Когда они вышли в вестибюль внизу и она собралась пойти в противоположном направлении, он спросил, не хочет ли она выпить с ним.С тех пор как она начала работать у него, такое предложение он делал впервые. Обычно, когда она уходила вечером с работы, он все еще сидел в кабинете, и она знала, что он часто работает допоздна.– Я хочу поговорить с вами о Рики и вашей сестре, – сказал он, видя, что она колеблется. – Так что не волнуйтесь. Это не нахальное предложение. Я не собираюсь набрасываться на вас в многолюдном баре для удовлетворения своих порочных наклонностей.Говоря это, он следил за выражением ее лица, и Грейси залилась румянцем. Не потому, что она думала в таком направлении – с того самого момента, когда они впервые встретились, она знала, что она не в его вкусе, – а потому, что при его словах она очень наглядно представила себе, как бы она чувствовала себя с ним в постели.– Хорошо, я согласна, – сказала она поспешно. – Я собиралась пойти в больницу, но Дженни не будет очень возражать, если я не посещу ее сегодня вечером. На улице было жарко и душно. За время, прожитое здесь, Грейси заметила, что летом в Нью-Йорке выдавалось намного больше безветренных и теплых дней, чем в Лондоне.Они шли по все еще многолюдным улицам, направляясь к небольшому бару, популярному среди бизнесменов из близлежащих служебных зданий. Грейси уже пару раз бывала в нем с одной из подруг с работы, и ей там нравилось. Он совершенно не походил на английские таверны с их притемненной интимной атмосферой, он был просторным и современным и хорошо сочетался с такими же просторными и современными зданиями вокруг него. Обставленный со вкусом, но безлико, он обслуживал быструю на ноги нью-йоркскую публику.Когда они уселись за полукруглую металлическую стойку и им подали бокалы с вином, Морган откинулся на спинку стула и быстрыми резкими движениями ослабил туго завязанный галстук.– Я разговаривал с Рики и Дженифер, – сказал он, маленькими глоточками отпивая из бокала, – но он не слышит голоса рассудка. Он молод, одурманен и даже не хочет слушать меня, когда я говорю о его «ответственности» перед компанией. Мне нужно знать, какое впечатление вы вынесли из разговора с сестрой об их отношениях.– А зачем это вам?– С тех пор как вы перебрались сюда, вы так и не отказались от одной вашей привычки, – сухо сказал Морган, и, когда Грейси спросила, что это за привычка, он ответил, насмешливо растягивая слова:– От вашего любопытства, от стремления отвечать вопросом на вопрос почти по любому поводу.На его лице появилась обворожительная сексуальная улыбка, и Грейси чуть не поперхнулась от своего белого вина. Неужели она стала забывать, каких женщин он любит? Длинных, худых и ультрасовременных, как высокий бокал для коктейля.– Дженни очень привязалась к вашему племяннику, мистер Дрейк, – ответила она откровенно. – Насколько я знаю, она никогда и никем не была так увлечена, никогда. Я не пыталась отговаривать ее, потому что, во-первых, это не мое дело, а во-вторых, я не думаю, что из этого вышло бы что-нибудь путное. Я считаю, что отношения между ними должны пройти свой путь.– Только не такой, из-за которого он бросит компанию Дрейка. А он более или менее прозрачно намекнул, что так и поступит, если я буду продолжать отговаривать его от серьезных намерений.Его голос был жестким и бескомпромиссным. Он отхлебнул еще глоток и из-под своих густых темных бровей стал разглядывать ее со смущавшей ее обстоятельностью.– И что вы намерены делать в связи с этим?– Я думаю, его можно было бы послать на трехмесячные курсы в Париж. Рано или поздно он возглавит находящийся там наш филиал, так что мы просто ускорим приближение того, что ему так или иначе придется сделать.Грейси посмотрела на него с удивлением. Она уже знала, какой он несгибаемый в делах. Он обладал проницательным чутким умом, который всегда предвидел возникавшие проблемы и не допускал разрастания их до критических размеров. Ее восхищала эта способность, но сейчас он выходил за рамки чисто деловых вопросов, что ее смущало.– Я думаю, это было бы большой ошибкой, – сказала она спокойно. Грейси ожидала, что он взорвется, но Морган промолчал, и она продолжала:– Такая мера может дать прямо противоположный результат. Если они действительно любят друг друга, мы мало что можем сделать, да и вряд ли надо что-либо делать.– Боже ты мой, – сказал он, цинично скривив губы, – вы говорите как вечный романтик, только что сошедший со страниц романа викторианской эпохи.Грейси чуть было не прыснула со смеху. Она всегда считала себя очень заземленной и уравновешенной.– Никакой я не романтик, а человек, имеющий кое-какие принципы, – ответила она небрежно.В его светло-серых глазах появилось задумчивое выражение, когда они, обежав ее всю, остановились на ее губах.– Я уже видел, какая вы принципиальная, не так ли?У меня не осталось никакого сомнения в этом после разговора на работе. Вам никто никогда не говорил, что вы очень прямолинейны?– Я бываю прямолинейной, когда меня вынуждают обстоятельства, – сказала она в замешательстве, не понимая, почему от этого признания она почувствовала себя несчастной. Ей всегда нужно было быть сильной, когда она опекала Дженни. Ей стало больно от мысли, что такие люди, как Морган Дрейк, возможно, считают это качество замечательным, но не очень привлекательным.Сомневаться в этом было невозможно. Судя по тому, что она видела, и еще больше по тому, что слышала, Морган Дрейк любил женщин яркой красоты, не слишком умных и, безусловно, не чересчур принципиальных. Она предполагала, что стрессов у него и на работе хватало, чтобы ему хотелось и в свободное время вести высокоинтеллектуальные беседы.Он наклонился к ней, опираясь локтями о свои колени, так близко, что она почувствовала его чистое мужское дыхание.– У вас интересный ум, мисс Темпл, – сказал он мягко. – Рано или поздно он подведет вас под монастырь. – Он пристально посмотрел на нее, и она опустила глаза, не совсем понимая почему. – На этот раз я воспользуюсь вашим советом, Грейси, так как подозреваю, что вы, вероятно, правы. Если на них давить слишком сильно, они побегут в ближайший загс, конечно, не раньше, чем ваша сестра будет в состоянии бегать.Он очень редко называл ее по имени, и ей стало неуютно от интонаций его голоса. Она заерзала на стуле, готовясь встать и сказать ему, что ей пора идти.– Я подвезу вас до квартиры, – сказал он, угадывая ее мысли. На ее возражения он сказал твердо, что сейчас слишком жарко, чтобы толкаться в общественном транспорте, и Грейси беспомощно согласилась. Его машина стояла в подвальном помещении служебного здания, и они пошли туда пешком, болтая на безобидные темы.Она искоса взглянула на его мужественное агрессивное лицо и попыталась не замечать трепета в груди, возникшего от перспективы оказаться в квартире наедине с ним. Она вспомнила, как разволновалась, когда он посетил ее в Лондоне. Это было несколько недель тому назад. Теперь же ей действительно предстоит испытать всю силу его опасного мужского обаяния.Он был прав. Она чувствовала себя роскошно, когда ехала домой в прохладе его комфортабельного спортивного автомобиля, утопая в глубоком мягком из коричневой кожи сиденье, которое обволакивало ее со всех сторон.Дом, в котором она жила, находился в прекрасном месте – между улицей Сентрал-Парк-Вест и Бродвеем, в нескольких минутах ходьбы от Линкольновского центра и Центрального парка. У Грейси выработалась привычка в субботу утром бродить по Центральному парку среди пестрого сборища людей – пожилых, сидящих на парковых скамьях, молодых и энергичных, разъезжающих на роликовых коньках по прогулочным дорожкам парка с портативными магнитофонами «уок-мэн», пристегнутыми к поясу как неотъемлемая часть туалета, и наушниками.Когда длинный серебристого цвета автомобиль остановился перед зданием, Морган, как она и предполагала, спросил:– Вы не возражаете, если я зайду на чашку кофе? За это время интенсивность движения транспорта немного спадет.– Конечно нет, – пробормотала Грейси, думая о том, как мало она может сделать, чтобы не пустить его в дом, когда этот дом, черт бы его побрал, является его собственностью. Но от этого ей было не легче, пока она шла по коридору, устланному толстым ковром, к своей двери, а Морган следовал за ней в тесной близости, лишая ее душевного спокойствия.Когда они вошли, солнечные лучи все еще струились в большие окна, выходившие на оживленную улицу, и ее снова, в который уже раз, поразила очаровательная обстановка ее квартиры.Осветительные приборы в небольшом, но уютном уголке для бесед в гостиной были матовые – зеленого и розового цвета. Казалось, что они поглощают свет и одновременно отбрасывают его назад, в результате комната выглядела незагроможденной и просторной.Две широкие ступени вели в кухню слева и столовую справа. К кухне примыкал глубокий альков, в котором были сделаны полки для стереосистемы, книг и телевизора. Грейси редко включала телевизор, предпочитая почитать и послушать музыку после ужина.Она подружилась с девушкой, занимавшей квартиру Дженни, и с ее маленькой дочуркой и в прошлое воскресенье приготовила для них традиционное английское жаркое со всем положенным к нему гарниром. Она решила не упоминать, что Дженни сдала свою квартиру подруге. Она не знала, стал бы Морган возражать. Вряд ли. Но не стоило испытывать судьбу. Кроме того, пришлось бы объяснять, что Дженни проводит почти все свободные вечера в квартире Рики в Гринвич-Виллидж, а это было все равно что ворошить осиное гнездо.Она удалилась на кухню, чтобы приготовить кофе, и, вернувшись, с опаской поглядела на Моргана, который сидел на большом диване с изображенными на его обивке розами, вытянув перед собой свои длинные ноги. Он был похож на большую кошку из джунглей, отдыхающую после удачной охоты. Да, подумала она, мир больших капиталов и быстрых сделок, в котором он ловил добычу, был сродни джунглям, и он доказал, что может управляться в нем с такой же скрытной готовностью к внезапному нападению, как хищник, точно знавший все тонкости своего дела.– А квартирки эти очень приятные. Я уже подзабыл, как они выглядят, сказал он, оглядывая комнаты.Дверь в спальню, с облегчением заметила Грейси, была закрыта. И тут же сказала себе, что она дура, если думает, что имеет хоть какое-то значение, открыта дверь или закрыта или, вообще, есть она или нет. Ей надо обуздать свое воображение, или она кончит тем, что пойдет по дороге, о которой лучше не думать.Она уселась в самое дальнее от него кресло, поджав под себя ноги и не беспокоясь о том, каким ужасно смятым будет ее платье, когда она встанет.– Вы сами выбирали оформление интерьера? – спросила она из вежливости.Она и думать не могла, что он сам этим занимался, но это была безопасная тема для разговора. Она была очень удивлена, когда он, медленно выговаривая слова, ответил:– Что-то в этом роде.– Вы имеете в виду, что вы определили цветовую гамму, а остальную черновую работу сделал кто-то другой?Морган засмеялся.– Случилось так, что в то время я встречался с первоклассной оформительницей интерьеров. Она сказала мне, как, по ее мнению, следует выполнить эту работу, и я согласился.Грейси посмотрела на него, и их глаза встретились. В серых глубинах его глаз возникла мгновенная вспышка, испугавшая ее, но, когда она моргнула, огонек исчез, и она сочла, что это, наверное, был обман зрения.– О! – только и могла произнести она, опустив глаза.– Мне кажется, эта обстановка соответствует вам, – сказал он, медленно обводя ее глазами. – Есть что-то привлекательное в том, как вы сидите в этом кресле. Вы выглядите невероятно молодой. Моложе Дженифер. Какая у вас разница в возрасте?– Пять лет.Грейси посмотрела на него в надежде, что он почти до конца выпил свою чашку кофе, потому что она не собиралась предлагать ему еще. У него была странная манера без предупреждения переключаться в разговоре на личности. С этим было легче справляться на работе, потому что она всегда могла углубиться в доклад или сделать вид, что внимательно изучает папку с документами, но здесь обстановка была совсем иной.Она вся сжалась от нервной дрожи, которая у нее начиналась всякий раз, когда она чувствовала, что по каким бы то ни было причинам он направляет все свое внимание на нее. Она осторожно поставила свою пустую чашку из-под кофе на стоявший рядом небольшой столик с поверхностью из дымчатого стекла и засунула руки под бедра.– Как давно умерли ваши родители?Грейси подмывало сказать ему, что это его не касается, но видно было, что он не из праздного любопытства сует свой нос в чужие дела, а спрашивает заинтересованно.– Семь лет тому назад, – ответила она, все еще сомневаясь, надо ли обнажать свою душу, – в автомобильной катастрофе. Когда они возвращались из гостей домой, произошло лобовое столкновение с встречным грузовиком. Самое обидное было в том, что они никогда не брали в рот спиртного. Водитель грузовика отделался легкими порезами и синяками. Так оно всегда и бывает.Она давно ни с кем не говорила о гибели своих родителей, и, как это ни странно, она чувствовала большое облегчение, рассказывая об этом сейчас.– У нас была очень дружная семья, – высказывала она свои мысли вслух. Дженни была еще очень молодая, и это помогло мне взять себя в руки. Я не могла до бесконечности убиваться горем. Мне нужно было собраться с силами и продолжать жить ради нее. Я мечтала поступить в университет, заняться изучением бизнеса. Пришлось от всего этого отказаться. Я записалась на трехмесячные ускоренные курсы секретарей-машинисток и сразу же после окончания пошла работать.Она посмотрела на него с таким видом, как будто то, в чем она ему исповедалась, было такой же новостью для нее, как и для него.– Вы сожалеете, что вам не удалось продолжить учебу?– Одно время я сокрушалась, но потом мне показалось бессмысленным переживать это. Я сделала единственный выбор, который, как мне казалось, был у меня в то время.Она подняла голову, как бы ожидая, что он будет критиковать ее за такой образ действий, но тут же поняла, что он не сделает этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24