https://wodolei.ru/catalog/accessories/polka/hrom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– На этом, милорд, – сказал сэр Джозеф, обращаясь, к судье, – можно было и покончить дело, если бы не фальшь и глупость клеветы, опубликованной в этом презренном листке. – Тут сэр Джозеф изо всей силы хлопнул ладонью по газете «Бонтон». – И, чтобы опровергнуть ее раз и навсегда, то есть доказать неопровержимо, что леди Перивейл не являлась спутницей полковника Рэннока во время его странствий по Континенту прошлой зимой, я представлю вам особу, которая там с ним была.И на свидетельском месте появилась мисс Кейт Делмейн, великолепно одетая, как и леди Перивейл, в черное длинное платье и в собольем токе почти такого же фасона. Гул удивления пронесся по залу суда, возбужденное перешептывание и подавленные восклицания, которые клерк, наблюдавший за порядком в зале, поспешил пресечь.В ноябрьских сумерках свидетельницу можно, было принять за двойника Грейс Перивейл. Кейт Делмейн! Среди людей в париках и мантиях, а также – фешенебельной публики было немало тех, кто помнил ее со времени ее молниеносной карьеры, девушку удивительной красоты, чья ослепительная улыбка сияла на подмостках «Великолепного театра», правда, не больше одного-двух сезонов. Они видели ее, восхищались ею, а потом забыли. И теперь она возникла перед ними как привидение из дней юности.– Не скажете ли, где вы жили в прошлом феврале, мисс Делмейн? – начал спокойно сэр Джозеф после того, как ее накрашенные губы пролепетали присягу над Библией, – а точнее, с 7-го февраля по 25-ое?– Я жила в гостинице «Мекка» в Алжире.– Одна?– Нет. Со мной был полковник Рэннок.– А перед этим вы, как будто, посетили Корсику и Сардинию?– Да.– Также с полковником Рэнноком?– Да.– А в каком качестве вы путешествовали вместе с ним?Эта фраза вызвала еле слышный ропот, и те из молодых леди, что были помоложе, вдруг обратили сугубое внимание на свои рукавчики и кружевные носовые платочки.– Мы путешествовали как мистер и миссис Рэндалл, если вам это угодно знать, – ответила мисс Делмейн с вызывающим видом, что могло очень повредить ей во мнении суда.– Это как раз то, что я хочу знать. Вы путешествовали с полковником Рэнноком в качестве его жены под «боевой кличкой» «Рэндалл»?– Да.– Хорошо! Будьте добры, мисс Делмейн, можете вы сказать, где сейчас находится полковник Рэннок?С самого начала свидетельница давала показания в возбужденной манере, на щеках ее выступили пятна лихорадочного румянца, но то были вовсе не румяна, как полагали молодые светские женщины. Глаза ее неестественно ярко сверкали, великолепные глаза, полыхавшие огнем гнева. Она стояла в горделивой позе, бросая вызов людскому презрению. Но усилие было для нее слишком велико. Она словно в забытьи оглядела зал суда, побледневшее лицо приобрело безжизненный пепельный оттенок, и она упала в обморок прежде, чем успела ответить на вопрос адвоката истицы, вопрос, который, кстати, не относился к сути рассматриваемого дела и мог быть отклонен судьей.Началась обычная в таких случаях суматоха с водой и нюхательными солями, и свидетельницу вынесли из зала суда.Потом присяжные удалились завтракать. Живописные шляпки остались на месте, вдыхая соли и одеколон, грызя шоколадки, чтобы заглушить голод и зевая от недостатка воздуха, но они были преисполнены решимости досидеть до конца.Любопытствующие зеваки были горько разочарованы, когда, по возвращении судьи на место, сэр Джозеф Джолланд известил его лордство, что мистер Браун Смит принес подобающие извинения за оскорбительную публикацию в газете и что его клиентка не имеет желания преследовать его по суду.Судья выразил величайшее удовлетворение таким развитием дела:– Если леди Перивейл внесла свой иск с целью очистить свою репутацию от, в высшей степени незаслуженного посягновения, она это снискала совершенно и может позволить себе проявить снисходительность, – с чувством резюмировал его лордство.Ответчик был обязан опубликовать извинение – и в своей газете, и тех газетах, которые ему назовет сэр Джозеф. Он обязан был также уничтожить все еще непроданные экземпляры своей газеты и затребовать остатки из рук частных распространителей, а также передать сто гиней в пользу того благотворительного заведения, которое ему укажет истица.И только поверенным леди Перивейл, а также мистеру Фонсу было известно, что ответчику не придется уплатить из своего кармана ни эту сотню гиней, ни судебные издержки, потому что еще до судебного процесса и до появления клеветнической публикации в газете «Бонтон» мистер Фонс перевел значительную сумму на банковский счет мистера Брауна Смита, а само клеветническое сочинение принадлежало совместным усилиям этого самого Фонса и одной из дам-писательниц, подвизавшихся в рубрике «О чем говорят» этого самого «Бонтона».Недаром Фонс говорил, что когда будет нужно, клеветническая заметка появится, и Фонс, старинный приятель мистера Брауна Смита, и произвел сочинение на свет. Никому от этого хуже не стало, а светское общество было глубоко унижено сознанием, как жестоко и несправедливо судило оно об очаровательной представительнице своих собственных привилегированных кругов. Леди Морнингсайд и ее супруг подошли к леди Перивейл как только судья покинул свое место, и маркиз со старомодной учтивостью, что так напоминала «купидона» Пальмерстона, Генри Джон Пальмерстон– (1784–1865), премьер-министр Великобритании в 1855–1858 и с 1859.

склонился над рукой Грейс и поцеловал ее: зрелище, которое буквально наэлектризовало всех обитательниц модных шляпок и пенсне.В этот вечер в дом на Гровенор-сквер хлынул поток визитных карточек и писем от тех самых людей, которые отвергали Грейс, а теперь делали вид, что это она сама от них отстранилась:«Но теперь, дорогая, после столь храброго акта самоутверждения, надеюсь, вы не собираетесь больше вести затворническую жизнь и вспомните о старых друзьях. Так грустно было видеть, что № 101 необитаем весь сезон, и даже не знать, где вас можно увидеть», – писала в заключение одна из лже-приятельниц. Негодующая Грейс гневно швырнула это и все такие же послания в мусорную корзину.– И подумать только, они смеют притворяться, будто не знали, что я в городе, когда почти ежедневно я каталась в парке! – воскликнула она.– Надеюсь, вы удовлетворены, мэм, – сказал Фонс, представ перед леди Перивейл на следующий день после суда.Никто не видел Фонса в зале, хотя Фонс видел и слышал все, что происходит. Его работа была закончена до начала процесса, и семейным поверенным с Бедфорд Роу достались все похвалы по поводу успешного окончания дела. Все поздравляли леди Перивейл с тем, что их чутье подсказало им пригласить в адвокаты именно сэра Джозефа Джолланда.– Надеюсь, вы удовлетворены, мэм, – скромно сказал Фонс, когда явился на Гровенор-сквер в ответ на просьбу леди Перивейл посетить ее.– Я больше, чем удовлетворена вашим умением довести это несчастное дело до конца, – ответила она, – и теперь, надеюсь, смогу обо всем этом забыть навсегда и никогда больше не слышать имени полковника Рэннока.– Полагаю, что не услышите, во всяком случае, в каком-либо неприятном смысле, – серьезно ответил Фонс.– Я должна просить вас обратиться к моим поверенным для возмещения ваших профессиональных издержек, мистер Фонс, но я умоляю вас принять вот это в знак моей искренней благодарности за то беспокойство, которое вы себе причинили, и как напоминание о вашем успехе, – сказала Грейс и подала ему конверт.– Уверяю вас, леди Перивейл, ничего не требуется сверх обычного, положенного в таких случаях гонорара за мое время и беспокойство.– О, вы должны это взять, чтобы доставить мне удовольствие. Я хочу, чтобы вы помнили: я ценю ваши услуги по более высокой цене, чем положено.Затем она протянула ему руку на прощание, как тогда, когда они увиделись в первый раз, и его больше тронуло это сердечное рукопожатие, чем ее подарок, а это оказался чек на пятьсот фунтов.На третьей неделе декабря состоялось очень незаметное бракосочетание в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер в половине девятого утра, и единственными свидетелями были Сьюзен Родни и мистер Джордж Хауэрд, только что вернувшийся из Пекина. Брак был заключен в столь ранний час и так незаметно, чтобы избежать почти неизбежного внимания светских фотографов, так как газетные перья уже известили публику, что свадьба – дело решенное.Темно-серое шерстяное платье невесты, опушенный собольим мехом дорожный плащ и дешевая черная шляпка ничем не напоминали свадебный наряд. После краткого «походного» завтрака со свидетелями в столовой дома на Гровенор-сквер молодые влюбленные супруги уже в одиннадцать утра отбыли с Чэринг Кросс на Континентальном экспрессе, не вызвав большего любопытства, чем то, коим обычно сопровождается появление красивой, прекрасно одетой женщины, отправляющейся в неотложную поездку и ведущей на поводке самый совершенный экземпляр из породы коричневых пуделей.Новобрачные обосновались в своем каирском отеле раньше, чем газетные перья узнали о свадьбе. ГЛАВА 14 В течение четырех месяцев, которые прошли со времени первого визита Фонса к Кейт Делмейн, она же миссис Рэндалл, сыщик не упускал леди из виду, но нисколько не преуспел в установлении с ней более дружеских отношений, хотя не раз облегчал ее жизнь небольшими суммами в счет обещанного вознаграждения. Три или четыре раза он заглядывал в меблированные комнаты на грязноватой улице близ Темзы, и она принимала его вежливо. Он заметил скрытую тревогу под маской напускной беспечности и небрежной манеры обращения, какую-то гнетущую заботу, которая, как ему казалось, имеет иные, более глубокие причины, чем нужда в деньгах или недовольство по поводу затяжной полосы невезения. Не было ничего удивительного в том, что она пребывает в унынии или дурном настроении, но он не мог понять, откуда это постоянное беспокойство и нервная раздражительность в сочетании со страхом.Он как-то дружески попенял ей на состояние ее нервов и посоветовал обратиться к врачу. Он убеждал ее жить упорядоченно и как можно больше заботиться о своем здоровье, и на это он не жалел десятифунтовых бумажек.– Я хочу, чтобы вы выглядели наилучшим образом, когда явитесь в суд, – говорил он ей до процесса, – пусть все видят, что вы такая же красивая женщина, как леди Перивейл.– Он так и говорил, что я не меньше красива, чем она, – ответила Кейт, вздыхая.– Полковник Рэннок? Он познакомился с вами и восхищался вашей красотой прежде, чем встретился с леди Перивейл, правда? – спросил Фонс, который, по известным ему причинам, очень хотел заставить ее рассказать побольше о Рэнноке, но она резко его оборвала:– Что было и чего не было – вас не касается. – И опять лицо ее омрачилось, и Фонс все больше и больше убеждался, что мучившая ее тревога так или иначе связана с полковником Рэнноком.При малейшей возможности он заговаривал о Рэнноке, очень искусно и настойчиво подводя ее к этой теме, и его имя всегда производило на нее угнетающее впечатление. Она говорила о нем неохотно и редко без слез. И однажды она заговорила о нем в прошедшем времени. Такое болезненное восприятие, очевидно, зависело от важных причин.В эти четыре месяца он, сам ее не выслеживая, ухитрялся знать все о том, где она бывала и с кем встречалась, и установил, что почти единственным ее посетителем был мужчина, которого он видел в свой первый визит, – человек, открывший дверь, заглянувший в комнату и поспешивший убраться при виде незнакомца. Но даже и этот посетитель бывал нечасто, хотя появлялся в разное время дня, что говорило о довольно близких отношениях между ними. Вскоре Фонс узнал, что этот человек – личность, хорошо известная устроителям спортивных состязаний, – боксер Болиско, некогда протеже сэра Хьюберта Уизернси, весьма часто пировавший в очень смешанном обществе, которое встречалось на Эбби Роуд. Болиско тогда был на вершине славы, как раз в то время, когда Уизернси прожигал свою короткую жизнь, что и свело его в могилу тридцати лет. Однако с тех пор боксерская слава Болиско значительно померкла. В трех или четырех встречах он был нещадно и позорно побит, его звезда закатилась, он уже не мог противостоять более молодым и выносливым и теперь выступал на матчах во второразрядных клубах и тавернах. Но одно из таких состязаний окончилось для его противника роковым образом и кое-кто из зрителей обвинял Болиско в беспощадной жестокости к слабейшему, который погиб на ринге. Следователь по предумышленным убийствам не нашел в поведении Болиско состава преступления, однако с тех пор владельцы рингов Болиско не привечали. Со времени трагического состязания прошел уже год. Фонс разузнал и кое-какие подробности о жизни Кейт Делмейн за последние полгода. Например, что она поселилась в меблированных комнатах на Селберн-стрит с начала марта, что приехала туда прямо из «заграницы», а ее сундуки были обклеены иностранными ярлыками: «Аяччо», «Алжир», «Марсель», «Париж», «Кале», что у нее был большой багаж с красивой одеждой и много других носильных вещей, но постепенно большая часть исчезла. Ей случалось уезжать в кэбе с большой коробкой, а через полчаса возвращаться домой пешком, заложив все вещи ростовщику на Кингз-Роуд. Шестнадцатилетняя Бетси, служанка, от которой Фонс, главным образом, и почерпнул эти сведения, очень внимательно следила за всеми поступками обитательницы первого этажа и охотно делилась своими познаниями и впечатлениями со всегда любезным и добродушным Фонсом. Миссис Рэндалл очень горюет, рассказывала ему Бетси, она, бывает, долго сидит и плачет иногда целый час. Пьет ли она? Нет, только брэнди с содовой, но она колет руку иголкой, отчего ей хочется спать, и она часто лежит на софе целый день и вечером словно мертвая. И во сне она иногда тоже плачет и стонет, она, Бетси, сама слышала, когда утром приносила ей чай и миссис Рэндалл просыпалась испуганная и озиралась вокруг, «как дикая», словно не понимала, где находится. Много ли к ней ходит народу? Никого, кроме джентльмена с черными волосами и сломанным носом, но он тоже приходит редко и долго не остается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25


А-П

П-Я