского пролива в самом узком его месте и недостаточная изученность фарватера заставили принять решение - встретить неприятеля у мыса Лазарева.
В одном из своих писем9 Можайский ярко рисует напряженную обстановку тех дней. Александр Федорович писал: "на выдававшемся берегу мыса, по распоряжению адмирала и благодаря необыкновенной энергии и деятельности капитан-лейтенанта Лесовского, в течение нескольких дней была воздвигнута командой фрегата "Диана" батарея и вооружена пушками, доставленными из Николаевска".
Можайскому пришлось доставлять на мыс Лазарева пушки, перевозить тяжести, снимаемые с фрегата "Аврора", корвета "Оливуца" и других судов. Все-таки Александр Федорович урвал свободную минуту, чтобы на рисунке запечатлеть, как работали русские матросы, укрепляя мыс Лазарева. Можайский точно передал суровую природу этого далекого края и обстановку работы.
Умалчивая о себе, Можайский писал в письме:
"Я могу судить о той энергии, неутомимой деятельности и трудах адмирала, командиров судов и команд, офицеров и матросов, с которыми была выполнена эта трудная задача на водах мало исследованного и бурного Татарского пролива, в военное время, при постоянной возможности нападения со стороны неприятеля, блокировавшего тогда залив де Кастри"10.
Однако Можайский недолго оставался на Дальнем Востоке. Вскоре он получил приказание возвратиться на Балтику и покинул берега Тихого океана.
Позади остались нескончаемые леса Сибири, через которые, меняя на станциях лошадей, Можайский спешил на Балтику. Почти четыре года не был он здесь, в родных местах. Он стал старше, а самое главное, годы плаваний дали ему большой опыт.
13-й флотский экипаж, куда был назначен Можайский, базировался на Гельсингфорс. Здесь Александр Федорович встретил своего отца, уже достигшего к этому времени чина контр-адмирала и недавно назначенного капитаном над Свеаборгским портом. Эта крепость закрывала подступы к крупнейшему городу Финляндии.
По возвращении Можайский стал внимательно присматриваться к тем переменам, которые произошли на флоте и в стране.
Крепостническая Россия в войне 1853-1856 годов потерпела серьезное поражение от стран, раньше ее вступивших на путь капиталистического развития. Отсталость в технике, отсталость в экономике, отсталость в промышленности - характерная черта николаевской России.
В то время, как русский флот в Крымской войне оставался, главным образом, парусным, флот союзников был технически более совершенным, в основном - паровым. После печального опыта Крымской войны царское правительство начало решительнее внедрять паровую машину на суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26


А-П

П-Я