Мои мысли крутились вокруг многих вещей... но в основном вокруг этой девушки. Она что-то пробудила во мне, какое-то воспоминание, которое казалось чем-то большим, нежели простое воспоминание, или какое-то чувство... дежа вю?
Взять хотя бы ее кожу. Вытирая ей спину, я заметил какую-то странную пленку, что-то вроде легкой маслянистости, но это чувство не было неприятным. От этих воспоминаний мои пальцы едва заметно задрожали. Мне пришло в голову, что я не чувствовал себя так уже... уже очень давно.
Глава 2
Лодочный клуб
В ту ночь я допоздна работал и лег спать далеко за полночь. Проспал я почти пол-утра, съел легкий завтрак и, стоило мне только одеться, как я понял, что у меня гости. Я услышал, что к дому подъезжает машина, и вышел на балкон как раз вовремя, чтобы увидеть, как она притормаживает. Когда водитель вышел, я окликнул его со своего места у ограды балкона:
— Эй! Чем могу помочь!
— Я — Дэвид Семпл, — последовал ответ. — Я приехал туда, куда нужно?
— Несомненно. Подождите минуточку, я сейчас спущусь.
Мой дом был построен но моим собственным чертежам, со спальнями, кабинетом и ванной наверху, кухней, небольшой библиотекой, кладовкой и гаражом — внизу. Поскольку я так и не собрался научиться водить машину, гараж давным-давно превратился в еще одну кладовку.
Я поспешил вниз и открыл входную дверь. Семпл схватил мою руку, как только я появился. Его рукопожатие оказалось довольно крепким, хотя рука показалась мне холодной и влажной. Я пригласил нового знакомого в дом и проводил наверх в мой кабинет. Только там я внимательно оглядел его.
Он был худощав, довольно бледен, и я был бы готов побиться об заклад, что он носит парик. Его кожа с широкими порами казалась необычайно грубой. Походка очень напоминала походку моряка. Почему бы и нет, если он, по его собственным словам, член-основатель лодочного клуба? Но по какой-то необъяснимой причине я понял — он не слишком мне нравится. В нем имелось что-то странное, что-то, чего я никак не мог уловить, но тем не менее, вызывающее у меня неприязнь.
Едва только Семпл устроился в кресле, как сразу же заметил на столике ту самую раковину.
— А! — воскликнул он. — Да, совершенно бесспорно. — Он пересек комнату и взял раковину в руки. — Никаких сомнений, это именно та раковина — раковина из книги!
— Вы абсолютно уверены?
— Настолько, насколько вообще можно быть уверенным, не имея при себе книги, чтобы сравнить.
— Вы не привезли ее? — я даже не попытался скрыть разочарования.
— Нет, простите. Надо же быть таким болваном — я оставил ее в клубе. Но мы можем взглянуть на нее потом...
Несмотря на мой всепоглощающий интерес к речам Семпла, я воспользовался возможностью рассмотреть моего посетителя более пристально. При этом я заметил еще несколько необычных особенностей, которые, сколь бы мелкими они ни казались, лишь углубили мою неприязнь к этому человеку.
Например, говорил он задыхаясь, как будто ему приходилось бороться за каждый глоток воздуха. Я предположил, что, возможно, он астматик. Но если мое предположение было верным, почему он до самого носа плотно замотан в шелковый шарф? На самом деле, к чему шарф в столь необычайно теплый день? Кроме того, теперь, когда мы оказались вдвоем в моем тесном кабинете, я обнаружил, что меня очень раздражает тяжелый аромат его одеколона, если это, конечно, одеколон, и еще больше тревожит пробивающийся сквозь него запах... чего?
Возможно, виной тому — солнце, нагревшее пляж, с которого доносился запах гниющих водорослей. Но балконная дверь была закрыта, и даже если и дул легкий бриз, то он дул с континента...
Внезапно я почувствовал его холодный взгляд. Мой гость смотрел на меня в высшей степени странно, поблескивая большими круглыми глазами за стеклами модных очков в тяжелой оправе. Его взгляд необъяснимо пугал меня.
Я поднялся, заставив гостя быстро спросить:
— Что... что случилось?
— Простите, — промямлил я. — В этой комнате так... так душно... простите, что привел вас в непроветренную комнату, вчера я допоздна работал...
— Боже мой! Не беспокойтесь, — ответил он быстро. — Мне вполне удобно.
— Как бы то ни было, я открою окно, — объявил я, наконец взяв себя в руки.
— Пожалуйста, если вам так будет легче. Возможно, это — хорошая мысль. Мне будет очень неловко, если я заражу вас, я простужен, и у меня болит горло.
Так вот в чем было дело. Значит, запах, который я заметил, был запахом какого-нибудь лекарства. И все же моя первоначальная неприязнь к Семплу никуда не делась. Тем не менее он приехал сюда не за тем, чтобы произвести на меня благоприятное впечатление, а для того, чтобы предложить свою помощь. По меньшей мере, я должен был быть благодарен ему за это. Я решил отбросить свои неестественные опасения и попытаться быть в присутствии Семпла как можно более любезным.
— Как вы нашли дорогу к моему дому... Э-э-э... Дэвид? Мой дом не так-то легко отыскать, а дорога, ведущая сюда от шоссе, чуть шире тропинки.
— Я... — он, казалось, на миг разом забыл все слова, потом быстро продолжил. — Я спросил в деревне.
Конечно, я здесь никого не знаю, но, похоже, там неплохо знают вас.
— Да, знают. Хотя, полагаю, я должен казаться им немного нелюдимым.
— Превосходное виски, — заметил мой гость, меняя тему.
— Благодарю вас. Я иногда балую себя. Но я как раз думал, Дэвид, что за странное совпадение вышло...
— Совпадение? — в голосе гостя зазвучали настороженные нотки.
— Да, совпадение. Сначала ко мне попадает эта странная загадочная раковина, а потом вы находите упоминание о ней в какой-то старой книге. Нет... Еще более странно, что мы обнаружили две грани одной и той же загадки и сложили их вместе через общего друга. Все это кажется совпадением.
— Полагаю, все именно так, — согласился он через некоторое время, снова одарив меня своим странным взглядом. — Но послушайте — вы ведь, скорее всего, еще не обедали? Почему бы вам не съездить вместе со мной в клуб? Мы пообедаем там, и вы сможете смотреть мои книги, сколько душе будет угодно.
— Книги?
— Ну да. Я привез не только эту. Ну, что скажете? А потом я отвезу вас назад.
Я без дальнейших пререканий согласился на его предложение, но не только из интереса к американской ракушке. Сара Бишоп никак не выходила у меня из головы с тех самых пор, как я проводил взглядом ее удаляющийся мотороллер. Если Сара с отцом остановились в клубе Семпла, то не исключено, что я снова ее увижу, и...
В любом случае, она была на втором месте после моего желания узнать все про эту новую раковину. По крайней мере, я так себе говорил. Это мог оказаться мой последний шанс узнать, действительно ли этот моллюск был новым видом, до сих пор не известным науке? Хотя, по всей видимости, если Семпл не ошибался, об этих моллюсках хорошо знал автор или авторы различных оккультных книг.
Я хотел было переодеться в более подходящий костюм, но Семпл заверил меня, что это совершенно излишне. В клубе никто особенно не беспокоился об одежде. Предпочтение отдавалось удобству. К тому же, я в любом случае был отлично одет. Я согласился остаться в таком виде, и мы направились к машине.
Во время нашего путешествия, которое заняло чуть больше двадцати пяти минут, мы по большей части молчали. Семпл сосредоточился на дороге, а я бережно баюкал на коленях свою ракушку и никак не мог дождаться того момента, когда смогу прочитать о ней и увидеть ее изображение в книге. Первые полмили дорога была ухабистой, и мы ехали медленно, но потом, выскочив на шоссе, машина понеслась вперед. За считанные минуты мы проехали мимо деревни, еще несколько миль, и мы снова свернули на проселочную дорогу, ведущую к морю, к поросшим кустами и ежевикой утесам.
Что касается человеческого жилья, эта часть побережья заселена очень мало: пара ферм, но ни одной деревушки за пределами Сиэма. Следующим городком значительного размера был Ньюквей, он находился в получасе езды вдоль берега. Если необходимым условием считать уединенность, то это место великолепно подходило для лодочного клуба как нельзя лучше. Местность, однако, казалась совершенно дикой. Для того чтобы что-то здесь построить, потребовалось бы потратить уйму денег. И все же было еще немало людей, которые могли позволить себе потратить такие суммы.
Вскоре по краям дороги поднялись высокие кусты и спутанный подлесок. Семпл осторожно проехал по затененному участку еще сотню ярдов или чуть больше.
Затем дорога пошла на подъем, а потом снова вниз, и нашим глазам открылось сливающееся на горизонте с небом бескрайнее море. Семпл свернул к большому низкому открытому спереди зданию, припарковался рядом с дюжиной машин различных марок. Несколько из них были американскими, и одна как раз разворачивалась. Кто-то собрался уезжать.
Обернувшись на сиденье, чтобы взглянуть вслед машине, я мельком увидел темные неуклюжие фигуры на пассажирских местах. На долю секунды на меня уставились странные круглые глаза, потом они исчезли. Не знаю, что было в этих лицах, но один взгляд на них — один мимолетный взгляд — заставил мое сердце ухнуть в ледяную бездну...
Мы вышли из машины и прошли к краю обрыва. Под нами раскинулась небольшая бухта. Часть скалистого берега уходила далеко в море, образуя мол с волнорезом, загибавшимся внутрь и защищавшим тихие воды. В этой бухте стояло на якорях множество лодок и даже одна маленькая и очень дорогая по виду яхта, хотя не было видно почти никаких признаков жизни. Внутренний дворик тоже был пустынным.
Там, где мы стояли, утес многие годы назад обрушился, оставив массивные каменные глыбы, образовывавшие неровный крутой спуск к травяным островкам, обломки рухнувшего утеса уже поросли травой. По всей длине разлома росли деревья и кустарники. Широкая деревянная лестница с перилами круто спускалась вниз, теряясь в деревьях и снова появляясь внизу. Там она переходила в дорожку, вымощенную бетонными плитами, которая, в свою очередь, вела к клубу, расположившемуся на берегу.
Здание клуба показалось мне заброшенным, и, когда мы с Семплом спускались по лестнице, я пытался разглядеть дом всякий раз, как он появлялся между деревьями. Серо-синий, он выглядел просторным и построенным в современном стиле. Фасад был приподнят на колоннах, вбитых глубоко в дно овального углубления, выкопанного на берегу много выше линии прибоя. Задняя часть пряталась в тени острых зубцов скалы, обточенных многими веками ветров и дождей, и деревьев, выросших в укрытии этих зазубренных валунов. Это место во всех отношениях гораздо больше походило на пристанище удалившегося на покой нелюдимого богача, чем на лодочный клуб из тех, что мне приходилось видеть раньше.
Мы вошли в здание через боковую дверь и оказались в небольшом холле, или приемной. На противоположном конце комнаты располагался скромный бар, но, похоже, никто там не дежурил. Дверь из матового стекла справа от нас выходила на внутренний дворик перед клубом. «Как, должно быть, приятно сидеть здесь летом на свежем воздухе и слушать шум прилива, — подумал я, — напитки со льдом, солнечные очки, прохладный бриз с моря...»
Голос Семпла вернул меня на землю:
— Моя комната вон там.
Через вращающуюся дверь слева мы прошли в длинный коридор. По пути нам встретился высокий, сутулый и выглядевший странно отрешенным мужчина неопределенного возраста, который невыразительно улыбнулся Семплу ичрубым гортанным, в высшей степени неприятным голосом спросил:
— Принести вам какой-нибудь напиток, сэр? А вашему другу?
— Да, спасибо, Сарджент. Виски, я полагаю? — Семпл взглянул на меня, ожидая одобрения.
Я кивнул.
— Да, замечательно.
— Бутылку, Сарджент, — объявил Семпл. — И два стакана. Да, еще колотый лед.
— В вашу комнату, сэр? Или в общую?
— В мою, Сарджент. Да, и закажите-ка обед для мистера Воллистера, — он обернулся ко мне. — Сегодня будет рыба. Очень рекомендую!
Прошаркав мимо нас, слуга, которого Семпл назвал Сарджентом, пробормотал что-то о минуте или двух и исчез за вращающейся дверью.
— Сюда, — пригласил Семпл, ведя меня по коридору.
Меня поразила мрачность этого места. Сюда проникало очень мало света. Обстановка показалась мне достаточно роскошной, но повсюду лежал отпечаток какой-то заплесневелости и неприятной сырости. Возможно, клуб находился слишком близко к морю, или же центральное отопление вышло из строя. Разумеется, здесь должно было быть центральное отопление...
Двери располагались по внутренней стороне коридора через равные промежутки. Дойдя до последней, Семпл вытащил ключ и открыл ее. Он ввел меня в небольшую комнатку, сказав:
— Располагайтесь, Джон. Я сейчас приду.
Он вышел в коридор, оставив дверь приоткрытой. Из совершенно не характерного для меня, нездорового любопытства я выглянул в коридор и увидел, как Семпл исчез за вращающейся дверью в конце коридора. Как только дверь за ним повернулась, до меня донеслись приглушенные голоса из общей комнаты. Поскольку я не мог расслышать ни единого слова, то предпочел вернуться обратно в комнату Семпла.
Через минуту-другую после того, как я уселся в кресло, раздался стук в дверь, и вошел Сарджент с подносом, на котором стояла бутылка, стаканы и маленькое серебряное ведерко со льдом. Пробормотав в ответ на мою улыбку что-то, показавшееся мне совершенно бессвязным, он вышел, и я смог оглядеться.
Атмосфера здесь была мрачной настолько, что я даже включил свет, небольшую лампу под абажуром, висевшую в центре потолка, чтобы лучше видеть. Комнатка была такой маленькой, какую я и ожидал увидеть в подобном месте, с кроватью у стены, небольшим столиком в восточном стиле у изголовья кровати, креслом, которое сейчас занимал я, бельевой корзиной, узким сервантом, небольшим письменным столом и стулом с прямой спинкой. Кроме того, у стены напротив кровати висела трехъярусная книжная полка.
В дальнем уголке моего мозга немедленно ожили и закопошились тревожные мысли. Среди множества книг с заглавиями, о которых мне никогда раньше не приходилось слышать, было несколько фолиантов из тех, которые Семпл упоминал во время нашего первого телефонного разговора:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46