Он — столб столбом, без подбородка, с резким неприятным голосом, в навозного цвета твидовом пиджаке. Она — типичная «девушка из хорошей семьи», с прижатыми от постоянного повязывания головы шарфом ушами и очень длинной правой рукой, развившейся от таскания каждый уик-энд чемоданов на Пэддингтонский вокзал, откуда она отправлялась «навестить мамочку». У нее были голубые глаза, мышиного цвета волосы и бело-розовая кожа, которой не страшны ни ветер, ни пьянки, ни танцы всю ночь напролет. Они были до отвращения влюблены друг в друга. Каждая фраза начиналась «Чарльз считает», «Фиона полагает». И они дико хохотали, когда одному из них случалось пошутить. В ней ощущалось чудовищное самодовольство женщины, подцепившей слепо обожающего ее мужа.
Она очень мило извинила мне мое опоздание, но то и дело повторяла, что нужно остановиться по дороге у автомата ровно в 6.30, чтобы позвонить няне и узнать, как там крошка Каролина, и спрашивала, успеем ли мы переодеться.
— Я впервые оставила Каролину с няней, — сказала она. — Я надеюсь, она справится.
Фиона сидела впереди со мной, Чарльз сзади; они все время держались за руки. Почему бы им обоим было не сесть сзади и обниматься там в свое удовольствие?
День был холодный. На горизонте четко обозначились черные силуэты деревьев. В темном пасмурном небе носились снежинки. Вдоль дороги мелькали косматые головы коров, щипавших скудную траву. Когда мы добрались наконец до парома, где должны были встретить Рори и Вальтера Скотта, поднялась настоящая метель. Я надеялась заключить с Рори перемирие на этот вечер, но я опоздала на целый час, и это не способствовало улучшению его настроения.
Фиона, видимо, знавшая Рори в детстве, щебетала об общих знакомых, с энтузиазмом рассказывала, кто на ком женился.
Рори отвечал односложно. Снег таял у него на волосах, пальцы были в краске.
— Ужас, — трещала она. — Вы слышали, отец Энни Ричмонд бросился под такси в Найтсбридже в час пик?
— Ему крупно повезло, там в это время такси не найти. — Рори мрачно смотрел на снежники, роившиеся у ветрового стекла, как гигантские пчелы.
Я засмеялась. Рори взглянул на меня и тут только заметил мои волосы.
— О Боже, — произнес он негромко.
— Тебе нравится? — спросила я тревожно.
— Нет, — сказал он и, включив на полную мощность приемник, заглушил болтовню Фионы. Вдруг она воскликнула:
— Ой, смотрите, вон автомат. Остановитесь на минуточку, Рори, я позвоню няне.
Рори возвел глаза к небу.
Она выскочила из машины и, взвизгивая, побежала по снегу. Сквозь стекло кабины было видно, как она с идиотской улыбкой запихивала в автомат десятипенсовики. Рори не отвечал на бессвязные вопросы Чарльза об охоте. Ногти у него были обкусаны настолько, что его пальцы барабанили по панели абсолютно беззвучно.
Через четверть часа Фиона вернулась.
— Ну что? — спросил Чарльз.
— Все в порядке, но она ужасно скучает без нас. Ленч она срыгнула, но бутылочку сейчас выпила, так что няня полагает, что все будет в порядке. Жуткая погода, — продолжала она, глядя в окно. — Вам нужно не откладывать с ребенком, Эмили. Он придает жизни новое измерение. Мы обычно такие эгоисты, пока у нас нет детей.
— Родителей, — сказал Рори, — должно быть видно, но не слышно.
Под хихиканье и шепот «О Чарльз!» с заднего сиденья мы наконец добрались до фронтонов и башен огромного, почерневшего от времени замка. Из окон на густо легший на ели и тисы снег лился полосами свет. Навстречу нам выбежала вереница терьеров и лабрадоров. Протестующего Вальтера Скотта лакей утянул в кухню, где его ожидал ужин.
В темном, отделанном деревянными панелями холле, среди рыцарских доспехов, копий и знамен повсюду виднелись ветки остролиста. Прежде чем подняться наверх, мы выпили. Динни, дочь леди Даунлиш, только что официально ставшая невестой, кинулась на шею Фионе, и они тут же завели оживленный разговор о свадьбах и младенцах.
По длинным холодным коридорам, где гуляли сквозняки, нас проводили в нашу спальню, помещавшуюся в Западной башне. Несмотря на горящий камин, там было ужасно холодно.
Я обнаружила, что мой чемодан был уже распакован и все мои вещи, включая недогрызенную кость Вальтера Скотта и мою недоеденную шоколадку, которые я сунула в чемодан в последний момент, аккуратно разложены на огромной кровати. Стены украшали картины, изображавшие выбегавших; из зарослей папоротника охотничьих собак, с торчавшими из их пастей перьями.
Мне не хватало Вальтера Скотта. В долгие периоды молчания между мной и Рори мне доставляло некоторое облегчение поболтать хотя бы с ним.
— Можно взять его наверх? — спросила я.
— Нет, — сказал Рори.
На книжной полке я увидела книгу «Руководство по уходу за свиньями».
— Может быть, мне стоит почитать, — сказала я. — Вдруг найду там полезный совет, как жить с мужем-свиньей.
Дверь в дверь с нами разместились Фрейны. Они уже заняли ванную и, судя по доносившимся оттуда всплескам и хихиканью, занимались не только мытьем. Я вдруг поняла, что завидую их счастью. Мне так хотелось, чтобы Рори начинал каждую фразу словами «Эмили полагает» и разражался хохотом на каждую мою шутку.
Одевалась я бесконечно долго, разрисовывая себе лицо с такой же тщательностью, с какой Рори рисовал свои картины. Мое розовое платье смотрелось потрясающе; пятно спереди я скрыла под подаренной мне Коко рубиновой брошью. Платье было несомненно тесновато — сделайся вдруг у меня гусиная кожа, пупырышки будет видно, но в целом я была довольна результатом. Единственное осложнение возникло, когда, натягивая новые колготки, я сильно их потянула, и они лопнули, так что мне пришлось надеть туфли на босу ногу.
Я поправляла декольте, когда Рори объявил, что он готов. В темно-зеленом бархатном камзоле, с белыми кружевами на шее и на обшлагах и темно-зеленой с синим — цвета клана Бэлнил — шотландской юбчонке он вновь поразил меня своей красотой. С его надменным бледным лицом и зловещим блеском в глазах он напоминал персонажей романов Стивенсона или Вальтера Скотта.
— До чего же ты изумительно выглядишь, — восхищенно вздохнула я.
Рори сделал гримасу, поддергивая жабо.
— У тебя идеальные бедра для юбки, — польстила я ему.
Рори положил на туалетный столик длинный шарф из шотландки.
— Это тебе, — сказал он.
— Я не собираюсь выходить в такую погоду.
— Ты наденешь его сейчас, — сказал он, затягивая мне им крест-накрест плечи, — и вот здесь заколешь булавкой.
— Но зачем? — удивилась я.
— Это цвета нашего клана, — отвечал он спокойно. — Замужним женщинам положено их носить.
— Но он закрывает мне декольте.
— Тем лучше, ты не на оргии в Челси.
— Неужели это действительно необходимо?
С большим неудовольствием я надела шарф. Шотландка почему-то не гармонирует с розовым шелком и рубиновой брошью.
Я хотела еще поправить волосы и макияж, но сидевший на кровати Рори наблюдал за мной, и под его холодный взглядом у меня все валилось из рук.
— Почему ты не идешь вниз? — спросила я.
— Я здесь подожду.
Я распустила по плечам несколько розовых локонов.
— С чего ты это вдруг помещалась на розовом? — сказал он.
— Мне хотелось изменить свой имидж, — ответила я мрачно. — От моего прежнего цвета было мало толку.
Внизу, в огромной гостиной, уже разносили напитки. Хозяин и хозяйка, встречая гостей у дверей, повторяли слова приветствия. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что выгляжу лучше, чем многие дамы, но определенно легкомысленнее. Большинство из женщин, высокие и костистые, были в закрытых строгих платьях, лишь некоторые рискнули продемонстрировать покрасневшие, в пятнах, обнаженные руки. Высокие, аристократического вида мужчины увлеченно разговаривали о дренаже болот и разработке торфяников. Со стен таращились оленьи головы и рыбы в стеклянных ящиках.
Фиона и Чарльз стояли у двери. На ней было голубое платье и ни капли косметики.
— Какое миленькое платье, — неискренне сказала я.
— Да, оно всем нравится. Голубой — любимый цвет Чарльза.
Чарльз, открыв рот шире чем обычно, пялился на мои розовые волосы. Фиона попыталась вовлечь Рори в разговор о живописи.
— Вы рисуете эти странные абстрактные штучки?
— Нет.
— Один молодой человек написал портрет моей сестры Сары. Она позировала два часа, и все, что он за это время изобразил, были три виноградины и бутылка из-под молока.
Она засмеялась. Лицо Рори оставалось каменным.
— Чарльз тоже прекрасно рисует. Так жаль, что его работа в Сити совершенно не оставляет ему времени заняться живописью. Это было бы чудесное хобби — как у вас.
— Рори не какой-нибудь любитель, — вмешалась я. — Он — профессионал.
Но мои слова прозвучали впустую. Рори повернулся и пошел за выпивкой. Чарльз и Фиона с воплями восторга кинулись навстречу только что вошедшей паре.
Поэтому я была очень довольна, когда ко мне подошел Кэлен Макдональд. Он сначала поцеловал мою руку, потом щеку, а потом и оба плеча.
— Я только что говорил Бастеру, что хотел бы побольше вас видеть, — он сдвинул мой шарф и заглянул мне в декольте, — и мое желание сбылось. Чудесное платье, розовое не отличишь от обнаженного тела.
— А где Дэйдре? — спросила я.
— В Инвернессе. Так что у меня вечер свободный, и я посвящаю его вам.
Две солидные дамы с усеянными красными прожилками лицами перестали обсуждать цветочные бордюры и устремили на нас испепеляющие взгляды.
В этот момент раздался возглас «Эмили!», и я увидела Коко в потрясающем темно-синем платье, увешанную сапфирами величиной с перепелиное яйцо. Она возлежала, как мадам Рекамье, на обитой алой парчой софе в окружении толпы поклонников.
Рори сидел у нее в ногах.
Я подошла и поцеловала ее.
— А я вас не видела.
— Вы очень мило выглядите, правда, Рори? — сказала она.
— Напоминает немного креветочный коктейль, — отвечал он.
Я прикусила губу.
— Она выглядит замечательно, — сказал Бастер. — Цветет как роза. — Он от души расхохотался.
Гостей все прибавлялось. К Бастеру и Кэлену присоединился еще какой-то престарелый генерал, и они принялись наперебой рассказывать друг другу, сколько животных они истребили на прошлой неделе.
— Куропатки и кабаны, кабаны и куропатки — больше они ни о чем думать не могут. — Коко недовольно поморщилась и заговорила со мной об обуви.
Вдруг по комнате пробежал шепот, старый генерал поправил галстук и подкрутил усы.
— Какая красавица, — сказал он.
Легкая краска выступила на бледных щеках Рори. Сердце у меня упало. Даже не глядя, я уже знала, что появилась Марина.
— Здравствуйте все, — сказала она, подходя к Коко и целуя ее. — Как ваша бедная нога, дорогая?
На ней было платье из светло-серого шифона и боа из дымчатых перьев. Сочетание дымчатого оттенка с пылающими рыжими волосами напоминало о буковой роще осенью на фоне облачного неба. На ней не было шарфа с цветами клана Хэмиша. Я полагаю, она нацелилась на шотландку Рори. Что бы я ни сделала с моим лицом и туалетами, сознавала я с грустью, мне никогда не сравниться с Мариной. Хэмиш в кружевах и черном бархате выглядел чудовищно.
— Баран, разряженный уже не под ягненка, а под баранью отбивную, — тихо сказал Рори Марине. Но худшее было впереди. Следом за Мариной в гостиной появился Финн Маклин в смокинге под руку с элегантной брюнеткой.
— О Боже, — сказал Рори, — а вот и добродетельный доктор. Динни, — обратился он к хозяйской дочери, — что здесь делает великий специалист?
— Он совершенно исцелил мамочкину язву. — У Динни заблестели глаза.
— Он же ей скорее всего ее сначала и устроил.
— Я думаю, он просто чудо, — продолжала Динни.
— Вы меня удивляете, — сказал Рори, — разве врачей приглашают в гости?
Финн подошел к Коко.
— Как нога?
— Намного лучше.
— Но танцевать даже и не думайте, — сказал он твердо.
— Кто это с ним? — шепнула я Кэлену Макдональду.
— Наверное, одна из медсестер.
— Хорошенькая, — сказала я.
— Не мой тип.
Кален принялся нашептывать мне на ухо всякий вздор. Меня же больше интересовало, как Рори и Финн будут реагировать друг на друга.
— Рори, — сказала Коко. — Финн пришел.
Рори, зажигавший сигарету, взглянул на Финна без особого дружелюбия.
Финн холодно кивнул.
— Привет, Рори.
— Добрый вечер, доктор. — Рори улыбался, но в глазах его был холод, а лицо стало белее мрамора. Последовала неловкая пауза.
— Ну разве не чудесно для всех нас, что Финн вернулся? — с воодушевлением обратилась к окружающим Коко.
— Только не для меня, — сказал Рори.
— Это Фрэнсис, — не обращая на него внимания, представил Финн элегантную брюнетку. — Она работает в больнице.
— А, экскурсия для персонала, — протянул Рори, — забавно. Вы приехали сюда на автобусе с ящиком пива или это входит в программу курса для медсестер — ночь страсти в объятиях доктора Маклина?
— Только для самых старательных медсестер, — Фрэнсис улыбнулась Финну.
— Не понимаю, мисс, как это вам удалось отвлечь его от извлечения на свет младенцев и аппендицитов, — сказал Рори.
Фрэнсис явно не знала, как ей отнестись к словам Рори.
— У доктора Маклина остается мало времени для отдыха.
— Разумеется. — В глазах Рори блеснуло злое озорство. — Он всем нам пример. Я полагаю, поэтому ваш брак и не удался, Финн. Я слышал, вашу бывшую жену не устраивал ваш напряженный график, а быть может, то обстоятельство, что вы проводили слишком много времени у чужих постелей. Однако, — он широко улыбнулся Фрэнсис, — похоже, вы вполне утешились.
Я в замешательстве отвернулась; ну почему он такой вредный? Рори схватил меня за руку.
— Вы еще незнакомы с Эмили, Финн?
— Мы знакомы, — сказала я быстро.
— Вот как? — Рори приподнял бровь.
— Мы встретились однажды у Коко, когда Финн приходил по поводу ее лодыжки.
Рори поставил стакан на поднос проходившего мимо официанта.
— Вы все еще пытаетесь рисовать? — спросил Финн.
— У Рори в апреле выставка в Лондоне, — поспешила вставить я.
— Она ему не нужна, в сущности, — сказал Финн. — Он сам себя уже давно выставляет на посмешище. — Взяв под руку Фрэнсис, он направился в другой конец комнаты, где заговорил с хозяином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17