В процессе этого подсознательно узнаются несколько человек, но ни один не подходит в точности. Отсюда вывод: "мне кажется, я ее где-то видел, но не помню, где".
Дом Эркман находился в зоне, обычно покрываемой Майком, и он попробовал вспомнить хоть какую-то активность в этом районе, которая реально привлекала его внимание. В конце концов, он засчитал себе очко:
"Погодите-ка! Вы помните, э-э, месяцев шесть назад было 10-50 на С-23? Тогда пикапчик пытался увернуться от оленя и сбил кучу почтовых ящиков?"
Мы не помнили.
"Это была Филлис Эркман!"
"И что?"
"Ну, в машине была еще пассажирка с небольшим порезом на переносице. Она ехала с Филлис. Точно помню -- была, и держу пари -- это наша неизвестная."
Стали проверять. Первым делом было пойти к Салли, чтобы она покопалась в записях о вождении Филлис Эркман. Это, конечно, уже было сделано, мы оттуда получили ее дату рождения. Однако, копию отдали Тео, и поэтому мы ее, скорее всего, никогда больше не увидим. С нею был шанс получить дату несчастного случая, которая поможет найти в делах рапорт о нем. Благодаря постоянным усилиям Ламара Риджуэя мы решительно оставались технологически отсталыми. Нам предстояло перерыть стопу примерно в шесть сотен рапортов о несчастных случаях, покрывавших этот период, которые, вдобавок, были весьма небрежно упорядочены. То есть, их складывали в порядке получения, но даже этот порядок нарушался, когда рапорты просеивали, если кто-то нуждался в копии одного-другого. Однако нам требовалась дата.
Майк не смог вспомнить, был ли ущерб более пятисот долларов, что означает -- если он таковым не был -- что штат не получает копии рапорта, что в свою очередь означает, что в компьютере штата может не оказаться записи об этом событии.
Мы втроем помчались к Салли, которую наш энтузиазм тоже заразил. Вот что значит настоящий пример. Но адреналиновое возбуждение вдруг резко спало.
"Компьютер штата сдох."
Коллективное: "Дерьмо!"
Однако, Салли нас приободрила: "Его, похоже, перегрузят примерно через час."
Мы пошли в главный офис, схватили все рапорты о несчастных случаях, разделили их на четыре примерно равные пачки, отдали одну Салли, и начали просматривать.
Тридцать минут спустя у нас ничего еще не было.
"Майк, ты уверен, что не выписал Филлис штраф?"
Пачка штрафов была значительно меньше пачки несчастных случаев.
"Нет, оленьей шерсти на машине было мало. Нарушения закона не было."
В среднем за год у нас примерно пятьсот несчастных случаев "машина против оленя". В этом нет ничего необычного и штрафы никогда не накладывают, потому что от столкновения с машиной страдать имеют тенденцию олени, а не наоборот.
Мы обменялись пачками и попробовали заново. Опять ничего.
Майк раздражился еще пуще, чем все остальные.
"Черт побери, я помню, это было в ноябре или в начале декабря, когда от оленей не продохнуть."
"Ну", предложила Салли, "я могу поковыряться в телефонных журналах, посмотреть, когда пришло сообщение..."
"Нет", сказал Майк, "это не поможет. Я подъехал почти сразу после того, как это случилось. Сообщения не было." Он помолчал. "Хотя, попробуй радиожурналы. Там я должен быть записан."
Салли вздохнула. "Окей, помнишь время?"
"Где-то между 23:00 и 01:00."
"Кому-то надо последить за радио, пока я схожу в подвал -- все прошлогодние журналы там."
Будучи джентльменами, в подвал отправились Майк и я. Старые радиожурналы хранились в картонных коробках, на большинстве стояли метки. Дело заняло около тридцати минут. На том журнале, что мы искали, метка стояла, но он был повернут меткой к стене. Такие дела.
В конце концов Салли нашла нужную запись: 00:19, 20 ноября. Майк сообщал, что покинет машину помочь водителю, через несколько минут снова сообщил, что машина сбила оленя и что он пока будет 10-6 на сцене. И передал номерной знак: MKQ339.
Компьютер штата так и не работал, но мы вручную поискали номер в наших собственных папках и нашли, что это был желтый Додж 82-го года, зарегистрированный на Филлис Эркман.
"Ну, вот мы его и добыли."
"Теперь нам нужен только проклятый рапорт..."
Вооруженные датой, мы снова прошлись по рапортам. Нуль.
"Чтоб он провалился! Должен же он где-то быть!"
Рапорта не было.
Мы сидели, расстроенные в диспетчерском центре.
"Что ж", сказал я, "значит, он кому-то потребовался."
Невысказанный намек на то, что Майк, вероятно, забыл написать рапорт.
"Она достаточно пострадала, чтобы обратиться в больницу?", спросил я.
Он покачал головой: "Нет, а, кроме того, я помню, Филлис говорила, что сама справится. У них даже нет записи."
"Как насчет ее страхового агента?"
"Может быть, Дан. Думаю, его уведомили тем же утром."
Я чувствовал все большее разочарование. Хотелось бы передать дневной смене ее имя, а не кучу дополнительной работы.
"Подождите-ка", сказала Салли. "Это не то происшествие, когда на следующее утро фермер сообщил о вандализме с почтовыми ящиками, потому что не знал о несчастном случае?"
Бинго!
Снова в подвал, чтобы найти жалобу о вандализме. Легко. Потом к папкам дел -- о вот оно наконец! Очевидно, Тео вытащил рапорт о несчастном случае из папки с несчастными случаями и переложил в папку с делом о почтовом вандализме. Поленился снять копию.
Ее звали Пегги Келлер и был отмечен возраст -- тридцать один год.
Салли объявила, что ожил компьютер штата. Мы ввели имя Пегги Келлер и получили номер водительской лицензии. В описании говорилось, что рост ее пять футов четыре дюйма и вес 117 фунтов. Глаза голубые. Я не был уверен насчет глаз, однако она была блондинкой, а это часто гармонирует. Мы были уверены, что нашли нашу жертву. Ее место проживание указывалось как Айова-Сити.
Я посмотрел на часы: 01:58. Почти точно через семьдесят два часа после сообщения о первом убийстве мы установили имя четвертой жертвы. В общем, никакие рекорды не побиты. И если уж быть точными, то данные предварительны, но я чувствовал, что мы правы.
В диспетчерском центре воцарилась атмосфера умеренной эйфории.
"Зараза", сказал Дан. "Давайте никому не скажем и поглядим, сколько времени у остальных займет, чтобы ее идентифицировать."
Мы все захохотали.
"Салли, организуй, чтобы следующий диспетчер позвонил Ламару и сказал, что мы предварительно идентифицировали четвертую жертву."
"Ну, Карл, разве я не должна вначале позвонить Тео?", улыбнулась она.
"Пошли ему письмо."
7
Среда, 24 апреля
02:20
После идентификации Пегги Келлер, конечно, предварительной, мы вернулись на дорогу. Я направился прямо к дому МакГвайра и заехал во двор. Жутковато. Была одна из ночей типа Мэри Шелли: легкий туман, клочковатая мгла, деревья стоят еще голые и окоченелые. Такая ночь, кажется, съедает свет фар, и все чуть темнее обычного, однако и на дальнем расстоянии все видно, словно все вокруг слегка отступило от плана реальности.
В доме МакГвайра, конечно, было темно, однако свет во дворе оставался включенным.
"Комм, третий."
"Третий?"
"На пару минут выйду из машины у дома МакГвайра. Буду на уоки."
"10-4, третий вне машины, 02:23."
По собственному опыту знаю - хотя предполагается, что преступник всегда возвращается на место преступления, однако гораздо чаще там обнаружишь вернувшегося офицера полиции. Существует ощущение сцены и каким-то образом оно иногда помогает сфокусировать мысли. Конечно, не всегда осознанно. Часто, просто заново вспоминаешь.
Я не искал ничего конкретного. Просто бесцельно побродил по двору, поднялся на крыльцо до веранды. Было очень тихо, только приглушенный звук мотора моей машины в отдалении. Иногда слабое щебетание полицейского радио в машине, которое ловило те переговоры, что мой уоки-токи не слышал.
Я посветил фонариком в машинный сарай. В основном ржавое фермерское оборудование и совершенно новенький трактор. Везде валяются кучи стальных и железных частей, в большинстве своем в очень печальном виде. Я вошел, зная, что не найду ничего существенного, потому что лабкоманда покопалась здесь весьма основательно. Особенно, Эстер. Но мне хотелось получить ощущение, каким же типом личности был МакГвайр, а так как именно здесь он работал, то стоило просто побыть тут несколько минут.
Я вышел из сарая с ощущением, что МакГвайр хотя и фермер, не испытывал к этому делу особенного энтузиазма.
Я подошел к дому и завернул за угол к той двери, куда мы вошли две ночи назад. В луче фонарика блеснуло что-то прикрепленное к двери. Я подступил ближе. Деревянное распятие, вроде бы дорогое, с серебряным Христом. Оно было прибито к двери.
Я вернулся к машине за камерой и чтобы вызвать Майка в качестве свидетеля.
"Комм, скажи Майку, пусть пробивается сюда, хорошо? Но срочно, но лучше побыстрее, как сможет."
"10-4."
"И я снова покину машину."
Я пошарил на заднем сидении, вытащил камеру, присоединил вспышку и вернулся к двери, чтобы сфотографировать распятие. Приставил камеру к глазу, а фонарик воткнул под руку, чтобы он светил на дверь и позволил мне достаточно четко сфокусироваться.. Вдруг я услышал, как кто-то бежит позади дома. Звук такой, словно по мокрому ковру.
Ну, когда зазвучит сигнал горна, то всегда думаешь, что готов. Вот и я с камерой жены, копаюсь под мышкой, чтобы получше схватить фонарик, с грохотом огибаю угол дома, и не могу достать оружие, чтобы не уронить источник света, не могу избавиться от камеры, и совершенно не готов блокировать подозреваемого. Но все-таки я здесь. Как раз вовремя, чтобы заметить фигуру, исчезающую в сосенках, посаженных для защиты от ветра на западной стороне дома. И несущуюся по дороге, которая приведет его или ее либо на шоссе, либо на следующую ферму. И несущуюся быстро.
Я побежал назад к машине.
"Комм, я нашел, то есть, я видел субъекта, бегущего на запад, скажи пятому, пусть едет сюда, я буду преследовать..." Дышал я довольно тяжело.
"Третий, 10-9."
То есть, надо повторить. Значит, дышал тяжелее, чем мне казалось. Я положил камеру в машину, сел за руль и снова взял микрофон.
"Комм, у меня подозреваемый, пешком убегает от дома на северо-запад. Давай сюда пятого живее."
"10-4, третий."
Я погнал назад по проезду, чуть не потеряв контроль на маленьком холмике. Проезд был сплошная грязь. Вылетел на гравийную, повернул влево и проехал по дороге около трехсот ярдов до высокого места, откуда мог видеть довольно далеко. Включил прожектор, повел им назад к проезду МакГвайра и высветил всю линию дорожной изгороди. Повернул машину примерно на сорок пять градусов вправо, осветив передними фарами место, куда направился подозреваемый. Потом выбрался из машины, запер ее, промчался вдоль изгороди из колючей проволоки и свернул в поле. Забежал в него за пределы света моей машины и присел на корточки, чтобы прислушаться.
Поле было кочковатым с прошлогодней стерней примерно в фут высотой. По такому тяжело передвигаться и я довольно легко мог бы услышать, как кто-то бежит. Я надеялся, что занял свою точку атаки заметно раньше подозреваемого, и что он подумает, что я остался в машине. Я затаился и ждал.
"Третий, я пятый."
Я всегда держу микрофон и динамик моего уоки-токи прикрепленными к левому плечу. Так можно уменьшить звук, но все-таки слышать. К несчастью, в подобных ситуациях всегда пугаешься.
"Слушаю, пятый."
"Третий, я пятый."
Великолепно. На открытой местности нет ничего необычного в том, что уоки-токи лучше принимает, чем передает. Сейчас тот самый случай. Он меня не слышит, а мне не добраться до машины и большого радио.
"Комм, третий?" Тихо, потому что я не хочу, чтобы мой голос был слышен в поле.
"Третий, сигнал прерывается, повторите."
"Скажи пятому, чтобы ехал на запад от дома, там увидит мою машину. Я в поле слева от нее."
"Третий, попробуйте еще раз."
Дерьмо. Я встал, отцепил уоки-токи с пояса и поднял его над головой, увеличив высоту антенны.
"Комм, теперь принимаешь?"
"10-4, третий."
"Окей, комм, скажи..." Что-то очень сильно ударило меня сзади по левому плечу. Меня бросило вперед, я споткнулся и повалился на правый бок.
И еще раз, теперь по середине спины и по левой руке. Я попытался перекатиться влево, уходя от ударов, но уперся в мерзлый гребень борозды и не смог ее преодолеть. Попробовал подняться на ноги. Снова по спине, и снова я упал, на сей раз на руки и колени. Еще раз в правую часть головы, и от этого удара я совсем отключился. То есть, был в сознании, но не в состоянии достаточно скоординировать руки-ноги, чтобы подняться. Или, например, почесать нос. Я смутно ощущал чье-то тяжелое дыхание, а потом звук кого-то, убегающего влево.
Я повертел головой. Боли нет. Онемение в голове и плече. Подняться заняло, наверное секунды три-четыре, и это оказалось ошибкой. Головокружение, тошнота. Я опустился на колени, поддерживая себя правой рукой. Медленно расцветающие огни, мягкие оттенки красного и голубого. Окей, Карл, дыши глубже. И медленно.
Немного погодя я снова встал. Медленно. На этот раз не так худо. Но посмотрел на свою машину и не увидел, где же я ее оставил. Дезориентация, Карл. Потянулся к микрофону на плече и не нашел его. Окей, дурак, он упал. Пощупал шнур. Нет шнура. Ну, хорошо, я держал его высоко над собой. Фонарик все еще был в кармане, поэтому я секунду светил вокруг и увидел уоки-токи, лежащий в нескольких футах от меня. Поднял его, снова увидев мягкие огни, и потянулся к микрофону. Чуть не порезал руку, потому что пластиковый корпус раскололся. Пришлось нащупать крепление, отсоединить микрофон и для передачи воспользоваться боковым переключателем. В конце концов, сделать это удалось.
"Пятый, здесь третий."
"Третий, слушаю!" Громко и с некоторой тревогой. Хорошо, я одобряю тревогу по поводу меня.
"Ага, пятый. Кто-то ахнул меня чем-то вроде дубинки. Ушел на запад пешком."
"Ты в порядке?"
"Ага, кажется. Ты уже видишь мою машину?"
"10-4, буду прямо здесь."
"Окей." Снова началось головокружение, все не так хорошо, как мне казалось.
Очевидно, пятый продолжает считать, что я в машине. Я видел, как его патрульная встала рядом с моей и голос снова зазвучал тревожно.
"Третий, где же ты?"
Я посветил ему фонариком: "Вот где.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36