И я нашел её.
Перед станцией "Библиотека имени Ленина" я протиснулся к дверям, но выходить не стал, терпеливо пропустив пихающихся и толкающих меня локтями пассажиров мимо себя. Как только вагон выгрузился, я сделал вид, что поднимаю с пола полиэтиленовую сумку.
Оглядевшись по сторонам в опустевшем заметно вагоне, я сделал вид, что мне кажется, что никто в вагоне на меня не смотрит, хотя на самом деле было все наоборот. Пора было разыгрывать пантомиму.
Еще раз осмотревшись, я воровато заглянул в пакет, потом достал оттуда обувную коробку и сделал вид, что хочу открыть её, но вдруг передумал и зачем-то приложил её к уху. Потряс эту коробку и опять приложил к уху.
И сделав недоумевающую рожу, обернулся к сидению за моей спиной и протянул, почти что сунул коробку под уши сразу двум сидящим рядом пожилым людям.
- Слышь, чего там в коробке стучит? - доверительно спросил я ближнего ко мне..
У пассажиров округлились глаза. Как я и рассчитывал, они наверняка смотрели по телевизору все криминальные хроники.
- Там что-то тикает, - побелевшими губами прошептал один из них, озираясь по сторонам, а второй в это время отползал и отползал по сидению подальше от меня и от этой тикающей коробки.
И как только он достиг противоположного края сидения, он вскочил и бросился к переговорному устройству, задыхаясь от испуга и волнения, и бестолково пытаясь нажать трясущимися руками кнопку вызова машиниста.
Весь вагон пришел в движение, сквозь стекла было видно, что происходящим в нашем вагоне заинтересовались и в соседних вагонах, пассажиры переспрашивали друг друга что случилось, когда же слышали про тикающую коробку, бросались к дверям и подальше от меня, сгрудившись в противоположном конце вагона.
Я терпеливо дождался, когда все соберутся поближе к концу вагона и попер к ним, держа коробку перед собой, спрашивая всех, изображая дурачка, что при моей внешности было совсем не трудно.
- Чего это тут в коробке тикает? Это что - ботинки тикают?
На меня смотрели с тихим ужасом, как кролики на наползающего удава. Судя по звукам, поезд подходил к платформе. И как только вагон остановился, и двери зашипели, в коробке раздался резкий звон будильника. Этот будничный звонок будильника был последней каплей.
- Бомба! - истерично завопил высокий женский голос, тут же подхваченный десятками голосов.
Под дикий визг и крики ужаса народ вымело из вагона, и они вылетели на платформу, сбивая с ног пассажиров, устремившихся на посадку, которые тут же разворачивались обратно, услышав дикий вопль, размноженный сотнями глоток:
- Бомбааааа!!!!
Моментом выдуло, как сквозняком бумажки со стола, пассажиров соседних вагонов, и паника перекинулась на противоположную платформу. Народ устремился к эскалаторам, обрушившись на них, как стая диких, голодных обезьян на бесхозную банановую плантацию. Этот людской водоворот по моим расчетам должен был утащить с собой всех наших соглядатаев.
Любой профессионализм бессилен против паники и натиска толпы.
Я кивнул своим компаньонам, и мы рванули по опустевшему вестибюлю станции метро, где в самом конце, возле опустевших эскалаторов испуганно жалась в углу дежурная по станции, пытаясь созвониться с кем-то по телефону.
Я шел по вестибюлю важно, степенно неся картонную коробку на вытянутых руках. Поравнявшись с дежурной, я сказал, глядя ей в перепуганные, покрытые инеем страха, глаза:
- Где тут у вас находится туалет?
- Зачееем? - проблеяла она, с перепугу ничего толком не соображая, как видно страх отморозил ей мозги.
- Описался я с перепугу! - гаркнул я. - Бомбу я нашел, несу вот, надо её куда-то девать?!
- Ну? - шепотом спросила она, отодвигаясь и схватившись за ворот форменной рубашки, наверное, испугавшись, что я сейчас же засуну эту самую бомбу ей за пазуху.
- Что - ну?! - заорал я на её бестолковость. - Обезвредить бомбу надо! В унитаз спустить.
- Аааа! - радостно протянула она, с перепугу ничего не соображая и принимая мой наглый бред за чистую монету, она не могла представить себе, что в такой момент кто-то может шутить. - Так это в конце правой платформы будочка, там открыто, а тама, в будочке этой, ступёночки вниз, и по лесенке спуститесь, как раз справа будет комнатка. Там вот это и есть то, что вам нужно. Только прямо по коридорчику не ходите, это вы на другую станцию попадете.
Внутренне я ликовал, но постарался ничем не выдать своей радости. Я озабоченно прислушался к коробке и сказал с сожалением:
- Нет, до другой станции мы не дойдем, - скорбно сообщил я ей. - Она сейчас жахнет. Слышишь, как тикает нервно?
И я сунул коробку под ухо и без того перепуганной дежурной.
- Ой, батюшки! - присела она, услышав тикакнье. - Они же совсем взбесились! Так часы не ходют! Это же точно бомба! Что ты стоишь?! Она же сейчас взорвется! Бежи скорее уже в уборную!
Я посмотрел на неё и испугался, что сейчас взорвется она. Во избежание несчастного случая с дежурной решив больше так не шутить, я повернулся и заспешил в указанном направлении. Мои спутники молча развернулись за мной.
- Эй! - окликнула нас дежурная, когда мы уже заворачивали на указанную ей платформу. - А как же это, ну, что вам нужно, этот, как его, ну во что ходют!
От волнения она позабыла как называется унитаз. Понимая, что её волнует судьба этого сантехнического устройства, я решил больше не нервировать и не огорчать зря человека. Не загружать ей мозги сложными математическими расчетами, как успеть сбегать до ближайшего туалета на улице в интервале между двумя поездами. Тем более, что при интервалах метрополитена ей пришлось бы делать свои дела в несколько этапов.
- Ты не горюй, тетенька! - прокричал я ей. - Все будет в порядке! Унитаз так специально сконструирован, чтобы в нем можно было бомбы взрывать! Видала, как он загнут?
- Видала! - радостно отозвалась тетка. - То-то я все время думаю, чего это он чудной такой, какой-то весь выгнутый во все стороны...
- Теперь будешь знать! Только не говори никому, это секрет! - важно посоветовал я. - Военная тайна! И не пускай никого, пока не услышишь "бум!".
- А сильный "бум" будет?! - заволновалась дежурная.
- Это уж как получится! - развел я руками. - Не пускай никого, отвечать будешь, если что случится с кем!
- Так я кого и пустила! - отважно выпятила грудь доблестная дежурная.
Я ей поверил. Что, что, а держать и не пущать у нас на Руси умеют отменно.
Дежурная по станции заковыляла на явно больных, опухших ногах, в нашу сторону, чтобы встать на посту возле платформы и никого не пускать, как ей велели. Я смотрел, как она вперевалку идет по длинному коридору, и мне вдруг стало стыдно за то, что я издеваюсь над пожилой женщиной. Она и так весь день проводит на ногах, терпит, да ещё трясется ежедневно в страхе потерять из-за больных ног своих работу в такое время.
- Ты стой там! - прокричал я ей. - Сюда не нужно ходить! Если милиция, или ещё кто из органов спрашивать будут, скажешь, майор Юлдашев приказал, из ФСБ. Запомнишь фамилию?
- Конечно, запомню, - важно отозвалась тетка.
Конечно, запомнит, был уверен и я. Принимай подарочек, майор Юлдашев. Если ты когда-то был в любых органах, тобой заинтересуются. Так что пятки я тебе подпалил. Подожди, отковырок, то ли ещё будет.
Тетка что-то ещё пыталась сказать, но я уже повернулся к ней спиной и рванул в конец платформы, к ведущим вниз ступенькам, ведущим в таинственные глубины метрополитена, по которым мы должны были уйти от ищеек Юлдашева. Мы устремились туда, к спасительным ступенькам, как Буратино к заветной дверце.
Скатившись по ступеням узкой, почти вертикальной, железной лесенки, мы остановились в узком коридорчике возле железной дверцы. Мы растерянно переглянулись, не бежать же обратно к дежурной, чтобы попросить ключи. Вся моя хитро построенная конструкция нашего спасения рушилась обломками мне на плечи, погребая меня под этими обломками. От отчаяния и злости на собственное бессилие, я ударил ногой по железной двери, и она неожиданно легко открылась. Оставалось только руками развести от такой беспечности.
Я уже сделал шаг в длинный таинственный коридор, который должен был вывести нас на соседнюю станцию, но услышал за своей спиной резкий голос Гали, в котором звучала угроза:
- Всем стоять на месте!
Обернувшись, я увидел, что Галя стоит ко мне спиной, лицом к остальным, направив на них автомат. Лица у моих партнеров поневоле были те еще, они у них вытянулись на длину туловища, особенно у Лешки. Они все не понимали, что она от них хочет. Я тоже был удивлен не меньше других.
- В чем дело, Галя? - осторожно спросил я. - Мы время теряем, что за дикие выходки?
- Это не выходки, - не оборачиваясь ко мне бросила Галя. - Ты что, не понимаешь, что ты здесь лишний? И я лишняя. Нас обберут и выбросят, как только представится подходящий случай. Мы среди них белые вороны. Ты что, не понимаешь этого? Они никогда не поверят ни мне, ни тем более тебе. Да нечего таскать за собой этих хлюпиков. Без них мы уйдем. Быстро кладите сумки и уходите отсюда!
- Галя, дорогая, что с тобой случилось? - попытался шагнуть вперед Леша, но его остановил резкий лязг затвора.
- Да пошел ты! Деньги на пол! - крикнула Галя.
Я понял, что сейчас произойдет что-то нехорошее.
Глава двадцать первая
Юлдашев вышел из дома, вслед за своими людьми, сел в машину и выехал со двора, медленно проехав мимо до сих пор топтавшихся на месте бойцов Корнея, которые никак не могли определиться, где же находятся оставившие микроавтобус люди Трифона.
Выехав на дорогу, майор велел остановиться за автобусной остановкой. И почти сразу же впереди остановились пыльные "жигули", из которых почти на ходу выскочил невысокий человек в дешевом сером костюме и подбежал к мащине Юлдашева. Тот приспустил стекло в машине и назвав адрес, приказал:
- Оттуда выйдут пятеро: трое мужчин и две женщины. С сумками. Меня интересуют эти сумки. Проследите за ними, глаз не спускайте, главное, чтобы они нигде не оставили эти сумки. Охраняйте их! Постоянно сообщайте мне обо всех их передвижениях. Они, наверняка, куда-то сейчас уйдут, или уедут. Проследите и сообщите, где остановятся.
- А если они рванут на вокзал и сядут на поезд? - поинтересовался мытый костюм.
- Не сядут, и на вокзал пока не сунутся, там полно ментов, а у них нет документов. Так что они сейчас куда-то помчатся, потому что оставаться на этой квартире не могут, а по улицам бродить не рискнут. Так что куда-то им нужно будет пристроиться, чтобы обсудить свое положение и подумать над тем, где взять документы. Все. Пошел.
Человек в костюме махнул рукой, и из "жигулей" вышли ещё трое: один молодой парень в очках, в строгом костюме, и двое средних лет, скорее даже пожилые, одетые просто и неброско. Все четверо были людьми того типа, которые ходят по улицам толпами не бросаясь в глаза из-за своей обычности и заурядности. Юлдашев умел подбирать кадры.
Сам он опустил тонированное стекло и задумался. За это время с разных сторон подъехали ещё три машины, набитые крепкими ребятами и встали вслед за машиной майора.
- Куда поедем, шеф? - осторожно спросил его водитель, оглядываясь на подъехавшие машины.
- Куда? - переспросил майор. - Поедем куда-нибудь покататься, что ли. Будем ждать сообщений от наблюдателей. Пускай эти деятели отойдут от дома и заберутся в какую-либо нору, там мы их и накроем.
- А куда поедем? - включив зажигание, спросил ещё раз водитель, не привыкший к самостоятельным решениям.
- Поедем пока есть время, навестим моего лучшего друга Рамиза, - чуть заметно улыбнулся Юлдашев.
Водитель удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал, выруливая на дорогу. За ним тронулись, соблюдая интервалы, ожидавшие три машины...
У Рамиза в его работе наступила "точка кипения", когда на его плов был повышенный спрос. На рынке, возле которого он торговал, наступило обеденное время, и к его котлу потянулись рыночные торговцы, насидевшиеся на сухомятке, чтобы поесть горячего плова.
Рамиз суетился, ему вовсю помогал его племянник, в котором Рамиз души не чаял. Низкорослый, похожий на подростка парень два года назад закончил школу, пытался поступить в московский университет, но ему не помогли ни серебряная медаль, ни многочисленные дипломы победителя всевозможных престижных международных школьных олимпиад. На сегодня все это должно было подкрепляться либо сильными связями, либо большими деньгами. Ни того, ни другого у племянника Рамиза не было.
Но сегодня у него было отличное настроение. Его дядя Рамиз, который так много помогал ему, твердо пообещал, что теперь у них будут деньги, и в этом году племянник обязательно поступит в университет.
Племянник знал, что его дядя Рамиз зря слов на ветер не бросает, и потому был сегодня так весел и обходителен с покупателями.
Рамиз демонстрировал свою безупречную улыбку, когда от дороги, из-за спин обступивших его покупателей, раздался призывный свист.
Рамиз вытянул шею, чтобы помахать рукой нетерпеливому жаждущему плова, и тут же метнулся за дерево. Из машины раздалась короткая очередь, все покупатели попадали на землю, одна из пуль выбила щепку из дерева, за которым спрятался Рамиз и щепка оцарапала его щеку.
Он прижал ладонь и увидел на ней кровь. Еще одна пуля ударилась прямо возле его ноги, тогда Рамиз опустился на четвереньки, и побежал вокруг котла, чтобы укрыться за ним. Это ему удалось. Он осмотрелся и увидел племянника, который сидел на корточках за деревом возле котла. Рамиз ободряюще улыбнулся ему и подмигнул.
Со стороны рынка и от ближней станции метро уже неслись свистки милиционеров, из машины ударила ещё одна очередь, пули пробили котел, из дыр стал вырываться горячий пар и потек расплавленный бараний жир. Машина заурчала мотором и поехала, встраиваясь в поток машин, за ней следом поехали ещё две машины.
Рамиз вздохнул с облегчением, вытер пот со лба, собрался выйти из-за дерева. Но ещё одна машина притормозила возле тротуара, опустилось окно, из него помахал ему ручкой Каракурт, и прокричал:
- Получи должок, Рамиз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54