Это, в числе немногих дел, обошлось без стрельбы: достаточно было лжемилиционерам приставить ствол к виску малолетней дочки, которая ездила с родителями посмотреть Европу.
Крым полнился страшными слухами, недоумевали даже бандиты из больших "семейств", постепенно переходящие на более тихие методы работы.
"Волков" искали и милиция и "башмаки", действительно искали по всему Крыму, но, видимо, с наибольшим тщанием искали все-таки на Керченском полуострове, а не в десятке километров от Симферополя, в селе, где жила мать братьев Башмаковых.
Тем более, что они засветились, опять наведавшись в Щелкино, где по накатанной схеме вымогали машину и деньги (правда, на этот раз обошлось без жертв: щелкинец Л., "воспитанный" рукояткой пистолета и арматуриной, пообещал сбегать за деньгами, но вместо этого проскочил в отделение милиции. Волчье чутье сработало: Продан с Никеровым не стали дожидаться нерадивого "должника" и даже не угнали его "фольксваген", а под покровом ночи вернулись в Укромное).
Однако в октябре везение "волков" наконец-то закончилось.
Семнадцатого октября около семи часов вечера Продан и Никеров ехали на мотоцикле по одной из улиц села Комсомольского, ближнего пригорода Симферополя. У гаражей стоял милицейский патруль. Один из сотрудников милиции просигналил мотоциклисту, чтобы тот остановился, однако тот начал разворачиваться в противоположном направлении. Почуяв неладное, милиционеры решили задержать водителя. Один из патрульных схватил мотоцикл за руль.
Продан упал. Никерову удалось спрыгнуть, и он быстро побежал в поле. Второй милиционер бросился за ним вдогонку.
– Дяденька, не стреляйте! - закричал преследуемый урка, почувствовав, что просто так от инспектора не уйти.
Когда милиционер приостановился, "волк", действуя в точном соответствии со старым приемом урок, сравнительно недавно вновь продемонстрированным в фильме Алексея Германа, обернулся и выстрелил.
Пуля попала сотруднику милиции в грудь и сбила его с ног. Третий патрульный рванулся к "волку", но прогремели еще два выстрела - и милиционер упал, получив ранения в живот и голову. А Никеров бросился бежать, и ему удалось уйти в сторону ГРЭС и затеряться в лабиринте строений и хоздворов промзоны (грэсовский жилой поселок, в то время вотчина "башмаков", находится на противоположной стороне Евпаторийской трассы); но Продана все-таки взяли.
Взяли, опознали и в считанные часы раскололи, выяснив между прочим возможные места укрытия подельщиков.
На поиски по адресам были направлены несколько оперативных групп, и за два дня Никерова выследили и попытались задержать 19 октября в доме у родственников жены.
Увидев подъезжающую милицейскую машину, Никеров выпрыгнул в окно и через огороды побежал к лесополосе. Дорогу ему преградил оперуполномоченный уголовного розыска. Используя тот же "киношный" прием, "волк" замедлил бег и снова разыграл испуг - и снова удачно, ему удалось выстрелить первым.
Милиционер получил серьезное огнестрельное ранение; однако, истекая кровью, оперативник успел несколько раз выстрелить в убегающего преступника и ранить его в ногу.
При задержании Никеров отчаянно сопротивлялся.
Туника задержали через несколько дней. Сопротивления он не оказывал и, по его словам, шел попрощаться с родными прежде, чем сдаться милиции.
Кравцова так и не нашли.
Суд приговорил всех членов банды к исключительной мере наказания расстрелу, и приговор был приведен в исполнение, несмотря на прошение о помиловании.
Глава 3 "ПАРТИЯ РАССТРЕЛЯННЫХ"
В 1993 - 1994 годах, на волне "независимых" веяний, дальновидные авторитеты активно включаются в общественно-политическую жизнь республики, чтобы обеспечить себе особо благоприятные условия в настоящем и возможность в будущем "контролировать ситуацию".
Так возникают различные организации типа Спортивно-туристического союза, который впоследствии подчинил себе Евгений Поданев, создатель Христианско - либеральной партии Крыма (ХЛПК), которая в недолгую пору своего расцвета насчитывала 168 тысяч членов.

ПОМИНКИ В "КАЛИНКЕ"
Девять дней со дня гибели Виктора Башмакова, поминальная трапеза по расстрелянному вожаку одного из сильнейших преступных объединений полуострова, не задумывались как мероприятие для семьи и круга ближайших друзей. Трудно сказать, по чьему именно замыслу, но эти поминки должны были стать событием в жизни крымского криминального мира, своеобразной демонстрацией (чего именно - скажите каждый себе сами).
Однако то, что произошло в жаркий июльский день, когда, согласно преданию, особенно чтимому людьми, привыкшими к постоянному риску, душа покойного прощается с грешным миром, не мог предвидеть никто или почти никто.
Со временем стало ясно, что произошедшее было своеобразным "трубным гласом", возвещающим начало новых времен.
И в еще большей степени, чем судьба наиболее известного крымского авторитета, произошедшее касалось всех и каждого - наступал новый виток в развитии уже не криминалитета, а всего Крыма.
Внешний ряд событий выглядел примерно так.
Двадцать девятого июля 1994 года все более или менее "авторитетные люди" полуострова, многочисленные друзья и родственники усопшего съезжались в Симферополь для того, чтобы помянуть человека, имя которого, без преувеличения, стало к этому времени легендарным.
Собирались, несмотря на многочисленность званых, только "свои", без излишнего шума, почти скромно, - поминки обычно не превращают в шикарную тусовку. Кроме того, многие гости не хотели афишировать свое присутствие на мероприятии, не посетить которое просто не могли - кто по долгу, кто по каким еще причинам.
Выбор организаторов поминок остановился на месте постоянного сбора "башмаков", не слишком шикарном и неприметном с виду кафе-ресторане "Калинка", в грэсовском поселке на окраине города, недалеко от последнего места земного обитания Виктора Викторовича.
Поскольку помещение при всем желании не могло вместить всех приглашенных, столы с поминальной трапезой накрыли на большой, окруженной живой изгородью площадке у кафе, прямо под палящими лучами немилосердного в это время года крымского солнца.
Столы накрывались человек на восемьсот; к началу церемонии, около 14 часов, собралось уже более пятисот гостей.
Не все знали друг друга в лицо, хотя присутствие посторонних не предполагалось.
Тут и там среди коротко стриженных молодых охранников в адидасовских костюмах мелькали лица достаточно известные, порой даже примелькавшиеся горожанам по газетным иллюстрациям и телевизионным передачам. Были здесь и деятели вполне официальные, правда, как правило, без галстуков и прикрытые темными солнцезащитными очками.
На площадке для машин распоряжался толстый милицейский майор, еще несколько человек в форме скромно стояли в стороне, подчеркивая своим присутствием солидность всего мероприятия.
Ждали одного из главных коллег покойного - севастопольского соратника старшего Башмака, Евгения Поданева.
Вот и его кортеж: крутые машины останавливаются на специальной площадке, выходит сам Папа, за ним еще человек тридцать - ближайшие соратники и охрана.
С приличествующим случаю выражением лица Папа подходит к ближайшим родственникам, целует женщин в черных косынках, борцовским рукопожатием (двумя руками) приветствует мужчин. С прочими гостями здоровается сдержанным кивком; не исключено, что многих он еще не успел разглядеть, но ведь предполагается, что трапеза будет достаточно долгой.
Закончив формальности, Папа проходит к отведенному севастопольцам почетному месту.
Можно начинать. По сигналу распорядителя все встают для того, чтобы почтить память усопшего.
Царствие ему небесное!
Пустые рюмки возвращаются на столы, все неторопливо усаживаются...
Что произошло в последующие несколько секунд, никто потом толком описать так и не смог.
Стук пододвигаемых стульев, звяканье посуды и негромкий гул голосов внезапно разорвали три громких пистолетных выстрела; некоторые свидетели говорили, что выстрелы были "необычайно громкими". В самом деле, "ТТ" бьет громко, а далеко не все присутствующие слышали в реальности и вблизи пистолетные выстрелы. Разборки, в том числе и та, что произошла в "Калинке", зачастую проводятся при минимуме свидетелей. В телебоевиках же все звучит иначе.
Впоследствии некоторые из очевидцев утверждали, что видели, как от соседнего стола к севастопольцам подошел мужчина, выстрелил в Поданева и бросился бежать, но упал под пулями телохранителей Папы.
Можно вообразить, что тут началось. Со стороны могло показаться, что у кафе "Калинка" идет настоящий бой.
"Примерно в 14.50-14.55, - вспоминал позже один из очевидцев происшедшего (житель поселка, на поминках не присутствовал), - у ресторана зазвучали выстрелы. Перестрелка длилась около 10 минут. Сначала я расслышал три пистолетных выстрела, затем прозвучала автоматная очередь... (На самом деле очередей было несколько. - К. Ч.)
...Когда я выскочил на улицу, то увидел сержанта без фуражки, которого вел под руку, почти тащил какой-то мужчина в штатском. Милиционер был немножко не в себе и на мой вопрос, что случилось, ничего не ответил. Насколько я понял, милиционера довольно крепко побили. Как оказалось впоследствии, он стрелял по какой-то машине. Толпа, не разобравшись, набросилась на него, и дело закончилось мордобоем.
В это время толпа еще кого-то избивала, а выстрелы продолжались...
Как мне рассказали, за несколько минут до моего прихода какой-то парень убегал в сторону детского сада, отстреливаясь из пистолета. Его преследовал другой молодой человек и палил из автомата. Автомат калибра 5,45 мм был впоследствии найден в подвале общежития...
Когда я подошел к "Калинке", то увидел два трупа. Остальных, видимо, увезли в больницу.
В самом кафе, в проходе между столами, лежал убитый Поданев. Еще один убитый лежал неподалеку от детского сада...
Как я понял из разговоров собравшихся людей, восемь человек в спортивных адидасовских костюмах убежали с места происшествия через стадион.
Но больше всего меня поразили бабушки, которые торговали семечками, сидя на парапете недалеко от детского сада. Они не только не убежали, а продолжали заниматься своим "бизнесом", не обращая внимания на стрельбу..."
Всего в перестрелке у ресторана "Калинка" было убито пять человек и четверо ранено; среди раненых был десятилетний мальчик.
Позже в газетных публикациях об этой кровавой драме приводились и иные подробности, сообщаемые журналистам местными жителями - в частности, о дежурившем якобы неподалеку от ресторана вертолете и т.д.
Однако каких-либо доказательств этому найти не удалось, как и ответа на то, кто так безжалостно, хладнокровно и мастерски убрал второго после старшего Башмака криминального авторитета Крыма. И только почти четыре года спустя многое тайное стало явным, действительная картина событий прояснилась.
Но уже тогда многие понимали, что погибшие один за другим авторитеты, Виктор Башмаков и Евгений Поданев, будучи почти друзьями, существенно различались.

ПАПА ЛЮБИЛ ПОРЯДОК
Евгений Поданев был личностью весьма известной. Достаточно сказать, что на его смерть откликнулись многие крупные газеты, причем не только местные крымские, но и столичные: московские "Литературка", "Комсомольская правда", "Независимая" и киевские "Всеукраинские ведомости", "Киевские ведомости" и другие.
Со страниц журналистских публикаций перед нами предстает отнюдь не заурядный человек.
Некогда Евгений Поданев окончил ленинградскую мореходку, но карьеры "морского волка" не сделал - работал всего-навсего на буксире в Севастополе. Зато страстно увлекался спортом, прежде всего только вошедшим в моду каратэ.
– Отлично владел ударом ногой, - рассказывал о Поданеве его бывший спарринг-партнер. - Обаятельный парень, правда, не скажу, что верный. Друзей легко предавал. Умел разговорить... Жестокий. Любимая книга? Пьюзо, "Крестный отец".
В начале восьмидесятых Поданев уже обладатель черного пояса, как говорили, первый в Союзе, кто достиг такого уровня, и - один из первых тренеров-нелегалов.
Подпольные залы, где он учил молодежь, скрываясь от правоохранительных органов, были, по некоторым свидетельствам, забиты до отказа.
Называли Евгения Владимировича в городе не иначе как Папа.
В конце концов над Папой нависли тучи. Старшие читатели наверняка помнят период, когда по всей стране громили школы и кружки восточных единоборств, и, справедливо опасаясь разделить участь таких же педагогов-новаторов, как он сам, и отправиться в места не столь отдаленные, Поданев покинул Севастополь и устроился егерем в лесничестве.
Дальнейшая его биография полна разночтении. Согласно одной версии, в конце восьмидесятых, в разгар кооперативного бума, спустившись с гор, каратист собрал небольшую бригаду и обложил данью севастопольских уличных торговцев и мелких цеховиков; согласно другой, почти героической и, как видно, более соответствующей пожеланиям имиджмейкеров нового лидера, - спустившийся с гор каратист был поражен размахом мелкого рэкета в родном городе и поставил своей целью искоренить его. Он предлагал предпринимателям охранные услуги, решение проблем долгов, неплатежей и так далее.
Папа любил порядок.
В 1992-м он подмял под себя несколько более мелких бригад и раздвинул жизненное пространство до размеров города.
Оставался, как писал один из историографов, главный конкурент, довольно известный спортсмен и предприниматель Н. (Михаил Плис. - К. Ч.), никак не желавший признать подавляющую Женину крутизну.
Окончательно разобраться с ним мешала могучая крыша - Плис организовал и возглавил крымский филиал небезызвестного Спортивно-туристического союза Отари Квантришвили.
На торжествах по поводу открытия южного филиала, проходивших в севастопольском городском Театре имени Луначарского, Отари Витальевич, которому Плис, естественно, "доложил обстановку", сделал Папе города замечание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34