И сразу же перешел к делу:
- Как я тебе сказал по телефону, Майк, это очень деликатное и тонкое дело. Три недели тому назад главный редактор «Бурна» Мискин был в Европе на книжной ярмарке в Монтре, называемой «Книжный шок» Звучит совсем не по-швейцарски, но теперь, кажется, так делают бизнес в книгоиздательском деле. В самый последний день ему в номер позвонил из приемной отеля какой-то иностранец. Сказал, что у него есть горячий материал. Оказалось, он из Восточной Европы - поляк или русский. У Мискина, который сам выходец оттуда, нюх на таких. Этот человек был возбужден, нервничал, назвался просто Грегори и сказал, что был в Вене, и там ему в руки попал документ, вывезенный из Венгрии, неизвестно каким образом, он собирается его продать. Цена - три миллиона.
Уитмор начал помешивать ложечкой пустой чай. Его друг ждал, понимая, что тот, быть может, впервые в жизни, ступил на нетвердую, чреватую опасностью, дорогу.
- Короче, - продолжал Уитмор, - материал, как он утверждает, - дневники Берии, шефа сталинской полиции.
Сэнгер присвистнул:
- Должно быть очень интересно - если это не подделка!
- Вот тут мне и нужна твоя помощь, Майк.
- Совет или помощь?
- И то и другое. Перед отлетом на следующий день Мискин встретился с Грегори и его адвокатом - известнейшим в Цюрихе специалистом по имени Детвайлер. Похоже, даже он не знает точно, о чем материал, он просто засвидетельствовал получение Мискиным текста, вернее его половины. Текст на грузинском языке - языке, не похожем ни на европейские языки, ни на русский. Лично я никогда не слышал об этом языке. Мискин, с трудом соблюдая секретность, организовал перевод и показал материал профессору Крулю из Гарварда. Круль высказал предварительное мнение, что это оригинал. А Грегори устроил прессинг. Настаивает на завершении сделки в субботу утром, и Мискин должен вылететь для подписания бумаг. В противном случае Грегори найдет другого покупателя.
Сэнгер криво улыбнулся:
- Представляю. Ты, конечно, прочел текст?
- Большую часть. Читается как порнографический роман ужасов. Изнасилования, убийства, порча маленьких девочек - Берия все это вытворял. Должен добавить, Майк, там еще много политики и целая масса компрометирующих материалов о нынешних лидерах в Кремле.
- Похоже, это может принести баснословный доход, - сдержанно заметил Сэнгер, доставая трубку из кисета. - Такой баснословный, что закрадывается сомнение в подлинности материала?
- Вот именно. Представь мое положение, Майк. Если это не подделка, я не могу упускать шанс, хотя это все такая грязь. С другой стороны, если это окажется подделкой, «Бурн» взлетит на воздух, так что и кусочков не соберешь, только из-за одного содержания материала.
Сэнгер начал набивать трубку табаком:
- И тебе нужен мой совет?
- И не только совет, - сказал Уитмор.
- Ясно. Говоришь, надо решить все к субботе, а это значит: к понедельнику надо будет произвести расчет. Для начала я попытаюсь заручиться еще одним мнением - нет, не советского эксперта. Я покажу материал психологу, который разбирается в политике и может дать взвешенное заключение о том, мог ли такой человек, как Берия, написать эти дневники. Я их не читал, но не могу поверить в то, что шеф секретной службы делает записи - подспудное свидетельство против него самого. Возможно, совершив очередное злодеяние, он испытывал неопределенное желание исповедоваться, снять груз с души, рискуя тем, что его тайны станут известны в будущем.
Уитмор сказал нетерпеливо:
- Отложим это па потом, а сейчас мне нужны факты. Ты можешь выйти на этого Грегори? Кто он, где живет, чем занимается? Хорошо бы выяснить это к субботе.
Сэнгер затянулся дымом.
- К субботе, Чак? Ну это уж чересчур. Если только Грегори его настоящее имя и если он иностранец или беженец, то у швейцарцев есть досье на него. Или у австрийцев. Говоришь, он достал дневники в Вене?
- Да. Мискин сказал, что он хорошо говорил по-немецки со своим адвокатом.
- Ладно, прикажу своим людям прощупать его со всех сторон - в Швейцарии, Австрии, Западной Германии, Англии. Ничего особенного - просто проверка личности. Мы часто это делаем. - Он достал записную книжку.
- Где вы встречаетесь с ним в субботу?
- Отель «Дюлак», Вевей, в полдень. Он должен был позвонить сегодня в четыре дня Мискину. Уточню, откуда он звонил. Возможно, он открыто живет в отеле.
- Не исключено, - сказал Сэнгер. - Если он любитель. А если он профессионал - дело может оказаться запутанным и иметь далеко идущие последствия не только финансовом, но и политическом отношении. Это может быть попыткой дискредитировать нынешние просталинские силы в СССР или даже подорвать мощь советского блока. Прошлые связи с Берией могут означать политическую смерть для многих важных деятелей в СССР. Поэтому, всем кто имеет отношение к этому делу, нужно быть очень осторожным.
Он помедлил, бросив поверх трубки на Уитмора взгляд, полный сомнения. Политические взгляды старика были безнадежно консервативными, и различия между соперничающими группировками в стане коммунизма были недосягаемы для него.
Уитмор, кажется, сам это понимая, сказал извиняющимся тоном:
- Я бизнесмен, а не политик. И не в состоянии оценить международное значение документа. Но сделать это необходимо, нужно тщательно взвесить все за и против. Я имею дело с фактами и цифрами, а они довольно однозначны - три миллиона утром в понедельник. В чем я сейчас нуждаюсь - это новые факты. А что, если попробовать банковские счета? Если мы его не сможем выследить до назначенного срока, быть может, стоит держать его на мушке после публикации? Сэнгер был занят трубкой:
- Взять под прицел счета в швейцарском банке - значит вторгнуться в святая святых. Ты же знаешь их принципы: клиент всегда прав, если исправно платит проценты.
- Я думал, швейцарцы относятся к нам с пониманием в этом вопросе. Были же случаи, когда они раскрывали тайну вкладов.
- Верно. Но это бывает в исключительных случаях и только по решению Верховного суда. В нашем случае, даже если мы докажем, что был совершен подлог, вряд ли мы добьемся изъятия денег, если конечно Грегори или его сообщники не окажутся американскими гражданами.
- О'кей. Но Грегори ведь должен сначала открыть счет?
Сэнгер кивнул.
- Что для этого нужно?
- Деньги. Как и в любом банке - только в швейцарском это сделать проще всего.
Уитмор нетерпеливо повел рукой:
- Слушай, Майк, не делай из меня дурачка. Я говорю о формальностях: установление личности вкладчика и прочее. Он же не гуляет по белу свету с кучей документов за пазухой!
Сэнгер невозмутимо попыхивал трубкой:
- Упомянул ли он какой-нибудь конкретный банк?
- Фолькскантонель, в Цюрихе. Он имеет филиал в Нью-Йорке.
- Я знаком с этим банком. Мелкая контора, у них еще не было дел с изъятием.
- Итак, что нужно Грегори для идентификации своей личности?
- Простое рекомендательное письмо на его имя, которое он предъявляет в присутствии адвоката.
- Одно имя - Грегори - и все?
- Да пусть хоть Иосифом Сталиным назовется, им все равно. Важен номер счета, а не имя. Просто Грегори - и они все сделают.
- А твои контакты с ЦРУ не могли бы помочь?
Сэнгер рассмеялся.
- Ради бога, их надо держать подальше, а то они перехватят сделку и все испортят. Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, Чак, у меня условие - никаких дел с этой компанией.
Уитмор выглядел расстроенным.
- Похоже, у меня нет выбора?
Сэнгер выбил пепел из трубки.
- У меня есть два очень способных человека в Женеве и Вене. Думаю, сегодня мы вряд ли что успеем, а вот завтра у нас уже кое-что будет на Грегори, если это его настоящее имя. Мы возьмем под контроль этого Мискина, как только приземлится. Каким рейсом он летит?
Уитмор сообщил ему.
Сэнгер закрыл записную книжку, и они встали.
- Сейчас позвоню Мискину, - сказал Уитмор. - Вдруг он знает, где остановился Грегори.
Он вернулся через пару минут, еще более хмурый.
- Ничего. Грегори звонил из Анесси, Франции. Кажется, он переезжает с места на место, если верить Мискину.
Сэнгер кивнул, они пожали друг другу руки.
- Пока, Чак. И не переживай. Положись на меня. Я позвоню, если будет что-нибудь интересное.
* * *
Сэнгер позвонил Уитмору на следующий день около пяти:
- Я не обнаружил никого по имени Грегори ни в одном из отелей и пансионов Швейцарии, никто также не зарегистрировал места на предстоящий уик-энд. В других странах та же картина.
Уитмор недовольно буркнул.
- А у тебя есть что-нибудь новое, Чак?
- Ничего.
- Ладно. Я буду звонить, Чак.
Уитмор долго сидел, уставившись в стол. Полчаса назад он отдал Мискину окончательное распоряжение: только десять процентов от общей суммы - триста тысяч долларов - должно быть выплачено Грегори в момент подписания сделки в качестве месячного залога в обмен на дневники. Уитмор рассудил, что этого времени будет достаточно для проверки материала и окончательного решения дела. Контракт гласил, что по истечении тридцати дней издательство «Бурн» имеет право отказаться от обязательств, если появятся серьезные доказательства подделки материала. В течение этого срока Грегори не должен предлагать рукопись никому другому.
В глубине души Уитмор не радовался сделке. Прежде, когда издательство выпускало одну доходную книгу в год, все бывали довольны. Да и политика не была их профилем, разве что древняя история. А дневники товарища Лаврентия Павловича Берии не относились к этому жанру.
* * *
Трансатлантический лайнер, на котором летел Сай Мискин, приземлился в Женеве в субботу в 10.20 утра. Пьер Жардо из Федеральной полиции дождался посадки самолета и поспешил к турникету, где старший офицер отдела иммиграции легким кивком головы указал Пьеру на интересующий его объект.
Мискин сошел с трапа бодрой походкой. Он опохмелился в самолете, чисто выбрился и теперь был готов к любым выходкам Грегори. Он прошел таможенный и иммиграционный контроль без осложнений, так как его багаж состоял из легкой сумки и кейса. Вскоре он ехал в такси вдоль озера в Лозанну.
Мискин был напряжен, но бодр. Даже погода, казалось, сопутствовала успеху: воздух был особенно чист и прозрачен после удушающей жары Манхэттена. Вевей благоухал цветами, сверкал чистотой улиц, было только 11.30. Он оставил сумку у администратора и выпил кофе и мартини в баре. У него был заказан номер в отеле «Берге» в Женеве и обратный билет на ночной рейс.
В отеле «Дюлак» он поднялся в номер 96. Дверь открыл приземистый крепкий человек с черной бородой:
- Мистер Мискин! Вы вовремя. Заходите!
- Мискин не сразу узнал его. Тот Грегори, которого он знал, был одет в такой же потертый костюм, вот только борода у него была другая. Тоже фальшивая. Мужчина потел, и борода начала отклеиваться. Мискин не знал, стоит ли ему сказать об этом. Вести переговоры с Грегори было трудно вообще, а в этих обстоятельствах все могло обернуться трагикомедией. Мискин боялся, что начнет смеяться, а смех при ставке в три миллиона был совсем неуместен.
Он и слова не успел вымолвить, как Грегори схватил его за рубашку и указал па мужчину у окна:
- Вы, конечно, знаете Герра Детвайлера? У насесть шампанское. Или вы предпочитаете виски? Я сам пью зубровку. Это польская водка, очень стимулирует в это время суток! - Он неуклюже суетился вокруг Мискина.
Детвайлер не торопясь встал с кресла, протянул руку:
- Рад видеть вас вновь, мистер Мискин. Хорошо долетели?
- Прекрасно. - Мискин сверкнул зубами в улыбке. - А у вас все в порядке?
Грегори подошел к столику, где стояла во льду открытая бутылка шампанского.
- Все превосходно! - воскликнул он с ужасным акцептом.
- Вам налить шампанского? - предложил он вновь и, не дожидаясь ответа, наполнил бокал, расплескивая пену. Вино лилось через край бокала, когда он вручил его Мискину, затем подлил себе из желтовато-зеленой бутылки, которая, как успел отметить Мискин, была уже почти пуста. Адвокат усадил Мискина в кресло.
- Почему бы нам сразу не перейти к делу? - сказал Детвайлер.
- Бумаги с вами?
Мискин похлопал по дипломату.
- Но сначала я хотел бы узнать полное имя и занятие мистера Грегори. - Тут он улыбнулся.
- Не могу же я в самом деле и дальше называть вас мистер Грегори. Это звучит… как-то глупо.
- Почему глупо? - Грегори застыл на месте и уставился на него своими большими покрасневшими глазами.
Мискин пожал плечами.
- Ну скажите хотя бы ваше полное имя?
- Джон. Джон Грегори, - сказал он с вызовом.
- Это жене настоящее ваше имя? - сказал Мискин, пытаясь улыбнуться.
- Если я говорю, что это мое имя, как вы можете мне не верить? - сказал Грегори с усиливающимся от волнения акцентом.
Мискин посмотрел на Детвайлера.
- На документе будет стоять это имя?
Адвокат кивнул:
- Да, это.
Мискин поджал губы.
- Я не хотел бы создавать проблем, но я дал ясно понять в прошлый раз, что мои хозяева хотят знать точно, с кем имеют дело. Три миллиона долларов - это большие деньги и непросто отдать их совершенно неизвестному человеку.
- Мистер Мискин, - сказал Детвайлер тихо, и Мискину пришлось перегнуться через стол, чтобы услышать. - Я тоже дал понять вам тогда, что мой клиент выступает только в качестве агента, имеющего полное право распоряжаться материалом. Если вас устраивает его подлинность, нет необходимости переходить на личности. Я адвокат мистера Грегори и буду говорить от его имени.
Мискин выпил шампанского.
- О'кей. Думаю, излишне вам напоминать, что если возникнут неприятности, то вам придется держать ответ перед «Атлантик Нэшнл» - а это влиятельная компания даже здесь!
Лицо адвоката было непроницаемо.
- Надеюсь, вы не собираетесь меня запугивать? - сказал он по-прежнему тихо и мягко, и Мискину пришлось вытянуть шею, чтобы услышать его. Ситуация становилась интересной.
- О, я никому не угрожаю, герр Детвайлер. Пусть это делают мои хозяева. Вы говорите, что вы доверенное лицо мистера Грегори? Прекрасно. Но я хочу сказать, что ваш клиент не до конца с вами откровенен. Он не доверил вам содержания материалов или я ошибаюсь?
Адвокат бросил взгляд на Грегори, который уже выпил свой стакан и с подозрением наблюдал за Мискиным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21