Она стояла посредине лестницы, ведущей на второй этаж дома, в одном рабочем светлом халате и тапочках, но на обеих запястьях кокетливо красовались огромные браслеты из черного агата, чудесным образом гармонирующие с ее иссиня-черными до плеч густыми волосами, бездонными синими глазами и изящно очерченными алыми губами. Халат из голубой материи едва доходил до ее колен, и не скрывал, а напротив - подчеркивал всю прелесть ее плотной, стройной, такой восхитительно-возбуждающей фигуры.
Филмор-старший сглотнул набежавшую слюну, с трудом подавляя в себе желание броситься в бездонную пропасть ее глаз, забыв обо всем на свете, словно околдованный злыми чарами. "Мясо, - с восхищением подумал он. Настоящее мясо - молодое, свежее, и необычайно вкусное для стареющего волка вроде меня. Но принципы должны быть непоколебимы. А если исключения из правил и бывают - а над этим можно будет поразмышлять на досуге - то все равно сейчас не время. Уже завтра меня будет покрывать своими жаркими поцелуями такая желанная Нэлли. И все ж, Боб прав - ягодка в соку..."
Фили ни о чем не думал, он просто смотрел и восторгался, зная, что эта прекрасная плоть, одним своим видом моментально вызвавшая у него бесполезную эрекцию, никогда не будет доступна для него, и на нее можно только смотреть, как на экспонат ежегодной выставки произведений изящных искусств.
- Нет, спасибо, мисс... Меллоу, - наконец нашел в себе силы ответить мистер Филмор. - Мы сыты.
- Я вам сегодня больше не нужна? - улыбнулась она, вызвав этой улыбкой дрожь у обоих Филморов.
- Нет, спасибо, спокойной ночи, - ответил мистер Филмор и отправился в свои комнаты. - Спокойной ночи, Фили!
- Спокойной ночи, папа! - не отрывая взгляда от новой экономки, сказал Фили.
Его комната находилась на втором этаже, но проход по лестнице загораживала мисс Меллоу, уставившись на Фили насмешливыми черными глазами, обрамленными длинными густыми ресницами.
Сколько раз проходил он по этой лестнице и никогда не возникало проблем, чтоб разминуться с кем-либо. Но перед Фили сейчас словно возникла непреодолимая преграда. Он собрал все свое мужество и двинулся наверх - не в обход же по черной лестнице идти, в конце концов!
- Можно пройти? - с неудовольствием чувствуя что краснеет, пролепетал Фили.
- Конечно, - обворожительно улыбнулась экономка, обдав Фили волнами восхитительного аромата духов.
Фили прижался к стене, проходя мимо, экономка продолжала доброжелательно улыбаться ему. Неожиданно она скосила глаза на вздувшуюся ткань его брюк, там где молния ширинки. Фили смутился окончательно, оступился и взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Его рука неожиданно уперлась в упругую плоть ее груди.
Он даже глаза закрыл от ужаса и нахлынувшего на него удовольствия. Она подхватила его за талию двумя руками, что вызвало в нем нервную и удивительно приятную дрожь.
Фили наконец почувствовал, что крепко стоит на ногах, панически вырвался из рук молодой женщины и взлетел на несколько ступенек вверх.
- Извините пожалуйста, я не хотел, - только и смог выдавить он из себя.
- Да пожалуйста, - не переставая улыбаться, развела она руками.
Фили бегом устремился в свою комнату.
Закрыл дверь, и привалился к ней спиной, в тщетной попытке восстановить нормальное дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце.
Да что с ним происходит, черт побери?!
Не включая света, он подошел к магнитофону и не глядя ткнул в клавишу воспроизведения. Динамики оглушили его пронзительным ревом гитар и глухим стуком барабанов.
Нет, только не сейчас! Фили поспешно выключил любимую запись, вздохнул, дернул за шнурок - зажегся ночник с мягким успокаивающим светом. Фили долго смотрел на свои кассеты в неверном свете ночника, потом взял и сам не зная почему поставил запись Джо Вильямса. Ее кто-то когда-то ему подарил - тогда Фили послушал половину первой песни и больше к этой пленке не прикасался.
Совершенно неожиданно звуки простенькой старомодной музыки показались ему приятными. Бархатный, хорошо поставленный голос певца проникновенно пел:
"Ту вазу, где цветок ты сберегала нежный,
Ударом веера толкнула ты небрежно,
И трещина, едва заметная, на ней
Осталась... Но с тех пор прошло не много дней,
А вазе уж грозит нежданная беда!
Увял ее цветок; ушла ее вода...
Не тронь ее: она разбита."
Фили подошел к кровати и бухнулся на нее в чем был. Над кроватью висели: фотоаппарат - давнее его увлечение, морская подзорная труба и плакат с изображением Нила Армстронга и двух его отважных спутников.
Фили лежал, заложив руки за голову, в тусклом свете ночника, и думал: что же с ним происходит.
Он знал: когда-нибудь у него обязательно будет Большая Любовь. Любовь с большой буквы. Он не знал когда и с кем, но точно знал, что когда-нибудь будет. Что будет семья и дети, ради которых стоит жить. Но это будет еще в очень нескором будущем. То, что мучает его сейчас, наверное, не имеет к любви никакого отношения. Это просто в нем, как впрочем и в Шермане, и в других его сверстниках, проснулось инстинктивное физиологическое влечение к противоположному полу, ничего общего с настоящей любовью не имеющего. Но невозможно же вздрагивать и сходить с ума от возбуждения при каждом взгляде на обтянутую материей тугую грудь, или стройные бедра, или загорелые ноги любой проходящей мимо девушки! Как избавиться от постоянного жжения в груди и в штанах?
"Так сердца моего коснулась ты рукой
Рукою нежной и любимой,
И с той поры на нем, как от обиды злой,
Остался след неизгладимый.
Оно как прежде бьется и живет,
От всех его страданье скрыто,
Но рана глубока и каждый день растет...
Не тронь его: оно разбито."
Душещипательные песни альбома, в которых говорилось о любви счастливой и несчастной, о платонической и о сладострастной, как ни странно успокоили Фили. В конце концов, ему всего пятнадцать лет и в его жизни будет все. Обязательно будет. И счастливое предвкушение этого "всего" нелепым образом смешивалось со страхом, что вот он ничего не знает и не умеет в любви, и вдруг когда случится это он опозорится... Фили аж передернулся.
"Я свыкся с этим сном, волнующим и странным,
В котором я люблю и знаю, что любим..."
"Интересно, чем занята сейчас мисс Меллоу? - неожиданно подумал Фили. - А мисс Фиппс? А Шерман тоже хорош, черт бы его побрал. Больше руки ему не подам!" - с этой мыслью Фили заснул, так и не раздевшись.
Ему приснилась их новая экономка в розоватом тумане танцующая необычный волнующий танец, навевающий мысли о восточной культуре. В танце она медленно снимала сперва браслеты, потом туфли, потом свой плотно облегающий фигуру халат, также в танце с нее слетел лифчик, потом трусики, потом все заволок пеленой розовый туман и Фили не успел как следует ее рассмотреть...
"И облик женщины порой неуловим
И тот же и не тот, он словно за туманом".
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
- Ты уже большой, Фили, - сказал мистер Филмор, - и не впервые остаешься без меня. Но теперь миссис Тенн больше не работает у нас, новая экономка еще не в курсе всех дел - придется тебе быть за хозяина. Лестер поможет.
Они стояли в огромном зале аэропорта, мистеру Филмору уже пора было проходить на посадку. Он обнимал сына за плечо своей могучей сильной рукой.
Рядом с ними стоял шофер, держа в обеих руках по здоровенному чемодану, да еще и дипломат хозяина под мышкой.
- Не волнуйся, папа, все будет нормально, - ответил бесшабашно Фили.
Мимо них прошла высокая стройная шатенка лет двадцати пяти, в обтягивающем фигуру сиреневом с отливом платье, с тяжелым желтым чемоданом из искусственной кожи в руке. Мистер Филмор невольно проводил ее восхищенным взглядом. Фили не отставал от отца - его женские фигурки интересовали отнюдь не меньше.
- Жаль, Фили, что твоя мать умерла и не видит, какой ты стал... сказал мистер Филмор и вздохнул. - Ну, ладно...
В этот момент женщина в сиреневом платье, пройдя мимо них, остановилась, поставила свой чемодан на пол и склонилась над ним, выпятив в сторону Филморов туго обтянутый материей свой соблазнительного вида стан. Фили пропустил вскользь сознания слова отца, поглощенный мыслью, что как здорово было бы дотронуться рукой до этой, скрытой тканью, но такой аппетитной плоти (о чем в это мгновение подумал мистер Филмор автор скромно умолчит).
- Слушай Лестера, Фили, - сказал отец. - И помоги разобраться с хозяйством мисс... а-а, мисс Меллоу. Покажи ей что в доме где, чтобы к моему возвращению она полностью была в курсе. Справишься?
- Да, папа...
Если бы отец сейчас предлагал бы ему все семь дней не пить-не есть, а лишь копать огромную яму, то все равно Фили ответил бы также - в этот момент обладательница сиреневого с отливом платья выпрямилась и Фили созерцал ее отменную фигуру в движении.
Неизвестно, как долго Фили мог бы смотреть ей в след - зал был длинный и до цели женщине еще было далеко. Мистер Филмор заметил наконец, чем поглощен его сын и хотел что-то произнести, но за спиной его раздался глухой грохот. Отец и сын дружно развернулись.
Дипломат выскользнул из под руки Лестера. Пытаясь его как-то поймать, шофер вскинул руки с чемоданами. Пальцы Лестера разжались, чтобы схватить дипломат. С глухим стуком бухнулись оземь чемоданы, повалившись на бок, следом за ними рухнул дипломат.
Лестер виновато развел руками.
"Опять," - уныло констатировал Фили, наблюдая как Лестер суетливо склонился над багажом.
"Черт бы побрал старика, - зло пронеслось у Лестера, - зачем ему столько барахла на неделю?"
"Я бы удивился, если бы этого не произошло," - отметил мистер Филмор и закричал:
- Лестер, господь боже, да не бросай ты так мои вещи!
- Прошу прощения, мистер Филмор, - сказал шофер, вставая. Он вновь зажал дипломат под мышкой.
- Там же очень важные вещи, ты знаешь это? - Филмор взял у него свой дипломат.
- Мне очень жаль, сэр. Извините.
Мистер Филмор пожал плечами и сказал:
- Времени осталось мало, Лестер. Иди, сдай мой багаж. Дипломат я возьму с собой, поработаю...
Лестер послушно понес сдавать чемоданы.
Мистер Филмор вспомнил, что хотел поговорить с сыном по поводу проходящих мимо женских фигурок. Но Фили уже всем своим видом воплощал само внимание и сыновью почтительность. Мистер Филмор вздохнул.
- Ну, давай прощаться, сынок. - Он прижал Фили к груди. - Я скоро вернусь - не скучай. И не делай ничего такого, что я бы не стал делать!
Показался Лестер без чемоданов.
- Счастливого пути, папа! - сказал Фили.
Мистер Филмор обнял сына рукой за плечи и быстро пошел на посадку, слегка помахивая дипломатом. Он старался не задерживать взгляда на проходящих мимо женщинах, так как знал, что Фили смотрит ему вслед и Филмору не хотелось давать сыну дурной пример для подражания.
"Хотя почему - дурной, - подумал мистер Филмор. - Что естественно, то небезобразно. Мальчику скоро уже шестнадцать..."
Лестер подошел к Фили и тоже уставился в спину покинувшего их на неделю строгого хозяина. Потом посмотрел на Фили и беспощадно улыбнулся. Фили почувствовал, что Лестер смотрит на него и повернулся к своему шоферу. Взгляды их встретились.
Фили не хотелось смотреть в масляные глаза шофера и на его идиотские усы, торчащие как стрелки барометра в противоположные стороны, но Лестер сам отвел глаза.
Фили еще раз посмотрел в сторону, куда ушел отец и направился вслед за Лестером к машине.
Каникулы! Только и делай, что ничего не делай! На три месяца избавиться от нотаций мисс Фиппс, это конечно здорово! А уж чем заняться в эти дни он всегда придумает.
Фили вышел из здания и пошел к стоянке автомобилей. Лестер стоял у Кадиллака и курил. Фили направился было в его сторону и вдруг заметил целующуюся неподалеку от стеклянных дверей молодую пару. Они были полностью поглощены своим интимным занятием и не обращали на окружающих ни малейшего внимания.
Фили залюбовался ими, жутко завидуя - сам он еще не целовался ни с кем никогда. Отеческий поцелуй в щеку, естественно, не в счет. Фили мысленно перенесся на место этого широкоплечего верзилы, так бесцеремонно, не понимая какое счастье ему привалило, сжимающего в своих лапищах это хрупкое небесное создание. Она аж на цыпочки встала от восторга. Фили облизал губу.
Прервал его мечтательное созерцание толстый носильщик, со стопкой коробок в руках - коробок было много, и они заслоняли часть обзора. Мужчина наткнулся на Фили, чуть не сбив его с ног. Верхние коробки слетели со стопки, носильщик вместо извинений грязно выругался: мол, стоят ту на дороге, всякие...
Фили не стал дослушивать его прочувствованную речь и пошел к машине. В задумчивости открыл дверцу, под внимательно-ироническим взглядом Лестера, забрался в салон и включил на спинке переднего сиденья телевизор. Лестер уселся на свое место и завел двигатель.
До дома Филморов от аэропорта было минут двадцать езды, не больше. Фили со скучающим видом уставился в осветившийся наконец экран. Молодая девица в ковбойской шляпе, в ковбойской рубашке в клеточку, в джинсах и с кнутом в руках под лихую музыку выделывала некие танцевальные па. Неожиданно камера уперлась в ее профессионально подставленную аппетитную попочку (Фили сглотнул, пытаясь прогнать неожиданно появившийся ком в горле), обтянутую джинсами, и скоро весь экран заполнила надпись "Wrangler", пришитая к этим джинсам.
Реклама.
За окном проносились буйные заросли заботливо подстригаемого кустарника и красочные щиты с броскими надписями, подмигивающими красотками и курящими верблюдами в разных позах - то в шлеме автогонщика, то под разноцветным парусом яхты, то еще как.
Фили вспомнил слова отца, чтобы он помог войти в курс дела новой экономке.
Он вспомнил утреннюю встречу с ней, вспомнил ее крепкие загорелые ноги и короткий светлый халатик...
Утром примчался на стареньком велосипеде Шерман извиняться за свое позорное бегство вчера: "Да, брось ты дуться, Фили, ну что такого?".
За ночь вся злость на друга почему-то испарилась бесследно и Фили был рад его визиту. Но он собирался провожать отца и ему некогда было наслаждаться обществом приятеля - весь день впереди, успеют наговориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18