Но вот ночь минула, солнышко из-за горизонта взошло. Огляделся Касьян да вдруг неподалеку от берега русалок приметил, что из-под воды на него смотрели. Нагляделись на него русалки, статью молодецкой налюбовались да принялись о том о сем расспрашивать. Побеседовал с ними Касьян, полюбезничал, о злоключениях своих рассказал, а они ему советуют: "Нельзя тебе здесь оставаться. И в лес возвращаться тоже нельзя - разбойники если не сегодня, так завтра выследят. А потому пойди к старой иве да возле нее лодочку отыщи. На ней плыви к острову, что посреди озера высится, - там и укроешься. Но одно учти: по ночам на острове нечисть гуляет. Так что судьбу не испытывай, спрячься в дупле сухого дуба, что возле самой воды стоит.
Поблагодарил Касьян русалок за добрый совет, лодку под ивой нашел, до острова на ней добрался. Лодку в камышах спрятал, сам в дупло сухого дуба залез, устроился в нем поудобнее да заснул крепко.
Проснулся лишь под вечер, прислушался, из дупла выглянул и увидел, как к острову со всех сторон лешаки плывут. Кто на бревне, кто на досточке, а кто на вязанке хвороста пристроился. Собрались все вместе, костер большой возвели, но не поджигают - видно, темноты ждут. Прошло еще немного времени, и плот из вечернего полумрака появился, к острову плывет, а на плоту три ведьмы: одна старая-престарая, две помоложе. То-то лешаки обрадовались, так завопили, что у Касьяна уши заложило. Так и скачут по берегу, лапами машут, ведьм зазывают.
Но вот причалил плот, сошли гостьи на остров и пошло веселье! Костер зажгли, с истошными криками в пляс пустились. Разгулялись, до того разошлись, что через пламя над костром прыгать стали.
Вначале поодиночке, потом по двое, по трое. Прыгали-прыгали и допрыгались - два лешака над огнем друг друга зацепили да прямо в костер и свалились. То-то паленым запахло, то-то дымом смрадным понесло! Обгоревшие лешаки из пламени выскочили да с разбегу в воду бултых, а следом за ними и все остальные, купание при луне устроили.
Купались-плескались, ныряли, за хвосты друг друга таскали, да вдруг лодку в камышах нашли, ту самую, на которой Касьян приплыл. Затихли, насторожились, на берег повылазили. Стали думать-гадать, что за гость без спроса на остров пожаловал, по какому делу и где затаился он. Вдруг старая ведьма ухмыльнулась, глаза прищурила и говорит:
- Где же ему еще быть-то, как не в дупле?
Подошла к дубу, клюкой по нему постучала да как гаркнет:
- Эй! Выходи по-хорошему, а не то спалим вместе с деревом!
Обрадовались лешаки, все как один принялись валежник собирать, сухой тростник к дубу таскать Натаскали кучу здоровую, с факелами подступили, того и гляди подожгут. Делать нечего, пришлось Касьяну из дупла вылезти, на землю спуститься. Обрадовались лешаки, со всех сторон молодца так и облепили. Связали его, возле костра усадили, стали спорить, какой казни его предать за то, что явился без спроса, что веселью помешал. Спорят-спорят, друг друга перекричать норовят, лишь одна старая ведьма молчит, с Касьяна глаз не сводит, а потом и говорит:
- Что-что, а казнить всегда успеем! Пусть он сначала с нами погуляет, в игры наши поиграет, потешится вволю, а уж потом и решим, как с ним поступить.
Тут лешие с места сорвались, снова за пляску, Касьяна с собой в круг тянут. А он встал, ведьме старой поклон отвесил, за милость великую поблагодарил да спросил разрешения для вящего веселья песенку-потешку спеть.
Вот кудри свои пригладил, плечи распрямил, веселым взглядом нечисть окинул да потихонечкуполегонечку, не торопясь, начал:
Как у нашей у коровки
Отвалилися подковки,
Стремена пообломались
Да уздечки потерялись.
У коровки барин строгий,
Козлик серенький безрогий.
Он коровку все ругает,
Все пропажей попрекает.
Пригорюнилась коровка,
У нее болит головка.
Зарыдала без умолку,
Без умолку и без толку.
У бедняжки сердце ноет.
Кто бедняжку успокоит?
Вы скажите, звери-птицы,
Где лежат ее вещицы.
Поет удалец-молодец, сапожками притопывает, в ладошки прихлопывает, нет-нет коленце выделает, да такое, что лешие только рты открывают. Глядели-глядели они, слушали-слушали да в такт песне хороводом пошли. А Касьян потешку дальше ведет:
Ищут-рыщут поросята,
И щенята, и утята
Отыскали возле речки
Золоченые уздечки.
Ищут-рыщут для подружки
И улитки, и лягушки
Отыскали на полянке
И подковы, и стремянки.
Тут и ведьмы не удержались, вокруг молодца закружили. Клюками постукивают, Касьяну улыбаются, а он-то на них и не глянет, все потешку свою выводит:
Улыбается коровка,
У нее прошла головка,
Вот подковки примеряет
Да седельце надевает.
Нарядилася в кружавки
Да пошла гулять по травке,
С бугорка на бугорок
Прыг-скок! Прыг-скок!
Прыг-скок! Прыг-скок...
Лешие да ведьмы в раж вошли, пляшут, остановиться не могут, так и скачут вокруг костра, так и крутятся. А Касьян песенку допел да не будь дураком снова ее завел, потом еще и еще раз. Пел до тех пор, пока плясуны из сил не выбились, на землю не повалились.
Вот лежат они, кряхтят да охают, а между тем новую потешку просят.
- Потешил бы я вас, - говорит Касьян, - кабы время на то нашлось. А сейчас к воеводе со свитком царским спешу. Мне бы из лесов этих выбраться, да так, чтобы снова в разбойничью засаду не попасть. Отвезу свиток да к вам еще наведаюсь, песнями позабавлю.
- Ну что же, на том и порешим, - говорит старая ведьма. - Садись в свою лодочку да к восточному берегу плыви, там на холме избушку увидишь, а в избушке Мартын, мой старший сынок живет. Привет ему от меня передай, а уж он-то надоумит, как до дома добраться.
Попрощался Касьян с лешими и ведьмами, сел в лодочку, а к утру уже до избушки добрался. Избушка как избушка, возле крыльца старец седой сидит, не иначе как Мартын. Подошел Касьян, поздоровался, привет от ведьмы передал, а тот доброго молодца выслушал, о здоровье матушки расспросил, после чего и говорит:
- Ты, видно, человек добрый. А коли так, будь любезен, не откажи, сделай одолжение. Есть у меня два брата. Оба черти, но черти богатые-пребогатые. У одного жемчужный сад огромный на дне морском, а у другого под землей - сад янтарный. Мне бы с братьями повидаться, но я стар, как видишь, один не дойду. Ты проводи меня, а уж они-то в долгу не останутся, и жемчугом, и янтарем отборным тебя вознаградят.
- Времени нет, - отвечает добрый молодец. - Свиток царский торопит. Ты, Мартын, подскажи, как мне отсюда выбраться да поскорее домой попасть, а уж я, как только освобожусь, так сразу к тебе.
На том они и сошлись.
Неделя прошла, Касьян к воеводе вернулся, свиток принес, о приключениях своих рассказал. А тот его слушает да все об одном думает, как бы от доброго молодца все ж таки избавиться, куда бы его в очередной раз сослать, да так, чтобы не вернулся.
Отпустил воевода молодца, Филимона позвал, опять совета просит. Тот снова за свечи, а те ему и говорят, что надо, мол, Касьяна к Мартыну послать, чтобы к братьям его проводить, а заодно и разведать, какие такие богатства неслыханные у них под землей да на дне морском сокрыты.
Воевода опять Касьяна позвал, с новым поручением в путь-дорожку отправил. А добрый молодец тут же на коня да к Мартыну. Приехал к нему, а тот рад-радешенек, к братьям в гости зовет, щедрую награду обещает. Касьян, не мешкая, старика на коня впереди себя усадил да в дальнюю дорожку пустился, к берегу морскому.
Пока ехали. Мартын много интересного о братьях своих поведал, все богатствами их похвалялся. А Касьян возьми да спроси, как это, мол, получилось-то, что братья у него не люди, а черти. Тут Мартын и рассказал, что матушка его в былые времена много мужей переменяла, а в последний раз у самого настоящего черта в женах была - от негото двух сыновей и родила.
Дивится Касьян, ушам своим не верит, а Мартын от нечего делать в воспоминания о детстве пустился, много всякого наговорил, так что дорога быстро прошла - Касьян толком и не заметил, как на берегу моря оказался.
Вот подъехали они к самой воде; Мартын начал братца звать. Недолго звал и дозвался - к берегу волна подкатила да всех, в том числе и коня, в море уволокла. Страшновато Касьяну, берег-то все дальше и дальше, а тут еще откуда ни возьмись водоворот здоровенный, так под воду и тянет. И минуты не прошло, как все они на дне морском очутились, в огромной пещере. Снаружи пещеры - вода, рыбы, осьминоги и прочая живность, а внутри - воздух, чистота да красота, да все сплошь раззолочено, драгоценными камнями так и искрит. В углу пещеры трон, а на троне черт сидит, самый настоящий, страшенный, но зато разодетый хоть куда. Мартына увидал, обрадовался, тут же чертенят позвал, велел угощения всякие, яства морские подать.
После застолья братья о житье-бытье толковать стали, а Касьян в жемчужный сад направился. Черт ему мешок дал, да не простой, а из золотых нитей сотканный, да разрешил полный мешок жемчуга набрать.
Вошел он в сад, расположенный в соседней пещере, и увидел множество скал, сплошь облепленных раковинами. Кругом сырость сплошная, туман, отовсюду вода тонкими струйками сочится. Тишина полнейшая, лишь время от времени раковины сами собой от скал отваливаются, о пол разбиваются, а из раковин жемчужины выкатываются. Да какие жемчужины!
Вот, например, одна: размером с китайское яблоко, переливчатая, бликами лазурными играет, малиновыми блестками искрит - одним словом, чудо, да и только. А вот другая: словно снежок кто слепил, а внутри-то снежка огоньки какие-то плывут, звездочки крохотные мерцают, взгляд так и притягивают, так и завораживают.
Ходит-бродит Касьян, жемчужины в мешок золотой собирает, словно во сне, словно в дурмане каком красотой невиданной любуется. Сколько времени в саду провел, и сам не ведает, но полный мешок жемчуга набрал, к хозяину сада воротился. А тот с братцем вдосталь наговорился, доброго молодца на прощальную чарку к столу зовет. Выпили они, на том и расстались.
Черт посохом своим покрутил, и тут же вода в пещеру нахлынула, гостей и коня закружила да через минуту-другую на берег вынесла. Доволен Мартын, что с братом свиделся, улыбается, Касьяна благодарит и снова в дорогу зовет.
В этот раз поехали они к высоким горам, в ущелье забрались. Мартын второго братца звать принялся, и тут же ущелье загудело, задрожало, трещинами пошло. Не успели они опомниться, как вместе с конем под землю провалились, попали в пещеру, а там черт рад-радешенек их встречает.
А пещера-то не простая. Вокруг полумрак, а в полумраке при свете фонарей сплошь и рядом янтарь золотом отливает. Присмотрелся Касьян и разглядел вокруг себя что-то непонятное, то ли колонны, кусками янтаря облепленные, то ли столбы. Спросил хозяина пещеры, а тот объяснил, что на самом-то деле это древние деревья-великаны, за многие тысячелетия в уголь превратившиеся, а смола этих деревьев окаменела и янтарем стала.
Тут хозяин слуг позвал, велел стол накрыть. После трапезы дал Касьяну серебряный сундук, разрешил янтаря набрать, сколько пожелает.
Вот идет добрый молодец по саду, красотой невиданной любуется. Тут и желтый янтарь, переливчатый, и голубоватый, и белый костяной, и с чернинкой, и волнистый разных оттенков - какого только нет. Но самое любопытное, самое интересное внутри янтаря сокрыто: где комар попадется, где паук, где муравей, а где и бабочка - в стародавние времена попали они в смолу да так в ней и остались.
Идет Касьян, фонарем светит, куски покрасивее, поинтереснее выбирает, подарок Настеньке готовит. Заполнил сундук доверху, к хозяину сада вернулся, а тот снова за стол приглашает. Попировали напоследок, на том и расстались. Черт в ладоши хлопнул, ногой топнул; земля у гостей под ногами дрогнула и тут же наверх, в ущелье их подняла.
Отвез Касьян Мартына домой, а сам к Настеньке. Вернулся, в тот же день сватов заслал, подарки драгоценные к ногам невесты положил. Вскорости и свадебку сыграли.
Сам воевода молодых поздравить пришел. Вот сидит он среди гостей на самом почетном месте, жемчуга да янтарь рассматривает, насмотреться никак не может. Все рассматривал, все разглядывал, а потом вдруг из-за стола встал и, ни слова не сказав, вышел вон.
Народ воеводе дивится, а он, не мешкая, к себе домой да тут же Филимона зовет.
- Надоумь, - говорит, - Филимонушка. Каким таким образом мне до богатств добраться, тех самых, что у черта морского и черта подземного в садах сокрыты.
- Дело это необычное, - отвечает Филимон, - а потому лучше советчиц моих послушать.
Тут он за свечами сходил, зажег их и спрашивает:
- Скажите, Умница, Разумница и Благоразумница, как воеводе в сад янтарный да сад жемчужный попасть?
- А надо ли это воеводе? - спрашивают свечки.
- Надо! - твердит Филимон. - Обязательно надо!
- Коли так, - отвечают свечки, - то пойдите вы оба к старой ведьме на остров, потом к старшему сыну ее - глядишь, к братьям его и попадете.
Умолкли свечи, сами собой погасли, а воевода тут же велел Филимону в дорогу собираться.
Собирались недолго, среди ночи и выехали. До озера добрались, плотик небольшой смастерили, шесты в руки да прямиком на остров. Не успели толком от берега отойти, как Филимон шест ни с того ни с сего бросил, в воду прыгнул да обратно на берег - передумал, не иначе как нечисти испугался.
- Стой! - кричит воевода. - А ну вернись!
Покричал-покричал, да без толку. Филимон на берег выбрался, воду из сапог вылил, на коня да обратно в город. А воевода с досады плюнул и снова в путь, от замысла своего не отказывается.
Добрался он до острова, нечисть дождался да решил, как и Касьян, песнями ее потешить. Веселых, плясовых песен он не знал, а вот песен о любви - превеликое множество. Их и пел.
Вот поет он, соловьем заливается, на старую ведьму поглядывает, все угодить ей хочет. А та взор к нему устремила, глазенки округлила, затаив дыхание слушает. "Ишь, разомлела, - думает воевода, - красной девицей себя мнит. Ну да ладно, уж я-то для тебя расстараюсь, лишь бы до богатств сыновей твоих добраться".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31