– Саманта, – вновь обратилась ко мне мать, – Алекс намерен создать семью с тобой.
– Ну нет, он говорил только о вас, обо мне ни слова.
– Честь Господня, а что ему оставалось делать? Написать это на плакате? Марни, достань пластмассовые тарелки. Верн, принеси из гаража сумку-холодильник. А вы, юная леди, немедленно отправляйтесь к Алексу. О чем ты только думала, оставляя его в таком состоянии!
– Но…
– Никаких «но». Сейчас твое место там. С рождественским обедом мы и без тебя справимся.
Наконец-то догадались…
Сумка-холодильник была собрана, и через каких-нибудь пять минут меня проводили до дверей с улыбками, похлопываниями по спине и пожеланиями всех благ.
Вот я и дожила до Рождества, о котором всегда мечтала: родственники отдельно, я сама по себе. Увы, так будет не всегда – рано или поздно семья захочет меня видеть, и придется идти.
Однако сидеть дома, в одиночку поедая вкусности под «Гринча, укравшего Рождество» (оригинальный классический телефильм, не киношный ремейк, и не раздражайте меня разговорами на тему, который лучше), оказалось не так упоительно, как представлялось. Чего-то не хватало. Орехового пирога, например.
И, как ни стыдно признать, не хватало семьи. Родственники способны довести меня до безумия, но у себя дома я скучала по ним и даже поймала себя на том, что гадаю, кто выиграл в «Яхтци». Сейчас меня послали бы к холодильнику за оставшимися яствами, и мать крикнула бы вдогонку, приказав вымыть руки, прежде чем разворачивать ветчину, а я, закатив глаза, шумно бы вздохнула, страстно желая сбежать на край света. Сижу одна и тоскую по дому матери.
Родственники… Жить с ними невозможно, но без них тоже нельзя. Нередко одно воспоминание о них сразу портит настроение, и в душе мы желаем себе иной семьи, но, если разобраться, именно наша семья подходит нам лучше любой другой.
Глава 14
В мире животных каждое действие имеет цель. В отличие от братьев меньших гомо сапиенсы тратят массу времени на бесполезные поступки. Например, принимают твердые решения в канун Нового года
Новогодний сабантуй у Шелли я решила пропустить. Когда подруга позвонила узнать, ждать ли меня, я, сделав первый шаг на долгой дороге к честности, призналась Шелли, что рассталась с Апексом.
– Ох, и как же ты теперь? – забеспокоилась та.
– Ничего страшного. У нас все равно ничего не получилось бы. Сейчас кажется, что ослепительная внешность заставляла меня слишком долго мириться с его недостатками.
– Так ты не в глубокой печали и грусти?
– Нет, ну что ты.
– Ясно. Тогда не знаю, интересно тебе или нет, но Том, который, кстати, собирается зайти, справлялся о тебе.
– Правда?
– Да. Мне показалось, он не прочь увидеть тебя снова. Новогодняя вечеринка – прекрасная возможность случайно встретиться и узнать друг друга получше.
Искушение было сильным и даже очень. Но если ты долгое время морочила людям голову, в какой-то момент уже не получается обмануть самое себя. Можно сколько угодно держать хорошую мину, но если девушка совсем недавно нанимала актера на роль своего бойфренда, ей, безусловно, есть над чем подумать и, возможно, что-то в себе изменить. Может, это полезное занятие не займет много времени. Если Шелли устроит вечеринку на день рождения Вашингтона, пойду с удовольствием, а сейчас не могу. К сожалению, не готова. А такую многообещающую оказию, как Том, терять не хочется.
– Я бы с удовольствием, Шелли, но сейчас я не в том настроении. Мне нужно отдохнуть от свиданий и романов.
– Такой перерыв у тебя давно начался и никак не кончится. Давай, воздуху в грудь – и вперед, как в воду.
– Ага, и камнем на дно, можешь мне поверить. Будь у меня хоть капля надежды на ровное настроение, с радостью пообщалась бы с Томом. Давай через пару месяцев.
– Ладно, но почему хотя бы не заглянуть на вечеринку?
– В Новый год мне необходимо побыть одной: буду составлять план на будущий год, разберусь с самым важным.
– Ты же вроде не верила в судьбоносные решения, принимаемые под Новый год?
– А еще я не верила, что доживу до обезжиренных картофельных чипсов, и видишь, как ошибалась?
Впервые я встречала Новый год одна. Кто-то другой, возможно, принялся бы горячо себя жалеть, но только не я.
Приступив к составлению плана, первым пунктом я поставила «избавиться от Алекса Грэма».
Жаль, не одну меня огорчит наш разрыв – романы развиваются не в вакууме. Мать, например, будет долго переживать: она очень ждет объявления о нашей с Алексом помолвке. Наши отношения стали почти такими же хорошими, как много лет назад, когда мама еще верила – из меня что-то получится. Вскоре мне предстоит погубить ее последнюю надежду.
Итак, решение номер один, самое простое: в первый день нового года сделать второй шаг к избавлению от Алекса – объявить матери, что мы расстались. Она не скажет вслух, но про себя мы обе будем знать причину: Алекс слишком хорош для меня.
Решение номер два: разобраться с Грегом. Я уже засомневалась: начав писать «окончательно избавиться от Грега», никак не могла решиться, твердя себе, что, возможно, бегу впереди паровоза. Дебби не производит впечатления яркой индивидуальности. Возможно, Грега с ней удерживает постель. Со временем секс приедается, Грегу станет скучно. Так было всегда. Я– единственное исключение. Мы общаемся с шести лет и все еще не утратили интерес друг к другу. Рано или поздно до Грега дойдет: я единственная женщина, принимающая его таким, как есть. В ресторане он явно не был собой, скорее неким уменьшенным подобием себя. Разве не прекрасно оставаться собой и быть любимым? Не об этом ли мечтают люди, Грег? Как же ты не видишь, что… Хватит, Саманта. Не надо тратить остаток ночи на воображаемые беседы с Грегом, убеждая его влюбиться в тебя. Напиши-ка фразу: «Грег навсегда исчез из моей жизни как любовник». А теперь повтори ее ниже еще двадцать четыре раза.
Я написала. Сердце обливалось кровью, но я написала.
Решение номер три: пиши эту фразу ежедневно, пока искренне не поверишь написанному.
Решение номер четыре: когда, поверив написанному, ты не будешь каждый раз медленно умирать, выводя эти слова, и окончательно уверишься, что не выкинешь больше фортеля вроде найма фальшивого кавалера, тогда, и только тогда ты позвонишь Шелли с вопросом, свободен ли еще Том.
Решение номер пять: серьезно задуматься о поиске новой мотивации, чтобы бросить курить.
Составив план, я ощутила облегчение. Мне было немного грустно, но все равно хорошо. Решив не поддаваться грусти и не стараться убежать от нее, я решила приобщиться к серьезной литературе и уже протянула руку к библиотечной книге «Разум и чувства», когда заметила раскрытый «Телегид» и в приступе аккуратности – я приняла решение поддерживать в квартире порядок – хотела его закрыть, но случайно бросила взгляд на телепрограмму. Оказалось, по телевизору идет «Касабланка», только что начался… Ладно, Джейн Остен умерла больше ста лет назад, подождет еще немного, ничего ей не сделается.
Утром первого января я проснулась с намерением осуществить план на день. Простой факт наличия у меня расписания дел говорил о многом. Перемены начались. Первый день нового года, первый день новой жизни… Благодаря трудовому вечеру накануне я точно знала, что нужно делать и куда идти.
* * *
День начался гладко – я не поехала в излюбленный «Севен-элевен» и не угостилась их прославленным кофе: поджаренные по-французски, крупные благоухающие зерна плюс прекрасные искусственные сливки с привкусом лесных орехов – специально для разборчивых покупателей вроде меня. Не поддавшись искушению купить пачку сигарет или плитку шоколада для подкрепления сил, я неслась прямо к цели, сосредоточившись на главном.
– Кто там? – послышалось из-за дверей через несколько мгновений после того, как я нажала кнопку звонка.
– Я, мам.
Из комнат доносилась музыка, барабанный бой и голос комментатора. Из гостиной послышалось восторженное восклицание тетки Марни: «Ну, есть ли на свете зрелище прекраснее?»
Парад роз в семействе Стоун был в полном разгаре – еще одна давняя новогодняя традиция. Увлеченная мыслью изменить жизнь, я совершенно забыла о цветочном параде. Первого января тетка вытаскивает дядю в гости к моей матери, желая вместе полюбоваться зрелищем. Дядю парад цветов не особенно занимает: максимум что от него можно услышать, – мирное похрапывание, но мать с теткой, забыв обо всем на свете, несколько часов наслаждаются миром, в котором им все по душе: прелестные цветы самых нежных оттенков, лошади под расшитыми стразами седлами, ловко гарцующие на них красавцы ковбои, одетые с иголочки, юные девицы в форменных платьях и белых перчатках, проходящие маршем оркестры, – надежда человечества.
После переезда я всячески избегала совместного просмотра парада роз. Родственники скрепя сердце примирились с фактом, что первого января я не хочу вскакивать ни свет ни заря. Наверное, решили они, вечером тридцать первого декабря она черте чем занимается, о чем им лучше оставаться в неведении и что наверняка не имеет ничего общего с тем, что делают прелестные девушки на цветочных лодках. Родственники никак не могут уяснить – меня не интересуют парады.
– Ты не смотрела парад роз? – спросила как-то раз шокированная мать, когда я только-только стала жить отдельно.
– Я проспала.
– Так посмотри повтор, его покажут вечером.
– Мама, я не очень люблю парад роз.
– Саманта, как можно не любить парад роз?
– Я видела около двадцати цветочных шествий. Все они ужасно похожи один на другой.
– Это парады-то похожи? Да ты хоть представляешь, сколько времени требуется, чтобы изготовить корабль из цветов? – Мать привыкла с готовностью впитывать важную информацию, которой комментаторы заполняют паузы во время трансляции.
– Значит, приелось со временем.
– Приелось? Непостижимо, как можно считать скучным парад роз! Это все вредное влияние телевидения, не надо было позволять тебе в детстве столько сидеть у телевизора.
Перед телевизором мы всегда усаживались втроем, причем и мать, и отец, как правило, смотрели передачи с удовольствием.
Я никогда не приезжала во время трансляции парада и неизвестно, как воспримут мое появление. Парад роз бывает раз в год, а меня родственники могут видеть в любое время. Прежде ради меня они нипочем не оторвались бы от созерцания цветочных лодок. На сей раз оторвались.
– Саманта! – воскликнула мать. – Марни, погляди, кто к нам пришел! Это же Саманта!
– Саманта? – удивилась тетка, словно новость была слишком хороша, чтобы оказаться правдой.
– Та самая Саманта, которая никогда не смотрит с нами парад роз, – сказала мать, подмигнув тетке.
– Ну, значит, у нее были важные причины приехать, – отозвалась тетка, подмигнув в ответ.
– Может быть, она на редкость хорошо встретила Новый год? – предположила мать, и они с теткой захихикали. Они посмеивались, забыв о привычных кислых минах, не сходивших с их лиц с тех пор, как в новостях появились первые сообщения о хиппи.
– Проходи в гостиную, Саманта, – приветливо сказала мать, словно обращалась к старой подруге. – Я сделаю тебе кофе.
В гостиной тетка Марни, отвернувшись от телевизора и пропуская одну из цветочных лодок, встретила меня широкой улыбкой.
– Хорошо отпраздновала Новый год? – спросила она.
– Нормально, – усевшись на диван, ответила я.
Тетка Марни наклонилась ко мне:
– Я догадываюсь, почему ты здесь. Сказать не могу, как мы рады за тебя. У нас с твоей матерью превосходный нюх на такие события. Когда ты впервые заговорила о нем, мы сразу поняли, он особенный. А когда мы увидели вас вместе… Я не очень верю в скоропалительные романы, но вы такая прекрасная пара…
– Смотри, какой корабль, – кивнула я на телевизор. – В жизни не видела ничего красивее.
– Знаешь, из-за тебя последние годы мать много ночей провела без сна. Теперь уже можно сказать, раз все наконец-то наладилось. Тебе долго не удавалось найти свою дорогу – несколько дольше, чем другим, – но сейчас ты выбрала мужчину и образ жизни, которыми твоя мать сможет гордиться. Я ей всегда говорила: «Тереза, рано или поздно привитые в семье привычки свое возьмут. Именно семейное воспитание формирует характер». Скажи, права я была или нет?
Могу присягнуть, да, тетушка. Дверь кухни распахнулась, и мать потрусила ко мне, держа в руке чашку.
– Вот, – с дружелюбной улыбкой она вручила мне кофе. – Вы с Алексом хорошо провели вчерашний вечер?
– Это может подождать. Может, мы сперва посмотрим телевизор? Я ведь помню, с каким нетерпением вы ждете трансляции.
– Не валяй дурочку, это всего лишь парад цветов. Мать и тетка обменялись понимающими улыбками.
– Ты приехала сообщить нам новости? – спросила мать.
Они смотрели мне в рот, а комментатор тем временем рассказывал, что на укрепление цветов пошло больше двух миллионов мотков проволоки.
– Марни, выключи телевизор, пожалуйста, – сказала мать, не сводя с меня взгляда.
Тетка Марни подчинилась без малейшего недовольства. Улыбаясь, они ждали. Дядя Берн по-прежнему дремал в кресле.
– Мама, тетя Марни, у меня действительно есть новость.
Они подались вперед, словно люди, чей лотерейный билет вот-вот выиграет.
– Мы с Алексом…
Глаза у них буквально полезли из орбит.
Скажи это. Решение принято. Ты хозяйка своей судьбы. Да, это нелегко, но действуй решительно. Сейчас. Не тяни ни секунды.
Видя выражение их лиц, я никак не могла собраться с духом сказать то, что должна произнести, мысленно проклиная день, когда мы замирились с Советами. Избежать сегодняшней ситуации очень помогла бы маленькая ядерная война.
– Я знаю, вам очень понравился Алекс… Обе закивали.
– И вы, конечно, надеялись, что мы станем… ну… что у нас завяжется серьезный…
Они молча смотрели на меня, причем глазами души наверняка видели вереницу подружек невесты и свадебный пирог. Глядели не отрываясь… На лбу у меня выступили бисеринки пота. Я подвела команду. Конец девятой игры, позади три раннера, рукой подать до титула победителя, и вдруг я бросаю играть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31