https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-umyvalnika/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Это серьезное дело: тамтамы, жертвенная кровь и прочее. Когда-то в сороковых тем же занимался и Джонни. Он спутался со жрицей вуду по имени Эванджелина Праудфут и вовсю ударился в мумбо-юмбо. Суит мне это рассказал, а на следующий день он был убит. Предполагалось обставить это как ритуальное убийство, но тот, кто это сделал, не слишком разбирался в веве.
– Веве? – поднял брови Сифр.
– Мистические символы вуду. Они были выведены кровью на стенах. Эксперт решил, что они фальшивы. Липа.
– Вы упомянули про второе убийство.
– Доберусь и до него: это было моей второй нитью. Я заинтересовался подружкой Фаворита из общества и навел кой-какие справки. Найти ее оказалось нелегко, хотя она все это время была у меня под носом. Она занималась астрологией, предсказательница по имени Маргарет Круземарк.
Сифр подался вперед, как заядлый сплетник, стремящийся не упустить ни слова.
– Дочь судостроителя?
– Единственная и неповторимая.
– Расскажите мне, что случилось.
– Что ж… Я не сомневаюсь, что именно она и ее отец забрали Фаворита из клиники в Покипси. Я отправился к ней и притворился клиентом, желающим приобрести гороскоп. Она меня обвела вокруг пальца, направила по ложному следу. А когда я наконец, прояснил это дело и вернулся к ней – посмотреть, нет ли там чего-нибудь интересного, – то…
– Вы вломились к ней?
– Я использовал «железку».
– Что?
– Отмычку.
– Понятно, – кивнул Сифр. – Пожалуйста, продолжайте.
– Так вот. Я проник к ней в квартиру, намереваясь все тщательно обыскать, но получилось иначе. Она была в гостиной, мертвая. Кто-то вырезал ей сердце. Оно мне потом там попалось.
– Как мерзко. – Сифр вытер губы салфеткой. – В сегодняшних газетах не упоминается ни о каком сердце.
– Ребята из Отдела по убийствам придерживают кой-какие детали, чтоб можно было определить, кто из психов, сознающихся по телефону, говорит правду.
– Вы вызвали полицию? В том, что я прочитал, о вас не пишут.
– Никто не знает, что я там был. Я сбежал. Возможно, конечно, это не самый разумный поступок, но полиция уже привязала меня к убийству Суита, поэтому мне не хотелось давать им лишние улики.
– Как именно вы связаны с убийством Суита? – нахмурился Сифр.
– Я дал ему свою визитку. Копы нашли ее у него дома. Сифр погрустнел.
– А как с этой женщиной, Круземарк? Вы тоже дали ей свою визитку?
– Нет. Здесь я чист. Я нашел свое имя у нее в настольном календаре, и еще свой гороскоп, который она начертила, но я все забрал с собой.
– А где они сейчас?
– В надежном месте. Не беспокойтесь.
– Почему бы не уничтожить их?
– Вначале я так и хотел сделать. Но гороскоп может дать какую-нибудь зацепку. Когда Маргарет Круземарк спросила дату моего рождения, я назвал ей день рождения Фаворита.
В эту минуту появился официант с нашим заказом. Изящным жестом волшебника, он открыл блюда, и тут же материализовался еще один официант с бутылкой бордо в руке. Сифр занялся положенным ритуалом: понюхав пробку, он сделал крошечный глоток «на пробу» и лишь затем кивнул, одобряя выбор. Нам наполнили бокалы, и официанты бесшумно удалились, словно карманные воришки, обшарившие толпу.
– «Шато Марго», сорок седьмого года, – произнес Сифр. – Год прекрасного урожая в Верхнем Медоке [Область во Франции.]. Я взял на себя смелость заказать нечто такое, что подходило бы и к вашему заказу, и к моему.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Но я не слишком разбираюсь в винах.
– Вам оно понравится. – Он поднял свой бокал. – За ваш дальнейший успех. Полагаю, мое имя осталось неизвестным полиции?
– Когда они пытались расколоть меня, я назвал им Уайнсэпа и сказал, что работаю на него. Я имею такое же право на конфиденциальность, как и мой наниматель.
– Ценю вашу сообразительность, мистер Энджел. Но каковы же ваши выводы?
– Выводы? У меня их нет.
– Вы полагаете, всех этих людей убил Джонатан?
– Ни в коем случае.
– А почему бы и нет? – Сифр поднес ко рту вилку с паштетом.
– Да все один к одному, как по плану. По-моему, Фаворита подставили, он здесь вместо козла отпущения.
– Интересная гипотеза.
Сделав глоток вина, я поднял глаза и встретился с его ледяным взглядом.
– Беда в том, что мне неизвестна основная причина. Все ответы похоронены в прошлом.
– Извлеките их. Поработайте лопатой.
– Все было бы намного легче, господин Сифр, если в вы мне посодействовали.
– Простите, не понял?
– Вы почти ничем не помогли. Всем, что я знаю о Джонни Фаворите, – я обязан только себе самому. Вы не дали ни одной нити, – хотя и были связаны с ним общим делом. Вы, и этот паренек-сирота, который потрошит голубей и носит в своем чемодане череп. Не следовало скрывать от меня подобные вещи.
Сифр скрестил на тарелке вилку и нож.
– Когда я впервые повстречал Джонатана, он работал помощником официанта. Если у него и были черепа в чемодане, я не имел об этом ни малейшего понятия. Я буду счастлив ответить на любые ваши вопросы.
– Хорошо. Почему вы носите перевернутую звезду?
– Эту? – Сифр взглянул на свой лацкан. – А и правда, перевернулась. – Он аккуратно поправил ее в петлице. – Это награда от «Сыновей Республики» – одной весьма патриотической организации. Они избрали меня почетным членом… за финансовую помощь. Никогда не помешает выглядеть патриотом. – Сифр подался вперед, блеснув улыбкой, затмевающей рекламу зубной пасты. – Во Франции я всегда ношу триколор. [Трехцветная кокарда, эмблема Великой французской революции (1789-1794).]
Я уставился на эту ослепительную улыбку, и Сифр вдруг подмигнул мне. Леденящий ужас пронзил мое тело подобно электрическому току. Я застыл на месте, завороженно глядя на него. Именно так он улыбался у подножья эшафота. Во Франции я всегда ношу триколор…
– Что с вами, Энджел? Вы, кажется, побледнели. Он играл со мной, ухмыляясь, будто Чеширский Кот. Я сложил руки на коленях, чтобы он не заметил их дрожи.
– Что-то проглотил, – пробормотал я, – застряло в горле.
– Надо быть осторожней. Эдак можно задохнуться насмерть.
– Со мной все в порядке. Не беспокойтесь. Ничто не помешает мне добраться до истины.
Сифр оттолкнул свою тарелку с остатками роскошного паштета.
– Истина, мистер Энджел, – добыча, которая все время норовит ускользнуть.
Глава тридцать первая
Мы предпочли десерту бренди с сигарами. «Панателлы» Сифра вполне оправдывали свой запах. О деле больше не было сказано ни слова. Я поддерживал разговор как мог, но страх камнем сидел в моих потрохах. А может, этот насмешливый намек мне лишь привиделся? Чтение мыслей – старейший трюк, но зная это, я все же не мог избавиться от дрожи в пальцах.
Мы покинули ресторан вместе. У тротуара ожидал серебристо-серый «роллс-ройс». Шофер в форменной одежде открыл для Луи Сифра заднюю дверцу.
– Держите меня в курсе, – произнес он, крепко пожимая мне руку перед тем, как влезть в свою просторную машину. Салон поблескивал полированным деревом и кожей, напоминая интерьер дорогого мужского клуба. Стоя на тротуаре, я провожал взглядом плавно заворачивающий за угол «ролле». Собственный «шеви» показался мне слегка поблекшим, когда я включил зажигание и покатил к центру. В нем пахло, как в дешевом кинотеатре с Сорок второй улицы: застарелый табак и забытые воспоминания. Я проехал по Пятой авеню, придерживаясь зеленой полосы, оставшейся после недавнего парада. На Сорок пятой улице я свернул на запад. Приметив посреди квартала – между Шестой и Седьмой авеню – место для парковки, я поспешил воспользоваться им.
В приемной своей конторы я обнаружил Эпифани Праудфут, спящую на диванчике для посетителей. Поверх блузы с широким воротом из серого атласа, на ней был шерстяной костюм цвета сливы. Темно-синее пальто свернуто и подсунуто под голову вместо подушки. Дорогая кожаная сумка стояла на полу. Тело девушки было грациозно изогнуто, ноги поджаты, а руки уютно сложены на синем пальто. Она напоминала фигуру красавицы на носу парусника.
Я коснулся ее плеча, – ресницы затрепетали.
– Эпифани?
Глаза широко распахнулись, мерцая полированным янтарем. Она подняла голову.
– Сколько времени? – спросила она.
– Почти три.
– Так поздно? Я очень устала.
– Вы давно здесь ждете?
– С десяти. Вы не слишком придерживаетесь режима.
– Я встречался с клиентом. А вы где были вчера днем? Я приходил в аптеку, но там никого не было. Она села и спустила ноги на пол.
– Я пошла к подруге. Просто боялась оставаться одна дома.
– Почему?
Эпифани посмотрела на меня, как на глупое дитя.
– А вы как думаете? Вначале убили Пупса. Потом я слышу по радио, что убита женщина, когда-то обрученная с Джонни Фаворитом. Насколько я поняла, теперь моя очередь.
– Почему вы называете ее «женщиной, обрученной с Фаворитом»? Разве вы не знаете ее имени?
– Откуда мне его знать?
– Не хитрите со мной, Эпифани. Я шел за вами до квартиры Маргарет Круземарк, когда вы отправились туда из моей конторы. Я подслушал ваш разговор. Вы принимаете меня за мальчишку.
Ее ноздри раздулись, а глаза, поймав луч света, блеснули словно драгоценные камни.
– Я пытаюсь спасти свою жизнь!
– Подыгрывать и тем и другим – не самый лучший способ спастись. Что вас связывает с Маргарет Круземарк?
– Ничего. До вчерашнего дня я даже не знала, кто она такая.
– А вам не кажется, что лучше быть более откровенной, Эпифани?
– Каким образом? Что-нибудь выдумать? – Девушка обошла низенький столик. – Она связалась со мной вчера ухе после звонка к вам, сказала, что когда-то давно была подругой моей матери. Маргарет хотела приехать, повидаться, но я торопилась в центр, и она пригласила меня зайти к ней, когда у меня будет время. По телефону мы вообще не говорили о Джонни Фаворите, честное слово.
– Ну хорошо, – согласился я. – Поверю вам – просто потому, что некому опровергнуть ваши слова. Где вы провели прошлую ночь?
– В «Плазе». Я решила, что шикарная гостиница – последнее место, где кто-нибудь будет искать черную девушку из Гарлема.
– Вы по-прежнему числитесь там?
– Не могу себе этого позволить, – покачала она головой. – И вообще, я не чувствую себя в безопасности. Не могу сомкнуть глаз.
– Но здесь вы чувствовали себя хорошо, – заметил я. – Когда я пришел, вы крепко спали.
Вытянув изящную руку, она разгладила лацкан моего пальто.
– Когда вы рядом, я чувствую себя в полной безопасности.
– В обществе здоровенного храброго сыщика?
– Не принижайте себя. – Эпифани ухватила меня за оба лацкана и подошла вплотную. Ее волосы пахли чистым, высушенным на солнце бельем. – Вы должны помочь мне…
Я приподнял ее подбородок, наши глаза встретились, и я провел кончиками пальцев по ее щеке.
– Можете остаться у меня дома. Это удобнее, чем спать здесь, в конторе.
Она поблагодарила меня серьезно, будто я был учителем музыки, похвалившим ее, ученицу, за успешный урок.
– Я отвезу вас туда прямо сейчас.
Глава тридцать вторая
Я поставил «шеви» на углу Восьмой авеню и Двадцать третьей улицы, перед старым зданием Оперного театра, где когда-то размещалось управление железной дороги. Именно здесь, в этой цитадели, «юбиляр» Джим Фиск забаррикадировался от своих разъяренных акционеров, и здесь покоилось тело фиска после того, как на черной лестнице гостиницы «Гранд-Сентрал» его скосили пули Неда Стокса.
– А где находится «Гранд-Сентрал»? – спросила Эпифани, когда я запер машину.
– Вниз по Бродвею, неподалеку от Бликер-стрит. Теперь она называется «Бродвей-Сентрал». Когда-то дом принадлежал фирме «Ла Фарж».
– Вы здорово знаете город, – заметила она, беря меня под руку, пока мы пересекали авеню.
– Детективы напоминают таксистов: учатся географии прямо на работе.
Всю дорогу до центра я развлекал Эпифани болтовней на манер автобусных экскурсоводов. Похоже, ей очень нравилось играть роль экскурсантки, и девушка постоянно подстегивала меня своими вопросами.
Она пришла в восторг при виде отделанного кованым железом фасада старого коммерческого здания на Двадцать третьей улице и призналась, что никогда не была в этом районе города. Мы миновали ресторан «Кавано».
– Бывало, «Алмазный» Джим Брэди ухаживал здесь за Лилиан Рассел. В конце прошлого века это был модный квартал. Центром города тогда считался Мэдисон-сквер, а выше, на Шестой авеню, находились шикарные универмаги братьев Стерн, Альтмана, Зигеля и Купера, Хью О’Нейла. Теперь старые дома используют под склады, но они все равно выглядят как раньше. А вот и мой дом.
Вытянув шею, Эпифани подняла глаза на викторианский «дворец» красного кирпича, наш «Челси». Ее улыбка говорила о том, что девушка очарована изящными железными балконами, украшавшими каждый этаж.
– Который ваш?
– Шестой, – указал я. – Над аркой.
– Давайте войдем.
Вестибюль не представлял ничего особенного, если не считать черных резных грифонов на камине. Эпифани уделила им внимания не более, чем бронзовым табличкам на фасаде. Чуть внимательней она глянула на седовласую женщину с леопардом на поводке, которая вышла из служебного лифта.
У меня были две комнаты и кухонька с окнами на улицу. Не слишком шикарно по нью-йоркским стандартам, но когда мы вошли, на ее лице появилось восхищенное выражение, словно перед ней распахнулись двери особняка Дж. П. Моргана.
– Люблю высокие потолки, – заметила она, уложив пальто на спинку кушетки. – Они помогают чувствовать себя важной персоной.
Взяв ее пальто, я повесил его вместе со своим в шкаф.
– Они что, выше чем в «Плазе»?
– Почти такие же. Ваши комнаты больше.
– Но не сравнятся с баром внизу. Хотите выпить? Она с удовольствием согласилась, и я отправился на кухню смешать коктейли. Когда же я вернулся с бокалами, она стояла, опираясь о дверной косяк и не сводя глаз с двуспальной кровати в соседней комнате.
– Таковы местные удобства, – заметил я, подавая ей бокал. – Мы выработаем какое-нибудь соглашение.
– Не сомневаюсь, – произнесла она чуть хрипловатым, не лишенным намека голосом. Она сделала глоток, одобрила качество и села на кушетку у камина. – Он действует?
– Действует, когда я не забываю купить дров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28


А-П

П-Я