Не успев договорить, Анжелика уже пожалела о своей тираде. Не отрывая взгляда громадных голубых глаз от лица Бенуа, девушка в ужасе прижала ладони к щекам.
Лицо его словно окаменело, только на щеке все билась маленькая жилка да прищуренные глаза стали сейчас по-волчьи настороженными и опасными.
– Мне следовало оставить тебя с эрлом, – хрипло проговорил он. – Вы, несомненно, стоите друг друга. Уж с ним-то ты могла бы сколько душе угодно спорить и обмениваться взаимными оскорблениями!
– П-прости меня! – прошептала Анжелика и умоляюще протянула Бенуа руку.
– Почему ты вышла за меня замуж? – спросил он, казалось, не замечая ни ее протянутой руки, ни ее испуганного лица. – Почему ты осталась в Суссексе еще на один день?
– Что? – Анжелика непонимающе уставилась на него.
– «Потому, что не доверяла тебе», – с жестокой насмешкой ответил за нее Бенуа. – Ну уж нет, та douce amie, этого недостаточно! Ты отлично понимала, что мне вполне можно доверять, – иначе ты бы не отправилась со мной на прогулку! Почему ты решила задержаться после того, как отдала мне письмо? – Говоря это, Бенуа сделал два широких шага вперед и грубо схватил Анжелику за плечи. – Почему? – Он затряс ее с такой силой, что она поморщилась.
– Потому, что я… я не могла представить себе, что придется снова возвращаться в Лондон! – заикаясь, выговорила Анжелика.
– Вот, выходит, как все было на самом деле!.. – Он оттолкнул ее от себя и, повернувшись на каблуках, прошелся по комнате, сжав руки в кулаки.
Анжелика наблюдала за ним, онемев от ужаса.
– Ты действительно ma douce seductrice! – гневно бросил он через плечо. – Ты с самого начала поняла, какое впечатление произвела на меня, и решила воспользоваться этим. Осмелюсь предположить, что я подошел бы тебе гораздо больше, будь я урожденным джентльменом, утонченным и воспитанным, однако тебе так хотелось покончить с невыносимой жизнью, которую ты вынуждена была вести до сих пор, что для тебя сгодился бы любой мало-мальски порядочный человек!
– Это не так! – запротестовала Анжелика.
– Не так? – с горечью переспросил он. – Немало опытных шлюх пытались в свое время затеять игру со мной… Сначала смущение, робость и нерешительность, а потом ловушка захлопывается. О мой Бог! Каким же я оказался глупцом!
Бенуа стоял спиной к Анжелике, взъерошив свои густые черные волосы. Затем он подошел к широкой кровати и прислонился головой к одному из столбиков, поддерживавших высокий полог. Анжелика впервые видела его таким расстроенным.
Разумеется, несправедливые, поспешные обвинения Бенуа возмутили ее. Вспыльчивая, как всегда, Анжелика загорелась гневом, и ее голубые глаза пылали сейчас яростным огнем. Она открыла было рот, чтобы побыстрее произнести ядовитый ответ, но слова замерли у нее на устах. Девушка судорожно перевела дыхание. О Боже, они женаты всего лишь несколько часов – и уже успели так сильно повздорить! Неужели этот брак всего лишь досадная, нелепая ошибка?
Анжелика испытывала непреодолимое желание развернуться и убежать; но куда? И зачем? Ведь Бенуа любит ее. Сейчас она понимала это – понимала без слов, сердцем…
Сила его гнева была лишь мерой его любви к ней. Ее необдуманное предположение о приданом и наследстве глубоко оскорбило и ранило Бенуа.
Она обвинила его в том, что он – жалкий охотник за состоянием, желающий побыстрее вскарабкаться по лестнице чинов и званий. Бенуа никогда– нельзя было уличить в отсутствии самообладания, однако он оказался совершенно безоружен против столь неожиданного и коварного выпада со стороны женщины, которую любил…
Да, он любит ее. Анжелика никогда не была уверена в этом так, как сейчас, когда смотрела на его неподвижную фигуру, слушала его хриплое, взволнованное дыхание. Бенуа, всегда осторожный, осмотрительный, открылся ей гораздо больше, чем кому-либо еще, и она просто не может предать его, не может не оправдать такое доверие.
– Я решила задержаться потому… потому, что не могла оставить тебя, – проговорила она, и сердце глухо застучало у нее в груди. Анжелика сделала несколько шагов по комнате и протянула руку, нерешительно дотрагиваясь до спины Бенуа. – Тогда я этого еще не знала – я отказывалась признаться себе в этом, – продолжила она, стараясь говорить твердо и уверенно, хотя голос ее то и дело прерывался. – Я твердила себе, что делаю все это ради Гарри, потому что якобы не могу быть уверена в том, что какому-то контрабандисту можно доверить его спасение. Однако я задержалась именно ради себя самой, потому что поняла… – Она запнулась и замолчала, лихорадочно подыскивая слова.
Ее пальцы по-прежнему касались спины Бенуа, и внезапно она ощутила, как начали расслабляться его мускулы, хотя он и не поворачивался к ней.
– Я помню свой первый сезон… ну в общем, когда я только начала выезжать в свет, – тихо заговорила Анжелика, и уверенность постепенно вернулась к ней. – Знаешь, Бен, тогда у меня было столько надежд и ожиданий. Я думала, что в переполненных гостиных и шумных бальных залах я встречу любовь на всю жизнь – может быть, даже переживу какие-то приключения… – Анжелика вздохнула, на мгновение погрузившись в мысли о прошлом. – Действительно, сначала мне было весело и интересно, – лукаво продолжила она, – но затем я увидела, как выходят замуж мои подруги. Иногда они на самом деле решались на этот шаг по любви, но такое случалось далеко не всегда. Тогда я подумала: неужели это все, что мне суждено в жизни? Неужели и я должна выбирать – остаться ли мне одинокой старой девой или же быть одинокой, нелюбимой женой? И я решила, что уж лучше никогда не выйду замуж, если так и не повстречаю мужчину, которого смогу полюбить и который полюбит меня. Я поняла, что мне все равно, кем он окажется – принцем крови или же… или же контрабандистом.
Она обвила руками шею Бенуа и продолжила:
– Я вышла за тебя замуж вовсе не потому, что мне хотелось сбежать от папы. Таких возможностей у меня было предостаточно – например, тетушка Сара, что живет в Бате, непрестанно шлет мне настойчивые приглашения приехать и погостить у нее как можно дольше. Она очень остроумная и деликатная женщина, с ней интересно, и Гарри ее тоже просто обожает… Я могла бы поехать к ней…
Бенуа обернулся, и руки его сомкнулись на ее талии. В его глазах мелькнул знакомый ей веселый огонек.
– Пожалуй, это самое запутанное и длинное извинение из всех, что мне доводилось когда-либо слышать, – добродушно сказал он.
– Почему же ты не остановил меня?.. – спросила Анжелика.
– Я все ждал, сумеешь ли ты наконец выговорить слова: «Прости, я люблю тебя», – тихо произнес Бенуа. – Похоже, это признание застревает в твоем нежном горлышке, не так ли, ma cherie? – Его длинные пальцы осторожно погладили бархатистую кожу ее шеи. – Я даже не припомню, слышал ли я их от тебя когда-нибудь раньше.
Слезы заблестели в глазах Анжелики.
– Я действительно люблю тебя, милый. Люблю всем сердцем и всей душой, и ничто и никогда не сможет изменить мою любовь к тебе! Прости, что я наговорила тебе таких ужасных вещей. Я знаю…
Но он не дал ей закончить извинение, прервав его поцелуем. Анжелика прильнула к Бенуа, желая только одного: доказать ему, как искренни были только что сказанные ею слова.
– Прости и ты меня, mon amour, – пробормотал Бенуа и потерся щекой об ее шелковистые волосы. – Я отлично знаю, что ты не расставляла никакие ловушки, чтобы заставить меня жениться на тебе; я знал это и все равно сказал. Это было просто…
Она тоже прервала его извинения, нежно зажав пальцами ему рот. Слезы катились по ее щекам, но она не пыталась вытереть их.
– Я сама виновата, что ты разозлился на меня, – сквозь слезы проговорила Анжелика. – Я так сердилась на папу, но, как только сама почувствовала себя обиженной, поступила точно так же, как и он. Наговорила колкостей человеку, который меня любит, и который только хотел помочь мне. – Сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, она с трудом сглотнула. – Я ведь не очень похожа на нахальную ш-ш-шлюху, а? – обеспокоенно прошептала она, не в силах скрыть, как сильно он обидел ее своими словами.
– Ни капельки! – воскликнул Бенуа. – Ничуть. Прости, mon aimee! И никогда даже не думай об этом! – Он лукаво улыбнулся и провел пальцем по ее щеке, нежно смахивая алмазные капли слезинок. – С самого начала я заметил, что ты всегда поступаешь только так, как велит тебе сердце, – мягко сказал он. – Пожалуй, теперь мне кажется, что я был не только очарован, но и слегка ошеломлен твоей искренностью. Сам я по характеру намного более скрытен и осторожен. Тебе придется научить меня больше доверять людям, mon amour.
Анжелика взглянула на него, словно заново видя сквозь пелену слез его худощавое, смуглое от загара лицо.
Сейчас она припоминала, с какой обезоруживающей искренностью и честностью Бенуа обращался с ней. Время от времени он действительно предпочитал кое-что утаивать от нее, однако только раз преднамеренно ввел ее в заблуждение – в связи с появлением Адама. И Анжелика почувствовала, что не только она заслуживает такой похвалы; Бенуа – тоже.
– С того момента, как мы выехали из Суссекса, ты отважно держишься, но я же вижу, как сильно ты расстроена, – пробормотал он. – Я ведь все понимаю, ma cherie, хотя, возможно, и кажусь тебе бесчувственным бревном. Обещаю, что тебе не придется в одиночку встречаться с твоим отцом. Я буду с тобой. И мы не поедем к нему до тех пор, пока ты сама не будешь готова увидеться с ним. – Его пальцы нежно ласкали затылок Анжелики.
Анжелика порывисто вздохнула, накопившиеся за последние дни переживания наконец переполнили ее душу, и она зарыдала. Бенуа гладил ее волосы, говорил что-то нежное. Когда поток слез немного иссяк, он подвел ее к широкой кровати, и они сели на нее. Анжелика склонила голову ему на плечо. Сейчас она чувствовала себя опустошенной, но ей стало во сто крат легче. Она вздохнула, беря носовой платок, который Бенуа протянул ей.
– Спасибо, – прошептала Анжелика прерывающимся голосом и высморкалась. – Прости меня, – добавила она немного погодя, улыбнувшись. – Я понимаю, что мужчине едва ли приятно оказаться в свою первую брачную ночь рядом с невестой – любительницей разводить сырость.
Бенуа рассмеялся и прикоснулся губами к ее волосам.
– И то правда, mon aimee, – ты просто залила слезами мой самый лучший костюм!
Анжелика снова улыбнулась, поудобнее устраиваясь возле него.
– Адам совершенно прав, – тихо поддразнила она Бенуа, – ты действительно настоящий денди! Я подумала об этом, когда впервые увидела тебя. Все, чего тебе не хватает, так это золотой серьги в ухе да…
– Знаю-знаю: ты с самого начала отвела мне роль дерзкого пирата! – парировал Бенуа. – Разве я не говорил тебе прежде, что я всего лишь почтенный судовладелец?
– Которого посреди ночи будят всякие контрабандисты, – подхватила Анжелика, поднимая голову, чтобы взглянуть на него. – А куда ты на самом деле ездил в ту ночь, когда я первый раз ночевала в «Остролисте»?
– Ну и память у тебя! – ухмыльнувшись, восхитился Бенуа. – Один из старых друзей Тоби сломал руку, удирая от сэра Уильяма. А я, перед тем как уйти в море, многому научился от отца. Вот меня и позвали, чтобы я помог бедняге. Просто-напросто я один из тех, на кого всегда можно положиться, вот и все!
– Почтенный судовладелец… на которого всегда можно положиться… Да я, похоже, вышла замуж за какую-то ходячую добродетель! – размышляла вслух Анжелика с лукавым огоньком в глазах.
Бенуа улыбнулся и мягко проговорил: – У тебя усталый вид, тебе следует отдохнуть, я сейчас пришлю сюда Марту. – Он поцеловал ее и поднялся.
– Бенуа… Бен… – Анжелика смотрела на него широко открытыми голубыми глазами.
Он нагнулся, взял ее руку и коснулся пальцев губами.
– У нас с тобой впереди вся жизнь, – нежно сказал он. – Я знаю, что ты – моя жена, Анжелика. Я не нуждаюсь в том, чтобы доказывать это самому себе при первой же возможности. Кроме того, – хитро добавил он, – если память не изменяет мне, путешествия в карете кажутся тебе на редкость утомительными. Ведь именно под этим предлогом ты добилась того, что задержалась в «Остролисте» еще на один день, не так ли? Вот я и думаю, что тебе не повредит как следует выспаться сегодня!
На рассвете Анжелика проснулась. Несколько секунд она лежала, мучительно пытаясь сообразить, где она находится, но затем услышала рядом с собой ровное дыхание Бенуа и вспомнила, что они теперь муж и жена.
Опасаясь разбудить его, она боялась шевельнуться, однако все же осторожно повернулась на бок, чтобы как следует рассмотреть мужа. Перед тем как лечь, Бенуа широко раздвинул занавеси – Анжелика подумала, что он поступил так потому, что любил всегда видеть над собой небо, – и теперь, в призрачном свете утра, ей хорошо был виден его четкий, слегка напоминающий орлиный, профиль. Раньше Бенуа всегда казался ей настороженным и сильным, а потому вдвойне странно было видеть его спокойным и расслабившимся во сне. Ей с трудом верилось, что сейчас она может протянуть руку и прикоснуться к нему, а он даже не узнает об этом.
Анжелика тихонько вздохнула и осторожно приподнялась, опираясь на локоть, почти не смея дышать из опасения, что разбудит Бенуа, – ведь он всегда был чуток, как волк, как дикий зверь… Не удержавшись, она протянула руку и слегка притронулась пальцем к изгибу его плеча. Ночной рубашки на Бенуа не было, и неожиданно ей стало любопытно: не обнаженным ли он улегся в постель? Тело Анжелики охватил озноб блаженного возбуждения.
Кожа мужа казалась ей удивительно теплой и гладкой, пока она осторожно водила пальцами по его плечу. Затем, не в силах устоять перед искушением, Анжелика нежно погладила ямочку у основания его шеи. Сердце ее забилось учащеннее. Радость, подобная яркому снопу лучей утреннего солнца, неожиданно охватила Анжелику при мысли о том, что теперь она законная жена Бенуа, связанная с ним навеки. Он – ее муж, и она имеет полное право прикасаться к нему в постели.
Ласки ее не стали более настойчивыми, однако она почувствовала себя намного увереннее, и рука ее скользнула ниже, обводя контуры его мускулистой груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31