Постепенно наступил вечер, все вокруг стало таинственным, ничего не было видно, кроме дороги впереди, на которую гномобиль выстреливал свой свет. Родни поставил ветровое стекло наклонно, и в гномобиле задул бриз - их собственный, который они сами для себя устроили. Гномы устали и забрались в корзинки. Элизабет тоже устала, взяла подушку и уснула на заднем сиденье. Но Родни продолжал сидеть за рулем и думал о чем-то своем. Он хорошо водил машину и не уставал. Поэтому он выиграл состязание с "пылюгой".
Когда Элизабет открыла глаза, машина была уже в гараже. Родни сказал, что он справлялся по телефону - пыльная туча была далеко и не могла их настигнуть.
Глава десятая,
в которой появляются гусята
На следующий день путешественники достигли штата Айова и немного оживились, даже Глого, хотя он, возможно, только прикидывался ради хороших манер. Это была "хлебница" Америки, как сказал Родни, а также "блюдо с хлебом и салом". На многих фермах паслись огромные черные свиньи. Родни сказал, что каждый житель штата Айова должен вырастить пятьдесят тысяч свиней, только тогда ему разрешат переехать в Калифорнию. Бобо хотел знать, куда деваются выращенные свиньи, и Родни сказал, что другие люди их съедают. Бобо спросил, а что фермеры получают за них, и Родни сказал:
- Налоги.
Все, что относилось к деньгам, Глого считал только глупостью всех больших людей, взятых вместе.
Они повернули к северу, сделалось прохладно, и гномам стало легче дышать.
Бобо бегал от окошка к окошку, любуясь новыми видами. Ему никогда не надоедало смотреть в окошко. С каждым днем мир казался ему больше и больше, а люди - все удивительнее. Бедный старый Глого как-то совсем выпадал из игры. Он залезал в корзинку и молча мучился, а Элизабет и Бобо все время болтали и шутили. Они придумали считать коров: кто больше насчитает - Элизабет слева или Бобо справа. Когда по пути попадалось большое стадо, гномобиль сбавлял скорость, потому что они не хотели пропустить ни одной коровы.
Почти во все время путешествия было солнечно, даже чуть больше, чем нужно. Но вдруг небо затянуло тучами, начался дождь. Гномобиль по мокрому асфальту двигался медленнее, чем обычно, дождь стекал по стеклам, доставляя Бобо бесконечное удовольствие. Великолепно - быть рядом с дождем и не мокнуть. Это была нерешенная проблема для гномов в лесу: уж коли мокро, то и ты промокнешь и будешь мокрым, пока не высохнешь. Даже Глого должен был признать, что приятнее самому быть сухим во время дождя.
А маленькая волшебная пластиночка, которая называется "дворник" и все время вытирает стекло перед глазами у Родни! А как "дворник" узнает, что начался дождь? Он чувствует сырость или Родни сообщает ему? Дождь стекал по стеклу сплошной непрозрачной стеной, но "дворник" не приходил в отчаяние, только работал все быстрее и быстрее, сбрасывая воду то с левой, то с правой стороны ветрового стекла. А дождь все лил и лил, и вот уже дорога покрылась водой, и Родни пришлось вести гномобиль еще медленнее. Поля, тянувшиеся вдоль шоссе, покрылись озерами желтой неподвижной воды.
Впереди стояло много машин, запрудив дорогу, возле машин двигались какие-то фигурки. Оказалось, что река смыла мост, а вода все прибывает и прибывает. Людей с ферм пришлось вывозить в лодках. Родни вынужден был развернуться и выбраться назад, на асфальт. Глого все накручивал и накручивал себя против людей и чуть не плакал оттого, что люди развели пыльные бури, жару и наводнения и спасаются только электрическими вентиляторами, мороженым и ветром, которые сами себе добывают, опуская ветровое стекло.
Они вернулись на несколько миль назад и поехали другой дорогой. Там мост над беснующейся водой был еще цел, но ему угрожал красный развороченный амбар, часть которого навалилась на перила, а другая наплывала на него по воде. Родни было стыдно перед старым гномом за такие картины. Он должен был признать, что люди часто плохо справляются со своими делами. Он был счастлив, когда они наконец выбрались из долины и достигли северного района этого штата, который не был окончательно загублен жадностью лесопромышленников. Там росли настоящие леса. После дождя воцарилась божественная прохлада, и каждый даже крошечный листочек папоротника сверкал и ронял бриллианты, и мягкий пар вставал из зеленой бархатной лесной земли.
Тут опять можно было ожидать встречи с гномами. Все вышли из машины и возобновили поиски. Деревья здесь не были велики, как в Калифорнии, но, в общем, это были хорошие ребята. Здесь жили лесные сумерки и великолепно пахло, и ветер пел над головами, и рос зеленый папоротник и цветы - словом, тут было все, что так дорого сердцу гнома. Бобо и Глого рыскали как ищейки и обнюхивали все, но не находили следов своих соплеменников.
Дальше друзья направились к Голубиной Реке и ближайшие дни прочесывали тамошние девственные, не тронутые человеком леса, но все впустую.
- Пожалуй, я ошибся, - взвалил Родни всю вину на себя. - Я упустил из виду, что зима тут слишком сурова.
И Родни попросил дать ему возможность исправиться, предложив посетить Арканзас. Ему очень хотелось, чтобы попытка вылечить мировую скорбь не провалилась бы окончательно.
Глого дошел до такого состояния, что перестал спорить. "Ладно, как хотят его большие друзья, так пусть и поступают, ему в любом месте плохо.
А Бобо, как раз наоборот, считал, что любая часть Америки интересна, особенно неизведанная.
Они взяли курс на юг и вскоре достигли реки Миссисипи. Это название никак не давалось гномам, к тому же Глого угнетала ее мутная вода. Она потеряла свою прозрачность от земли, уносимой рекой туда, где земля уже больше не сможет служить ни людям, ни гномам. По берегам реки были расположены города.
И вот однажды утром в городе Миссури случилось нечто, что опрокинуло все их планы.
Выполняя данное маме Элизабет обещание, Родни вел машину очень осторожно. Но не в его силах было остановить пьяного, который рванулся на красный свет и врезался в гномобиль со всего маху. У гномобиля погнулась задняя ось и помялось крыло. Гномы были в корзинках; они ударились о края, перепугались, но не ушиблись. Гномобиль тоже получил не очень серьезные повреждения.
- Его надо показать врачу, и он тут же оправится, - сказал Родни.
Настоящая опасность возникла в следующую минуту, когда постовой полицейский, протиснувшись сквозь толпу, велел "дыхнуть" тому, кто наскочил на Родни, а потом стал грозить ему тюрьмой за вождение автомобиля в пьяном виде. Он вынужден был записать номер гномобиля и спросить у Родни его адрес и фамилию. Вдруг он что-то вспомнил и уставился на молодого человека.
- Синсебау? Синсебау? Где-то я слышал эту фамилию.
- Это не очень распространенная фамилия, - сказал Родни с виноватым чувством фальсификатора чеков или грабителя банков.
- Но мне кажется, что я что-то читал в газетах о Родни Синсебау. А, знаю, королевские гуси! Это не у вас были королевские гуси?
Родни признал это, потому что не был знаком с законами штата Миссури и понятия не имел, сколько полагается тюрьмы тому, кто надует полицейского.
- Да, - сказал постовой. - Я рад познакомиться с вами, сэр. Это было интересно. Но жаль гусей.
- То, что они пошли на сцену?
- Нет, то, что они погибли.
- Неужели?
- Вы не читали в газетах?
- Нет, я пропустил сообщение.
- В театре случился пожар, и они сгорели.
- О боже! Какой ужас! А я столько времени потратил на их обучение!
- Но вроде у вас есть гусиные яйца?
- Да.
- Все разыскивают вас и хотят знать, что стало с яйцами.
- Да ну! - воскликнул Родни, чувствуя себя фальсификатором чеков и банковским грабителем, которому вот-вот наденут наручники.
- Где же яйца, мистер Синсебау?
- В надежном месте.
- Уже пора вылупляться гусятам?
- Да, как будто бы.
- И у вас будут королевские гусята?
- Я надеюсь.
- Эти птицы, должно быть, стоят хорошую денежку. Берегите их.
Собравшаяся толпа прислушивалась к беседе, начиная понимать, что случилось нечто более важное, чем столкновение двух автомобилей. Средний американец читает о мировых событиях в газетах, но он может провести всю жизнь, не встретив ни одной живой знаменитости, но если уж встретит, им овладевает непреодолимое желание познакомиться. Каждый человек в толпе сознавал, что, если он пожмет руку Родни, ему будет что рассказать тем, кого он встретит в течение многих последующих недель. "Да, я знаком с ним, и он мне сказал... "
Бедный потомок лесопромышленника, робкий, очень разборчивый во вкусах, стоял пойманный, потому что гномобиль был искалечен и его надо было оттащить с дороги. Пришлось стоять и стеречь его. Наконец приехал тягач и отвез гномобиль в "больницу". После этого Родни и его племянница вынуждены были снять номер в отеле и переждать там, пока "хирург" не произведет операцию.
Конечно, Родни записал вымышленные имена: "Тимофеюс Т. Петигрю" и "Памела Петигрю", но на этот раз у него не было большой надежды, что "инкогнито" сработает. Он знал, что полицейский все расскажет в участке, а репортеры всегда держат связь с полицией. Репортеру будет легко выспросить, куда отвезли гномобиль. Если он к тому же узнает, что у его пассажиров были две большие корзины, он легко отыщет отель, где Родни и Элизабет попытались найти убежище. Родни уже знал, что отели всегда на стороне репортеров. Поэтому он нисколько не удивился, когда зазвонил телефон и вежливый голос спросил:
- Это мистер Синсебау?
- Вы ошибаетесь, - сказал Родни.
- Тогда это мистер Петигрю?
- Да, это мистер Петигрю.
- Так, мистер Петибау, простите, мистер Синсегрю, я репортер "Вечернего Фью-уик", нашей местной газеты. Я хотел бы спросить у вас насчет королевских гусят.
- Я сожалею, - сказал Родни, - но мне слишком жарко.
- Слишком жарко, мистер Петибау?
- Да, фьюжасно жарко.
- Ах да, я понимаю, ха-ха-ха! Но право же, мистер Синсегусь, вы не можете себе представить, как весь мир беспокоится о королевских гусятах! Все газеты в стране разыскивают вас. Скажите мне, пожалуйста, вылупились гусята?
- Гусятам тоже фьюжасно жарко.
- Они у вас в этих корзинках, мистер Синсегрю?
- У меня папоротник в корзинках.
- Но, пожалуйста, мистер Петибау, скажите: у вас там гусята сидят на папоротнике?
- Я сожалею, но мне некогда с вами разговаривать. Сочините сами.
- Но, право же, мистер Синсебау...
- Вы сделаете это лучше, чем я, у вас практика.
- Вы это серьезно?
- Какая вам разница?
Родни повесил трубку, а Элизабет с Бобо от хохота фьюкали, пытаясь себе представить, что репортер сочинит о них. Бобо очень нравились названия газет: сначала "Пшик-ньюс", потом "Вжик-рипорт", потом "Фьюуик".
Было обеденное время. Родни сказал, что история появится в газетах через несколько часов, а потом надо будет срочно выбираться из города. Он направился навестить гномобиль в "больницу", чтобы узнать, как прошла "хирургическая" операция, и вернулся мрачный. Повреждения оказались более опасными, чем он ожидал, пришлось послать в соседний город за новой задней осью. Гномобиль будет в порядке только к вечеру.
- Если у нас случится столкновение с фотографами, я уже присмотрел толстяка в вестибюле, - заметил Родни.
Он принес с собой немного еды - не могли же они идти с гномами в ресторан! Все пообедали. Не успели они кончить обед, как зазвонил телефон, корреспондент агентства печати хотел узнать имена тринадцати абиссинских гусят. Родни сказал:
- Хорошо. У вас есть ручка? - И начал диктовать: - Альфа, Бета, Гамма, Дельта, Эпсилон, Зета, Эта, Тета - я забыл следующую букву, но вы возьмите в библиотеке греческую грамматику, - Каппа, Лямбда, Ми, Ню, Омикрон... Это буквы греческого алфавита, его первые буквы и составляют наше слово "алфавит".
- Но получилось уже четырнадцать, мистер Синсебау.
- Ну, тогда, значит, нет никакого Омикрона. Репортер хотел узнать, прорезались ли у гуся зубки, но Родни заявил, что один репортер уже работает над этой проблемой, а если ее будут разрабатывать двое, они могут не прийти к взаимному соглашению.
Родни бросил трубку, попросил на станции отключить телефон и повесил на дверь табличку: "Прошу не беспокоить".
Через пару часов Родни спустился за газетами. Там он нашел одну из тех фантастических историй, которые развлекали всю страну. Репортер рассказывал об эксцентричном молодом миллионере, который вмонтировал инкубатор в заднее сиденье своего дорогого автомобиля и высидел тринадцать королевских гусят во время путешествия по Соединенным Штатам. Гусята сидят в корзинках, выстланных папоротником, сорванным высоко в горах. У этих крошечных существ такие же розовые щечки и золотые короны, какие были у их покойных, горько оплакиваемых родителей. Они уже умеют махать хвостиками и отвечать на вопросы. Вскоре знаменитый хирург прооперирует им языки так, чтобы они могли научиться разговаривать. Потомок магната оценивает их по две тысячи долларов за пару. Он говорит, что передаст их "Зеленому кресту", когда они пройдут курс обучения.
После того как Элизабет и Бобо вдоволь посмеялись, надо было переходить к решению серьезной проблемы: как удрать от репортеров. У них был номер машины штата Вашингтон. Здесь их опознает любой, и у них не будет ни минуты покоя ни в одном отеле. Элизабет предложила поехать в деревню, купить тринадцать гусят, раскрасить их и снова устроить аукцион.
Глого сказал, что он не может причинять столько беспокойства своим друзьям и вводить их в новые расходы. Он просился обратно в красные леса. Но Родни сказал, что глупости, что он никогда в жизни так не веселился, а газеты он просто разыгрывает. Бобо и Элизабет шумно с ним согласились, тысячелетний старик удалился в свою корзинку.
Глава одиннадцатая,
где гнегодяи гнастигают гномов
Был самый разгар обсуждения планов относительно поездки к горам Озарк, когда в дверь постучали. Бобо прыгнул в свою корзинку. Элизабет накрыла обе корзинки, а Родни подошел к двери, но не отпер ее.
- Кто там? - спросил он.
- Мне нужно видеть мистера Петигрю, - сказал мужской голос.
- Разве вы не заметили на двери табличку "Прошу не беспокоить"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15