Что бы я тогда с ней сделала! Но и без боевых шрамов эта ночь мне красоты не прибавила.
- Да по тебе даже ничего и не заметно, - успокоила её Лара. Ей не хотелось, чтобы подруга снова заводилась.
- Утром будет заметно. Чай, уже не девочка. Это в восемнадцать лет можно было всю ночь тусоваться или в прокуренной комнате дуться в преферанс, а утром, сияя свежим цветом лица, как ни в чем ни бывало, являться на занятия. А теперь каждая бессонная ночь на лице видна. А мне моя внешность пока дорога как память.
- Да не прибедняйся, Алка! Ты прекрасно выглядишь, - польстила Лариса.
- Еще пару таких ночей, и перестану, - улыбнулась та. - А впрочем, миленьких ничто не портит. При моей-то красотище даже фингал на морде не страшен, правда, дорогая? А синий цвет мне к лицу, мои глаза небесной синевы от этого ещё синее.
Лара перевела дух, обрадовавшись, что подруга уже не злится и хохмит в своей обычной манере.
Почему-то Лариса не сердилась на Наташу, хоть та избила её ни за что ни про что. Ей было жалко бывшую одноклассницу. Лидия Петровна говорила, что психиатры не расценивают своих пациентов как преступников. Если врачи так относятся к психически больным, то почему она должна быть жестокой по отношению к Натке?! Вместе учились, вместе росли. Та не виновата, что у неё такие родители, которые не привили ей представления о нравственности.
Наташа комплексовала, видя благополучных одноклассниц, но что она могла поделать, чтобы достичь их уровня?! У неё не было ни возможности нормально учиться, ни читать хорошие книги, - пьяный отец выгонял всех троих из дома, и Натка не раз, дрожа, прибегала к ней в одном платьице. Суровая бабушка Ларисы запрещала внучке с ней дружить, но даже она не могла выгнать на улицу перепуганную, полуголодную девочку в стареньком платьице, доставшемся от старшей сестры.
Потом Наташа подросла и искала прибежища уже не в квартире своей одноклассницы, а в подвалах и на чердаках, по несколько дней не ночевала дома, прогуливала школу, попала в компанию таких не бесприютных подростков, начала выпивать, по мелочи воровать. Ее поставили на учет в детской комнате милиции, и она чудом не попала в колонию, вместе с мальчишками ограбив прохожего. Тогда за неё заступились родители Ларисы. Они поговорили в милиции, рассказав, как трудно живется Наташе. Она была единственной девочкой, участвовавшей в ограблении, и дела заводить не стали. Натка их даже не поблагодарила, да они и не ждали от неё благодарности. Девочка жила в том же подъезде, росла на их глазах. Алевтина Васильева, мать Лары, не раз вела беседы с матерью Наташи, убеждая, что та своей пассивной бездеятельностью морально калечит дочерей, но эта примитивная женщина не вняла разговорам. Сама туповатая, Наткина мать выпивала на пару с мужем-алкоголиком, а выпив, дралась с ним. Доставалось и дочерям, а те искали утешения в уличных компаниях.
Сестра Наташи - такая же. В четырнадцать лет попала в колонию для несовершеннолетних, вернулась в шестнадцать лет без передних зубов, стала дешевой проституткой, потом спилась.
Натка рано вышла замуж и ушла от родителей. Может быть, это в определенной мере спасло её от тюрьмы и панели. Так что все случившееся с Наташей закономерно.
Лариса решила воздержаться от обсуждения своих воспоминаний с подругой. Та сейчас зла, опять начнет ругать её за мягкотелость. Сама Лара твердо решила, что не оставит Наташу без помощи, будет платить Лидии Петровне за её лечение, оплатит услуги адвоката.
Тщательно вымыв руки, Алла чертыхнулась, обнаружив сломанный ноготь, умылась, расчесала свои длинные густые волосы, которым позавидовала бы даже Энн Макферсон, рекламирующая шампуни "Л`Ореаль", и стала придирчиво рассматривать банки с кремом, стоящие на подзеркальнике.
- Сразу видно, что у Натки нет ни вкуса, ни своих предпочтений, проворчала она. - Какая же нормальная баба на креме экономит?! Если бы у меня была альтернатива: костюм или хорошая парфюмерия, то я бы предпочла последнее. А у этой дурынды стоит "Пондс", "Джонсон и Джонсон", "Орифлейм" и прочая дешевая мура, которую рекламируют по телевизору. Как там Лидия Петровна называла людей шаблона, которые делают как все?
- Конституционально глупые или салонные глупцы. Она ещё говорила про субдебильность, у них тоже нет собственного мнения.
- Вот-вот. Как раз про эту дебилку. Верит рекламе, поскольку не имеет собственного вкуса. Не буду я мазать свою любимую морду её дешевым кремом. У меня кожа чувствительная, вдруг потом аллергия будет или прыщи пойдут.
- Я тоже не смыла макияж, хотя это очень вредно для кожи. Теперь не знаю, что делать, может, смыть?
- Так ведь кожу стянет?
- Потому и раздумываю. Не люблю пользоваться чужими вещами, а тем более, парфюмерией. Может, у Наткиных кремов давно вышел срок годности, только хуже будет. Нет, пожалуй, я тоже не рискну.
- Правильно. Я знаю и таких дур, которые в красивые баночки дешевый крем закладывают, - дескать, мы тоже не лыком шиты. Есть кремы, которые только забивают поры. Больше вреда, чем пользы. А у тебя с собой крема нет?
- Да в том-то и дело!
- Знала бы, что так все обернется, свою бы парфюмерию захватила. На работе-то у меня есть полный дамский набор, но не предполагалось, что мы тут заночуем. Надо признать, отнеслась я к нашей затее без должной серьезности, как к забавному приключению. Думала, посидим, поболтаем, расколем Натку до жопы и по домам разъедемся.
- Я тоже не предполагала, во что это выльется, - призналась Лариса.
- Теперь-то уж чего горевать?! - махнула рукой Алла. - Поздно Леля, ты полюбила вора... Терпеть не могу рефлексировать, анализируя прошлые ошибки. Надо двигаться вперед, исправляя ошибки, а не убиваться, что их совершила. "Faber est suae quisque fortunae", - каждый сам кузнец своей судьбы, - в очередной раз блеснула знанием латыни Алла. - Что выросло, то выросло, как говорил голубоглазый герой одного популярного сериала детективов, Лева Гуров. Он хоть и занимается постоянно самолюбованием, - вот какой я умный и красивый, умнее и лучше всех! - но кое-что в нем есть.
- Алка, разве ты читаешь детективы? - удивилась Лара.
- На старости лет стала иногда почитывать. Ты же их любишь, отчего ж и мне не полюбить?
- Я интеллектуально отдыхаю, читая детективы.
- Я тоже именно с этой же целью - чтоб мозги отдыхали. Это раньше мы были все из себя, интеллектуалки высокого полета, читали философов, древних римлян, историков, классиков и прочих умных людей и брезговали ширпотребской литературой, а теперь, когда уже есть интеллектуальный багаж, можно делать то, что хочется, и не строить из себя умных. Нашего умища и так чересчур для красивой бабы, - она ещё раз оценивающе посмотрела на себя в зеркало и поморщилась. - Вот черт, кожу стянуло! Там в холодильнике, случайно нет яйца?
Заглянув в холодильник, Лариса отрицательно покачала головой.
- Нет. Мы же не купили, а у Натки было шаром покати.
- Ладно, дома буду себя холить и лелеять, - со вздохом произнесла Алла. - Все равно придется заехать переодеться. Ты глянь, во что превратился мой некогда элегантный костюм! В пылу борьбы с этой взбесившейся кошкой я и не заметила, а теперь вижу, что вид у него плачевный, как из жопы вытащили! Я же в нем и спала, и дралась. Посмотри, у меня юбка сзади не разорвана? Что-то мне в ней стало как-то свободнее. Или похудела за ночь?
Она повернулась к подруге спиной.
- Шов разъехался сантиметров на двадцать, - сообщила Лариса после осмотра.
- У-у, вражина! - опять разозлилась Алла. - Из-за этой срани любимый костюм насмарку! Видно, порвала, когда сидела верхом на этой бешеной кикиморе. Как теперь в нем появиться в Москве? Люди решат, что я бомжевала.
- Давай, я его почищу, поглажу и попытаюсь как-то прихватить разрыв, предложила Лариса и стала поочередно открывать дверцы кухонных шкафов в поисках утюга и швейных принадлежностей.
- Брось, подруга, не марай свои дворянские ручки. Для этого у меня есть экономка. Сильно подозреваю, что даже после чистки костюм перестанет быть таким элегантным. Шов-то не зашьешь, раз он расползся. А если прихватить полсантиметра, то я в юбку не влезу, она и так на мне почти в обтяжку.
- Да мне это не трудно. Я и свой собиралась почистить и погладить.
Алла критически осмотрела подругу с ног до головы и неодобрительно покачала головой.
- Да-а, мать, ты тоже выглядишь далеко не свежей розой. Изрядно помята в драке. Запасные колготки есть? Твои поехали в трех местах.
- Есть, конечно.
- Я тоже всегда при себе имею пару-другую на всякий пожарный случай не ходить же со стрелкой. При моем темпераменте обязательно за что-нибудь зацепишься. Если в мебели дефект или где-то торчит гвоздь, - то непременно будет мой. Уже научилась даже в машине переодеваться. Пару змеиных телодвижений, и на мне новые колготки.
- В машине я пока не научилась, обычно ищу дамскую комнату.
- Ну, ты же у нас дворянских кровей, сразу видно происхождение и воспитание! Даже обычный сортир в занюханной конторе высокопарно именуешь дамской комнатой, чем делаешь этому заведению честь. После того, как ты посетишь их вонючий клозет, они, наверное, спешно делают там ремонт, облицовывают розовым мрамором и зеркалами, даже в кабинках.
Лариса рассмеялась.
- Да я не собиралась высокопарно выражаться, как псевдосветская дама. Невольно получилось.
- И я о том же, - серьезно сказала Алла. - У тебя невольно получаются элегантные выражения, а у другого невольно с языка матюги соскакивают. Происхождение и воспитание не скроешь, это вторая натура.
- Ты без подколов не можешь, дорогая.
- Нет, мать, в данном вопросе я почти искрення. Разве только чуть-чуть подпустила яду ехидства, чтоб ты о себе сильно не возомнила.
- Да я и так не сильно мню.
- Знаю, старушка, ты у нас скромница. Кстати, ты обратила внимание, что твоя лодыжка заплывает здоровенным синяком? Вначале не было видно, а сейчас проявилось, дальше будет ещё сильнее. И на правой ноге у тебя кровоподтек приличных размеров, и вот ещё один.
- Натка меня очень сильно пинала. А потом как даст острым каблуком! Я думала, насквозь пронзит. Чуть не выпустила её, так было больно.
- Надо честно признать - ты, мать, стойко держалась. Даже не ожидала от тебя подобного героизма. Ты же драться не приучена, но вцепилась в эту бешеную тварь изо всех своих слабых силенок. А в результате тебе придется, как минимум, неделю-две походить в черных колготках.
- Терпеть не могу черное, а особенно белье и колготки, - поморщилась Лариса. - излюбленный цвет проституток и нерях.
- Что поделать?! Придется, дорогая, а то народ решит, что родной муж тебя нещадно лупцует. Мы же про наши ночные подвиги молчок? Или ты кому-то расскажешь?
- Только Лидии Петровне и Виталику.
- Кстати, к черным колготкам тебе и соответствующий костюм придется прикупить. У тебя же все костюмы светлые. Не оденешь же ты прикид персикового или небесного цвета с черными колготками.
- Я никогда не носила темных расцветок, - вздохнула Лара. - Буду, как вдова в трауре, или старая дева.
- Шляпку с вуалью не забудь, чтоб быть в образе. Вуаль подбери погуще и подлиннее, чтоб всю морду прикрыть, - тут же съехидничала Алла, не упускавшая ни единой возможности, но тут же смягчилась, увидев, как Лара сразу приуныла. - Тебе пойдет, подруга. Ты у нас дама романтичная, дворянских кровей, вуаль - твой стиль. Дамочки в прошлом веке бегали на свиданки к любовнику под густой вуалью. А при теперешней жизни ты будешь походить на богатую иностранку, которая даже в трауре выглядит шикарно. Без вуали не обойтись, мать, на подбородке у тебя приличных размеров синяк и губа прикушена. Ну-ка, покажи.
Лариса задрала подбородок, Алла внимательно осмотрела её, вздохнула и процитировала классика:
- Потом считать мы стали раны...
- Что, очень заметно? - забеспокоилась Лара.
- Да уж заметно... Если невозможно скрыть, то хоть припудри, как говорила мадам Ипохорская. Хуже всего, когда синяки на морде. На ноге можно оправдать тем, что оступилась, ударилась, а следы на фейсе ничем не оправдаешь.
- У меня никогда не было синяков на лице, даже в детстве, расстроилась Лара.
- Не было - так будут, - с усмешкой заявила жестокосердная Алла. - Да ладно, не хнычь, подумаешь, делов-то! Хоть разок в жизни фингал поносить можно. Однажды был забавный случай. Я полезла открывать форточку, дергала её, дергала, а она ни в какую, - недавно окна покрасили, видно краска в щели попала. Потом поднатужилась да как рвану! Она распахнулась и мне как раз по глазу. Я с подоконника слетела, копчик зашибла, потом две недели сидеть не могла - синяк был на полметра, во всю мою необъятную задницу! Да копчик-то ладно, я его никому обычно не показываю, но морда! Фингал расплылся на поллица, а мне надо на работу. Самое смешное - никто не поверил официальной версии, все решили, что я с кем-то подралась. Поначалу пыталась переубедить народ, потом плюнула и гордо заявляла, что получила боевое крещение в пьяной драке. Все успокоились и сразу поверили. Представляешь - тому, что я сама себя форточкой зашибла, - никто не верил, а в том, что пьяная могу драться в кабаке, - никто даже не усомнился.
- Помню, - улыбнулась Лариса. - Ведь даже я поначалу думала, что ты про форточку заливаешь.
- Все, старуха, хватит трепаться! - решительно объявила Алла и направилась в гостиную. - Пошли спать.
- Ты что, ещё спать собираешься? - удивилась Лара, следуя за подругой. - Уже без четверти пять, а в половине восьмого вставать.
- А ты думала, я до утра буду возле этой твари дежурить и пульс ей считать?! Да пошла она на хер! Пусть теперь о Натке санитары в психушке заботятся. А уж как менты о ней позаботятся!
- Ты что, хочешь сдать её ментам? - возмутилась Лариса и посмотрела на неё с негодованием.
- Очумела, подруга?! Да я их терпеть-ненавижу! Назло им постараюсь её отмазать, да только ситуация может выйти из-под контроля, если крутая Марикова супружница сильно обидится на Натку после того, как её бывшего красавчика-мужа выудят из ямы с дерьмом.
- Ты как хочешь, а я не оставлю Натку без помощи, - твердо заявила Лариса, строптиво вздергивая подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46