https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/Jika/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Де Конше убьет их. Он должен найти де Фонтена и девицу. Только страх гнал его вперед, ведь он замерз и устал как все. Но еще есть время, говорил себе Симон. Он найдет их. Однако, эта мысль не отгоняла прочь отвратительное чувство отчаяния, которое разрывало его душу.
На площади Карл натянул поводья и остановил лошадь.
– Вы все знаете, что должны делать? – спросил он своих людей. Все кивнули или восклицаниями дали понять, что знают. – Обыщите таверны, церкви. Найдите их! – прорычал Карл.
* * *
Той же холодной ночью де Конше только что вернулся в замок Клермон после разговора с лесничими и охотниками. Все было подготовлено для утренней охоты. Де Конше все лично проверил, чтобы быть уверенным в конечном триумфе. Вся Нормандия скоро будет принадлежать ему, а после этого кто посмеет возразить?
Короткий переход через освещенный факелами коридор привел Рауля к двери покоев Изабеллы. Он на мгновение остановился пригладить волосы. Де Конше был одет в великолепный, плотно облегающий камзол из алого бархата с вышитым золотыми нитями яростным нормандским кабаном, украшенным рубинами и другими драгоценными камнями, бриджи темно-синего цвета из лучшей шерсти, изготовленной во Фландрии, высокие мягкие кожаные сапоги. Серебряные шпоры блестели.
Де Конше приветствовал Изабеллу учтивым поклоном и слегка коснулся губами ее холодных пальцев. Когда их взгляды встретились, его глаза радостно засветились. Он не стал располагаться у камина и говорил о разных мелочах, в то время как служанка разбирала высокую прическу Изабеллы.
Изабелла готовилась ко сну после целого дня празднества. Она была одета в шелковый пеньюар, ее светло-золотистые волосы, тщательно расчесанные, спадали на плечи во всем своем великолепии. Когда ее туалет был завершен, Изабелла сразу же отпустила служанку.
Та поспешно покинула комнату, и де Конше подарил Изабелле заговорщическую улыбку.
– Все готово.
Изабелла сжала губы, выражая нетерпение.
– Вы также подготовили эту ужасную погоду, не так ли?
– Увы, любовь моя, здесь никто не властен. Тем не менее астролог обещал завтра чистое небо.
Черты лица Изабеллы смягчились, она встала с кресла, украшенного орнаментом. Сама Изабелла мало верила астрологу. Хотя тот действительно предсказал, что ее сын будет носить две короны – Англии и Франции.
– Хорошо, – ответила она, останавливаясь возле Рауля. – Я готова к поездке.
Несмотря на весь свой цинизм, де Конше был чрезвычайно привязан к Изабелле. Было нечто почти пугающее в красивой, дерзкой дочери Филиппа Валуа. Может быть, это просто чувство непреодолимой опасности. Он сказал:
– Тогда завтрашний день принадлежит победителю.
– Да, дорогой Рауль, мне. Я всегда побеждаю.
Со времени своего возвращения из Англии Изабелла отклоняла пылкие притязания барона на ее сердце. Но в этот вечер у камина она говорила с ним нежно, положив унизанную кольцами руку на его плечо и поглаживая бархатный рукав его камзола.
* * *
В маленькой комнатке, предоставленной Лэру и Николетт, не было ни фонаря, ни камина. В холодном мраке Николетт сняла большие сапоги и спряталась под одеяло. Было слишком холодно, чтобы раздеться, а утром не будет времени одеваться. Лэр отстегнул меч и пояс, сбросил сапоги и забрался под одеяло рядом с ней. Постель была ледяной, кроме мягкой, уютной середины, которую они согрели своим теплом и лежали, прижавшись друг к другу, стараясь не двигаться. Наконец, Николетт прошептала:
– Можешь ли ты доверять ему?
– Тьери? – спросил Лэр. – Сам не знаю, – он усмехнулся, но через мгновение добавил: – Он мой брат. А ты, – прошептал он, прижимая ее к себе, – а ты – моя любовь. Ты должна обещать завтра держаться рядом со мной. Она не произнесла ни слова, но кивнула.
– В чем дело?
– Я боюсь.
– Да, – согласился Лэр, целуя ее волосы. – Я тоже.
Прежде чем отдаться огромной усталости прошедших дней, Николетт прошептала молитву, страстную мольбу, чтобы Бог даровал ей и Лэру то будущее, что они запланировали.
Спали они беспробудно и без снов.
* * *
Николетт протерла глаза. Дрожащий свет двигался по темной комнате по направлению к ним. Она почувствовала быстрое движение Лэра, от которого качнулась кровать.
– Сир, – прозвучал во мраке голос. Внезапно в желтом круге света свечи возникло лицо. – Время вставать.
Лэр вскочил, его сердце буквально выскакивало из груди. Рука нащупала меч, лежащий возле постели. Вглядевшись, он узнал одного из людей Тьери.
– Скажи, что я готов. Человек кивнул и удалился.
Дрожа от холода, Николетт нашла сапоги. Лэр пристегнул меч.
Тьери угрюмо приветствовал их. Он выглядел так, будто под тяжестью его мыслей все должно рухнуть. На столе уже стоял кувшин горячего сидра и блюдо с хлебом. Тьери отпил глоток сидра. Тот был слишком горячим, он отставил его, подошел к закрытым ставням, скрипнул щеколдой задвижки.
– Я отослал Гаспара и Ранделя за нашими лошадьми, – он толчком распахнул ставень. – Охотники собираются на площади.
У Лэра и Николетт едва хватило времени съесть по куску хлеба и глотнуть сидра. Сидр был невкусным, но достаточно горячим, обжигал язык. Они торопливо надели плащи и шляпы и последовали за Тьери во двор, где его люди ожидали с лошадьми. Небо посветлело, но во дворе еще было темно.
Старший, Гаспар, по обычаю нес лук своего хозяина и колчан стрел. Младший вывел лошадь хозяина и держал уздечку, пока хозяин садился в седло.
– Рандель, – сказал юноше Тьери, – принеси еще один лук моему родственнику.
Когда юноша вернулся, Лэр взял оружие, намереваясь повесить его через плечо.
– Его должен нести сквайр, – напомнил Тьери брату. – Ты же сам хорошо знаешь.
– Я смогу, дайте его мне, – настаивала Николетт, изменив голос и с тревогой думая, сумеет ли сохранить маскировку. Она повесила лук и колчан через плечо. Они были невероятно тяжелыми и еще более громоздкими, чем казалось. Когда все выезжали со двора на площадь, страх сжал сердце Николетт, в горле пересохло.
С каждой минутой небо становилось светлее. Площадь перед замком уже была заполнена толпой – дворяне на лошадях, бьющих копытами, ловчие и оруженосцы. Время от времени воздух прорезал хриплый звук охотничьего рога.
Разномастные собаки лаяли и рвались на длинных кожаных привязях, дергая ловчих туда-сюда, вступая друг с другом в драки. Желто-коричневые, белые и пятнистые, они сбивались в пеструю стаю. Среди них были гончие, гладкошерстые доги, на вид более тяжелые и злые, все заходящиеся лаем в предвкушении охоты.
Поначалу Лэру и его спутникам не удавалось различить короля среди многочисленных всадников. Около пятидесяти верховых охотников, нарядно разодетые дамы и мужчины, кружились на утоптанном снегу перед собором. Горожане со стороны наблюдали за толпой и приветствовали ее криками, добавляя еще больше суматохи и шума к этой картине.
Протрубили сразу несколько рогов, и через просвет между всадниками Тьери заметил короля. Он поравнялся с Лэром.
– Вот он, – указал Тьери кивком головы. – Ты его видишь?
Лэр кивнул, вытягивая шею, чтобы лучше видеть, и в то же время крепко держа за поводья Ронса. Жеребец беспокоился, бил копытом, ненавидя окружающую толпу.
На виду всех присутствующих на площади король казался довольным, шутил с ближайшими к нему придворными. Слева от короля находилась группа всадников. Рауль де Конше был в центре, восседая на большой черной лошади. Он и барон де Варенто, кажется, смеялись над тем, что только что рассказал барон де Севри.
Николетт направила гнедую вперед, чтобы лучше видеть. Она узнала короля и де Конше, ее взгляд пробежал по толпе всадников, заметив закутанную в меха леди на светло-серой лошади. Изабелла. Вид ее надменного лица, обрамленного мехом, вызвал у Николетт волну горечи.
Восклицаниям «На охоту! На охоту!» предшествовал хриплый, резкий хор охотничьих рогов. Воздух буквально дрожал. Охотники покидали площадь. Вынужденные на узких улицах вытянуться в длинную яркую кавалькаду, сопровождаемую лающими собаками, они представляли красивое зрелище для взоров любопытных. Горожане, разевая рты, высовывались из окон, стояли на порогах домов, чтобы увидеть великолепие королевской охоты. Дорога вела вниз по извилистым улицам города к старым восточным воротам. За стенами находились мельницы, колеса которых стояли неподвижно, а пруды были закованы зимним льдом. Заснеженное жнивье вело к пастбищам и затем к обширному Клермонскому лесу.
Собаки тащили ловчих вперед через перелесок. Был дан сигнал, и рычащие псы рванулись вперед, побуждаемые звуками рога. Всадники поскакали по снегу сначала мелкой рысью, затем пустились в галоп. Лэр, Николетт, Тьери и Гаспар ехали далеко позади. Тьери подъехал к Лэру и дал знак о своем намерении приблизиться к королю. Ударив шпорами лошадь, он помчался галопом вместе со своим сквайром Гаспаром, прокладывая дорогу сквозь группу всадников.
Лай охотничьих собак становился все громче, крики «Гей, гей!» повисали в морозном воздухе.
Дикий кабан был грозным животным, существом коварным, которое нужно было выгнать из логова. Кабан может вести за собой охотников несколько лье. Затравленный, он яростно сражается. Его острые, как кинжалы, клыки могли убить собаку одним ударом.
Толстый дворянин, скачущий недалеко от Лэра и Николетт, крикнул:
– Холодный след!
Но поскольку они въехали на узкие лесные тропы, человек впереди кричал через плечо:
– Они бегут, они бегут!
Вверх, а затем вниз по холму охотники следовали за собаками, пока не приблизились к длинному глубокому оврагу, заросшему и непроходимому. Здесь охотникам пришлось разделиться. Король и его оруженосцы оказались далеко впереди в обществе Изабеллы, де Конше и его людей. Справа слышались звуки рога и треск зарослей, через которые продирались охотники.
В густой чаще Лэр и Николетт не могли видеть ни Тьери, ни короля. Несколько раз лук цеплялся за ветви кустарника, и Николетт с трудом удерживалась в седле. Лицо ее было поцарапано и кровоточило, на голове огромная шишка – она ударилась о толстую ветку. Только руки, благодаря толстым перчаткам Лэра, были защищены от колючих веток и шипов. Медленно и с трудом Лэр и Николетт продвигались вперед. Когда наконец они и другие отставшие всадники пробрались через чащу, то не увидели короля и сопровождавших его Изабеллу, де Конше и его фаворитов. Ловчие шумели, следуя за лающими псами. После легкого замешательства и путаницы, Лэр увидел брата и, приветственно подняв руку, крикнул:
– Где король?
В ответ Тьери многозначительно пожал плечами.
– Должно быть, впереди, – прокричал он, пришпорив коня. Тот помчался галопом за толпой всадников, а его сквайр последовал за хозяином.
Именно Николетт первая услышала отдаленный звук рога другой группы всадников.
– Ты слышишь? – пронзительно крикнула она, резко поворачивая гнедого. – Там.
Лэр услышал звуки охоты позади них и значительно левее, но все еще далеко в лесу.
– Они осуществили это! – громко закричал он. Как он был глуп. Ясно, что де Конше выбрал чащу, где можно было отделить короля от охотников, увести его навстречу гибели.
ГЛАВА 23
Решив, что пробираться через чащу бесполезно, Лэр предпочел поехать по дальней дороге, идущей по лесистому гребню горы, опоясывающему место ловушки. Если хотя бы немного повезет, можно перехватить короля. Де Фонтен знаком велел Николетт ехать за всадниками.
– Найди Тьери! – прокричал он, направляя жеребца вверх по склону холма, густо покрытому заснеженными кустами.
Мгновение Николетт колебалась, затем, повернув гнедого, галопом помчалась вслед за Лэром. Тот не понял, что девушка следует за ним, пока гнедой не ткнулся в бок его коня. Там, где гуще росли деревья, Николетт слезла с лошади и, проваливаясь, шла по следам жеребца, ведя гнедого в поводу.
Дубовая роща резко перешла в глубокую лощину, пересеченную оврагами и заваленную упавшими деревьями. Они медленно продвигались вперед, кони вставали на дыбы, преодолевая препятствия. Когда земля становилась ровнее, лошади переходили на широкий шаг. Стуча копытами, пересекли замерзший ручей, серо-голубой, как сталь, отполированный ветром. Ветви и кусты тянулись к ним, как когтистые лапы. Толстый сук сильно ударил Лэра по колену и больно задел бедро.
На подъеме к новому горному кряжу лошади с трудом карабкались вверх, скользя копытами по камням, покрытым снегом. С каждым шагом лай собак становился громче. И когда они пересекли кряж, яростный лай заставил их повернуть головы к лугу, на котором росла одинокая сосна, а дальше было довольно много деревьев.
Внизу, впереди собак, мчался всадник. Николетт вгляделась и узнала, что человек на лошади – один из лесничих, которого она видела в таверне, его одежда была такой же по цвету. Дальнейшее убедило в том, что она права. Когда всадник проехал, девушка увидела туго натянутую веревку и тушу кабана, которую тащили по снегу.
Всадник низко склонился к лошади, ускоряя бег, двигаясь впереди королевских волкодавов. Псы промчались мимо, пестрые, белые и коричнево-желтые. Они не лаяли, отдавая все силы бегу, спеша за кабаном молча и неумолимо, как смерть. За ними с яростным лаем мчались алаунты, псы для кабаньей охоты. Двадцать сильных собак проскочили вперед, их рычание буквально застыло в холодном воздухе.
На дальнем краю луга движение среди деревьев выдавало засаду. Один стрелок занял позицию, потом другой. Шестеро держали луки наготове. Луг был пуст, виден лишь след собак. Человек, который тащил кабана, исчез, уводя за собой собак. Теперь лай звучал в отдалении.
Из-за деревьев одновременно выскочили несколько всадников. Король и его оруженосец ехали впереди охотников. Де Севри и другие держались позади.
Лэр не увидел де Конше. Страшная догадка пронзила его. Де Фонтен содрогнулся при мысли, как умно все рассчитал де Конше. Его люди завели охотников в чащу, где король оказался отрезан от других. Ловчий с убитым кабаном ожидал в чаще, а с приближением короля умчался, оставив ложный след.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35


А-П

П-Я