унитаз геберит
Миссис Брэддок говорит, что к ним трудно придраться, и это так. Они просто выскальзывают из рук.
Принглы — это клан, члены которого придирчиво следят друг за другом и немало вздорят между собой, но против любого чужака встают сомкнутыми рядами. Я пришла к выводу, что население Саммерсайда разделяется на две категории — те, что принадлежат к клану Принглов, и все остальные.
У меня в классе полно Принглов, и многие ученики, v которых другая фамилия, связаны с Принглами узами родства. Верховодит ими зеленоглазая нахалка Джен Прингл. Такой я себе представляю Бекки Шарп, Героиня романа У. Теккерея «Ярмарка тщеславия». (Примеч. пер.)
когда той было четырнадцать лет. Она организовала против меня в классе кампанию скрытого непослушания, с которой очень трудно бороться. Она умеет строить уморительные рожицы, и когда я слышу за спиной приглушенное хихиканье, я отлично знаю, кто виновник этого веселья, но поймать ее на месте преступления мне ни разу не удалось. Негодница не лишена способностей, пишет великолепные сочинения и, на горе мне, блестяще разбирается в математике. Во всем, что она говорит и делает, есть блеск таланта, и она наделена чувством юмора, которое могло бы сблизить нас, если бы она с самого начала не настроилась меня ненавидеть. Боюсь, что мы с Джен Прингл еще очень не скоро сможем посмеяться над чем-нибудь вместе.
Кузина Джен, Мира Прингл, — самая красивая девочка в школе… и глупа как пробка. Иногда, отвечая у доски, она выпаливает какую-нибудь несусветную чушь. Например, сегодня на уроке истории она сказала, что индейцы приняли Чамплена и его отряд за богов или за что-то «бесчеловечное».
Вся светская жизнь города идет по указке Принглов. Меня уже пригласили на ужин в два дома, потому что новую директрису заведено приглашать к Принглам на ужин, и они не намерены нарушать установленные традиции.
Вчера я была в доме Джеймса Прингла, отца вышеупомянутой Джен. У него вид университетского профессора, но на самом деле он непроходимо невежествен и глуп. Он без конца разглагольствовал о дисциплине, постукивая по скатерти указательным пальцем, ноготь которого не отличался безукоризненной чистотой — так жe как и грамматический строй его предложений.
— Саммерсайдская школа всегда нуждалась в твердой руке… опытном учителе-мужчине, который смог бы… Пожалуй, вы для этой должности молодоваты… хотя молодость — это недостаток, который быстро излечивается временем.
На все эти сентенции я ничего не ответила, так как боялась, что, начав, не смогу остановиться. В итоге я продемонстрировала такие же безукоризненные манеры, как и сами Принглы, и удовлетворилась тем, что сказала про себя, глядя на него невинно-прозрачными глазами: «Молчал бы уж ты, сварливый неуч!»
Джен, по-видимому, унаследовала способности от матери, которая мне, в общем, понравилась. В присутствии родителей она вела себя идеально, но при этом ухитрялась произносить самые невинные фразы вызывающим тоном. Даже «мисс Ширли» в ее устах звучало как оскорбление. А как она смотрела на мои волосы! Как будто твердила про себя: «Морковка! Морковка!» Да уж, от Принглов не дождешься, чтобы они назвали мои волосы каштановыми.
Мне гораздо больше понравилось в доме у Мортона Прингла, хотя хозяин имеет привычку не слушать собеседника. Скажет что-нибудь и, пока ты ему отвечаешь, обдумывает свою следующую реплику.
Миссис Стивен Прингл (она известна как вдова Прингл — в Саммерсайде вообще избыток вдов) вчера прислала мне письмо… этакое вежливое, милое послание… каждая строчка пропитана ядом. Я слишком много задаю Милли на дом… у Милли слабое здоровье, и ее нельзя переутомлять. Мистер Бэлл никогда не задавал ей ничего на дом. У нее тонкая нервная организация, ее надо понимать. Мистер Бэлл прекрасно понимал Милли. Если я постараюсь, то тоже сумею ее понять.
Я не сомневаюсь, что, по мнению миссис Стивен Прингл, виновата в том, что у ее сына Адама на уроке пошла носом кровь и его пришлось отпустить домой. А вчера ночью я проснулась в холодном поту, вспомнив, что, когда писала текст на доске, забыла поставить точку над «i». Наверняка Джен Прингл это заметила, и весь клан будет теперь с восторгом перешептываться по этому поводу.
Ребекка Дью говорит, что я получу приглашения к ужину от всех Принглов, кроме двух старух, живущих в особняке, после чего они забудут о моем существовании. Видимо, меня ждет полный остракизм. Война объявлена, но мы еще посмотрим, на чьей стороне будет победа. Однако эта вражда изрядно портит мне настроение. Спорить с предубежденными людьми бесполезно. А я, как и в детстве, очень расстраиваюсь, когда ко мне плохо относятся. Представь себе, каково мне сознавать, что, хотя я ничем перед ними не провинилась, меня ненавидят родители половины моих учеников. Как это несправедливо!
Если не считать осложнений с Принглами, мне нравится мой класс. Некоторые дети обладают недюжинными способностями, трудолюбием и хотят, закончив школу, идти учиться дальше. Льюис Аллен оплачивает пансион тем, что моет посуду, убирает комнаты и тому подобное. И ничуть этого не стыдится! А Софи Синклер каждый день приезжает в школу верхом — без седла! — на старой серой кобыле. И это шесть миль туда и шесть обратно! Какова девочка! Если я смогу помочь такой целеустремленной ученице, одно это стоит всех неприятностей с Принглами.
Но… если я не сумею побороть неприязнь Принглов, то вряд ли мне удастся вообще кому-нибудь помочь.
Одно утешение — Звонкие Тополя. Это вовсе не пансион, это мой родной дом. И здесь я всем нравлюсь, даже коту, хотя он иногда на меня обижается. Тогда он садится ко мне спиной и время от времени бросает взгляд через плечо — как я это воспринимаю? При Ребекке Дью я его никогда не глажу — ее это действительно раздражает. Днем кот — смирное, задумчивое, ласковое животное. Но ночью он преображается и в нем появляется даже что-то мистическое. Ребекка это объясняет тем, что ему никогда не разрешают гулять на улице по ночам. Как же она не любит стоять вечером на пороге задней двери и звать его! Она говорит, что над ней потешаются все соседи. Она и вправду зовет его таким злобным басистым голосом, что в тихую ночь ее, наверное, слышно по всему городу. Но вдовы впали бы в истерику, если бы он не вернулся ночевать домой.
— Никто не знает, что я терплю из-за Проклятого Котяры… ни одна душа, — сообщила мне Ребекка Дью.
Отношения с вдовами у меня прекрасные. Тетя Кэт не одобряет чтение романов, но заверила, что не собирается навязывать мне свои вкусы. А тетя Шатти обожает романы и потихоньку таскает их в дом из городской библиотеки и прячет в специальное потайное место, где также лежит колода карт для пасьянса и кое-что еще, о чем, как она считает, Кэт лучше не знать. Ее тайник находится в сиденье кресла, и про него действительно никто не знает. Подозреваю, тетя Шатти посвятила меня в свою тайну потому, что ждет от меня помощи в своей контрабандистской деятельности. Собственно говоря, в Звонких Тополях не надо устраивать каких-то особенных потайных местечек — я еще не видела дома, который бы так изобиловал разными загадочными шкафчиками и ящичками. Хотя Ребекка Дью делает все от нее зависящее, чтобы в них не оставалось ничего загадочного. Как ни поглядишь, она вечно расчищает какой-нибудь из этих шкафчиков.
— Дом сам по себе чистым не бывает, — скорбно заявляет она, когда вдовы уговаривают ее поменьше усердствовать.
И если бы Ребекка Дью нашла роман или колоду карт, она, несомненно, тут же бросила бы их в огонь. Они для ее ортодоксальной души — порождение дьявола Она так и говорит, что карты — дьявольская выдумка а любовные романы — еще хуже карт. Ребекка Дью ничего не читает, кроме Библии и светской хроники в «Монреаль гардиан». Она обожает читать про миллионеров, их дома, мебель, наряды и развлечения.
— Подумать только, мисс Ширли, — нежится в золотой ванне! — с завистью сказала она как-то.
Но в общем она добрейшая женщина. Где-то раздобыла удобное вольтеровское кресло с выцветшей обивкой, в котором я тону, как в перине, и сказала:
— Это ваше кресло. Больше в нем никто сидеть не будет.
И даже гоняет с него кота — вдруг к моей юбке пристанет несколько волосков и у Принглов появится новый повод насмехаться надо мной!
Все трое с большим интересом отнеслись к моему кольцу с жемчужинками и к тому, что это означает. Тетя Кэт показала мне свое обручальное кольцо с бирюзой (она больше не может его носить — слишком мало). А бедняжка тетя Шатти со слезами призналась, что у нее никогда не было обручального кольца, потому что ее муж считал это пустой тратой денег. Она каждый вечер приходит ко мне в комнату, чтобы протереть лицо пахтой — считается, это сохраняет цвет лица. Тетя Шатти заставила меня поклясться, что я не расскажу о пахте Кэт.
— Она скажет, что в моем возрасте просто смехотворно думать о цвете лица. А Ребекка Дью вообще считает, что христианке следует быть такой, какой ее создал Господь. Раньше я протирала лицо на кухне, после того как Кэт засыпала, но всегда боялась, что меня за этим занятием застанет Ребекка Дью. У нее слух как у кошки, Даже когда она спит. Если вы позволите мне приходить сюда по вечерам… спасибо, большое спасибо, милочка!
Разузнала я кое-что и про миссис Кемпбелл, нашу соседку в замке «Под Вечнозелеными Елями». Она тоже принадлежит к клану Принглов. Ей восемьдесят лет Я ее ни разу не видела, но, судя по всему, это весьма суровая особа. У нее есть служанка, которую зовут Марта и которой почти столько же лет, сколько и ее хозяйке. И характер у нее такой же. Еще в доме живет правнучка миссис Кемпбелл, Элизабет Грейсон, которую я тоже до сих пор не видела, хотя и живу в Звонких Тополях уже две недели. Ей восемь лет, и она ходит в платную школу задворками, так что мы никогда не встречаемся. Ее мать, внучка миссис Кемпбелл, умерла. А внучку тоже воспитала миссис Кемпбелл, потому что ее родители умерли, когда она была еще ребенком. Внучка вышла замуж за человека по имени Пирс Грейсон, которого миссис Линд назвала бы янки. Она умерла при родах, а мистеру Грейсону вскоре пришлось уехать в Париж, где его назначили главой филиала той фирмы, в которой он работал. Вот девочку и прислали миссис Кемпбелл. Рассказывают, что отец видеть ее не мог, потому что она стоила жизни своей матери, и отказывался ею заниматься. Может, это просто сплетни: откуда могли поступить такие сведения, когда ни миссис Кемпбелл, ни Марта никогда не упоминают его имени?
Ребекка Дью говорит, что старухи держат бедную девочку в строгости и у нее совсем несладкая жизнь.
— Она не похожа на других детей, — рассказала мне Ребекка Дью, — всего восемь лет, а рассуждает как взрослая. Как-то однажды говорит мне: «Ребекка, что бы ты сделала, если бы, собираясь залезть в постель, почувствовала, что тебя кто-то укусил за ногу?» Неудивительно, что она боится спать в темноте. А они ее заставляют. Миссис Кемпбелл твердит, что не потерпит в доме трусишек. Они следят за каждым ее шагом, словно две кошки за мышью, и вечно делают ей замечания. Если она вскрикнет или засмеется, они начинают махать руками: «Тише-тише!» Так ребенка можно до смерти запугать. С другой стороны, что тут поделаешь?
— И правда, что? — отозвалась я.
Мне хотелось бы увидеть эту девочку. Мне ее очень жалко. Тетя Кэт говорит, что старухи о ней хорошо заботятся. То есть буквально она сказала: «Она у них одета и накормлена». Но ведь ребенок не может жить хлебом единым. Я никогда не забуду, какая у меня самой была жизнь до приезда в Грингейбл.
В пятницу я поеду домой и проведу в Эвонли два блаженных дня. Жаль только, что все будут спрашивать, как у меня идут дела в школе.
Нет, Джильберт, представь себе Грингейбл… туман над Лучезарным озером… краснеющие клены по ту сторону ручья… коричневые папоротники в лесу… предзакатные тени на Тропе Мечтаний… Как мне хочется оказаться в этих замечательных местах! Как ты думаешь, с кем?
Знаешь, Джильберт, иногда я начинаю подозревать, что очень тебя люблю.
10 октября
Саммерсайд
Аллея Оборотней
Звонкие Тополя
«Многоуважаемый и досточтимый сэр!»
Так начинается письмо, которое написала своему жениху бабушка тети Шатти. Ну разве не восторг? Какое чувство превосходства эти слова, наверное, породили в дедушке! Может, и мне стоит так начинать письма, вместо того чтобы просто писать «Мой милый Джильберт»? Но в общем-то я рада, что ты не тот дедушка… и вообще не дедушка. Как отрадно сознавать, что мы молоды и к нас впереди вся жизнь — наша общая жизнь.
(Далее пропущено несколько страниц. Видимо, на этот раз перо Энн не заржавело и не царапало.)
Я сижу у окна в своей комнатке и смотрю на янтарное небо, раскачиваемые ветром тополя, на открывающу. юся за ними гавань. Вчера я так хорошо прогулялась Мне просто было необходимо куда-то уйти — в Звонких Тополях все пребывали в расстроенных чувствах Тетя Шатти плакала в гостиной, потому что ее обидела тетя Кэт; тетя Кэт плакала в спальне, потому что была годовщина смерти капитана Макомбера; а Ребекка Дью плакала на кухне — по какой причине, я так и не выяснила. Я никогда еще не видела Ребекку в слезах. Но когда я тактично попыталась узнать в чем дело, она только пробурчала:
— Уж и поплакать человеку не дадут, если на него нашел такой стих!
Тут я взяла зонтик и тихонько ушла из дому — пусть себе плачут, если на них нашел такой стих.
Я направилась по дороге к гавани. К изумительной морозной свежести воздуха примешивался влажный запах свежевспаханной зяби. Я шла и шла, пока сумерки не сгустились в лунную ночь. Мне совсем не было одиноко. Я вела в уме беседу с воображаемыми друзьями и придумала столько эпиграмм на Принглов, что сама удивилась своему остроумию. В общем, мне было очень хорошо, несмотря на все огорчения, доставляемые Принглами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Принглы — это клан, члены которого придирчиво следят друг за другом и немало вздорят между собой, но против любого чужака встают сомкнутыми рядами. Я пришла к выводу, что население Саммерсайда разделяется на две категории — те, что принадлежат к клану Принглов, и все остальные.
У меня в классе полно Принглов, и многие ученики, v которых другая фамилия, связаны с Принглами узами родства. Верховодит ими зеленоглазая нахалка Джен Прингл. Такой я себе представляю Бекки Шарп, Героиня романа У. Теккерея «Ярмарка тщеславия». (Примеч. пер.)
когда той было четырнадцать лет. Она организовала против меня в классе кампанию скрытого непослушания, с которой очень трудно бороться. Она умеет строить уморительные рожицы, и когда я слышу за спиной приглушенное хихиканье, я отлично знаю, кто виновник этого веселья, но поймать ее на месте преступления мне ни разу не удалось. Негодница не лишена способностей, пишет великолепные сочинения и, на горе мне, блестяще разбирается в математике. Во всем, что она говорит и делает, есть блеск таланта, и она наделена чувством юмора, которое могло бы сблизить нас, если бы она с самого начала не настроилась меня ненавидеть. Боюсь, что мы с Джен Прингл еще очень не скоро сможем посмеяться над чем-нибудь вместе.
Кузина Джен, Мира Прингл, — самая красивая девочка в школе… и глупа как пробка. Иногда, отвечая у доски, она выпаливает какую-нибудь несусветную чушь. Например, сегодня на уроке истории она сказала, что индейцы приняли Чамплена и его отряд за богов или за что-то «бесчеловечное».
Вся светская жизнь города идет по указке Принглов. Меня уже пригласили на ужин в два дома, потому что новую директрису заведено приглашать к Принглам на ужин, и они не намерены нарушать установленные традиции.
Вчера я была в доме Джеймса Прингла, отца вышеупомянутой Джен. У него вид университетского профессора, но на самом деле он непроходимо невежествен и глуп. Он без конца разглагольствовал о дисциплине, постукивая по скатерти указательным пальцем, ноготь которого не отличался безукоризненной чистотой — так жe как и грамматический строй его предложений.
— Саммерсайдская школа всегда нуждалась в твердой руке… опытном учителе-мужчине, который смог бы… Пожалуй, вы для этой должности молодоваты… хотя молодость — это недостаток, который быстро излечивается временем.
На все эти сентенции я ничего не ответила, так как боялась, что, начав, не смогу остановиться. В итоге я продемонстрировала такие же безукоризненные манеры, как и сами Принглы, и удовлетворилась тем, что сказала про себя, глядя на него невинно-прозрачными глазами: «Молчал бы уж ты, сварливый неуч!»
Джен, по-видимому, унаследовала способности от матери, которая мне, в общем, понравилась. В присутствии родителей она вела себя идеально, но при этом ухитрялась произносить самые невинные фразы вызывающим тоном. Даже «мисс Ширли» в ее устах звучало как оскорбление. А как она смотрела на мои волосы! Как будто твердила про себя: «Морковка! Морковка!» Да уж, от Принглов не дождешься, чтобы они назвали мои волосы каштановыми.
Мне гораздо больше понравилось в доме у Мортона Прингла, хотя хозяин имеет привычку не слушать собеседника. Скажет что-нибудь и, пока ты ему отвечаешь, обдумывает свою следующую реплику.
Миссис Стивен Прингл (она известна как вдова Прингл — в Саммерсайде вообще избыток вдов) вчера прислала мне письмо… этакое вежливое, милое послание… каждая строчка пропитана ядом. Я слишком много задаю Милли на дом… у Милли слабое здоровье, и ее нельзя переутомлять. Мистер Бэлл никогда не задавал ей ничего на дом. У нее тонкая нервная организация, ее надо понимать. Мистер Бэлл прекрасно понимал Милли. Если я постараюсь, то тоже сумею ее понять.
Я не сомневаюсь, что, по мнению миссис Стивен Прингл, виновата в том, что у ее сына Адама на уроке пошла носом кровь и его пришлось отпустить домой. А вчера ночью я проснулась в холодном поту, вспомнив, что, когда писала текст на доске, забыла поставить точку над «i». Наверняка Джен Прингл это заметила, и весь клан будет теперь с восторгом перешептываться по этому поводу.
Ребекка Дью говорит, что я получу приглашения к ужину от всех Принглов, кроме двух старух, живущих в особняке, после чего они забудут о моем существовании. Видимо, меня ждет полный остракизм. Война объявлена, но мы еще посмотрим, на чьей стороне будет победа. Однако эта вражда изрядно портит мне настроение. Спорить с предубежденными людьми бесполезно. А я, как и в детстве, очень расстраиваюсь, когда ко мне плохо относятся. Представь себе, каково мне сознавать, что, хотя я ничем перед ними не провинилась, меня ненавидят родители половины моих учеников. Как это несправедливо!
Если не считать осложнений с Принглами, мне нравится мой класс. Некоторые дети обладают недюжинными способностями, трудолюбием и хотят, закончив школу, идти учиться дальше. Льюис Аллен оплачивает пансион тем, что моет посуду, убирает комнаты и тому подобное. И ничуть этого не стыдится! А Софи Синклер каждый день приезжает в школу верхом — без седла! — на старой серой кобыле. И это шесть миль туда и шесть обратно! Какова девочка! Если я смогу помочь такой целеустремленной ученице, одно это стоит всех неприятностей с Принглами.
Но… если я не сумею побороть неприязнь Принглов, то вряд ли мне удастся вообще кому-нибудь помочь.
Одно утешение — Звонкие Тополя. Это вовсе не пансион, это мой родной дом. И здесь я всем нравлюсь, даже коту, хотя он иногда на меня обижается. Тогда он садится ко мне спиной и время от времени бросает взгляд через плечо — как я это воспринимаю? При Ребекке Дью я его никогда не глажу — ее это действительно раздражает. Днем кот — смирное, задумчивое, ласковое животное. Но ночью он преображается и в нем появляется даже что-то мистическое. Ребекка это объясняет тем, что ему никогда не разрешают гулять на улице по ночам. Как же она не любит стоять вечером на пороге задней двери и звать его! Она говорит, что над ней потешаются все соседи. Она и вправду зовет его таким злобным басистым голосом, что в тихую ночь ее, наверное, слышно по всему городу. Но вдовы впали бы в истерику, если бы он не вернулся ночевать домой.
— Никто не знает, что я терплю из-за Проклятого Котяры… ни одна душа, — сообщила мне Ребекка Дью.
Отношения с вдовами у меня прекрасные. Тетя Кэт не одобряет чтение романов, но заверила, что не собирается навязывать мне свои вкусы. А тетя Шатти обожает романы и потихоньку таскает их в дом из городской библиотеки и прячет в специальное потайное место, где также лежит колода карт для пасьянса и кое-что еще, о чем, как она считает, Кэт лучше не знать. Ее тайник находится в сиденье кресла, и про него действительно никто не знает. Подозреваю, тетя Шатти посвятила меня в свою тайну потому, что ждет от меня помощи в своей контрабандистской деятельности. Собственно говоря, в Звонких Тополях не надо устраивать каких-то особенных потайных местечек — я еще не видела дома, который бы так изобиловал разными загадочными шкафчиками и ящичками. Хотя Ребекка Дью делает все от нее зависящее, чтобы в них не оставалось ничего загадочного. Как ни поглядишь, она вечно расчищает какой-нибудь из этих шкафчиков.
— Дом сам по себе чистым не бывает, — скорбно заявляет она, когда вдовы уговаривают ее поменьше усердствовать.
И если бы Ребекка Дью нашла роман или колоду карт, она, несомненно, тут же бросила бы их в огонь. Они для ее ортодоксальной души — порождение дьявола Она так и говорит, что карты — дьявольская выдумка а любовные романы — еще хуже карт. Ребекка Дью ничего не читает, кроме Библии и светской хроники в «Монреаль гардиан». Она обожает читать про миллионеров, их дома, мебель, наряды и развлечения.
— Подумать только, мисс Ширли, — нежится в золотой ванне! — с завистью сказала она как-то.
Но в общем она добрейшая женщина. Где-то раздобыла удобное вольтеровское кресло с выцветшей обивкой, в котором я тону, как в перине, и сказала:
— Это ваше кресло. Больше в нем никто сидеть не будет.
И даже гоняет с него кота — вдруг к моей юбке пристанет несколько волосков и у Принглов появится новый повод насмехаться надо мной!
Все трое с большим интересом отнеслись к моему кольцу с жемчужинками и к тому, что это означает. Тетя Кэт показала мне свое обручальное кольцо с бирюзой (она больше не может его носить — слишком мало). А бедняжка тетя Шатти со слезами призналась, что у нее никогда не было обручального кольца, потому что ее муж считал это пустой тратой денег. Она каждый вечер приходит ко мне в комнату, чтобы протереть лицо пахтой — считается, это сохраняет цвет лица. Тетя Шатти заставила меня поклясться, что я не расскажу о пахте Кэт.
— Она скажет, что в моем возрасте просто смехотворно думать о цвете лица. А Ребекка Дью вообще считает, что христианке следует быть такой, какой ее создал Господь. Раньше я протирала лицо на кухне, после того как Кэт засыпала, но всегда боялась, что меня за этим занятием застанет Ребекка Дью. У нее слух как у кошки, Даже когда она спит. Если вы позволите мне приходить сюда по вечерам… спасибо, большое спасибо, милочка!
Разузнала я кое-что и про миссис Кемпбелл, нашу соседку в замке «Под Вечнозелеными Елями». Она тоже принадлежит к клану Принглов. Ей восемьдесят лет Я ее ни разу не видела, но, судя по всему, это весьма суровая особа. У нее есть служанка, которую зовут Марта и которой почти столько же лет, сколько и ее хозяйке. И характер у нее такой же. Еще в доме живет правнучка миссис Кемпбелл, Элизабет Грейсон, которую я тоже до сих пор не видела, хотя и живу в Звонких Тополях уже две недели. Ей восемь лет, и она ходит в платную школу задворками, так что мы никогда не встречаемся. Ее мать, внучка миссис Кемпбелл, умерла. А внучку тоже воспитала миссис Кемпбелл, потому что ее родители умерли, когда она была еще ребенком. Внучка вышла замуж за человека по имени Пирс Грейсон, которого миссис Линд назвала бы янки. Она умерла при родах, а мистеру Грейсону вскоре пришлось уехать в Париж, где его назначили главой филиала той фирмы, в которой он работал. Вот девочку и прислали миссис Кемпбелл. Рассказывают, что отец видеть ее не мог, потому что она стоила жизни своей матери, и отказывался ею заниматься. Может, это просто сплетни: откуда могли поступить такие сведения, когда ни миссис Кемпбелл, ни Марта никогда не упоминают его имени?
Ребекка Дью говорит, что старухи держат бедную девочку в строгости и у нее совсем несладкая жизнь.
— Она не похожа на других детей, — рассказала мне Ребекка Дью, — всего восемь лет, а рассуждает как взрослая. Как-то однажды говорит мне: «Ребекка, что бы ты сделала, если бы, собираясь залезть в постель, почувствовала, что тебя кто-то укусил за ногу?» Неудивительно, что она боится спать в темноте. А они ее заставляют. Миссис Кемпбелл твердит, что не потерпит в доме трусишек. Они следят за каждым ее шагом, словно две кошки за мышью, и вечно делают ей замечания. Если она вскрикнет или засмеется, они начинают махать руками: «Тише-тише!» Так ребенка можно до смерти запугать. С другой стороны, что тут поделаешь?
— И правда, что? — отозвалась я.
Мне хотелось бы увидеть эту девочку. Мне ее очень жалко. Тетя Кэт говорит, что старухи о ней хорошо заботятся. То есть буквально она сказала: «Она у них одета и накормлена». Но ведь ребенок не может жить хлебом единым. Я никогда не забуду, какая у меня самой была жизнь до приезда в Грингейбл.
В пятницу я поеду домой и проведу в Эвонли два блаженных дня. Жаль только, что все будут спрашивать, как у меня идут дела в школе.
Нет, Джильберт, представь себе Грингейбл… туман над Лучезарным озером… краснеющие клены по ту сторону ручья… коричневые папоротники в лесу… предзакатные тени на Тропе Мечтаний… Как мне хочется оказаться в этих замечательных местах! Как ты думаешь, с кем?
Знаешь, Джильберт, иногда я начинаю подозревать, что очень тебя люблю.
10 октября
Саммерсайд
Аллея Оборотней
Звонкие Тополя
«Многоуважаемый и досточтимый сэр!»
Так начинается письмо, которое написала своему жениху бабушка тети Шатти. Ну разве не восторг? Какое чувство превосходства эти слова, наверное, породили в дедушке! Может, и мне стоит так начинать письма, вместо того чтобы просто писать «Мой милый Джильберт»? Но в общем-то я рада, что ты не тот дедушка… и вообще не дедушка. Как отрадно сознавать, что мы молоды и к нас впереди вся жизнь — наша общая жизнь.
(Далее пропущено несколько страниц. Видимо, на этот раз перо Энн не заржавело и не царапало.)
Я сижу у окна в своей комнатке и смотрю на янтарное небо, раскачиваемые ветром тополя, на открывающу. юся за ними гавань. Вчера я так хорошо прогулялась Мне просто было необходимо куда-то уйти — в Звонких Тополях все пребывали в расстроенных чувствах Тетя Шатти плакала в гостиной, потому что ее обидела тетя Кэт; тетя Кэт плакала в спальне, потому что была годовщина смерти капитана Макомбера; а Ребекка Дью плакала на кухне — по какой причине, я так и не выяснила. Я никогда еще не видела Ребекку в слезах. Но когда я тактично попыталась узнать в чем дело, она только пробурчала:
— Уж и поплакать человеку не дадут, если на него нашел такой стих!
Тут я взяла зонтик и тихонько ушла из дому — пусть себе плачут, если на них нашел такой стих.
Я направилась по дороге к гавани. К изумительной морозной свежести воздуха примешивался влажный запах свежевспаханной зяби. Я шла и шла, пока сумерки не сгустились в лунную ночь. Мне совсем не было одиноко. Я вела в уме беседу с воображаемыми друзьями и придумала столько эпиграмм на Принглов, что сама удивилась своему остроумию. В общем, мне было очень хорошо, несмотря на все огорчения, доставляемые Принглами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29