Добыча их
была невелика - только пища и домашний скарб. Они не встретили никого:
крестьяне скрылись в лесах, которые обступали берега реки, хмуро глядя на
пришельцев.
- Они бежали вверх по реке, - сказал Халдор одному из юных друзей
Ранульфа, который скривился при виде жалкой добычи. - Там есть аббатство -
вроде того, что мы захватили, только гораздо больше. Это настоящая
крепость. Там же, поблизости, живет вождь.
- Почему бы нам не ударить сразу же, пока они не собрали силы? -
спросил юноша.
- Если мы выждем, люди снесут под защиту крепостных стен все самое
ценное. К тому же вождь не может собрать большие силы. Он в ссоре со своим
западным соседом и должен держать воинов на границах. Я не зря проехал
здесь прошлой зимой. - Он перевел дух. - Если же, паче чаяния, ирландцы
соберут большой отряд, мы разгоним его: лишь очень немногие из них имеют
кольчуги, да и неважные они бойцы. И тогда аббатство и дом вождя перейдут
к нам в руки со всеми ценностями. После этого мы сможем спокойно уйти.
- И когда это будет?
Халдор пожал плечами:
- Через неделю, может, две. Посмотрим, как пойдут дела. А пока мы
будем грабить окрестности.
- Тебе-то хорошо, - огрызнулся юноша. - Ты забрал себе женщину,
которую мы захватили.
Халдор бросил на него такой взгляд, что юноша опустил голову и
поспешил уйти.
Разграбив все близлежащие фермы, викинги к вечеру вернулись. Халдор
торопливо направился к часовне. Сердце его бешено стучало. К горлу
подступал комок. За дверью было темно, и только две лампы бросали слабый
свет на Бриджит, склонившуюся над алтарем. Она сразу поднялась и отошла
прочь. Халдор нашел глазами сына.
- Ранульф, - выдохнул он.
Юноша был закутан в покрывала. Он лежал на правом боку. Лицо его
жило. В глазах плясали коричневые огоньки. Язык словно распух, слов было
не разобрать.
- Отец... я не думаю... теперь... я пойду в ад...
Сможет ли когда-нибудь Ранульф пойти?
- Как ты?
- Лучше. Боль почти прошла. Она... она.... она хорошо лечит меня.
Халдор посмотрел на вырисовывающееся во тьме лицо Бриджит. В своих
лохмотьях она казалась тенью во мраке.
- Иди сюда! - приказал он.
Девушка медленно приблизилась. Она остановилась, так чтобы алтарь
разделял их, и подалась вперед, обхватив себя руками.
Дрожь била ее, хотя было не так уж холодно.
- Как обстоят дела? Скажи мне правду, не бойся.
Она выпрямилась.
- О, я не боюсь смерти, если ты об этом. - Затем ее тон стал более
ровным. - Его судьба в руках Бога. Но я думаю, что надежда есть. Он силен
и поправляется быстрее, чем я ожидала.
- Что еще ему нужно?
- Милость Бога. А кроме этого... - Она поискала слова, а затем
выпалила: - Это помещение не годится для больного. Здесь можно
простудиться. Перенеси его в монашескую келью, где можно разжечь огонь. А
святилище нельзя больше осквернять. - Она коснулась распятия. - Я буду
просить Всевышнего о милости.
Халдор почувствовал, что у него загорелось лицо.
- Ты добросовестно служишь мне, своему врагу, Бриджит.
- Господь запрещает нам делать зло, - резко ответила девушка.
Он долго смотрел на нее, а затем прошептал:
- Что-нибудь еще можно сделать для Ранульфа?
- Да. - Ответ пришел сразу. Должно быть, она думала над этим. - Может
случиться так, что правая сторона тела будет парализована. Необходимы
растирания. Завтра я начну, если ты пожелаешь. Ты должен объяснить ему,
что это необходимо и придется потерпеть, а также самому пытаться
двигаться.
- Хорошо, - почти радостно сказал Халдор. - Если это необходимо...
Она не ответила.

Когда приготовили постель, зажгли огонь в очаге и перенесли Ранульфа,
тот сразу же забылся в тяжелом беспокойном сне. По приказу Халдора у
постели сел один из его друзей, чтобы дать отдохнуть Бриджит.
- Я понимаю, - осклабился юноша. - Кое-кто опечалится, если она
умрет.
Халдор знал, что Бриджит не понимает ни слова, но ее лицо вдруг
побелело. Девушка стиснула кулаки и отвернулась.
- Идем. - Он взял ее за локоть. Она вздрогнула, но покорилась.
Дым стлался над островом, слышались голоса людей. Норвежцы строили
шалаши из деревьев, срубленных на западном берегу острова. Бриджит
выдохнула:
- Теперь холодный ветер с моря дует над могилами старых монахов,
которых вы убили. Пусть Бог согреет их души! - Ее серые глаза смотрели
куда-то вдаль.
Странное беспокойство охватило Халдора.
- Мы весь день были в походе и поэтому сейчас будем есть, как только
приготовится пища. Я надеюсь, что ты не собираешься морить себя голодом и
поешь с нами.
Она повернулась к нему. Скулы резко обозначились под кожей.
- Я решила, что не буду есть вашу пищу.
Халдор вспомнил обычай этой страны - голодать, чтобы не служить
врагу. Что, если она умрет? Кто позаботится о его сыне? Но он пожал
плечами с притворным равнодушием.
- Тогда ты, может быть, подышишь свежим воздухом? Ты ведь вообще не
выходишь на улицу.
Он услышал звук, похожий на всхлипывание, махнул рукой и пошел. Она
постояла и последовала за ним на расстоянии вытянутой руки. Они
приближались к дальнему концу лагеря.
Солнце уже садилось за лес на западе. Над темной стеной деревьев
золотились облака. Ветерок приносил запахи весенних трав. Молодая зелень,
в которой мелькали золотые шары одуванчиков, лежала под ногами. Хотя
остров был мал, вскоре они уже перестали слышать шум лагеря, крики людей.
Тишина давила на Халдора.
- Бриджит, кто ты?
- Что? - переспросила Бриджит, которую вопрос оторвал от ее дум.
Он посмотрел на нее. Красивая. Если стереть с лица постное выражение,
заставить улыбнуться, то никто не мог бы пожелать себе более красивой
женщины. Но вряд ли когда-нибудь она улыбнется ему.
- Я тебе очень благодарен, - с трудом выговорил он. - Ранульф, мой
последний сын, жив.
Глядя в пространство, она сказала ровным голосом:
- Разве у тебя нет жены дома?
- Есть. Но моя Унн уже не принесет мне детей. А кроме того... - Он
стиснул зубы. Почему он должен исповедоваться перед рабыней?
Она не похожа на рабыню. Конечно, кнут и голод могли бы поставить ее
на колени. Но Халдор не хотел этого.
Он сглотнул комок в горле и снова заговорил:
- Я в долгу перед тобой. И я всегда плачу свои долги. Чего ты хочешь?
Она остановилась. Медленно, вся дрожа, она повернулась к нему. Он
тоже остановился и услышал ее шепот:
- Свободу!
Халдор кивнул:
- Если Ранульф выживет, ты получишь свободу. А если он не будет
калекой, я тебе щедро заплачу.
- Это... это в руках Господа... не в моих, - пробормотала она.
- Тогда проси своего Бога, - лукаво добавил Халдор. - Но конечно, для
того чтобы заслужить свободу, тебе нельзя голодать. - Он заметил, что ее
решимость поколебалась.
Он погладил свою бороду, размышляя вслух:
- Может, не стоит оставлять его одного в келье? Я прикажу установить
поблизости свой шатер из промасленного холста. В нем можно укрыться от
ваших ирландских дождей.
Она напряглась. Халдор пошел вперед, и девушка бросилась за ним.
- Ты должна понять меня. Я уверен, ты делаешь все возможное, для
Ранульфа. И если он умрет, я буду добрым и милостивым хозяином для тебя.
Но если... будем честными, каким-то чудом... он вдруг выздоровеет, я
отпущу тебя. Но ты осталась без крова. Уходя, мы оставим за собой
разоренную страну. За нами придут другие - грабить и убивать. Тебя ждет
нелегкая жизнь, Бриджит. Я могу предложить куда более приятную.
Она взглянула на Халдора.
- Да... Вы предадите здесь все мечу и огню и уйдете, чтобы вернуться,
когда мы восстанем из пепла, наживем богатство.
- Я стал викингом не по зову души. Я всю жизнь торговал. Как бы иначе
я изучил ваш язык?
- Тогда почему же ты здесь?
- Так получилось, - сказал он и подивился тому, с какой готовностью
рассказывает о своей жизни. - Мой отец был вольным землепашцем в
Трандхейме. - Он вспомнил чудесные морские дали, дремлющие острова, лодки,
пляшущие на волнах, крепкие деревянные дома Нидароса, холмы, заросшие
лесами, фермы, дом... - Я был третьим сыном в семье и не мог рассчитывать
на наследство. Я стал охотником и часто ходил на кораблях к финнам. Там мы
били лесного и морского зверя. Я был довольно удачлив и вскоре купил ферму
и два корабля. Не такие узкие, драккары, - он пренебрежительно махнул в
сторону гавани, - а добрые пузатые торговые корабли. Затем мой отец
заболел и умер. Средний брат ушел к русам с товарами, купленными в долг, и
пропал. Все это пришлось оплачивать мне. Старший брат, Торстейн, горячая
голова, мало занимался хозяйством. Он с большей охотой ходил с викингами.
Повздорил с соседом. Дело дошло до драки, суд признал его зачинщиком.
Пришлось раскошелиться. Конечно, я помог ему выкрутиться. А ведь у меня
две дочери на выданье. И вот я собрал отряд для набега на Ирландию. Мне
нужно поправить свои дела. Теперь я уже собрал столько добычи, что снова
смогу стать на ноги. Но эти набеги стоили мне жизни старшего сына, а
теперь и Ранульф вряд ли останется жив. А если он умрет, то для чего все
это?
Он подумал, что сказал слишком много, и резко замолчал. Они уже
достигли южной оконечности острова. Между ними и берегом реки простиралась
гладь воды. Она что-то шептала, нежась в лучах заходящего солнца. Воздух
уже становился свежим и сырым.
Бриджит перекрестилась и прошептала молитву. Затем она с вызовом
спросила его:
- Если быть грабителем так выгодно, так почему же ты не станешь им?
Почему ты стремишься торговать?
Он удивился, но ответил:
- Почему? Можно, конечно, отправиться в набег, если нужда погонит. Но
что за удовольствие причинять горе людям, которые не сделали тебе ничего
плохого? Мне нравится бывать в разных странах, беседовать с людьми.
Грабителю это недоступно.
Бриджит бросила на него любопытный взгляд:
- Почему бы тебе не перейти в христианство?
- Нет. Я не предам Тора. Мы всегда заодно - я и Рыжебородый.
- Твой демон может гордиться тобой, - вспыхнула она и тихо добавила:
- Но я буду молиться за твоего сына.
Халдор пожал плечами:
- Да. Так ты можешь заслужить свободу. Если умилостивишь твоего бога.
- Рот его искривился. - Но не забывай, что ты должна есть. А может, ты
ведьма, Бриджит? Я хотел расспросить тебя, а вместо этого выложил свою
историю. Теперь твой черед. Скажи, кто ты, и я подумаю, что предложить
тебе.
Успокоившись, она кивнула. Солнце превратило ее волосы в
расплавленную бронзу. Она смотрела на воду, цветом напоминавшую янтарь.
Помолчав, она заговорила мягко и медленно:
- Моя жизнь мало отличалась от твоей. Отец мой, Конейль Мак-Нейл,
правил селением, которое вы сожгли. Мать моя была рабыней, но он хорошо
относился к нам обеим. Когда мне исполнилось шесть лет, мать умерла в
родах. На следующий год отец послал меня к тетке, аббатисе.
- Зачем? - удивился Халдор. - В Норвегии мы отдаем незаконнорожденных
в обучение ремеслам, чтобы они были полезными семье. А здесь какая выгода?
Бриджит не отвечала. Лосось выпрыгнул из воды и, описав дугу, с
плеском шлепнулся обратно. Наконец она сказала:
- Жена отца не могла простить моей матери того, что та не забывала
старых богов. Мать, конечно, приняла христианство, но все же приносила
жертвы им... - Девушка помолчала. - Отец разрешал ей. Боюсь, он тоже не
был истинным христианином, и я молюсь за его душу и душу моей бедной
матери. Она была темная женщина и не осмеливалась забыть старых богов... -
Она несколько раз перекрестилась. - О Святая Мария и Святая Бригитта,
благодарю вас за мое спасение...
- Так тебе нравится быть... монахиней? - тихо спросил Халдор.
- Да! - прошипела Бриджит. Она смотрела перед собой невидящими
глазами. - Моя мать прислуживала отцу и его жене, а потом садилась в самом
дальнем закутке, подальше от огня. И это та, которая любила его! А потом
она умирала в холодной постели, а отец даже не пришел проведать ее - это
ведь не пристало мужчине! Так стоит ли служить мужчинам?
- Но мужчина и женщина могут пройти по жизни, будучи друзьями... -
Халдор с трудом произносил непривычные слова. Он хотел приручить девушку
ради Ранульфа, а в глубине души понимал, что это нужно и ему самому. - Ты
же умная девушка, - сказал он. - Неужели ты найдешь удовлетворение в
бедности, покорности и восхвалении своего бога?
Она резко повернулась к нему. Взгляд ее стал осмысленным.
- Неужели ты, темный, заблудший человек, думаешь, что мы только
молимся? Молитва для нас отдых, радость. Мы не бездельничаем. Мы трудимся,
работаем в поле, на фермах, лечим больных... Как ты думаешь, где я
обучилась искусству врачевания? Я изучала жития святых, мудрость
древних... Но тебе это ничего не говорит, ведь ты же темный язычник. А
когда наша аббатиса болела, я заменяла ее и управляла всем монастырем...
А потом пришли вы, убийцы, грабители, волки... вы убили всех... всех,
кроме меня. О Боже, лучше бы я погибла с ними! Вы грабили, жгли, не
оставляли камня на камне!.. Будьте вы прокляты! - Она вскинула руки к
небу. Рот ее широко раскрылся, сверкнули белые зубы. - Верни его, чтобы
оно пожрало этих зверей!
Бриджит была одержима ненавистью - Халдор видел это. Она не владела
собой. Его соплеменницы в такой ярости мстили своим врагам, а потом гибли,
как Брюнхильда или Гудрун. Но христианка Бриджит не могла творить зло, не
дерзала покончить с собой.
Нет, Халдор не мог оставить ее в таком состоянии. Ранульф нуждается в
ней. Он ударил ее по щеке, затем по другой. И еще раз. Пощечины звучали
очень звонко. Голова ее моталась из стороны в сторону. Наконец крики
прекратились, и она посмотрела на него огромными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12