Мы не укладываемся во времени, друзья.
К ним подошел бармен.
— Простите, что прерываю вас, господин окружной прокурор, — сказал он, — вы слышали новость? Только что передали по радио. Закрывают Центральный вокзал и перекрывают все на два квартала вокруг него. Какая-то угроза взрыва.
— Что-нибудь еще? — резко спросил Маршалл. — Какие-нибудь подробности?
— Только то, что существует угроза взрыва бомбы на Центральном вокзале, и что-то о том, что на помощь полиции будут вызваны подразделения национальной гвардии.
Достопочтенный Джеймс Рэмси наконец принял свое решение.
— Не думаю, что можно осуждать его за это, — спокойно сказал Маршалл. — Прежде всего он обязан думать о жизнях двадцати пяти тысяч людей. Не думаю, что у меня хватило бы мужества и воли рисковать ими до самого последнего момента. Невозможно закрыть вокзал и примыкающую к нему территорию за пять минут — это настоящий маленький город в городе.
— События развиваются помимо нас еще до того, как мы начали поиски, — сказал Питер, стукнув кулаком по столу.
— Так с чего же мы начнем? Несмотря на то что времени не остается, мы должны начать сначала, — сказала Грейс. — Насколько я понимаю, все началось с телефонного звонка Марти Северенсу. Не начать ли нам с него, мистер Маршалл? Может быть, он забыл рассказать еще что-нибудь о своем собеседнике, например о его манере говорить или особенностях голоса, о том, что он постоянно повторял или что особенно вызывало его неприятие. Вы не задумывались об этом?
Маршалл устало улыбнулся ей.
— Вы мне нравитесь все больше, миссис Майнафи, — сказал он.

В прежние времена политиков можно было встретить в каком-нибудь из партийных клубов, расписывающими пульку или же за кружкой пива с близкими друзьями и избирателями. Марти Северенс проводил нынешний особенно напряженный вечер в «Шамони» — довольно большом и очень красиво убранном ночном клубе Ист-Сайда. Маршалл нашел его там, наведя справки в офисе мэра. Все ответственные деятели городской администрации должны были находиться на постоянной телефонной связи и никуда не отправляться, не известив Рэмси о том, где их можно будет найти.
В жаркие летние дни «Шамони» был самым популярным местом в городе. Его стены, украшенные пейзажами Швейцарии, видами заснеженных Альп, окружали столики и площадку для танцев. Акцент делался на холод. Посетители клуба были расточительны и немного безвкусны. «Драгоценностей, сверкающих на них, хватило бы на то, чтобы заплатить выкуп за город», — подумал Питер.
У бархатного каната Грейс, Питера и Маршалла остановил метрдотель.
— Среди здешней публики мы выглядим так, словно только что сошли с корабля, — сказал Маршалл, оглядывая твидовый пиджак Питера, ситцевое платье Грейс и собственный помятый тропический костюм.
Марти Северенс, красивый темноволосый мужчина, был сегодня в белом смокинге с широким поясом-шарфом из батика и в галстуке с янтарной заколкой. Он вышел к ним из-за большого круглого стола, за которым сидел с двоими мужчинами в белых смокингах и тремя леди, короткие элегантные платья которых были предусмотрительно декольтированы. Северенс был слегка возбужден. «Наверное, немного выпил», — подумал Питер.
— Что-нибудь случилось? — спросил он Маршалла, подойдя к бархатному канату. Узнав Грейс, сказал: — Миссис Майнафи, только не говорите, что пришли жаловаться на грязь станции метро в Гарлеме!
«Видимо, Грейс доняла их своими требованиями», — с приятным удивлением подумал Питер.
— Придется оторвать вас от вечеринки минут на десять, Марти, — сказал Маршалл. — Есть здесь где-нибудь место, где мы могли бы поговорить?
Северенс повернулся к метрдотелю:
— Мы можем воспользоваться офисом Макса на несколько минут, Марио?
— Конечно, мистер Северенс. Пройдемте сюда, пожалуйста.
Он проводил их по узкому коридору мимо мужской и дамской комнат в офис. Это была маленькая комната без окна, охлаждавшаяся мерно жужжащим кондиционером. Стены увешаны фотографиями знаменитостей с автографами: Армстронга, Синатры, Джуди Гарленд, Перла Бейли и еще дюжины других. Пустая поверхность письменного стола свидетельствовала о том, что это отнюдь не место работы делового человека. Скорее всего, здесь Макс беседовал с кем-нибудь из клиентов, когда ему требовалось продлить кредит или обналичить чек.
Марио вышел. Северенс остановился у дверей, нетерпеливо теребя монеты в кармане. Грейс села на стул позади стола, Питер встал рядом с ней. Маршалл набил трубку табаком из своего желтого клеенчатого кисета.
— Я услышал по радио, что мэр начал эвакуацию людей в районе вокзала, — сказал он.
— Давление оказалось слишком сильным для него, — сказал Северенс. — Это может вызвать большой скандал, но, думаю, у него не было другого выбора. Не знаю, что я бы сделал на его месте. Возможно, то же самое.
— Какой скандал вы имеете в виду? — спросил Маршалл.
— Сегодня это еще не так страшно, — ответил Северенс, — но утром, когда тысячи людей обнаружат, что они не смогут добраться до города поездом или попасть в офис, где работают, — в компаниях «Пан-Америкэн», «Крайслер» и других, — вот тогда-то наступит кульминационный момент. Некоторые из самых крупных и влиятельных бизнесменов города уже в курсе. Их не устроит простое объяснение о заложенной бомбе. Они должны знать, что ситуация — из ряда вон выходящая. Джиму Рэмси придется продемонстрировать сильную руку, и, когда он вынужден будет снять секретность и вся эта история выйдет наружу, тысяча крупных «шишек» завопят, требуя ввести армию в Гарлем и другие гетто. Потребуют повесить на столбах негритянских лидеров — Спрэга, Линкольна Уотерса и других. Вот о каком скандале я веду речь, Джерри.
Маршалл поднес зажигалку к трубке.
— Стайлс и миссис Майнафи убеждены, что «Власть — черным» не имеет отношения к сложившейся ситуации. Они полагают, что мы имеем дело с законспирированной криминальной организацией, которая намеренно бросает тень на чернокожих, отвлекая внимание от себя.
Северенс посмотрел на него, словно недоумевая, правильно ли он все понял.
— Но вы же видели письмо, точнее, его фотокопию, Стайлс?
— Кто угодно мог поставить под письмом эту подпись, — сказал Питер, — и этот же человек с самого начала мог звонить вам каждый день.
— Двадцать три или теперь уже двадцать четыре звонка, — сказал Северенс. — Последний был сюда минут двадцать назад. Он узнал новость о действиях мэра и сказал мне, что это не поможет. «Вокзал взлетит на воздух по расписанию», — заявил он.
Грейс посмотрела на Маршалла.
— Можно мне? — спросила она.
— Конечно, — ответил Маршалл.
— Когда вы разговариваете с кем-то много раз, как, например, с этим человеком, мистер Северенс, то проявляются какие-то особенности его речи, только ему свойственные шуточки или, к примеру, акцент. Кстати, каждый раз говорил один и тот же человек?
— Да, — ответил Северенс и горько улыбнулся. — Он всегда говорил слишком ласковым, даже заискивающим тоном, ублюдок.
— Может быть, были слова, которые он часто повторял?
Северенс пожал плечами:
— Он всегда называл меня «мистер Марти, сэр». Полагаю, что это была ироническая имитация речи почтительного негра — дяди Тома. Этими словами он заканчивал свои монологи.
— Заканчивал?
— Да. Он говорил с акцентом: сильно растягивал слова.
— Что-нибудь еще?
— Этот тип использовал характерные для негров выражения, к примеру «не кипятись, парень».
— Вы отстали от жизни, мистер Северенс, — улыбнувшись, сказала Грейс. — Мой пятилетний племянник вовсю использует подобные выражения. Это характерно для речи хиппи и почитателей рок-н-ролла и стало частью современного сленга.
— Он всегда заводил одну и ту же песню: дети не получают образования, нет отопления, нет горячей воды, нет водопровода, нет работы — весь этот вздор. Да вы это сами знаете, миссис Майнафи.
— Для того чтобы знать все эти выражения, достаточно читать «Ньюсвью», «Лайф» или любое другое ежедневное издание.
— Но у его речи была характерная для негров интонация и манера растягивать слова, — сказал Северенс.
— Она чем-то отличалась от речи белого южанина из Литл-Рока или Атланты? — спросила Грейс.
— Да, отличалась, — ответил Северенс. — Вы были бы так же уверены, как я, если бы услышали его.
— Кстати, почему эти звонки никогда не перехватывались? — спросил Стайлс.
— Не было возможности сделать это. Мы никогда не знали, куда он позвонит. Например, сюда, или в аэропорт, или в ресторан, где я обедаю.
— Но почему никто вместе с вами не слушал, когда он звонил?
— Мы пытались сделать это, — вступил в разговор Маршалл. — Мой человек находился рядом с Марти, и у него был мощный транзисторный магнитофон. Но при нем так никто и не позвонил. Было такое ощущение, что они постоянно за нами наблюдают.
Северенс многозначительно кивнул:
— Возьмите всех негров этого города и добавьте к ним всех их белых благодетелей — либералов и коммунистов, которые на их стороне, — и вы сможете держать под надзором все двадцать четыре часа каждого значительного человека в этом городе. Они, несомненно, наблюдают за мной. Для них я — фигура значительная; через меня они контактируют с Рэмси. Сейчас сложилась взрывоопасная ситуация. Они знают, что здесь и сейчас я разговариваю с вами. Кто-нибудь из официантов клуба уже позвонил. — Северенс пожал плечами.
Питер снова почувствовал навалившуюся на него усталость. С Северенсом не найти общего языка. Он убежден в личности телефонного шантажиста, и ничто не сможет поколебать это его убеждение…

Северенс вернулся на вечеринку, а Грейс, Питер и Маршалл оставались в маленьком офисе Макса. В зале «Шамони» гремел диксиленд.
Еще час был потерян.
— Есть человек, с которым мой муж и я познакомились в Африке, когда работали там в «корпусе мира», — нарушила тишину Грейс. — Он служил там в одной судоходной компании, кажется техником в доке или кем-то еще. Это один из немногих американцев, с которыми мы частенько пили вместе пиво и стали хорошими друзьями. Он сейчас находится в Нью-Йорке, работает докером.
— И что? — спросил Питер.
— Может быть, он сможет нам дать какую-то информацию об Ирвинге Миллере, — сказала Грейс. — Я думаю, он расскажет все без утайки, если что-то знает.
— Это — работа полиции, миссис Майнафи, — сказал Маршалл. — Будьте уверены, Пайк, чтобы накопать одну фразу, хоть сейчас перероет весь район порта.
— Одно дело говорить с полицейским, другое — со старым другом. Уж я-то это знаю, — заметила Грейс.
Маршалл посмотрел на нее с сомнением:
— Что же такого, по-вашему, может сказать ваш друг вам, миссис Майнафи, чего не сможет разузнать Пайк по своим каналам?
— Дай мне, пожалуйста, сигарету, Питер, — сказала Грейс.
Питер вынул пачку сигарет и зажигалку и протянул ей. На мгновение их взгляды встретились, и это было их, только их личным, теплым секретом. Питер просто не понимал, как все это время он мог жить без Грейс. Теперь она сидела сосредоточенно нахмурив темные брови.
— Безусловно, вы гораздо лучше кого бы то ни было разбираетесь в такого рода ситуациях, мистер Маршалл, — сказала она. — Вы тысячи раз сталкивались с необходимостью получать информацию из недружелюбно настроенных источников. В местах, где мы можем получить сведения, которые помогут нам, люди как раз настроены недружелюбно по отношению к законной власти. Например, лидеры чернокожих — Натан Джоунс и Джон Спрэг — пришли со своими идеями к Питеру, человеку им незнакомому, а не к вам, представителю закона. Они воспринимают закон как нечто враждебное. Так не должно быть, но это так. Район порта — это еще одно маленькое тесное сообщество, которое боится закона, боится Портовой комиссии, боится своих собственных руководителей, для которых убить человека — это так же легко, как съесть завтрак. Если вы вызовете этих людей на ковер, мистер Маршалл, то добьетесь немногого. В порту никогда не бывает свидетелей преступления — это давно известно, не так ли, мистер Маршалл?
Маршалл кивнул.
— То же самое — в Гарлеме и других гетто: там тоже никогда не бывает свидетелей преступления, каким бы оно ни было. — Грейс стряхнула пепел в латунную пепельницу, стоявшую на столе Макса. — Посмотрите на часы, мистер Маршалл. — Она указала на электронные часы, висевшие на противоположной стене. — Они идут и идут, время неумолимо приближается к двенадцати часам пятницы, а мы ведем бесконечные разговоры! Я не знаю, что мой друг сможет сделать для нас (кстати, его зовут Майк Келли, Рыжий Келли), но уверена: он станет говорить откровенно. Что он может мне сказать? Не знаю, но уверена: единственный ключ, который был у вас, — это Ирвинг Миллер.
— Но он уже ничего не скажет, — добавил Питер.
— Связи же Миллера вряд ли к чему-то приведут, — сказала Грейс. — То, что Ричард Симс слышал в телефонной будке, может и не иметь отношения к происходящим событиям. Миллер вполне мог говорить о какой-нибудь мелкой краже на пирсе. Он мог убить Ричарда за то, что тот слышал что-то о краденом грузе или планирующейся краже. Рыжий Келли может что-то знать об этом. Однако может и завести нас в тупик. Тогда существует другой возможный вариант.
Маршалл посмотрел на часы:
— Продолжайте, миссис Майнафи.
— Этот город болен ненавистью, — горячо продолжала Грейс. — Мне знаком способ мышления, приводящий к жестокости, с которой расправились с Симсами. Возьмите того же Ирвинга Миллера. Он пришел из жестокого портового мира. После истории с полицией затаился и устроился на работу техником-смотрителем в отель «Молино», который играл роль «крыши». Возможно, у толстяка и его сына были какие-то связи в порту. Миллер узнает о Симсах — чернокожем мужчине, живущем с белой женщиной. В нем закипает ненависть, утверждается пренебрежительное отношение к ним. Ирвинг говорит об этом вызове морали своим друзьям. Они решают проучить Ричарда и Мэриан. Как видите, ничего общего с главными событиями, мистер Маршалл. Просто негодяи.
— И ваши друзья из Гарлема отплатили им, — сказал Маршалл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21