— Ты думаешь, я не способен измениться?
— Я думаю, ты способен на все что угодно, тихо ответила Оливия.
Когда они выбрались на улицу из темного зала, она вздохнула, довольная.
— Спасибо, что вытащил меня, — улыбнулась она Дилану.
— Пожалуйста, — ответил он. — Но не думай, что тебе так легко удастся от меня избавиться. И не говори, что не хочешь больше отнимать у меня время.
— Как ты узнал, что я собираюсь сказать? удивилась Оливия.
— Я целую неделю работал с тобой. И изучил виды твоего молчания. Сейчас твое молчание означало, что ты придумываешь вежливый предлог удрать домой.
— Вот уж не думала, что я как открытая книга.
— Не для всех, — уточнил он. — Так куда мы направимся после обеда — в Музей мадам Тюссо или в Планетарий?
— А может быть, лучше в Тейт? — робко предложила Оливия. — Я хочу посмотреть выставки Тернера.
— Отлично, — одобрил он. — Мы окажемся там до того, как переменится погода.
Оливия недоверчиво взглянула вверх. По небу плыли пушистые облачка.
— Не похоже, чтобы пошел дождь.
— Поверь мне, к концу дня начнется. Мы, ирландцы, эксперты по дождям.
— Становится жарко. — Оливия повесила жакет на руку. — С моей стороны не слишком нахально попросить мороженого?
— Сегодня — твой день, — тихо ответила Дилан. — Ты можешь просить о чем угодно. И получишь все.
Их глаза встретились, и слова замерли на губах. Ей захотелось взять его за руку. Захотелось, чтобы он обнял ее и его теплые властные губы сомкнулись с ее губами.
Это все потому лишь, что я злюсь на Джереми и мне нужно утешение, уверяла себя Оливия.
— Ограничимся пока обедом и прогулкой по галерее Тейт, — едва слышно прошептала она и отвернулась. — Пойдем?
Она стояла на набережной и ела мороженое, постепенно обретая утраченное было спокойствие. Повернулась к Дилану и озорно улыбнулась.
— Когда ты в последний раз покупал девушке мороженое?
— Так давно, что этот случай затерялся в глубине веков, — ответил он. — Доедай быстрее, пока не растаяло. — Он облокотился на парапет. — Так сколько, ты сказала, тебе исполнилось?
— Я и не говорила, — заметила Оливия.
— На вид тебе сейчас около десяти. Боже, женщина, у тебя даже нос весь в мороженом.
— Где? — Она скосила глаза.
— Здесь, — ответил он и вдруг наклонился и слизнул с ее носа белую каплю. Так нежно и чувственно.
На мгновение весь мир вокруг них замер. Она почувствовала, как кружится голова и тело становится легким и слабым.
— Я думала, ты не хочешь мороженого, произнесла она слегка дрожащим голосом.
— С пристрастиями всегда так, — ответил он. — В любую минуту возможно обострение.
— А у тебя пристрастие к мороженому?
— Кто говорил о мороженом? — улыбнулся Дилан. — А сейчас пойдем покатаемся на лодке.
Оливия последовала за ним нетвердой походкой, потому что колени дрожали. О боже, подумала она. Мне надо быть очень осторожной.
Вопреки ее ожиданиям, они провели вместе спокойный, радостный день. Пообедали в маленьком французском ресторанчике. С интересом осмотрели собрание живописи и скульптуры в галерее Тейт.
Когда они вышли, с реки приполз холодный промозглый туман и о мостовую ударились первые тяжелые капли.
— Ух, — поежилась Оливия. — Что дальше? Дилан взял ее за руку.
— А дальше — бежим.
Они помчались под дождем к огромной стеклянной двери здания напротив. Когда они вошли, Оливия поняла, что это отель.
— Пойди обсушись в ванной, — сказал Дилан. — Увидимся через несколько минут в гостиной.
Она нашла его за столиком перед большим камином, где, потрескивая, горели поленья.
— Это просто невероятно. — Она упала в кресло и протянула к огню мокрые ноги. Вскоре появился официант с чаем и тарелкой пирожных и печенья.
— Дилан, я хотела тебя спросить… Кто такой этот «возлюбленный», о котором все время говорит Саша? Ты знаешь его?
— Да. Это был мой дядя. Старший брат моей матери. Их брак с тетей окончился, едва начавшись, когда тетя серьезно заболела. У него были деньги, но он почти все потратил на ее лечение. Весь мир объездил в поисках лекарств и врачей, но она все равно вскоре оказалась прикованной к инвалидному креслу.
В это тяжелое время он встретил Сашу. Она пожалела его. Так начался их роман. Они стали любовниками и почти не расставались все те пятнадцать лет, что тетя болела. Думаю, без Саши дядя не выдержал бы.
— А твоя тетя знала об этом? Дилан покачал головой.
— Нет. Моя мать говорила, что дядя Пол стал даже терпеливее в общении с тетей. Он любил ее, но она была полным инвалидом, а он всего лишь человек. С Сашей он мог немного расслабиться и побыть счастливым. — Дилан улыбнулся. — Ты уже успела убедиться, что у нее доброе сердце. Ей просто необходимо кого-то опекать.
Когда тетя умерла, они собирались пожениться. Но Саше было неловко переезжать в их дом. Тогда дядя Пол купил ей тот дом, где ты сейчас живешь. Но им не суждено было пожить вместе. За неделю до свадьбы у него случился сердечный приступ. Дядя умер на месте. Он успел лишь записать дом на имя Саши и оставить ей некоторую сумму в банке, чтобы она могла не работать и жить на ренту.
— Бедная Саша, — прошептала Оливия.
— Саша ни о чем не жалеет. У нее много друзей, Хамф, случайные жильцы… и воспоминания. Она считает себя счастливой.
— И еще у нее есть ты.
— Я делаю все, что могу.
Она поставила чашку на блюдце.
— Чай просто замечательный. Да и весь день прошел отлично. Он не сводил с нее глаз.
— Совсем не обязательно заканчивать его здесь. Отель большой, и в нем есть все удобства. Мы можем воспользоваться ими…
Эти слова повисли в воздухе.
— Не думаю, что смогу развлекаться и дальше, — поспешно проговорила Оливия. — От этих прогулок и еды меня уже клонит в сон.
— Здесь есть и спальни. Очень уютные.
Теперь уже не было смысла притворяться, что она не понимает. Если проявить сейчас слабость, он отведет ее наверх. И она отдастся ему телом и душой.
И потеряет себя навсегда.
Потому что у них с Диланом нет будущего. Потому что случайные связи — не в ее характере. Оливия верила в любовь. Верила в единение душ и ни на что меньшее не была согласна.
В то время как Дилан станет для нее центром жизни, она будет для него еще одним номером в телефонной книжке, который можно вычеркнуть в любой момент.
Она медленно и осторожно поднялась. Заставила себя спокойно и прямо взглянуть ему в глаза. Колени дрожали, в горле пересохло, но голос звучал ровно и бесстрастно.
— Вообще-то я лучше поеду домой.
— Как хочешь. — Он говорил так же спокойно, не выказывая никаких признаков сожаления. Не пытаясь переубедить ее. Встал, подозвал официанта, потом сказал:
— Пойду вызову такси.
На улице все еще лил дождь. Оливия села в машину и ждала, что Дилан присоединится к ней. Но он закрыл за ней дверцу, дал денег водителю и назвал ее адрес.
Она опустила стекло и высунулась в окошко.
— А разве ты не поедешь?
— Мне сейчас, наверное, лучше прогуляться пешком, — иронично ответил Дилан.
— Но ты же промокнешь…
— Я? Никогда! — усмехнулся он. — В такой погожий денек…
Такси отъехало, и через залитое водой стекло Оливия видела, как он развернулся и зашагал прочь. Я поступила правильно, сказала себе Оливия. Совершенно правильно. Но отчего же ей тогда так больно?
Откинувшись на спинку сиденья, она пыталась разобраться в происходящем. Да, поведение Джереми обидело и шокировало ее. Но это еще не повод бросаться в объятия другого мужчины. Особенно такого, как Дилан Мелоун. Он может получить любую женщину, какую захочет. А с ней, скорее всего, просто играет, как кот с мышью.
Странно, но он даже не спросил, почему она оказалась одна в свой день рождения. Впрочем, наверное, он в курсе всех планов Джереми. А что, если он знал, как обошелся с ней Джереми, и просто пожалел ее? Или у него были другие, худшие мотивы?
При этой мысли все ее существо пронзила острая боль. Но нужно смотреть правде в глаза. И принять такую возможность. В конце концов, соблазнить ее — отличный способ разорвать их отношения с Джереми. И тем самым сохранить брак любимой кузины. И ведь ему почти удалось обольстить ее. Она едва не поддалась его очарованию и сексуальности. Что и говорить, в этом Дилан — профессионал. Но какой он интересный собеседник. Как легко и непринужденно они болтали, словно были знакомы всю жизнь. Ей нравилось его чувство юмора, его колкие, остроумные замечания. Нравилось добродушие, с каким он относился к своим поклонникам и охотникам за автографами.
Да и работа с ним тоже была необычайно интересна. Он словно заряжал электричеством атмосферу в офисе. У всех появлялось ощущение значимости и важности того, что они делают. Люди изо всех сил старались соответствовать его требованиям. И она тоже.
Вот на этом ей надо остановиться. Вне рабочего времени забыть о существовании Дилана. Потому что иначе она сломается. Очень скоро.
Все кончено. Такое больше не повторится. Никогда.
— Приехали, — скучающим голосом объявил водитель.
Войдя в квартиру, Оливия решила, что не станет больше ждать, пока Джереми найдет им жилье. Она сама об этом позаботится. Но только для себя. Главное — быть подальше от Дилана. Если не встречаться с Диланом вне работы, она будет в безопасности. Впрочем, будет ли?
Дилан захлопнул за собой дверь, бросил ключи на стол и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь разобраться в том, что произошло.
Когда он, простившись с Оливией, приехал к Клаудии пару часов спустя, гости были уже в сборе. Опасение, что он будет гвоздем программы, полностью подтвердилось. Но ужин был великолепен. Клаудия оказалась отличной поварихой. Да и тонко подобранные вина говорили о хорошем вкусе хозяйки дома. Беседа лилась свободно и неторопливо. Подали кофе с коньяком. Вскоре гости вежливо откланялись и оставили их вдвоем.
Обстановка благоприятствовала. Клаудия пошла провожать гостей. Вернувшись, она распустила волосы, собранные в пучок, и расстегнула еще одну пуговичку на блузке. Ее белая грудь контрастировала с черным воротником блузки.
Намек был изящен и вполне понятен. Но Дилан не хотел ее. Спору нет — она мила. Яркая индивидуальность и стройное тело — чего еще желать? Но даже если бы она раскинулась перед ним на кровати обнаженная, то и тогда не вызвала бы желания. Это открытие ошеломило его. А Клаудия тем временем уже играла со следующей пуговичкой блузки. И с каждой секундой все больше волновалась. Почему он не придвинулся ближе? Не обнял ее? Не поцеловал?
И явно испытала шок, когда он поднялся и, сославшись на деловую встречу завтра рано утром, ушел. К счастью, у нее достало гордости, чтобы улыбнуться и проводить его до порога.
И сейчас он с грустью думал, как обижена и оскорблена Клаудия. Тем более что она не понимает причины его поведения. Да и сам он не слишком-то понимает. Что со мной творится? — думал Дилан. С ума я схожу, что ли?
Весь следующий день Дилан провел как на иголках. Единственное, что он решил, — это уехать из Лондона как можно скорее. Он позвонил друзьям в Мейдхеде и напросился на обед. Но, даже проведя целый день в доме Чарлза и Тесе, он не сумел отвлечься. Хотя обычно ему достаточно было повозиться с их маленьким сыном, чтобы все заботы отошли на второй план.
— Тебе уже давно пора жениться и завести своих детей, — как всегда, поддразнила его Тесе. — Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?
— Как всегда. — Он усмехнулся.
— Это серьезно?
— Не знаю. Если что, пришлю тебе открытку.
— Жду не дождусь.
По пути домой Дилан размышлял. А может, Клаудия и есть та единственная? Сегодня взаимное плотское влечение и совпадение интересов — гораздо более прочная основа для брака, чем любовь.
Но потом он вспомнил своих родителей. Вспомнил, как отец по-особому смотрел на мать, а она застенчиво улыбалась ему в ответ. И это после стольких лет совместной жизни… Нет, он не согласен ни на что меньшее.
Приехав на следующий день на работу, Дилан все так же мучался, испытывая отвращение к себе. Когда он вошел в кабинет, Оливия обернулась и посмотрела на него. Она была бледна, глаза широко распахнуты и серьезны.
И тут его озарило. Он понял, почему отказал Клаудии. Понял, что ему хочется подойти к Оливии и распустить ее волосы. Поднести к губам шелковую прядь. Спрятать лицо у нее на плече и вдохнуть дурманящий запах ее кожи.
И так — всю оставшуюся жизнь. Потому что никто больше не способен заполнить его сердце и разделить с ним все: горе и радость, боль и наслаждение.
Это понимание водопадом обрушилось на него. Дилан пошатнулся и прислонился к стене, чтобы не упасть.
— Что с тобой? — Оливия сделала движение, чтобы подойти, но замерла на месте.
— Похмелье, — соврал он, едва узнавая свой голос. — Прикрой меня еще на полчасика, ладно?
Мужской туалет был пуст. Дилан умылся холодной водой и поднял голову. Из зеркала на него строго смотрело мокрое суровое лицо. Рот сжат, в уголках губ — жесткие складки.
Вот и доигрался, сказал он себе. Копал другому яму, сам же в нее и попался. А она обо мне даже не думает. Все еще по уши влюблена в этого идиота Джереми.
И теперь придется как-то жить, зная это. Как-то…
Глава 10
Должно быть, он действительно напился вчера, подумала Оливия. Уж не события ли, произошедшие в ее день рождения, заставили Дилана так напиться? Может, он сожалел о своей попытке соблазнить ее? Или его разозлило ее сопротивление?
Впрочем, вряд ли он принимает ее всерьез. Скорее всего, лишь пожал плечами да ухмыльнулся, как обычно. А потом позвонил следующей по списку девушке.
В воскресенье она все-таки съездила к родителям. Их искренняя радость по поводу ее приезда пролилась бальзамом на душу. Единственное, что ее огорчало, — пришлось притворяться, что все идет отлично и она вполне счастлива. Оливия с воодушевлением рассказывала о своей новой работе, о телезвездах, с которыми успела познакомиться. Упомянула о том, что собирается переехать. И ни разу не произнесла имени Дилана.
— А что ты делала вчера, дорогая? — полюбопытствовала мать. — Встречалась с кем-то?
— Да нет, ничего серьезного, — ответила Оливия.
После обеда она вышла на прогулку с собакой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16