Он взмахнул расческой, провел ею по волосам и с непроницаемым выражением на лице вынес заключение:
– Волосы густые, но в ужасном состоянии. – А потом добавил: – Итак, дорогая, что мы будем с ними делать? Ведь приближается Рождество, когда каждая женщина должна поражать великолепием.
Ей пришлось объяснить, что она хочет обыкновенную короткую стрижку, а Гарри печально покачал головой:
– О нет, я думаю, вам надо вернуть белокурый цвет.
Ева объяснила ему, что не может позволить себе окраску волос, потому что собирает деньги на рождественские подарки для детей. Перед ней стоит большая проблема: как сделать так, чтобы сыновья не разочаровались в празднике, потому что их отец… исчез, и у нее нет денег, чтобы делать им такие прекрасные подарки, как раньше.
Она сидела в кресле и плакала, а Гарри, всю жизнь утешавший опечаленных женщин, дал ей салфетку, чашку чаю и сказал:
– Подождите, дорогая моя. Скоро Рождество, позвольте Гарри привести в порядок ваши волосы. После этого вы обязательно почувствуете себя лучше, и жизнь покажется не такой уж плохой. Обещаю вам.
Он быстро сделал ей модную стрижку и попросил прийти вечером в четверг. Ему надо будет показать ученикам, как правильно окрашивать волосы, и она сможет бесплатно получить прекрасный цвет волос.
– Но я не могу прийти вечером, мне не с кем оставить детей, – возразила Ева, чувствуя себя не совсем удобно из-за того, что незнакомый человек предлагает ей такую услугу.
– Приводите детей с собой, – великодушно разрешил он, взмахнув рукой. – У нас есть видео, вращающиеся кресла, конфеты. Им здесь понравится.
Таким образом она опять стала блондинкой. С тех пор Гарри или его помощники во время занятий красили ей волосы каждые три-четыре месяца. Выйдя на работу, она, конечно, стала платить столько, сколько он говорил, но эта плата почему-то всегда оказывалась значительно ниже цены, указанной в прайс-листе.
И все же не по этой причине Гарри стал близким другом, а из-за того, что сделал для нее и ее сыновей в то Рождество. Нанося на пряди краску для волос и поглядывая на двух мальчишек, ползающих по креслам и поедающих конфеты из блюда для гостей, он заметил, что, возможно, ее сыновья и не ждут на Рождество дорогих подарков, но им совсем не помешает немного волшебства.
– Моя мама наполовину итальянка. В канун Рождества мы всегда ходили на полуночную мессу, а когда возвращались, дом полностью преображался. Откуда-то появлялась елка, под ней лежали подарки – свежие мандарины, крошечные шоколадки, маленькие деревянные игрушки. Горели свечи и маленькие фонарики. Санта-Клаус творил для нас волшебство. Это был совсем не тот страшный дед, который спускается по печной трубе и оставляет под елкой игрушки из каталога. Я до сих пор не знаю, как мама это устраивала; думаю, она заранее все подготавливала и прятала в шкафу и, пока нас не было дома, кто-нибудь из ее друзей приходил, расставлял все по местам и зажигал свечи и фонарики. А сейчас я с большим удовольствием готов стать этим хорошим другом для ваших малышей, Ева.
Идея понравилась, и Ева не видела причин отказываться от предложения. Гарри было около пятидесяти, он жил один, но у него была большая семья, состоящая из племянников и племянниц, видеться с которыми удавалось не часто. Почему бы не позволить ему совершить добрый поступок? Кроме того, ей протянули руку дружбы.
– Что ж, в моей квартире нечего красть… значит, договорились?
Итак, накануне Рождества Гарри получил ключи от квартиры. Еще раньше была куплена маленькая елочка, очень тщательно выбраны, а потом спрятаны под кроватью и в кухонном буфете подарки и угощение. Ева повела сыновей на одиннадцатичасовую службу, которая проводилась в школьной часовне.
Она не особенно любила посещать церковь, тем не менее ходить в эту церковь ей нравилось. Службы здесь вел моложавый викарий, делающий все возможное, чтобы привить школьникам интерес к религии. Рождественская служба обещала пение веселых гимнов, старых и новых, сладкие пирожки с начинкой из изюма и миндаля и какао или глинтвейн в самом конце. Церковь освещалась неярким светом сотен зажженных свечей.
Мальчики все выдержали с честью, несмотря на усталость. Они очень громко и с воодушевлением пели гимны, даже те, которых не знали, прослушали, не особенно ерзая на месте, историю о рождении Христа и короткую проповедь.
И все-таки, бросив взгляд вокруг, Ева заметила, что одеты ее сыновья очень небрежно по сравнению с присутствующими на службе респектабельными семьями, чьи вымытые, причесанные отпрыски сидели, почти не шевелясь.
По окончании службы Том и Денни ухватили по три пирожка каждый. Их очень удивило, когда после полуночи люди стали их обнимать, целовать и желать счастливого Рождества.
– Уже Рождество, мама! – с восторгом воскликнул Том, когда Ева за руки вела детей из церкви.
– Я знаю, – улыбнулась она.
– Значит, Санта-Клаус уже приходил к нам домой?
– Санта-Клаусов не бывает, – важно заявил Денни. – Подарки под елку кладут мамы и папы, но в этом году мама не сможет подарить нам что-то хорошее.
Том с надеждой посмотрел на Еву.
– Насчет Санта-Клауса не знаю, – сказала Ева, чувствуя, что не в силах опять рассказывать историю о жившем давным-давно добром человеке, которой обычно морочат голову маленьким детям, – но иногда в Рождество чудеса все-таки случаются. А нам троим они сейчас очень нужны.
– Можно, я загадаю желание на звезду, мама? – спросил Том.
Однако, посмотрев наверх, они увидели лишь серое, затянутое облаками небо, отливающее оранжевым цветом улиц. Не было видно ни одной звезды.
– Вон там есть одна, – сказал Том, показывая пальцем на небо.
– Нет, это просто самолет.
Ева проводила взглядом воздушный лайнер. Денни расстроился. Он знал, что подарки будут неинтересными, а от отца они не получат ни весточки. У него было очень плохое настроение. По дороге домой мальчик подумал, что мама потратила на них слишком много денег, и впал в еще большее уныние.
* * *
Ева отомкнула входную дверь внизу, и они стали подниматься по лестнице к своей квартире. На двери квартиры их поджидал большой зеленый венок, украшенный красными лентами. Когда они уходили в церковь, его там не было.
– Что это?! – воскликнула Ева, удивившись не меньше детей.
Судя по всему, инициативу проявил Гарри.
Ключи открыли три замка, и дверь распахнулась.
Гостиную освещали крошечные белые фонарики на совсем маленькой елочке, а на подоконнике и полках горели ряды свечей.
– Что случилось?
Денни вошел в гостиную, и Ева с облегчением увидела на его лице радостное изумление. Все-таки семь лет – слишком юный возраст для настоящего цинизма.
– Здесь был Санта! – Из-за ее спины с криком выскочил Том.
– О Господи! – сказала Ева, испытывая почти такой же восторг, как и мальчики, потому что комната выглядела гораздо более волшебно, чем она ожидала.
Маленькие огоньки на подоконниках отражались в стекле, и казалось, что в комнате было зажжено не меньше сотни свечей.
– Здесь и елочка есть, – заметил Денни. – Я не знал, что Сайта приносит и елки.
– Может быть, он это сделал только для нас? – предположила Ева. – Услышал, что я не собираюсь покупать елочку, и подумал: «Как глупо!»
Дети расхохотались:
– Но как ему это удалось? У нас даже нет трубы…
Рассуждения Денни были прерваны более прагматичным вопросом Тома.
– Это наши подарки? – поинтересовался мальчик, увидев множество свертков, упакованных в серебряную и золотую фольгу. – А еще смотри, конфеты, – добавил он, увидев блюда, заполненные «Молтизерс», «Куолити-стрит» и «Смартиз», стоявшие рядом с подарками.
Ева опустилась на колени перед свертками, которые она очень старательно подписывала, чтобы Денни не узнал ее почерк.
– Это для Денни, и это для Денни, а это для Тома… – Она сортировала подарки, пока перед каждым мальчиком не оказалось по целой куче маленьких и средних свертков. Больших среди них не было. – А эти три… для меня?!
Ева на самом деле была удивлена. Она завернула для себя дешевые панталоны и щетку для волос, чтобы дети ничего не заподозрили, но еще два свертка в красной блестящей бумаге положил кто-то другой.
Ева оставила их на месте, так как хотела увидеть лица детей, когда они будут разворачивать подарки.
Деревянная коробка, наполненная четырьмя сотнями маленьких замысловатых строительных кубиков для Денни. Ей показалось, что он очень доволен. Йо-йо, игральные карты, маленькие машинки, бенгальские огни, водяные пистолетики, карманный фонарик. Ему понравилось все.
Для Тома она приготовила пожарную машинку, поезд, джип, заводного крокодила, игрушечных уточек, пожарную каску и паука, который прыгает, если нажать на специальную помпу. Его распирало от восторга, он гладил пальчиками поверхность игрушек. Глаза светились от счастья.
– Мы уже можем есть конфеты? – спросил сын, поворачиваясь к ней с умоляющим выражением на лице.
– Конечно… только не очень много. Надо оставить для Рождества.
Оба мальчика захватили столько, сколько смогли удержать, потом она убрала конфеты на книжную полку.
– А твои подарки, мамочка? – спросил Денни.
– Да, я почти о них забыла.
Ева развернула сверток побольше, и оттуда выскользнули два больших флакона – дорогой шампунь и кондиционер. Она почувствовала себя виноватой, потому что не приготовила для Гарри даже бутылки вина.
В следующем свертке оказался большой рождественский пирог, украшенный грецкими орехами и вишнями.
– Ой! – воскликнул Денни. – А можно, мы съедим по кусочку?
– Ну конечно. Давайте сварим какао и отрежем по кусочку пирога. Устроим ночной праздник. – Ева поборола желание отдать им подарки, спрятанные под кроватью, которые она приготовила детям от себя и планировала отдать утром, когда они проснутся.
Она переодела сыновей в пижамы, пока кипятилось молоко, потом они все вместе забрались в кровать.
Когда с какао и пирогом было покончено и Том уже спал, Денни прижался к ней и прошептал сквозь слезы:
– Я хочу послать папе рождественскую открытку, потому что он должен знать, как я его люблю.
– Денни, маленький мой. – Ева обняла ребенка. – Уверена, папа все знает.
«Как он может не знать, что разбил нам сердца?» – подумала она со злостью.
– Но у нас ведь нет его адреса, так? Поэтому не можем послать ему открытку. Вдруг он решит, что я его не люблю?
То, что дети перестали задавать вопросы и говорить об отце, вовсе не означало, что они больше о нем не думают.
– Денни, папа знает, где живет дедушка, – сказала она ему. – Он может нам написать в любое время или позвонить, чтобы узнать наш адрес и передать ему свой. По какой-то причине он один уехал в другую страну. Может, папа напишет или скоро вернется, а может, и нет. Нам лишь остается любить друг друга и постараться быть счастливыми. Я никогда не оставлю ни тебя, ни Тома. Никогда, даже через миллион лет. – Ева еще крепче обняла мальчика и поцеловала в макушку.
– А если ты умрешь, мамочка? Кто тогда за нами будет смотреть?
– Денни! – Она улыбнулась ему и попыталась развеять мрачные мысли. Хотя они и ее иногда будили среди ночи. – Я еще очень долго не собираюсь умирать. Но если я заболею и не смогу за вами смотреть, то ведь есть еще дедушка, и тетя Дженни, и Джен. Много людей готовы прийти нам на помощь. Пожалуйста, мое солнышко. – Она откинула со лба сына волосы. – Сегодня Рождество, праздник, когда все люди должны быть счастливыми. Постарайся не думать о плохом, ведь я рядом с тобой.
Ева уложила мальчика на подушку и гладила по мягкой щеке, пока тот не уснул.
Потом она потихоньку выскользнула из кровати. Там не хватало места для троих. Лучше переночевать в детской. Ева еще немного постояла, глядя на сыновей, уложила их поудобнее, подальше от края.
Черт бы побрал Денниса за то, что он сделал несчастными ее детей! Не будет ему прощения.
Потом ей в голову пришла еще одна мысль: она больше не хочет быть богатой. Ева вспомнила, как Скарлетт О'Хара на картофельном поле поклялась, что больше никогда не будет бедной, а она желала противоположного. Ей больше хотелось не быть богатой.
Она, Деннис и их ограниченные друзья действительно знали цену всему на свете, но не знали, что на самом деле имеет ценность. Раньше у нее и детей было много дорогих вещей, но мало настоящих ценностей; теперь они бедны, зато научились ценить самое главное: друг друга и доброту своих новых друзей.
Какой смысл копить вещи, которые могут исчезнуть в один момент? Теперь она хотела реального, только того, что могла себе позволить и в чем действительно нуждалась. Да и об этом не собиралась слишком уж беспокоиться.
Поэтому, когда спустя три года наконец пришло известие от мужа – точнее, Деннис сообщал через адвоката, что хочет развода, поскольку собирается вновь жениться, – Ева решила, что ей не нужно никакого содержания, пусть он только один раз выплатит им определенную сумму денег. Она купила небольшую подержанную машину, а остальные положила в банк на имя детей и постаралась навсегда выкинуть из памяти встречу в офисе адвоката.
Скрипучие стулья, нетронутые чашки с чаем, радость, смущение и страдание детей, и Деннис, ставший солиднее, смуглее и плешивее, но сохранивший гнусную патетику: «Я знаю, это было тяжело… Так быстро пролетело время… Я собирался с вами связаться…» Она едва могла говорить, ее переполняла ярость; поэтому она согласилась со всем, даже с его предложением навестить детей, когда он опять приедет в Англию. Обойдясь минимумом слов, Ева не подала ему руки при прощании.
Том плакал всю дорогу домой, а Денни смотрел в окно автобуса, такой же злой и молчаливый, как она.
Глава 17
– Рано вернулись, – заметила Дипа со старого коричневого дивана, когда услышала, как в дверях квартиры повернулся ключ.
– Нет. – Том поднял голову с вельветовой подушки, – Уже довольно поздно, скоро полночь.
Вечер они провели перед телевизором, съев почти целого цыпленка, лапшу и брокколи, приготовленные на скорую руку, обсуждая достоинства и недостатки трехколесных колясок, страховые взносы, детские ясли и подружек невесты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34