Идем, Бак, идем, котик.Кот побежал за ней, и Оливия сфотографировала их обоих. Бак прогнулся и пролез под кустами в следующий ряд, распушив свой грязный хвост. Тесс бросилась за угол и скрылась за стеной листвы.Оливия с улыбкой повесила фотоаппарат на шею и отправилась вслед за ними. Она не видела Тесс, но по ее возгласам догадывалась, что дочь где-то поблизости.Она шла, просматривая ряды в поисках Тесс. В последнем ряду она обнаружила ее в обществе кота и его хозяина. Как сидел у ног Саймона, а Тесс стояла чуть поодаль. Саймон в темных очках прореживал листву.Оливия подошла к дочери, надеясь потихоньку увести ее, но Тесс словно приросла к месту и совсем не собиралась уходить.Саймон мельком взглянул на них, всем своим видом показывая, что их присутствие его раздражает и отвлекает от работы.– Вы снова подрезаете листья? – спросила Тесс.– Да, – ответил он, не глядя на нее.– И это все, чем вы занимаетесь?– Нет.– Но при мне вы всегда только это и делаете.– Это потому, что ты играешь, пока я работаю.– Я не играю, а учусь.Он срезал листок и угрюмо согласился:– Ну хорошо, учишься.Тесс приблизилась к кустам и, наклонившись, стала рассматривать крошечную завязь.– Какие жалкие. Когда они станут похожи на настоящий виноград?Саймон бросил сердитый взгляд в сторону Оливии. Она беспомощно развела руками. Он взрослый человек и может сам за себя постоять. Кроме того, ей и самой было любопытно узнать, как созревает виноград.Саймон внимательно осмотрел куст и срезан еще один лист.– В августе.– А почему так нескоро?– Виноград долго зреет.Тесс недоверчиво разглядывала гроздь.– А вы уверены, что это виноград?Он вытер ладонью пот со лба и сдержанно ответил:– Да, уверен.– Мой вопрос закономерный, – с достоинством отпарировала Тесс.Саймон смерил ее взглядом.– Это же надо – «закономерный»! Ты еще слишком мала, чтобы употреблять такие слова. Вряд ли ты понимаешь, что они означают.– А вот и понимаю! Не глупее вас!Оливия не видела лица Тесс, но хорошо знала ее тон. Они ходят по тонкому льду, но Саймон этого, похоже, не чувствует.А вот его кот, напротив, весь ощетинился и переводил настороженный взгляд с Тесс на хозяина.Оливия готова была вмешаться и разрядить обстановку, но Тесс ее опередила:– А чем еще вы занимаетесь?Саймон перешел к следующем кусту и заправил верхние листочки под проволоку.– Рыхлю почву.– Рыхлите почву?– С помощью специальной машины, которая вспахивает землю и дает почве дышать.– А зачем?Он устало вздохнул:– Чем больше отверстий в почве, тем ей легче дышится. А там, где ты стоишь, земля не дышит. Ты портишь мою работу.Тесс постояла немного, потом отступила в сторону, к другому кусту.– Тесс, – окликнула ее Оливия, но дочь словно не слышала.– Откуда вы знаете, какие листья надо срезать? – допытывалась она у Саймона.Саймон покосился на Оливию.– Знаю, и все! – отрезал он.– Но как?– По опыту.– Вы только так говорите! Нет у вас никаких правил. Срываете листочки, где вздумается. – В мгновение ока девочка сорвала с куста несколько листьев.– Тесс! – Оливия бросилась к дочери. Но Саймон ее опередил.– Спасибо, – мрачно произнес он, отобрав у нее листья. – Знаешь, что ты сейчас натворила?Тесс подняла голову. Личико ее побледнело, но она храбро выдержала его взгляд.– Проредила виноградный куст.– Ты погубила этот куст.– Она не хотела, – попыталась вступиться за дочь Оливия, но Тесс ее перебила:– Вы сделали то же самое.– Не так, как ты. Это искусство. Но тебе не понять. Ты считаешь, что знаешь все на свете, а на самом деле ничего не умеешь.– Саймон, прошу вас… – вмешалась Оливия. Но он сердито воззрился на Тесс.– Нет, так ты никогда ничему не научишься. Ты сейчас поступила как злой и глупый человек.Девочка растерялась. В глазах ее блеснули слезы. Она поняла, что проиграла, и, резко повернувшись, решительно зашагала прочь.– Сам ты злой и глупый! – выкрикнула она. – Мне на тебя наплевать! И дружить я с тобой не буду!– Ну и прекрасно! – крикнул он ей вдогонку. – Я с тобой тоже дружить не собираюсь. Если хочешь завести друзей, сначала научись улыбаться. Но ты и этого не умеешь, миленькая зазнайка.– Саймон! – умоляюще воскликнула Оливия.– Я-то умею улыбаться! – крикнула Тесс. – Только тебе никогда улыбаться не буду! Ты злой и… и от тебя воняет, и в теннис ты играешь хуже всех… и кот у тебя жирный! – С этими словами она бросилась бегом по тропинке.Оливия рванулась было за ней, но тут же остановилась и сказала, обращаясь к Саймону:– Это просто неслыханно! Ну ладно Тесс – она ребенок. Но вы-то, вы! Пререкаетесь с ней, как мальчишка.– А вы видели, что она сделала? – гневно засверкал он глазами. – Виноградник – мое детище. Что бы вы сказали, если бы она уничтожила результат вашего трехдневного труда?– Она понятия не имела о том, что делает. Если бы вы ей объяснили, все было бы по-другому.– У меня нет времени объяснять всякие мелочи. Как видите, я работаю.– Вижу, конечно. Вы работаете весь день. Неудивительно, что совершенно не умеете общаться с людьми. – Она умолкла и провела рукой по лицу. – Простите, это к делу не относится. Мы говорим о Тесс.– Маленькая злючка, – буркнул Саймон и повернулся, чтобы уйти, но Оливия не могла так это оставить.– Нет, – возразила она. – У нее проблемы, как и у вас, впрочем. Вы страдаете от безутешной скорби, самоизоляции и комплекса мученика. Она – от дислексии. Девочке уже десять лет, а она толком не умеет читать. Тесс только что закончила очередной учебный год – это был какой-то кошмар! Учительница ее унижала, дети смеялись над ней. Да, ей бы надо быть приветливее, но как она может улыбаться, если ей говорят, что она хуже всех? Тесс старается изо всех сил, но у нее самый низкий рейтинг в классе. К тому же приходится носить очки. У Тесс чудовищно низкая самооценка – она считает себя тупой дурнушкой. Я надеялась, что летний отдых хоть как-то поможет ей забыть о своих комплексах, но вы одним словом все разрушили. – Оливия взглянула на Бака, который испуганно таращил на нее желтые глаза. – Тесс права. Ваш кот ужасно растолстел.С этими словами Оливия отправилась на поиски дочери. Просмотрев ряды виноградных кустов и не обнаружив ее, они пошла обратно к дому. По дороге Оливия оглядывалась, но зеленой футболки и выцветших джинсовых шортиков нигде не было видно. Оливия не на шутку испугалась. Что, если Тесс убежала в лес, заблудилась, упала в речку и утонула? Оливия остановилась как вкопанная.– Тесс! – в отчаянии позвала она. – Тесс, где ты?Надо позвонить в полицию, вызвать пожарных, включить береговую сирену или сигнализацию в Большом доме.Она готова была исполнить свое намерение, как вдруг заметила в кустах рододендронов перед Большим домом что-то зеленое. Это была Тесс. Она сидела, повернувшись спиной ко всему миру.Саймон тоже заметил Тесс и быстро нагнал Оливию.– Я с ней поговорю, – сказал он.– Неужели вы успели повзрослеть за несколько минут? – съязвила Оливия.Он заслужил упрек и понимал это. Но раскаяние не исправит ситуацию.– Позвольте мне поговорить с ней. Оливия сердито сверкнула глазами.– Не трудитесь. Ваши извинения ей не нужны. Она уже не раз сталкивалась с бестактностью и безразличием.– Я не такой, – возразил он.– Откуда мне знать?– Поверьте мне на слово. Я ее обидел и должен извиниться.Говоря это, он смотрел ей в глаза, думая про себя, что со своей короткой стрижкой она напоминает подростка и в то же время выглядит удивительно женственной и беззащитной.Гнев в ее глазах погас, и в них промелькнуло что-то похожее на смущение и нерешительность.Она смотрела на него с явным недоверием. Что ж, она права. В мире полно бессердечных людей. Только насчет него она ошибается.– Пожалуйста, – попросил Саймон.Ее взгляд лучше всяких слов дал ему понять, что она его растерзает, если он посмеет снова обидеть Тесс.Саймон приблизился к Тесс. Она оглянулась, увидела его и испуганно взглянула на мать. Сжавшись, как пружина, она готова была вскочить и броситься к Оливии.Он поспешил ее опередить.– Прости, – тихо промолвил он. – Я был не прав. Мне не следовало так говорить. – Тесс уставилась на него во все глаза. – Я разозлился на тебя. – Она не шевелилась. – Мне надо было объяснить, как я обрезаю листья. Есть определенные правила.Тесс поджала губки.Что ж, так ему и надо. Чего он ожидал? Что она сразу его простит? Но как непросто уговаривать обиженного десятилетнего человечка!– Я привык работать один, – добавил Саймон, стараясь быть убедительным.– Нет, все из-за меня, – неожиданно сказала Тесс, и он понял, что имела в виду Оливия, говоря о заниженной самооценке дочери. – Вы меня ненавидите.Саймон почувствовал себя последним мерзавцем.– Я вовсе не ненавижу тебя.– Вы ни разу не сказали мне доброго слова. Ни разу!– Как я могу тебя ненавидеть? Я тебя не знаю.– Я вас раздражаю. Вам противно даже смотреть на меня.– Нет, – сказал он. – Когда я смотрю на тебя, то вспоминаю свою дочку. Она погибла четыре года назад. Мне без нее очень плохо.Он не хотел этого говорить. Тесс еще ребенок. Она не понимает, что такое смерть. А что, если она спросит, как погибла Лиана? Нельзя упоминать про яхту. Если он это сделает, девочка испугается и откажется заниматься в яхт-клубе.Оливия никогда ему этого не простит. И Натали тоже.Но Тесс молча слушала его.– Конечно, это меня нисколько не оправдывает, – продолжал Саймон. – Я был с тобой груб и несправедлив, потому что ты напомнила мне о безвозвратной потере. Я был не прав. Прости меня, пожалуйста.Он робко оглянулся на Оливию, как бы спрашивая, все ли сделал правильно, но по ее глазам понял, что она ждет от него еще каких-то слов.Но каких, черт возьми?Не умеет он говорить с детьми. Никудышный получился бы из него отец.Сунув руки в карманы, он снова взглянул в глаза Тесс.– Ну, вот и все. Я только хотел извиниться. – Чувствуя себя ужасно неловко, он повернулся и пошел прочь.Он шагал, зная, что Оливия смотрит ему вслед. Он не мог сейчас смотреть ей в глаза. Ее взгляд проникал ему в душу.Саймон направился в сторону плантации «пино нуар» и шел не останавливаясь, пока запах виноградной листвы и негромкое поскрипывание ветвей не вернули его в такой знакомый мир виноградника. С растениями проще – он знает, как с ними обращаться. С детьми гораздо сложнее. Глава 13 – Джиллиан?– Да, я слушаю.– Это Оливия Джонс. Как у вас дела?Джиллиан Роудз, студентка юридического факультета, снимала квартиру у Оливии.– Спасибо, хорошо. Мне у вас очень нравится.– Я пыталась позвонить, но никто не отвечал. Много работы?– Мой начальник так не считает, – ответила девушка. – Но мне грех жаловаться – платят они неплохо. А как вы, как дочка?– У нас все хорошо. Я хотела узнать, что пришло по почте.– Сейчас принесу, подождите минутку.Оливия слышала, как витой телефонный провод тихонько постукивает, ударяясь о стену кухни. Какой сюрприз приготовила ей почта?– Итак, по порядку, – сказала Джилл. – Счета я вам отослала.– Да, я их получила.– Остальное – макулатура. Куча каталогов, рекламных проспектов. Вы ждете важное письмо?– Есть что-нибудь из школы Кеймбридж-Хит?– М-м… нет. Ничего.– А из музея или художественной галереи?В трубке повисла пауза.– Есть открытка из художественной галереи в Кармеле. Приглашение на выставку.– Нет, я жду деловое письмо.– Такого нет.Ну вот, неудачи следуют одна за другой. Оливия с трудом скрыла разочарование.– А нет ли какого-нибудь личного письма из южных или западных штатов, надписанного от руки? – Кого она пытается обмануть? Ей не известно, где ее мать. А вдруг она в Нью-порте, на другом берегу залива? И такое может быть.– Нет, – ответила Джиллиан. – Хотя постойте, вот письмо, которое вроде бы написано от руки, но чернила не смазываются. Да, и еще вам тут несколько раз звонил по телефону один мужчина. Такой серьезный, настойчивый. Он спрашивал, как к вам дозвониться, но имени своего не оставил.Оливия вздохнула:– Это, должно быть, Тед. Он знает, что я здесь, но у него нет моего номера. Ему приходится звонить в офис «Асконсета», а со мной его не соединяют.– Что мне ему сказать, если он снова позвонит? «Чтобы он убирался к черту! – чуть не выпалила Оливия. – Я говорила ему, что между нами все кончено. Жалею ли я о своем решении? Нет. Скучаю ли по нему? Тысячу раз нет!»Но перекладывать это на Джиллиан как-то неудобно. Придется самой позвонить Теду и еще раз с ним объясниться.– Продолжайте делать вид, что ничего не знаете, – сказала она. – И ни в коем случае не давайте ему мой номер телефона. Звоните, если будут новости от Кэрол Джонс, из Кеймбридж-Хит, от работодателей из музея или галереи.– Понятно, – сказала Джиллиан.
– Здравствуйте, это Оливия Джонс. Могу я переговорить с Арнольдом Чиветти?Арнольд Чиветти был директором маленького музея в Нью-Йорке. Там хранилась большая коллекция фотографий. По словам Отиса, Чиветти собирался взять к себе в штат фотореставратора. Оливия послала ему свое резюме и получила официальное письмо, содержание которого сводилось к следующему: «Спасибо, мы сообщим вам о своем решении». С тех пор прошло три месяца. Оливия устала ждать.– Сожалею, но мистер Чиветти в деловой поездке, – ответил мужской голос с легким британским акцентом.– А вы не могли бы сказать, когда он вернется?– Скорее всего, не раньше четвертого июля. Чем могу вам помочь?Если бы все шло как надо, он бы сказал: «Мне известно ваше имя, мисс Джонс. Мистер Чиветти как раз говорил мне о вас на прошлой неделе. Он уехал на три месяца в Европу и не смог вам позвонить, но желал бы с вами побеседовать по возвращении. Нам нужен квалифицированный специалист вашего профиля. Я нашел ваше имя в записной книжке мистера Чиветти. Давайте назначим время собеседования».– Я занимаюсь фотореставрацией, – сказала Оливия. – Работала у Отиса Турмана. – Она сделала паузу, но в трубке молчали. – Мистер Турман уходит на пенсию, и я подыскиваю себе другое место. Весной я послала мистеру Чиветти резюме. Меня интересует, принял ли он решение.– Мы передаем работу в фотолаборатории.– Да, я знаю. Мне уже приходилось реставрировать ваши фотографии у Отиса. По его словам, мистер Чиветти хотел бы взять постоянного сотрудника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42