Поскольку отец Милли умер, сопровождать ее было некому.
Под сводами церкви звучала прекрасная музыка. Милли прижала букет к поясу, потому что ей было велено не поднимать его выше. Вдалеке, перед украшенным цветами алтарем, она увидела темную фигуру своего жениха. На Джанферро была надета военная форма с орденами и медалями на груди, в которой он выглядел абсолютно неотразимым – и совершенно чужим. В руке принц держал форменный головной убор с плюмажем.
Милли так надеялась встретить улыбку одобрения Джанферро – но тщетно. Напротив, на лице жениха отразилось нечто, похожее на неудовольствие. По спине девушки пробежал холодок.
Джанферро не мог поверить своим глазам. Однако его эмоции были далеки от восторга, который обычно охватывает мужчину при виде любимой девушки в подвенечном наряде. Милли действительно была не похожа на себя, вот только преображение не пошло красавице на пользу.
Принц безуспешно пытался разглядеть те восхитительно чистые, невинные черты, что пленили его сердце. Синие глаза почернели, словно от сажи, а трогательно припухшие губки покрывал толстый слой ярко-розовой помады. Взгляд Джанферро стал холодным и суровым. Ему предстоял серьезный разговор с молодой женой, которой следует знать, что он любит, а чего терпеть не может – как, например, избыток косметики.
Миллисента протянула жениху руку, от волнения ее пальцы были холодны как лед. Но в этот момент кардинал Мардивино начал обряд венчания, и все остальное отступило на второй план.
Выйдя из полумрака собора на залитую солнцем улицу, принц повернулся, чтобы посмотреть на свою молодую жену. Должно быть, почувствовав его взгляд, она подняв глаза, полные слез.
– Ты счастлива? – спросил Джанферро, прекрасно сознавая, что на них направлены объективы сотен камер, а журналисты потом будут прокручивать пленку в замедленном режиме, пытаясь по губам прочитать каждое слово. Публика жаждала знать, что он говорит, о чем думает. Принц никогда не бывал по-настоящему предоставлен самому себе – еще один тяжелый урок, который предстоит усвоить его избраннице.
Милли улыбнулась дрожащими губами и едва слышно произнесла: «Очень». В голове царил туман, а тело казалось чужим и невесомым, словно под наркозом. Как будто со стороны она увидела себя – маленькую куклу с накрашенным личиком и огромными черными ресницами, в пышном белом платье с огромным шлейфом и бриллиантовой диадеме поверх пышной прически, – а рядом Джанферро, который вел ее к свадебному экипажу.
Радужный Дворец напоминал огромную цветочную оранжерею, и на каждом шагу нужно было с кем-то здороваться или знакомиться. Все кланялись молодоженам и поздравляли их. Милли заметила, с каким подчеркнутым почтением мужчины обращаются к Джанферро и как пристально женщины рассматривают его молодую жену. Казалось, на их лицах написано: «Ну-ка, ну-ка, кого это кронпринц привез в Мардивино?»
Молодожены сели за стол в банкетном зале, ослеплявшем блеском хрусталя и золота. Принц тихо произнес:
– Итак, Милли, первое препятствие позади.
Девушка рассмеялась:
– Знаешь, в моем лексиконе есть и другие слова, не только язык скачек! Да, кстати, тебе понравилось мое платье?
– Твой наряд вполне соответствует случаю.
«И все?! – мысленно воскликнула Миллисента. – Ну, скажи, что я красивая, даже если ты так не думаешь! Ведь любая девушка прекрасна вдень свадьбы, даже если ее единственное украшение – блеск счастливых глаз!»
Принц наклонился к ней вплотную, обжигая своим дыханием, и прошептал:
– Зачем ты наложила на лицо столько косметики?
Милли вздрогнула, вспоминая слова Лулу.
– Чтобы лучше выглядеть на фотографиях!
Но Джанферро это объяснение не удовлетворило. Он выбирал невинную девушку, а не голливудскую старлетку, думающую только о том, как она смотрится со стороны.
– Тебе не нравится?
Он отрицательно покачал головой, стараясь избавиться от напряжения, которое, словно обручем, сдавило виски.
– У тебя такая тонкая нежная кожа, дорогая. Не надо портить ее косметикой, – тихо произнес он. Губки девушки задрожали от обиды, поэтому Джанферро положил руку поверх ее ладони и слегка сжал, предупреждая поток слез, готовых вот-вот прорваться наружу. Его голос звучал нежно, но твердо: – После приема ты все это смоешь и явишься ко мне безо всяких украшений, поняла?
Произнося последние слова, принц ощутил невероятный приступ желания, которое приходилось так долго держать под контролем, что теперь любое прикосновение к Милли могло заставить его забыть обо всем на свете.
Девушка кивнула и с неловкой поспешностью взяла бокал шампанского с подноса лакея. Никогда еще она не испытывала такой острой потребности в расслабляющем воздействии алкоголя. Подумать только, первое испытание в роли будущей королевы – и такая неудача!
Милли готова была тут же броситься в ванную комнату и смыть весь макияж, но не рискнула. Принцессам не положено отлучаться из-за стола под предлогом, что им необходимо припудрить носик. Теперь каждое ее перемещение будет подчинено строгим правилам.
– Улыбнись мне, дорогая, – произнес Джанферро, стремясь вновь увидеть радостные лучики в глазах любимой. – Подумай лучше, чем мы будем заниматься во время медового месяца.
Эти мысли постоянно занимали Миллисенту, вызывая попеременно то приступы восторга, то отчаяния. Но сейчас все дурные предчувствия растворились в шампанском, и ей не терпелось доказать молодому мужу, что он не ошибся в своем выборе.
Погрузившись в сладостные мечты, Милли начала рассеянно заплетать в косы бахрому на скатерти, пока не сообразила, что все взоры устремлены на нее.
– Ты еще не сказал, куда мы поедем, – шепнула она.
В бархатных глазах мужа засверкали лукавые огоньки.
– Разве ты не знаешь, что, по традиции, свадебное путешествие – сюрприз для новобрачной?
Милли хотела кивнуть в знак согласия, но вдруг задумалась над тем, что стоит за словом «традиция». Именно исполняя традицию, Джанферро взял на себя организацию свадебного торжества, и это было понятно. Но почему теперь, когда дело касается только их двоих, он не хочет забыть о заведенном порядке? Почему бы не рассказать молодой жене о своих планах или, еще лучше, предложить ей самой выбрать место для поездки?
Внезапно девушка осознала, что от ее мнения ничего не зависит. Но она не собиралась начинать семейную жизнь с ошибок. И если уж менять статус-кво, то делать это нужно постепенно и незаметно, чтобы не напоминать капризного карапуза, требующего во что бы то ни стало новую игрушку. Инстинктивно Миллисента понимала, что вести такую сложную партию придется самой, ведь принц не привык уступать ни в жизни, ни в политике – и кому же, как не ей, подать пример?
Они должны вместе начать с чистого листа, ведь впереди у них радостное, светлое будущее – одно на двоих.
Поэтому Милли постаралась забыть свои сомнения и радостно воскликнула:
– О, разумеется, я обожаю сюрпризы!
Джанферро улыбнулся, явно довольный такой реакцией.
– В таком случае, надеюсь, мой подарок не разочарует тебя, – произнес он.
В его словах Миллисенте почудился сексуальный подтекст, заставивший ее вздрогнуть от волнения. «Господи, только бы я не разочаровала его! – прошептала она про себя. – Пусть ему будет хорошо со мной в постели!»
Джанферро внимательно посмотрел на супругу.
– Почему ты нахмурилась, дорогая Милли?
Она постаралась взять себя в руки. В самом деле, не обсуждать же свою сексуальную неопытность за свадебным столом! Поэтому она вспомнила другую причину для печали:
– Как бы мне хотелось, чтобы мой отец был сейчас рядом. И твой тоже.
Принц кивнул и нежно улыбнулся ей. Потом отставил нетронутый бокал вина и взял стакан воды. Его отец так долго болел, что теперь уже мало напоминал энергичного, жизнерадостного мужчину, которым был когда-то. Смерть любимой супруги сильно подкосила короля Мардивино, хотя он мужественно скрывал свое горе от окружающих.
– Да, но незримо они оба сейчас с нами, – заметил Джанферро, вспоминая, как разгладились суровые складки на лице старика, когда принц привел Миллисенту знакомиться с будущим свекром. – Отец был так счастлив, что я наконец-то нашел себе невесту. Наша свадьба принесла ему огромную радость.
– А тебе, Джанферро? – рискнула задать вопрос Милли. От выпитого вина она несколько осмелела.
Принц снова улыбнулся, глядя на молодую супругу. Похоже, инстинкт его не подвел и помог сделать правильный выбор.
– Участь моя решена.
Это был не совсем тот ответ, на который рассчитывала Миллисента, но пока юной принцессе придется довольствоваться этим. Стараясь подавить волнение, она откинулась на спинку кресла. Из-за стола поднялся один из братьев Джанферро, чтобы провозгласить тост за новобрачную.
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Ну, что ты скажешь, моя дорогая?
Милли улыбнулась, стараясь унять нервную дрожь.
– Он… он великолепен! – запинаясь, тихо ответила девушка.
Дом стоял в прекрасном саду, который спускался к необыкновенно красивому пляжу. Мелкий белый песок, усеянный небольшими морскими раковинами, составлял яркий контраст ослепительно голубому океану.
Лучшее место для медового месяца трудно было себе представить, если бы не одно «но»…
По прибытии их встретили у дверей дворецкий, домоправитель, две горничные и шеф-повар.
– Здесь только самый необходимый персонал, – небрежно заметил Джанферро.
Миллисенте было не привыкать к окружению прислуги, но по наивности она предполагала, что медовый месяц должен принадлежать только им двоим.
В гостиной уже был накрыт небольшой стол и подан чай. Милли с наслаждением сделала глоток душистого напитка, но даже не притронулась к крошечным бутербродам и легким, как перышко, пирожным, которые подали на закуску.
– Ты ничего не съешь? – огорчился Джанферро. Он надеялся, что предложенное угощение напомнит любимой Англию, поможет почувствовать себя как дома.
Увидев выражение глаз мужа, Милли взяла бутерброд с огурцом и впилась в него зубками так энергично, словно от этого зависела ее жизнь.
– Думаю, я просто немного устала, – пояснила она извиняющимся тоном. – Столько волнений за один день.
Джанферро пристально посмотрел на молодую жену.
– Тогда, может быть, сразу отправимся в спальню? – предложил он вкрадчивым тоном.
Миллисента поняла, что настал ответственный момент. Она чувствовала себя пловцом-новичком, которому без подготовки предстоит прыгнуть с самого высокого мостика. На втором этаже, в изысканно убранной спальне стояла необъятных размеров кровать. Камердинер заканчивал разбирать чемоданы.
Милли вежливо улыбнулась ему, а про себя нетерпеливо воскликнула: «Когда же мы наконец останемся одни?»
Правда, сегодня им уже представился такой случай ненадолго – когда молодожены покинули свадебный стол и поднялись в покои принца, чтобы переодеться. Там Джанферро откинул с лица вуаль Милли и прильнул к губам любимой жарким поцелуем. Милли обхватила его за шею руками, ротик ее приоткрылся, а из груди вырвались тихие стоны наслаждения. Принц улыбнулся и слегка отстранил ее.
– Дорогая, – произнес он, размыкая трепетные объятия, – не сейчас. И не здесь. Наш отъезд расписан по минутам. Машина должна покинуть дворец через полчаса. После этого репортеры смогут разъехаться по своим редакциями и сдать статьи в номер. Да и гостям нельзя отбыть, пока мы здесь. Не можем же мы, в самом деле, заставлять президентов и премьер-министров ждать, пока я буду развлекаться с молодой женой!
Милли покраснела.
– Ну, конечно. Какая я все-таки глупая!
– Не волнуйся. Ты освоишь постепенно эти тонкости, – заверил он, приподнимая ее лицо за подбородок. – Мы еще наверстаем свое в спальне, дорогая. Я не хочу, чтобы наш первый раз произошел в такой спешке…
Лицо девушки стало совершенно пунцовым от смущения. Она повернулась спиной к мужу. Было так странно стоять посреди великолепной комнаты в белом подвенечном платье.
– Ты… не поможешь мне расстегнуть молнию? – робко попросила она.
Джанферро открыл было рот, чтобы позвать новую горничную своей жены, но передумал и сам выполнил просьбу. Белый атлас разошелся на спине Милли, открыв край прозрачных кружевных трусиков и необыкновенно тонкую талию. Принц судорожно сглотнул, пытаясь подавить нахлынувшую волну желания, и стал расстегивать на себе китель.
– Ну вот, – произнес он охрипшим от волнения голосом, – дальше ты справишься сама.
Оставшись в одном только нижнем белье, Милли опрометью бросилась в ванную комнату. Включив воду, она сняла бриллиантовую диадему и распустила волосы. Потом тщательно смыла макияж, который вызвал такое раздражение у Джанферро, и только после этого надела платье и шляпку.
– Ну что, теперь лучше? – спросила она, выходя из ванной.
На лице принца медленно расплылась довольная улыбка. Милли необыкновенно шел ее новый наряд: платье из розового атласа, кремовые туфли и того же цвета шляпа с большими полями, украшенная алыми шелковыми розами, которые выглядели совсем как живые. Блестящие белокурые волосы рассыпались по плечам великолепным водопадом, обрамляя нежное девичье лицо. Она была похожа на красавицу, сошедшую со страниц старинной книги.
– Как ты прекрасна, – одобрил Джанферро, несколько раз хлопнув в ладоши. – Моя восхитительная, нетронутая английская роза!
Милли вздохнула с облегчением и улыбнулась в ответ.
Братья Джанферро украсили машину новобрачных воздушными шарами, а принцесса Люси написала ярко-красной помадой слово «молодожены» на капоте их шикарного авто с открытым верхом.
Но они ехали не одни: как только молодые тронулись в путь, за ними, стараясь не бросаться в глаза, последовал другой автомобиль – с охранниками. Миллисента надеялась, что сопровождение нужно только для проезда мимо ликующей толпы, но на окраине столицы заметила, что машина сопровождения не снижает скорость.
– Они что, так и будут ехать за нами? – спросила она.
– Разумеется, – ответил Джанферро после короткой паузы.
– Ты что, серьезно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13