12 августа я присутствовал в ЦПК на заседании Государственной комиссии. Из медиков в нее входили также заместитель министра здравоохранения СССР А. И. Бурназян и В. Н. Правецкий. С. П. Королев приехал с большой группой своих помощников.
Рассматривались кандидатуры в состав экипажа трехместного космического корабля "Восход". Главный конструктор называл свое детище внеземной лабораторией. На "Восходе" не будет системы катапультирования, по возвращении из космоса он мягко приземлится. Программа полета рассчитана на сутки. Люди полетят без скафандров.
Сергей Павлович назвал кандидатом в экипаж молодого талантливого ученого К. П. Феоктистова. Его участию в полете Главный конструктор придавал большое значение.
С того дня я с нетерпением ожидал новой встречи с Байконуром. Беспокоился, не задержат ли меня дела в Москве.
Наконец подошло время запуска "Восхода".
Я получил возможность присутствовать при его старте.
Выдержки из дневниковых записей:
"4.10,64 Прилетел в Байконур вместе с первой группой космонавтов. Ее называют гагаринской. На аэродроме нас встретили Председатель Государственной комиссии, С. П. Королев, Н. II. Каманин и др. В доме, где размещают космонавтов, нас ждали специалисты по космической медицине А. М. Генин, Г. Ф. Хлебников, И. А. Акулиничев и другие".
"5.10. Заседание Государственной комиссии. Принято решение: пуск "Восхода" завтра. Это генеральная репетиция, на борту корабля - манекен. Крепко досталось от Королева некоторым конструкторам за выявленные во время проверки готовности корабля огрехи в работе отдельных систем".
"6.10. В 40.00 состоялся запуск ракеты-носителя с "Восходом"). Организовано трехсменное дежурство. Я остался с группой генерала Каманина".
"7.10. В 10.18 по московскому времени корабль благополучно опустился в заданном районе.
Во время его полета по телеметрии поступала различная информации. Температура воздуха в кабине была в пределах 15-16 градусов С, барометрическое давление - 748-750 мм ртутного столба, парциальное давление O2 152-148 мм.
Находился с группой до двух часов ночи. Когда вышел из помещения наружу, степь вся серебрилась от инея. Вспомнил палящий зной, который стоял, когда готовился полет Николаева и Поповича. Припомнилась вдруг и. заиндевелая степь под Невинномысском в ноябре 1942 года, ожидание отправки нашего авиаполка ночных бомбардировщиков на фронт... Сколько произошло перемен с той поры!
Днем имел разговор с Н. П. Каманиным. Высказал свои предложения: в этот раз после завершения полета космонавтов сразу вернем сюда, на космодром. Здесь и проведем их медицинское обследование. Каманин согласился с этим. Председатель Государственной комиссии и С. П. Королев тоже приняли это предложение".
"9.10. Сегодня осматривали доставленный сюда с места приземления корабль. Перегрузки при посадке, по расчетам конструкторов, составили до 8 g на корпус. Это немного. В двух местах снаружи треснула теплоизоляция. Корабль обгорел незначительно, не больше чем предполагалось.
Сегодня же был в МИКе (монтажпо-испытательном комплексе), тде производилась примерка кресел для экипажа и последний раз проверялось размещение космонавтов в корабле. Пригласив меня к лифту, СП (тут все так называют С. П. Королева) сказал товарищу, открывшему дверь: "Поднимите доктора!" При этом с улыбкой тронул меня за плечо. В лифт вошел также В. Н. Пра-вецкий. После того как мы побывали в корабле и спустились в лифте, Королев подошел к нам. "Ну как с размещением экипажа? - спросил, глядя чуть исподлобья. И сам же ответил: - Комфорта пока маловато, но не все сразу. Дальше будет и это".
"10.10. В 17.00 по местному времени состоялось заседание технического руководства. Присутствовали виднейшие конструкторы и ученые. После докладов ответственных за отдельные системы было принято решение: вывозить корабль на старт завтра, а послезавтра произвести пуск.
В 19.30 состоялось заседание Государственной комиссии, где официально были названы командир и члены экипажа корабля: Владимир Комаров, Константин Феоктистов, Борис Егоров. Их поздравили С. П. Королев и другие присутствовавшие. Стрекотали кинокамеры.
Вечером, сразу после заседания, начали готовить экипаж к полету. С этого часа он переведен на бортовое питание".
"11.10. Космонавты в домике на площадке километрах в трех от установленной ракеты. При них неотлучно находится Никитин. Сегодня подгонялись и окончательно закреплялись на специальном поясе датчики для передачи на землю сейсмокардиограммы, пневмограммы и электрокардиограммы. С каждого космонавта снят фон клинико-физиологических характеристик".
"12.10, В 7.30 по местному времени (5.30 московского) вместе с Г. Ф. Хлебниковым приехал в домик к космонавтам. Сделали побудку. Никитин роздал градусники, затем смерил пульс и кровяное давление. Настроение у космонавтов бодрое. После завтрака они надели легкие шерстяные костюмы. За два часа до старта медленно двинулись в автобусе к кораблю.
Волнующая, как всегда, церемония проводов... Первым в корабль поднялся Феоктистов, за ним Егоров, последним Комаров.
10.30 московского времени. Пуск. Бушующий огонь, медленный поначалу подъем гигантской сигарообразной серебристой ракеты, затем слепящее пятно второго солнца на небе... "Герои!" - это единственное слово, которое приходит на ум, когда глядишь вслед уносящимся космонавтам.
Мое дежурство в оперативной группе на измерительном пункте начиналось в 14.00, но я отдежурил несколько часов и с первой группой. Здесь же находились все члены Государственной комиссии, ее Председатель и С. П. Королев. Вначале несколько увеличилась влажность в кабине космонавтов, но в пределах допустимого".
"13.10. Космонавты приземлились, все хорошо! Во второй половине дня они уже доставлены сюда. Их ожидала специальная врачебная бригада, которая сразу приступила к медицинскому освидетельствованию.
В вестибюле домика, где находятся космонавты, собрались Председатель Государственной комиссии, Королев, Каманин и другие. Все были радостно возбуждены. Космонавтов обнимали, поздравляли..."
В этом полете космонавты проделали действительно огромную работу. Командир ориентировал корабль, используя ручное управление, по солнцу, звездам, горизонту Земли и "бегу" земной поверхности, определяя при этом время ориентации, расход рабочего тела микродвигателей, удобство управления и т. д. В его обязанности входили радиосвязь с Землей, контроль за работой бортовых систем, наблюдение земной поверхности при различной освещенности, определение световой чувствительности глаз и возможности визуальной ориентировки. Результаты опытов и наблюдений он записывал в бортовой журнал и на магнитофон.
К. Феоктистов регистрировал параметры, характеризующие работу бортовой аппаратуры, показания прибора "Глобус", вел фотографирование и различные научные наблюдения.
Для медиков и биологов особый интерес представляло участие в космическом полете врача.
Едва корабль вышел на орбиту, Борис Борисович Егоров осмотрел товарищей и записал в бортжурнал результаты наблюдений: пульс, частоту дыхания, реакцию на переход к состоянию невесомости, общие впечатления. Он определил также порог чувствительности вестибулярного аппарата.
Впоследствии Б. Б. Егоров осуществлял физиологические наблюдения за сердечно-сосудистой и кровеносной системами, функциями вестибулярного аппарата, центральной и периферийной нервными системами, исследовал внешнее дыхание, газообмен и энергозатраты в условиях невесомости, брал у товарищей кровь для исследования.
Врач регистрировал биотоки головного мозга и электрические потенциалы, возникающие при произвольных и непроизвольных движениях глаз, определял параметры, характеризующие координацию движений при вычерчивании фигур и т. д.
Спали Комаров, Феоктистов и Егоров поочередно по три - пять часов. Сон был глубокий, без сновидений.
Сразу же после полета "Восхода" стал готовиться к запуску "Восход-2". Из этого корабля человек должен был выйти в открытый космос.
Главными частями "Восхода-2" были герметическая кабина с тремя иллюминаторами, имевшими жаропрочные стекла, приборный отсек и пристроенная к кабине шлюзовая камера. Из нее в открытый космос вел особый люк, который можно было открыть вручную или с помощью электродвигателя.
На Землю возвращалась только кабина. Приборный отсек со всей аппаратурой и шлюзовая камера, отделившись, сгорали.
Лететь должны были два космонавта в одинаковых скафандрах, чтобы в случае необходимости один мог помочь другому и в открытом космосе. Полная герметичность скафандра достигалась оболочкой в несколько слоев. Шлем имел двойное остекление с защитным фильтром в шлеме. Специальное покрытие предохраняло от жара
Солнца. На спине у выходящего за борт крепился ранец системы жизнеобеспечения.
Я снова приведу выдержки из своего дневника, попутно дополняя и объясняя их.
"17.2.65. Сегодня проведено медицинское освидетельствование двух экипажей космонавтов для "Восхода-2". В первый экипаж входят Беляев Павел Иванович, 1925 г. р., и Леонов Алексей Архипович, 1934 г. р. Они в ЦПК с 1959 г., "старички". Состояние здоровья у обоих хорошее. Все испытания (барокамера, центрифуга, вестибулярные тренировки и др.) перенесли отлично. По состоянию здоровья к полету годны".
Осуществление эксперимента по выходу человека в открытый космос вызывалось научно-практическими задачами космонавтики. Сборка на орбите многоцелевых космических станций, выполнение ремонтно-профилактических работ на них, помощь экипажу, терпящему бедствие, и многое другое трудно представить без выхода космонавтов в открытый космос и возможности выполнения человеком нужных работ вне корабля.
В предполетную подготовку космонавтов было внесено много специфических дополнений. Очень серьезное внимание уделяли повышению их общефизической и вестибулярной устойчивости.
При этом использовались вращающееся кресло, качели Хилова, кресло с неустойчивой опорой, спортивное колесо, лопинг, батут и другие стенды. Часть исследований этого направления производилась на самолетах, имитировавших в полете невесомость.
Заключительные проверки показали, что после такого комплекса тренировок время восстановления равновесия на кресле с неустойчивой опорой у космонавтов значительно сократилось. Так, у Беляева оно уменьшилось с 3,5 до 2 секунд, а у Леонова с 6,3 до 2,3 секунд.
Принципиально новым разделом в программе предполетной и специальной медицинской подготовки явилась биомеханическая тренировка, осуществлявшаяся на "безопорных" стендах и в полетах на Ту-104 с имитацией невесомости.
В "плавательном бассейне" самолета-лаборатории был установлен макет кабины нового космического корабля со шлюзом. В полете, на участках повторных воспроизведений кратковременной невесомости, космонавты по частям выполняли специальные учебные упражнения по шлюзованию, отходу и подходу к люку шлюза, выходу и входу в шлюз и т. д. Контроль за состоянием космонавтов велся с помощью широкого комплекса физиологических методик".
"9.3.65. В 11.50 по московскому времени с группой космонавтов прилетел в Байконур. Их встречали Председатель Государственной комиссии, представитель Минздрава В. Н. Правецкий и другие.
С. П. Королев приехал на аэродром минут через десять после посадки нашего самолета и выразил неудовлетворение тем, что его неточно информировали о времени прибытия космонавтов. Каманин спросил командира лайнера, почему так получилось. Тот объяснил, что это произошло по независящим от него причинам.
Тут же на аэродроме было назначено на 19.00 (поместному времени) совещание, на которое Председатель и Королев пригласили Н. П. Каманина, Е. А. Карпова, В. Н. Правецкого, меня и других.
Был на совещании. Дело в следующем. У Е. А. Карпова есть сомнение в правильности отбора экипажа № 1. В частности, во время одного из тренировочных полетов у Беляева были зарегистрированы единичные экстрасистолы (добавочные сокращения сердца).
Но все испытания и функциональные пробы космонавты перенесли хорошо, я не вижу причин для отстранения Беляева от полета. За экипаж № 1 (Беляев и Леонов) высказались Каманин, Правецкий, наконец, Королев. Экипаж утвержден".
"10.3. Вчера, когда мы прилетели, был теплый весенний день ( + 16°), светило солнце. Ночью подул холодный ветер, небо затянули облака, температура упала до минусовой.
В 8.30 (по местному) выехали туда, где началась подготовка экипажей к полету. После обеда космонавты примеряли скафандры.
Я встретился с С. П. Королевым и попросил разрешить поставить на борт "Восхода-2" прибор "Резеда" для определения жизненной емкости легких, частоты дыханий в минуту, а главное, для забора проб воздуха в специальные бюретки. На земле по этим пробам, взятым от каждого космонавта в отдельности, можно будет определить основной обмен и энерготраты космонавтов в полете.
Королев попросил показать ему прибор, но только завтра, и в принципе дал согласие установить его на корабле".
"11.3. Космонавты начали "обсидку" корабля. В это время в МИКе собрались все члены Государственной комиссии. Долго о чем-то разговаривали, отойдя в сторону, Королев, его заместитель и академик Келдыш.
Когда они кончили, я подошел и спросил у Сергея Павловича, когда можно показать ему "Резеду". Очень любезно он ответил: "Пожалуйста, сейчас". Взяв в руки компактный прибор, он попросил показать, как им пользоваться, сам выдыхал в газовые часы воздух, шутил. Разрешил поставить "Резеду".
"12.3. В. Н. Правецкий предложил согласовать программу последующих медико-биологических исследований при запуске очередных кораблей. Целый день ушел на это.
Программа, на наш взгляд, чрезмерно академична. Она предусматривала задействовать два корабля для полетов животных в хроническом и остром опытах. Наше мнение - надо больше проводить исследований вестибулярного и зрительного анализаторов человека, его способности ориентироваться в космическом пространстве, управлять системами корабля и пр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39