Теперь у меня есть живая душа, с которой, хотя бы в одностороннем порядке, я могу общаться. Так мы зажили вдвоем. Смущало меня только, что половую принадлежность моего воспитанника я достоверно не определил. Ну, да приедет же Егорий, а он по этим делам большой специалист - определит. И засел я пока за книги, инструкции о правах и обязанностях. Дня через два позвонил куда надо, и меня пригласили за готовыми документами - лицензией, справками, каких было множество. Все, по документам я - детектив. Ладненько! Вечером притащился, наконец, Егорий, пьяненький, и для меня алкоголь захватил в большом количестве. Вручил мне 300 баксов - мою долю. Я удивился до бесконечности: за ерунду платят такие большие деньги. - Ты не видел этих отцов. Крутизна-а-а! Для них - это не деньги. Выпили прилично, он заглянул и под хвост котенка. Заключение его было категоричным: кошка. Ну, значит, как я и решил до этого: будет она - теперь, уже она! зваться Дуськой. Егорий подержал еще котенка на ладони. "Никак, - говорит, - абиссинка, на ушах вон кисточки, а ну:", - и отнес ее в темный угол коридора, напротив освещенной кухни. Глаза у Дуськи в темноте загорелись красным светом. "Точно, говорит,- абиссинка". Меня это его заключение позабавило: я нашел беспородного котенка на куче пепла, а Егорий говорит - абиссинка. Откуда это породистая кошка возьмется на куче пепла? Ну, ладно, пусть будет абиссинкой, она мне в любой породе хороша. Егорий хотел, было, снова взять кошечку на руки, но она вдруг фыркнула и, пролетев через комнату из коридора, вскочила на подоконник: с некоторых пор это место стало для нее привычным и полюбившимся. На подоконнике стояли кактусы, также мною любимые, один из кактусов к осени ни с того, ни с сего начал набивать бутон, тот, видимо, тихонько потрескивал; это я не мог слышать потрескивания, а котенок слышал, наверное; вот он и сидел часто у этого кактуса, ждал. Мы с Дуськой уже подружились необыкновенно. Не поверите, но научил ее играть со мной в догонялки: я прятался, она меня искала, а как найдет где-нибудь за дверью - нападает на меня. Гонялась за мной, если я от нее убегал или делал вид, что убегаю. Меня удивляла сообразительность кошки. В цирке видел дрессированных кошек. Так то - в цирке, а тут - вот она: в моей квартире живет этакая дрессированная циркачка и чего только не вытворяет. Ну, и озорная же она, кстати. На второй день пребывания в моей квартире она подошла - поверите? - к тапкам, Людмилой оставленным, и нагадила в них самым непристойным образом. Пришлось мне тапки эти выбросить на помойку. Ну, не мыть же мне их, еще чего не хватало! И аспирин закончился! Все, от жены моей прежней только дух и остался в квартире. Со временем, как я рассчитывал, и духу тому придет "кирдык". Скорее бы! Зарядили дожди, серые свинцовые тучи низко нависли над промокшей до крайности землей; я глядел из окна на одиноко бредущих и редких путников, сгорбившихся под зонтами, а сам, глядя на них, зябко ежился. Промозглая погода и осенняя сырость мне были противны от одного о них воспоминания или вида из окна. Информацию о владельце того "Опеля", который засветился у озера в Выселках, я, наконец, получил от Васильича: это был некто Плахин Константин, мужчина 28 лет, с богатым уголовным прошлым. Был он сотрудником в фирме "Кристалл", которая занималась экспортомимпортом продовольственных товаров по странам СНГ и дальнему зарубежью. В детали я особо не вникал, но главой фирмы можно было бы и заинтересоваться: этот тоже из бывших уголовных, но с экономическим образованием, Кротов Степан, по кличке Крот. Уголовное его прошлое было богатейшим. Информацию Егорьеву я, на всякий случай, перепроверил через компьютерную сеть прокуратуры и милиции - от Левы Авербуха. Она соответствовала той информации, которую мне предоставил Егорий из других, своих, источников. Соответствие полное. Можно полностью доверять Левке? Поживем увидим! Кстати, Крот этот был владельцем нескольких ресторанов, кафе и, к тому же, казино. Как-нибудь в это казино надо заглянуть! Дожди все шли, а клиентов, обещанных Егорием и Левкой Авербухом, все не было, я уже недели две сидел безвылазно в своей квартире, ставшей и офисом. Время бездарно для меня все же не проходит: я много читаю, в том числе "Руководство по криминалистике" и, конечно, детективную литературу. Все эти детективы тоже учат многому. А я ученик, поверьте, хороший. Когда уже отчаялся ждать, раздался стук в дверь, именно стук, робкий и негромкий. Я даже посчитал, что это стучат не мне, а откуда-то сверху, из соседней квартиры: мало ли чего там стучат, может, ремонт какой делают, но стук повторился. По настороженному виду моей Дуськи и я, наконец, понял, что стучат к нам в квартиру. Звонок ведь есть - чего стучать? Я пошел открывать, а, открыв, удивился и обрадовался одновременно: на пороге стояла красивая, но уже пожилая, стройная женщина, с сединой в волосах, так ей шедшей. Черты лица идеально правильные, такие лица я видел на старых фотографиях в документальных книгах времен девятнадцатого - начала двадцатого веков, но то были лица княгинь, графинь каких-нибудь. А откуда сейчас графини? Она вошла, а я и походку ее отметил: шла с достоинством, с уважением к себе. Я уселся в кресло за письменным столом у включенного компьютера, решив кое-что из рассказов клиентов, если таковые последуют, записывать, а женщине предложил место напротив, тоже в удобном, еще дедовом, кресле. Усевшись, она молчала до неприличия долго, скованность в ней чувствовалась какая-то, вся фигура выражала и беспокойство, и недоверие ко мне. - Я решила к Вам обратиться по рекомендации одного человека, которого не хотела бы называть, да это и неважно для Вас (И не надо, я и сам догадывался, откуда ветер дует. Как любит выражаться Егорий Васильевич, "фунцикляция начинает фунциклировать".). Зовут меня Лидия Павловна, по фамилии мужа - Аллес. Муж - Илья Семенович - долгое время работал на одном из местных заводов инженером-электриком. Ему в наследство от бабушки, немки по национальности, достались кое-какие вещи. В том числе фамильный перстень с алмазами и золотая пластина размерами где-то 8 на 10 см, пластина тонкая, но с занятным орнаментом, вырезанным в ней. Сверху - фигурка животного, то ли волка, то ли собаки, три края ровные, а четвертый, меньшего размера, ломаной формы. А вот орнамент, в ней вырезанный, и действительно был занятный (я уже на этой стадии рассказа моей возможной клиентки заострил свое внимание на этом "был"); муж мой даже как-то в тяжелые для нас времена хотел продать эту золотую пластину, просто как золотой лом. Но его удержала от этого шага память о бабушке. Так вот эта вещица у нас и сохранилась. И вдруг, недели две тому назад, мужу позвонил какой-то неизвестный ему мужчина, представился немецким по звучанию именем и спросил, нет ли в вещах мужа уже упомянутой мной пластины? Муж мой в замешательстве ответил, что с неизвестными людьми о вещах, ему принадлежащих, говорить, тем более по телефону, не хочет. На этом, собственно, разговор тот и закончился, мужчина извинился. Только после этого разговора Илья Семенович и заинтересовался вплотную золотой бабушкиной пластиной. За разъяснениями он обратился к своему приятелю - Андрею Петровичу, археологу. Здесь уместно заметить, что бывают совпадения, скажем, полные тезки, даже в таком большом городе, как наш, но археологов с именем Андрей Петрович не так уж и много, я и спросил: - Фамилия этого археолога не Криницин ли? - Да, его фамилия Криницин, - удивленно взглянула на меня Лидия Павловна, - Вам это о чем-нибудь говорит? Мне это о многом говорило, так как отец мой, Криницин Андрей Петрович, тоже был археологом. - Нет-нет, продолжайте Ваш рассказ, он о-очень занимателен. - Муж и его приятель договорились о встрече, и встретились дома у Андрея Петровича, где тот осмотрел принесенную пластину и сказал, что никакой археологической ценности она не представляет, а больше ему сообщить нечего. Правда, как рассказывал муж, Андрей Петрович эту фигурку еще подержал в руках, что-то разглядывая, даже и еще подержать хотел, но, вроде как нехотя, отдал. Добавил только неуверенно, что орнамент, который на пластине той вырезан, что-то ему напоминает, может быть, какие-то географические очертания, но он в этом не уверен. Она замолчала, а я ждал продолжения рассказа, пока еще почти в полном недоумении: цель ее прихода ко мне оставалась неясной. - Ну, а что же дальше? Этим, я так полагаю, дело ведь не закончилось? Если уж Криницын Андрей Петрович не разобрался в происхождении этой вещицы, то я уж и точно не разберусь. Но Вас ведь не это волнует? - Вы правы, не это. Все дело в том, что два дня тому назад мы с мужем возвратились из гостей довольно поздно, пришли, а квартира наша ограблена. Собственно, взято немного: эта пластина, кольцо фамильное, о котором я упоминала. Такое ощущение, что грабили люди небедные. Кстати, а Криницин Андрей Петрович - не Ваш родственник? - Я не уверен в том, что он - мой родственник, но это и не имеет особого значения. Вы продолжайте, пожалуйста. У Вас есть какие-нибудь соображения в отношении грабителей: кто мог, например, украсть упомянутые вещи? И вообще, а почему, собственно, ко мне пришли Вы, а, скажем, не Ваш муж? - Муж не пришел, потому что с ним спустя час-полтора после нашего возвращения в ограбленную квартиру случился приступ стенокардии, приступ затягивался, своими средствами мы с ним справиться не могли. Пришлось вызывать скорую. Илью Семеновича госпитализировали, сейчас его состояние, в общем, приличное, но он попросил меня обратиться к кому-нибудь с просьбой о помощи в поисках украденных вещей - жаль их, да и память, знаете: - Я могу увидеть Вашего мужа в больнице? - Пока вряд ли, но позднее, наверное, да. Я, думаю, дня через два-три с ним можно будет поговорить, но ведь это - как врачи решат. - Хорошо. Я, пожалуй, возьмусь за Ваше дело. Только, стоимость услуг: Можно бы и аванс. - Об этом прошу Вас не беспокоиться. Мы не очень богаты, но все же и не настолько бедны, чтобы не позволить себе оплатить Ваши услуги. Однако, когда я ей назвал стоимость услуг агентства, она слегка поморщилась. Это ничего, привыкайте, господа! Услуги нашего агентства дорогого стоят! Ха-хаха:(естественно, это про себя). После ухода Лидии Павловны я некотрое время сидел отупело и с трудом пытался осмыслить услышанное. Потом хохотал до кишечных колик: пластины какие-то, да еще из золота, Тамань там разглядеть умудрились! Господи, додуматься до такого! Посторонний какой-нибудь человек, увидев меня, хохочущего в пустой квартире, непременно сделал бы однозначный вывод. Какой? - вы, наверное, догадываетесь. Но, успокоившись, я здраво рассудил, что если уж археолог Андрей Петрович Криницин этакое предположил, может быть, и - действительно, все так. В конце концов, мало ли чудаков на свете! А когда я бросил взгляд на аванс в "баксах", Лидией Павловной оставленный, так и вовсе успокоился. Денежки мне душу отогрели.
*** Андрей Петрович Криницин - мой отец - личность незаурядная во всех отношениях, по меньшей мере, в своих - научных - кругах довольно известная. Быть может, что и так, но вот со своим сыном он находится в весьма сложных отношениях. От нас с мамой он ушел, когда я был еще мал и ростом, и умом. Я ничего почти не знал об отношениях матери и отца, которые сложились меж ними после развода, не знал и то, что послужило причиной развода, но для меня его уход послужил тяжкой утратой и обидой на него до сего времени: я лишь изредка звонил ему. Чаще звонил он, но общение наше было скупым на слова. Отец спрашивал: как здоровье, как учеба, позднее - как работа. Этим, собственно, и ограничивались наши разговоры. Я никогда не просил и не брал у него, скажем, денег, хотя он и сам предлагал иной раз. Помогал ли отец матери или нет, я не знал, а она мне о том не сообщала. Изредка мелькали в голосе мамы то какая-то тоскливая нотка, то гордость за отца. Иногда она мне высказывала упреки за мои изолированность и замкнутость от Андрея Петровича. Сегодня нужна была его помощь в моей новой работе, а я не знал, как к нему подойти, как разговаривать, как... звонить ему. Номер телефона пришлось узнавать у матери: ее номер телефона я, к счастью, знал. Мама: Мама у меня замечательная, "мировая мама", как звучит в одном известном фильме, кажется, "С легким паром.."; она столько лет проработала в одной из городских библиотек, что, наверное, и сама уже не помнила - а сколько, собственно? - любила она свое дело беззаветно и себя вне этой работы не мыслила. А уж сколько она мне шалостей в детстве прощала! Мировая у меня мама! -Алло! Мама, это я. Извини, я должен был позвонить тебе раньше, но все как-то: -Ты - бессовестный сын! Ну, как ты? Вань, в кого же ты такой неудачник-то?
-Да я, мама, временно неудачник, мне обязательно повезет. Один раз: Но крупно!
-Да и не видно пока. Жена тебя бросила. Хорошо, что детей не нажил, платил бы сейчас еще и алименты. -Мама, все будет хорошо, я работаю сейчас частным детективом. По делу мне нужен телефон отца - подскажи, а? Она и подсказала, выговорив при этом массу колкостей и нелицеприятных фраз, но я их не назову - правда, нелицеприятные!
Ах, отец-отец! Никогда не был у него дома; по телефону он предложил встретиться у него, сообщив при этом торопливо, что жены (его, значит, новой жены!) нет дома. Ну, хорошо, что нет: избавил меня от необходимости лицемерить, объявляя ей о том, как она хорошо выглядит. Я и не знаю, как она выглядит - никогда ее не видел. Квартира отца оказалась на третьем этаже вполне приличного с виду дома. Поднявшись, я позвонил - он открыл мне. Высокий, уже седой, загорелый и крепкий мужчина. Археолог? Да, похоже. Встречал меня радушно, но заметно было, что он нервничал: суетился, как-то даже заискивал, что ли. Мне вдруг ни с того ни с сего стыдно стало перед ним: во-первых, он уже пожилой человек, во-вторых, он - просто мой отец. А я, подлец, в гордыне своей не замечал протянутой руки родного мне человека. В конце концов, это их дело, моих родителей, почему они не живут вместе. Квартира просторная и ухоженная, в кабинете отца стены целиком заставлены стеллажами с книгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10