Но Фрейзер осторожно отстранился от нее, опустил ее руку на кровать и отвернулся.
– Ливви, мы должны сегодня вернуться в Сассекс. Джеймс возвращается домой, – тихо сказал он.
Молчание.
Не глядя на нее, он подождал несколько минут, потом встал и, не зная, что делать, сказал беспомощно:
– Я приготовил чай.
Ливви села. Она подняла колени, уперлась в них подбородком и тупо уставилась в окно. Конечно, они должны вернуться в Сассекс. Она понимала и ждала этого. Но почему ей так плохо от этой мысли? Она долго сидела так, оцепенев от отчаяния, и тяжелое молчание висело между ними. Через какое-то время Фрейзер заговорил, и она посмотрела на него, забыв, что он в комнате.
– Я оставлю тебя, чтобы ты оделась, – сказал он. Она кивнула, но в голове мелькнула мысль, что глупо соблюдать какие-то приличия после такой сумасшедшей ночи. Он шел к двери, и она ощущала его отчаянье, но была не в состоянии сказать ни слова. Одно только упоминание о Джеймсе разбило все. Оно вернуло их в реальную жизнь, и Ливви понимала, что случившееся между ними – это уход от реальности с помощью идиллического, сказочного Видкоумб Хауса.
Они собрали вещи, доели остатки еды из корзины Мойры, налили в термос чай. Фрейзер отнес сумки в багажник. Он стоял, глядя на изумительный пейзаж, и думал, сможет ли когда-нибудь стать здесь снова счастливым. Ливви вышла из дома, и он подошел к ней, захлопнул дверь и спрятал ключ на старое место – за терракотовым горшком. Она выпрямилась и грустно улыбнулась над этим ритуалом.
– Ты всегда можешь вернуться в Шотландию, ко мне, – сказал Фрейзер. Она посмотрела на него.
– Да, я могу, – безжизненно сказала она. Она подошла к нему, стоящему рядом с машиной, взяла его руку и поцеловала ладонь, потом в последний раз посмотрела на изумительный пейзаж. – Пойдем. Мы должны ехать. – И, отпустив его руку, она открыла дверь машины и забралась внутрь.
Мойра слушала хорошо поставленный голос Джеймса, пока варила кофе. Потом села за стол, а он продолжал говорить. Ей казалось, что он эмоционально отделяет себя от Ливви, и, если бы она уже не знала этого, то сразу бы догадалась, что они живут вместе.
Мойра не любила Джеймса. Он ей никогда не нравился. Он был обаятелен, безупречно красив, остроумен, умен, но это не подкупало ее. Она не могла понять почему, но он казался ей бесчувственным и фальшивым. Ливви уверяла мать, что в ней говорит снобизм. Нет, не снобизм это говорил, а пресловутая старомодная материнская интуиция. Джеймс не только мало любит Ливви, но, может быть, не любит совсем. Она не хотела расстраивать дочь. Мойра очень многого не говорила дочери, так как считала, что Ливви сама разберется в своей жизни. Только сейчас она подумала, что давно должна была все рассказать Ливви.
– Мойра?
Она повернулась, поняв, что в последние несколько минут совершенно не слушала Джеймса. Она подбежала к вскипевшему кофе и понесла кофейник к столу.
– Извини, что ты спрашивал?
– Куда, ты сказала, уехала Ливви? Она потянулась к молочнику:
– Я не говорила. Молоко? Сахар?
– Но она уехала с Фрейзером Стюартом? Мойра пожала плечами, показывая свои сомнения.
В свое время она была хорошей актрисой:
– Я так думаю, но, по-настоящему не уверена. Я была так расстроена, что доверила все Питеру.
– О да, конечно.
Что-то в голосе и в самом Джеймсе казалось ей подозрительным. Но потом она заколебалась. Джеймс не любил Фрейзера. Возможно, самая обыкновенная ревность? Она налила кофе в две кружки, одну поставила перед Джеймсом, а сама вышла, чтобы позвать Питера. В холле она услышала шум подъехавшей машины и бросилась к входной двери.
– Питер? Я думаю, они вернулись! – крикнула она в сторону кабинета. Распахнув дверь, она вышла на крыльцо и стояла там, пока Фрейзер парковал машину и выключал двигатель. Она видела, как они вдвоем молча сидели в машине, а потом Ливви вышла.
– Привет.
– Ливви, как ты? – Мойра бросилась к ней и крепко обняла. Потом отстранилась и внимательно оглядела ее. Ливви выглядела лучше: с ее лица исчезло напряжение, взгляд прояснился, и в нем больше не было боли и горечи. Ливви посмотрела через плечо на Фрейзера. Он вылезал из машины. Фрейзер улыбнулся Ливви, и Мойра увидела радостный блеск в глазах дочери, когда та улыбнулась ему. Когда же Ливви перевела взгляд на дом и увидела Джеймса, вышедшего встретить ее, глаза ее потухли.
– Привет, Джеймс.
Он обнял ее, но ей было очень неуютно в его руках, в них не было ни тепла, ни заботы. Он поцеловал ее в лоб и погладил волосы, а потом отстранился и переключил все свое внимание на Фрейзера. Это определенно не ревность, подумала Мойра, пристально наблюдая эту сцену; это больше напоминает страх. Джеймс обнял Ливви за плечи и повел ее к Фрейзеру. Подойдя к Фрейзеру, он протянул ему руку:
– Я благодарен тебе за то, что ты присмотрел за Ливви. Я не знаю, что бы мы делали без тебя.
Фрейзер быстро пожал протянутую руку и кивнул, но ничего не сказал в ответ. Он не собирался быть вежливым с тем, кого презирал. В это время вышел Питер и разрядил обстановку. Он крепко обнял Ливви, но она, как обычно, стояла равнодушно, не показывая никаких эмоций.
– Пойдемте в дом, нам определенно требуется выпить, – сказал Питер и улыбнулся Фрейзеру. – Я думаю, ты не откажешься пропустить со мной рюмочку?
– Не откажусь, – ответил Фрейзер, расслабившись. Мойра подошла к нему, взяла под руку и повела в дом.
На кухне Питер сел за стол с Мойрой и Фрейзером, в то время как Джеймс смотрел в окно, не обращая внимания на окружающих. Он отчаянно старался решить, что делать дальше. Надо срочно увозить Ливви в Лондон, думал он, подальше от проницательных глаз Фрейзера. В Лондоне он сможет следить за каждым ее шагом. Джеймс должен защитить себя. И самый лучший путь – это продолжать скрывать свою причастность к контрабанде наркотиков. Он должен держать Ливви под контролем, чтобы опережать каждый ее шаг на пути к оправданию. Если она потонет, то он должен сделать все, чтобы она не потянула его за собой. Он посмотрел на Ливви. Она сидела на подоконнике, подобрав под себя ноги. Ее голова прислонилась к стеклу, взгляд был пустым. Джеймс подошел к ней.
– Послушай, Ливви. Я думаю, что ты должна вернуться со мной в Лондон. Я представляю, как ты нуждаешься в отдыхе, но сейчас мы должны держаться вместе и постараться защитить тебя. Мы постараемся узнать, что случилось на самом деле. – Джеймс бросил взгляд на Фрейзера, и острое чувство вины охватило Ливви. А Джеймс продолжал убеждать: – Мы должны поговорить с Джекобсом, Ливви. Что-то надо делать. Я уверен, что Питер согласится со мной. Я прав, Питер? – Питер кивнул. – Нужно выехать в Лондон сегодня. Это тяжело, но нам нужна правда. Мы не можем сидеть и дожидаться, что все кончится хорошо. – Опять посмотрев на Фрейзера, он намекнул, какой глупой считает поездку в Ластлей. Сев рядом с ней, он взял ее за руку. – Это неправильно. Нужно действовать. Ливви, ты должна взять себя в руки, вернуться к работе, вести себя как обычно. Надо не оберегать свою шкуру, а драться. Дезертирство только даст лишнюю пищу для сплетен. – Он отпустил ее руку и встал, решив на примере доказать свою правоту. – Посмотри, дом окружен подонками из прессы. Они ждут, чтобы сделать заявление. Они будут писать что угодно, пока ты не дашь интервью. Расскажи, что действительно случилось, и ты можешь завоевать симпатии людей. А это очень Существенно и может оказать помощь в решении нашего дела. Разве я не прав, Питер?
– Да и нет. Нельзя предугадать, что подумают присяжные, прочитав газеты.
– Правда? – Отвернувшись от Питера, он перехватил взгляд, которым обменялись Ливви и Фрейзер, и моментально переменил тактику. Он присел на корточки перед Ливви, взял ее руки в свои и стал нежно просить ее: – Ливви, поедем домой? Давай постараемся все забыть и соединим наши жизни. Это надо сделать до заседания суда. Я хочу забрать тебя домой, детка. – Он поцеловал ей руку и улыбнулся. Ливви пристально посмотрела на него и улыбнулась в ответ. Джеймс был прав; она никогда всерьез не принимала решения уехать в Шотландию – это могло помешать ее работе. Джеймс притянул ее к себе, обнял и торжествующе сказал: – Иди переоденься, и едем.
Ливви кивнула, спустила с подоконника свои длинные ноги и неловко встала. Проходя мимо матери, она коснулась ее плеча, и Мойра похлопала ее по руке. Идя к лестнице, она слышала, как Мойра спросила Джеймса, останутся ли они на ленч, и его извиняющееся бормотание. О чем говорили остальные, она не поняла. В своей комнате она просмотрела одежду, которую оставляла здесь, а потом сняла джинсы и мешковатый старый кардиган. Смешно, что Фрейзер никогда ничего не говорит о том, как она одета, подумала Ливви, вынимая из гардероба жакет и шерстяной свитер ручной вязки.
Приняв душ, она переоделась и стала собирать косметическую сумку. В этот момент кто-то стукнул в дверь. Ливви разрешила войти, а сама повернулась к зеркалу и стала расчесывать волосы. Дверь открылась, и в комнату вошел Фрейзер.
– О, привет. – Она опустила руку, а потом бросила щетку на кровать. Он неловко остановился в дверях:
– Привет. Я пришел попрощаться с тобой. Питер только что звонил в аэропорт, через час улетает мой самолет. Питер довезет меня до Гэтвина.
– Я понимаю. – Ливви не знала, что сказать. Она растерялась от тех чувств, которые вызывал у нее Фрейзер. А он не собирался торопить ее. Она всегда говорила, что влюблена в Джеймса, но Фрейзер сейчас не верил этому. Он мог не доверять Джеймсу, но понимал, что связан до тех пор, пока Ливви сама не попросит его. И, несмотря на злость и печаль, он хотел, чтобы их расставание было светлым. Улыбнувшись, он спросил:
– Надеюсь, ты вернешь мне носовой платок? В летнем домике я давал его тебе взаймы.
Ливви вспыхнула и совсем растерялась. Она наклонилась и стала копаться в своем рюкзаке, потом выпрямилась, подошла к комоду и поискала там. Ничего не найдя, она повернулась и беспомощно сказала – Я не могу найти его. Извини, я, наверное, потеряла его… в… когда было жарко. – И неожиданно они оба взорвались смехом.
Через минуту смех угас, и их лица стали серьезными. Ливви посмотрела на него и прошептала:
– Прости. – Не в состоянии видеть его понимающие глаза, она опустила голову.
Подойдя к ней, он прикоснулся к подбородку, поднял ее голову и нежно поцеловал в губы.
– Эй! – Он пожал плечами и попытался улыбнуться. – Ты что? – И оставив ее, он направился к двери. Там он остановился и подмигнул ей. Затем постоял немного, как будто хотел еще что-то сказать, но потом открыл дверь и вышел в коридор, так ничего и не сказав.
Ливви стояла и слушала, как он спускается по лестнице, а потом села на кровать и обхватила голову руками. Через минуту хлопнула входная дверь, заработал двигатель «рэндисровера», и Фрейзер уехал. Джеймс поднялся к ней и сказал, что они должны отправляться в Лондон.
Фрейзер зарегистрировался за пятнадцать минут до взлета и оформил свою сумку как ручную кладь. Потом прошел на посадку, предъявил билет и отыскал себе место среди других пассажиров, которые ждали, когда их поведут к самолету. Он раскрыл свою газету и начал читать.
Бет Броуден сидела недалеко от него. Она достала очки, решив получше рассмотреть его. Внимательно посмотрев, она моментально узнала его и улыбнулась, благодаря свою фортуну. Убрав очки в сумку, она поправила коротко остриженные, каштановые волосы, облизала губы, чтобы усилить их блеск, разгладила юбку на своих пышных бедрах и направилась к Фрейзеру.
– Здравствуйте, Фрейзер Стюарт!
Фрейзер опустил газету и посмотрел на нее. Он увидел круглое привлекательное лицо с умело наложенной косметикой, блестящие каштановые волосы и теплую улыбку. Он автоматически улыбнулся.
– Здравствуйте. Я должен извиниться, но забыл ваше имя…
– Нет, вы не должны извиняться, так как мы никогда не встречались. Хотя я думаю, что вы должны меня знать. Мое имя Бет Броуден.
Фрейзер выпрямился.
– Да, я знаю вас, доктор Броуден. Я помню ваши свидетельские показания по двум делам, связанным с «ИМАКО».
Она кивнула и легко рассмеялась:
– Тогда почему вы так спокойно говорите со мной? Он тоже рассмеялся.
– Я могу быть не согласен с чем-то, но… Я думаю, что теперь мой полет будет более приятным. Садитесь. – Он убрал свою сумку.
Бет Броуден поставила свой кейс на пол и села на предложенное место. Она приподняла юбку, чтобы показать, какие у нее прекрасные ноги, но Фрейзер не обратил на них внимания. Когда Дорси намекнул, что было бы хорошо поближе узнать Фрейзера Стюарта, она уклонилась от этого предложения, получила свой чек и выбросила все из головы. Сейчас она поняла, что сделала большую ошибку. Стюарт в жизни был намного привлекательней, чем на фотографии, и Бет никогда не упускала приятной возможности смешать бизнес с удовольствием. Она повернулась к нему:
– Мне кажется, что самолет не будет переполнен. Фрейзер оглядел зал.
– Я тоже так думаю. – И, понимая намек, спросил: – А где вы сидите? Может быть, нам по пути?
Бет улыбнулась:
– Я не уверена, но, если мне захочется, я могу поменять место.
Глава 20
Уже три дня прошло с тех пор, как Ливви и Джеймс возвратились в Лондон. Но Ливви не вернулась к работе и к обычному образу жизни. Она не смогла, как предлагал Джеймс, встать лицом к неприятностям и бороться с ними. Она не общалась с прессой и не отвечала на всякие звонки, когда автоответчик разными голосами повторял одну и ту же просьбу – дать интервью. Она уклонялась от фоторепортеров и не обращала внимания на свирепые взгляды соседей, подогреваемых постоянным скопищем людей у парадного входа. Каждый день она звонила в офис, чтобы поговорить с Биллом, и каждый раз на коммутаторе отвечали, что он вышел и чтобы она перезвонила. Она не знала, что будет с передачей о ее встрече с Дьюсом. Роджер Хардман отсутствовал – был на съемке, так объяснил ей его помощник, и она побоялась звонить другим членам съемочной группы, чтобы узнать, как разыскать его.
Итак, кроме встречи с Дэвидом Джекобсом и Себом Петри, ее защитником, она никого не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52