Сожалею, что мне в голову пришла мысль написать вам, – свирепо закончил он.
– А я сожалею о том, что мой посыльный не застал вас два дня тому назад, – спокойно ответил Бенуа. – Я незамедлительно отправил ответ на ваше письмо. Ее милость также написала вам, объясняя причины, в силу которых она решила задержаться. Если бы вы получили эти два письма, милорд, вы, несомненно, были бы избавлены от значительной доли пережитого вами волнения. Что же касается меня, я собираюсь сдержать данное вам слово и спасти юного лорда Леннарда.
Эрл коротко, презрительно рассмеялся, и смех его показался Бенуа и Анжелике настоящим оскорблением.
– Красивые слова, сказанные слишком поздно, – брезгливо бросил он. – Мой сын не нуждается в помощи самонадеянных нахалов! И я не допущу, чтобы моя дочь пробыла в этом доме еще хоть одну минуту! Ваши собственные слова выдают вас, будьте вы прокляты! Мне следовало отправить вас на порку, когда у меня был такой шанс! Анжелика! Прикажи же им поскорее запрягать лошадей!
Бенуа прищурился. До сих пор он старательно сдерживался, частично ради Анжелики, а частично потому, что вполне мог представить себе, какую муку пережил несчастный эрл, не зная, что случилось с его дочерью. Однако всякому терпению существует предел.
– Желаете вы этого или нет, я все равно помогу лорду Леннарду, – холодно произнес он, – ибо я не забываю о своих обещаниях. Кроме того, я не унижусь до такой степени, чтобы обмениваться с вами взаимными оскорблениями. Вы вольны уезжать, когда пожелаете, однако Анжелика сама должна решать, возвратится она в Лондон вместе с вами или же нет. Предлагаю вам переговорить с ней, только повежливее, милорд! Нет и не может быть никаких сомнений ни в ее любви к вам, ни в ее преданности вам, однако я не позволю вам оскорблять и унижать ее!
Анжелика, потрясенная, во все глаза уставилась на Бенуа. Похоже, он так же разъярен, как и ее отец! Его худощавое и смуглое от загара лицо напряглось от едва сдерживаемого гнева, и девушка почти чувствовала, как дрожь сотрясает его мускулистое, сильное тело.
– Ты мне не позволишь?.. – Изборожденное шрамами лицо лорда Эллевуда исказилось от злости. – Надменный хвастун! Негодяй! Щенок! Да я тебя уничтожу! Как ты смеешь совать свой нос в мою жизнь! Моя дочь…
– …в ближайшее время станет моей женой! – резко прервал эрла Бенуа. – Я не боюсь ваших угроз, милорд. И не стану принуждать Анжелику остаться со мной, хотя, возможно, ее жизнь была бы намного легче, если бы я так поступил. Однако она заслуживает лучшей участи, чем делить с вами замкнутую, уединенную жизнь, которую вы предпочитаете теперь вести!
Голова Анжелики закружилась от волнения, изумления и радости. Она готова была признаться, что иногда задавалась вопросом, попросит ли Бенуа ее, руки, однако чтобы так и в такой обстановке?!
Эрл высоко поднял голову – очевидно, слова Бенуа остудили его гнев, вызвав к жизни какое-то иное чувство.
– Анжелика! – Она повиновалась не сразу, и эрл требовательно протянул руку вперед, приказывая дочери приблизиться. – Подойди ко мне!
Несколько томительно долгих секунд Анжелика не отрываясь смотрела на руку отца, простертую вперед жестом, полным яростной властности. Девушка, шатаясь, отступила на два шага назад и растерянно посмотрела на Бенуа. Выражение его лица было сейчас особенно напряженным и решительным.
– И это – жизнь, которую тебе хочется продолжать? – в упор спросил он.
– Я… – Голос ее пресекся, и девушка покачала головой, словно изо всех сил пытаясь стереть из памяти и действительности все, что только что случилось.
– Мой Бог! Ты заплатишь за это! – бушевал эрл. – Грязный, вероломный контрабандист! Тебе не удастся перетянуть мою дочь на свою сторону! Анжелика!
Лорд Эллевуд сделал резкий шаг по направлению к дочери, наткнулся на глобус и потерял равновесие. Несколько секунд он лихорадочно пытался уцепиться хоть за что-нибудь, но затем с шумом рухнул на пол. Глобус, задетый при его падении, упал на эрла, и тот, свирепо выругавшись, с размаху ударил по нему, разбивая в щепки неизвестный предмет, который так неожиданно появился на его пути.
При виде своего горячо любимого отца, который сражался с глобусом, словно безумный, Анжелика утратила обычную для себя сдержанность. Она выбежала из библиотеки, распахнула парадную дверь и, шатаясь, вышла из дома.
Эрл лежал на полу, ощущая, что силы оставили его. Он чувствовал себя рассерженным, испуганным – и униженным. Более всего он страдал сейчас от унижения, и сознание собственного бессилия снова и снова повергало его в дикую ярость. Еще никогда в жизни не доводилось ему переживать столь ужасный момент! Эрл слышал, как кто-то поднял и унес в сторону проклятый глобус, и напрягся, готовый в любое мгновение обрушить удар на всякого, кто посмеет прикоснуться к нему, однако никто его не трогал. Бенуа поставил поврежденный глобус на безопасном расстоянии и, не говоря больше ни слова, тихо вышел из библиотеки.
Лорд Эллевуд услышал, как закрылась дверь комнаты. Он лежал совершенно неподвижно, и разум его, затуманенный приступом дикой ярости, постепенно начал проясняться. Эрл до сих пор не был уверен, один ли он в этом помещении, однако все было тихо и из всех звуков он различал лишь свое собственное прерывистое дыхание.
В камине с шипением переломилось горящее полено, и эрл резко обернулся на этот звук.
– Кто здесь? – строго спросил он, но никто ему не ответил.
Наконец его занемевшие от болезненного напряжения мускулы расслабились, и он с трудом поднялся на колени, неуклюже шаря вокруг руками. Он находился в незнакомой ему комнате, не представлял, где стоит мебель, не знал, какие препятствия могут появиться на его пути.
Пальцы эрла нащупали острый осколок стекла, и он инстинктивно отдернул руку. Падая, он уронил очки, и они разбились, раздавленные тяжелым глобусом. Сейчас эрл порезал палец об один из осколков, усеявших пол вокруг него, и, морщась от боли, принялся его сосать.
Гордость не позволяла эрлу звать на помощь, но и оставаться на полу он больше не мог. Ему надо любым путем выбраться отсюда – и тогда он обязательно раздавит, уничтожит этого мерзавца, этого щенка, контрабандиста, проклятого выродка, который вдруг решил притвориться порядочным судовладельцем!
Лорд Эллевуд пошарил вокруг рукой и осторожно пополз вперед по полу, пока не наткнулся на стул. Ощупав его, он поднялся на ноги и уселся, с трудом переводя дыхание. Седые волосы эрла были всклокочены, его искаженное страданием лицо, казалось, застыло, подобно маске, вырезанной из тика.
Ничего не видя перед собой, Анжелика бежала по лужайке, наступая на подол платья и страстно желая только одного – подальше убежать от своего отца. Споткнувшись, она во весь рост растянулась среди грядок с нарциссами под большим раскидистым старым дубом. Голова у нее закружилась от неожиданного падения, и девушка не предпринимала попыток подняться. Опустив голову на руки, она, дрожа всем телом, судорожно переводила дыхание.
Сердце ее разрывалось. Ей было больно видеть отца в таком состоянии – какая-то насмешка, какая-то злая карикатура на того человека, каким он был когда-то! Иногда Анжелике думалось, что, наверное, было бы лучше, если бы отец погиб в тот злосчастный день, когда перевернулась его карета.
Девушка прикрыла глаза, пытаясь хоть немного успокоиться, и постепенно почувствовала острый пряный запах сломанных нарциссов. Она ощущала прикосновение влажных стеблей травы к своей щеке, слышала, как какая-то птичка выводит звонкую трель в ветвях дуба над ее головой. Однако все это показалось сейчас Анжелике ненастоящим, словно происходило где-то далеко-далеко.
Она не слышала шагов Бенуа, однако моментально ощутила его присутствие рядом с собой. Девушка не поднимала головы. Его рука прикоснулась к ее плечу, а затем он поднял ее. Она посмотрела ему в лицо. Бенуа спокойно ответил на ее взгляд, и в его темно-карих глазах она прочитала тревогу.
– Я все надеюсь и надеюсь на то, что все изменится к лучшему, – устало проговорила она, – но, похоже, уже нечего ждать, верно? Отец, которого я когда-то любила, давно умер. Ты был прав. Он действительно был превосходным человеком. А сейчас… – Голос ее затих.
– А сейчас ему пришлось провести более трех дней в тревоге за тебя! – напомнил ей Бенуа.
Анжелика вздрогнула, будто от удара.
– Ты винишь в том, что случилось, меня! – недоверчиво поинтересовалась она.
– Не совсем так; пойдем присядем.
Он предложил ей руку, но Анжелика оттолкнула ее. Сейчас она удивленно смотрела на него, и в ее голубых глазах мелькнула искра враждебности.
– Я вовсе не порицаю тебя, – спокойно объяснил Бенуа. – Тебе не в чем упрекнуть себя.
– Ах, как великодушно! – огрызнулась Анжелика, круто разворачиваясь. Гнев, скопившийся в ее душе из-за нелепого поведения отца, нашел, наконец, выход. – Да не тебе судить о моем поведении! Ты и понятия не имеешь… – Она замолчала, закусив губу, поскольку на глаза наворачивались слезы.
Бенуа пристально смотрел на нее.
– Действительно, не имею, – ответил он более резко, чем говорил с ней обыкновенно. – Несмотря на то, что ты рассказывала, я в самом деле не ожидал, что твой отец столь разительно переменился. И такие приступы случаются у него сплошь и рядом?
– Ну… не совсем, – ответила Анжелика и, протянув руку, притронулась к шершавому стволу дерева, словно ища опоры.
Спустя мгновение ладонь Бенуа накрыла ее пальцы, и она ощутила, как тепло его руки проникает в ее кровь, и подняла голову, отчаянно моргая, чтобы загнать назад непокорные слезы.
– Он ненавидит свою слепоту, – сбивчиво заговорила Анжелика, впервые выказывая свою боль и свое страдание. – Он ненавидит свою беспомощность, и ему невыносима мысль о том, что приходится зависеть от других. Он стал в последнее время жестоким и мстительным и взрывается по малейшему поводу. С того дня, как произошел этот несчастный случай, у него сменилось уже более дюжины камердинеров! Бедный мистер Харгрейвз… – Девушка замолчала, так как горло ее сжималось от подступавших рыданий.
– Мы с тобой будем волноваться о бедном мистере Харгрейвзе позднее, – сказал Бенуа, – а тебя он также бранит?
– Иногда. Но такого, как сегодня, не случалось никогда… – Голос Анжелики то и дело пресекался, но она изо всех сил пыталась не дать волю слезам. – Возможно, он совершенно прав. Я действительно боялась сказать ему, что решила поехать в Суссекс, и все потому, что не хотелось спорить с ним.
– Ведь ты думала в первую очередь о спасении Гарри, – рассудительно произнес Бенуа. – Ты не можешь обвинять себя в том, что волновалась за брата больше, чем за отца. Ведь уже достаточно много времени ты провела, заботясь только об отце.
– Я нужна ему… – подавленно проговорила Анжелика и посмотрела на Бенуа своими сверкавшими от слез голубыми глазами.
Да, это правда: ради отца она забыла о своей собственной жизни, отвернулась от своих друзей, от развлечений юности – особенно после того, как эрл ясно дал ей понять, что ему нежелательно присутствие посторонних в их доме. Анжелика послушно выносила все его капризы, ни на что не жалуясь и уже ни на что не надеясь, именно потому ей так отчаянно хотелось, чтобы Гарри поскорее вернулся домой…
Гарри всегда был таким веселым, жизнерадостным! Ему всегда удавалось подбодрить каждого, кто грустил! Анжелика надеялась, что Гарри сумеет вывести лорда Эллевуда из состояния мрачной озлобленности, ей было до слез обидно из-за того, что сама она не смогла это сделать.
Ее любовь, ее преданность вознаграждались лишь жестокими попреками и беспричинной яростью. Гнев отца был несоизмерим с ее виной. Дает ли он себе отчет в своем гневе, в каких таких ужасных проступках обвиняет ее? Как он посмел сказать, что даже рад тому, что не может больше видеть ее, когда она так за него переживает!..
Казалось, Анжелика и сейчас слышит разгневанный голос эрла, осыпающего ее незаслуженными упреками.
Трусливая лгунья… Недостойная имени, которое носит…
Неужели он действительно так думает?
– Разве папа не понимает, что я поступила так ради него и Гарри? – с горечью прошептала Анжелика. – Я всегда была верна ему. Всегда! Я думала: если бы только Гарри вернулся домой… Я знала, что дальше так продолжаться не может. Это просто… просто медленная смерть!
– Да, я понимаю, – кивнул Бенуа. – Что ты собираешься теперь делать?
– О чем ты? – В глазах Анжелики появилось испуганное выражение – она решила, что он хочет взять назад слова, опрометчиво сказанные им в библиотеке. – Ты сказал…
– И готов сказать снова, – тихо заверил ее Бенуа. – Хотя, с другой стороны, я вовсе не намеревался объявлять это в столь неожиданных обстоятельствах. – Он помолчал, глядя на нее сверху вниз внимательными, полными любви глазами, а потом спросил: – Ты выйдешь за меня замуж, Анжелика? – И голос его был в эту минуту особенно нежен.
Она не отрываясь смотрела в его карие глаза, видя в них любовь и искреннее желание помочь ей, которые она так давно стремилась найти и в которых так страстно нуждалась. Анжелика даже представить себе не могла, что ей сделают предложение руки и сердца именно так, в такой сложной ситуации, хотя ничто не могло затмить ее любовь к Бенуа. Бремя беспокойства и тревоги, которое она так долго несла в одиночку, неожиданно показалось ей легче, едва она поняла, что в ее жизни появился человек, который желает разделить с ней все ее тревоги и волнения. Анжелика глубоко вздохнула, чувствуя, как ее душа наполняется счастьем.
– Да, – ответила она, – я выйду за тебя.
Бенуа улыбнулся, и в его обычно настороженном взгляде сверкнуло торжество разделенной любви. Он протянул руки, заключая Анжелику в свои объятия.
Она страстно прильнула к нему, безмолвно благодаря за понимание, любовь и поддержку. Он крепче обнял ее, и на мгновение ей захотелось навечно остаться в кольце его сильных рук, однако девушка не могла забыть о своем отце, который, верно, все еще ждал ее в доме. До тех пор пока ей не удастся хоть как-то примириться с лордом Эллевудом, она ни за что не сможет насладиться мечтами о прекрасном будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31