Да-да, я знаю, что говорю!.. Но, естественно, при условии, что речь идет не об особо ценном объекте… А знаешь, Паш, на самом деле мне сейчас безумно интересно понаблюдать, как из этой скандальной ситуации будет выкручиваться Михал Борисович и его вассалы. Слушай, эта девочка-репортерша в сюжете что-то говорила про пресс-конференцию… Ты случайно не запомнил, когда?
– Вроде завтра. А вы думаете, Пиотровский может быть как-то причастен ко всем этим делишкам? Или он вам просто не нравится?
– Нет, ну чтоб до такой степени, это, конечно, вряд ли. Но он директор, и если в его заведении творится бардак, то, естественно, за этот бардак в том числе должен отвечать и он лично. Конечно, наш музей сравнивать с Эрмитажем не совсем корректно, но… Финансирование у нас в разы меньше, зато порядка в разы больше. Парадокс? Что же до нравится–не нравится… Как мужчина, Пиотровский немного не в моем вкусе. А вот как музейщик… Что ж, он большой профессионал, умный, образованный, с деловой жилкой… Вот только, по мне, до такой степени духовно богатый, что иногда становится даже как-то неприятно… Все, Паш, извини, что я тебя с утра так сильно загрузила, но сам понимаешь, такие вещи не каждый день случаются. И, слава Богу, что пока еще не каждый день. Ладно, пойду Илонке позвоню, узнаю, что там у них сейчас творится…
– Думаю, ничего хорошего.
– Это точно…
Михалева ушла, а Паша в задумчивости снова плюхнулся на диван. Ничего из того, о чем ему только что поведала соседка, он раньше не знал и даже не слышал. До сих пор он был убежден, что украсть из Эрмитажа – это все равно что… Все равно что ограбить крупный банк. Или Кремль. На деле же выясняется, что тема не только решаема в принципе, но еще и поставлена чуть ли не на поток. Вот такие самовары…
Впрочем, вскоре на смену праведному гневу в голову не замедлили явиться более земные мысли. К примеру, где бы оперативно перехватить двести баксов. Ибо на следующей неделе, кровь из носу, нужно расплатиться с хозяином за комнату. А в запасниках Козырева, в отличие от эрмитажных, нынче шаром покати.
Вот такие, понимаешь, самовары!
Глава вторая
Снимать кино может каждый, а хороших сценаристов всего одиннадцать.
Мел Брукс
Смолов добрался на Суворовский всего за пятнадцать минут. Выходной, он и в Африке выходной: в центр, да по такой погоде, обывателя не шибко тянет. В массивных дверях Главка Виктор Васильевич столкнулся с Димой Травкиным, и тот коротко набросал ему некоторые подробности похищения, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор. В Димкиной интерпретации тема представлялась непростой, но все ж таки не убийственной. Так что Смолов снова укорил себя за то, что высвистал на тревожный сходняк Катерину, – сегодня он вполне мог управиться и в одиночку.
Общий сбор назначили в кабинете замначальника УУР, который, к несчастью своему, в этот день был ответственным дежурным по ГУВД. Разномастный народ, без особого энтузиазма стекавшийся на «мозговой штурм», по большей части Смолову был знаком. Службы, а, соответственно, задачи у этих людей были разными, но каждому из них хотя бы раз в год (а то и не один десяток раз) доводилось пользоваться услугами ведомства, в штате которого имел честь состоять Виктор Васильевич. А как вы хотели? На дворе эпоха НТР, всякие там хай-теки и прочие великанские технологии, в конце концов, мобильная связь. Куда нынче без этого добра? Ну разве что в Красную Армию…
К тому же молодые опера, коих с каждым годом в Главке становилось все больше, в своих мировоззрениях были не столь консервативны, как их предшественники. Эти ребята быстро прощелкали, что некогда базовый оперской тезис «волка ноги кормят» морально устарел. Железный конь даже в нашей, технологически отсталой стране все-таки пришел на смену крестьянской лошадке. А потому молодежь не видела особого смысла напрягаться там, где за тебя это легко, а главное быстро могут сделать другие. Взять, к примеру, банальную установку связей подозреваемого: обход жилмассива, задействие агентурной сети и прочие телодвижения, кои, как известно, являются мероприятиями хлопотными и малоинтересными. Куда проще заполнить специальный бланк – и, пожалуйста: вот тебе связи через личный автотранспорт; вот биллинги мобильных телефонов; вот адресаты электронной почты. На любой вкус: хоть в пределах города, хоть «от Финских скал до пламенной Колхиды». И все это, заметьте, не выходя из кабинета, не отрывая задницы от стула. Так что пусть участковый Анискин на своих двоих по деревне шастает. А нам, пацанам, западло.
Впрочем, в отличие от большинства «стариков», Смолов вовсе не видел в таком подходе ничего дурного. Все правильно, время не стоит на месте. Сам Виктор Васильевич, сколько себя помнил, всегда был двумя руками за прогресс. До сей поры, с поистине юношеским азартом, он старался отслеживать и обучаться всему новому и интересному. И в этой части вполне мог дать фору иному продвинутому юзеру. Другое дело, что, погружаясь в безграничные возможности компьютерных прибамбасов, молодежь невольно оставалась обделенной в части Школы. Именно так, с большой буквы. Ей не хватало школы общения с людьми, школы анализа, школы наблюдения и подмечания мелочей… И вот это категорически не есть «зер гут». Опять же потому, что время не просто шло – оно летело. А Смолов полностью разделял некогда услышанную гипотезу о том, что после двадцати пяти лет люди не умнеют.
На большом П-образном столе, занимавшем более половины площади кабинета Зама, чьей-то заботливой рукой были расставлены редкие по нынешним политкорректным временам пепельницы, что само по себе свидетельствовало о серьезности предстоящей работы. В обычное время смолить в стенах Главка можно было только в специально отведенных местах. Впрочем, на кабинеты начальников это правило, как водится, не распространялось.
Пока народ подтягивался и с шумом рассаживался, Димка Травкин, оправдывая фамилию, как обычно балагурил и травил байки, коих у него в загашнике имелось великое множество. Правда, большинство не имело никакого отношения к его реальной жизни оперативника, а было банально позаимствовано из дешевых бульварных листков и копеечных сборников анекдотов. Благо последних ныне расплодилось великое множество.
– …Нет, ты только прикинь, Леха, – грохотал Травкин, обращаясь к Серпухову, оперу из розыскного. При этом грохотал с таким расчетом, чтобы его могли услышать и остальные. – Вчера обмывали мы звание Якимчука. Он майора получил, ты в курсе?
– Ага, – кивнул Серпухов. Из-за сегодняшнего ЧП у него сорвалась рыбалка на Ладоге. Посему был он мрачен и не расположен внимать травкинским анекдотам.
– Так вот, возвращаюсь я домой где-то во втором часу. Естественно, на бровях. Мечтаю только обо одном – чтобы Наташка спала. Но ни фига – сидит на кухне, караулит. Понятное дело, встрепенулась, руки в боки: «Где был? С кем пил? По какому поводу?»
– А ты бы ей сразу в бубен, – вклинился в разговор незнакомый Смолову опер из Центрального РУВД. – Я вот своей всегда, когда бухтеть начинает… Верное средство.
– Фи, Колюня, это же неэстетично. Женщина не просто может, она обязана, как ты выражаешься, бухтеть. Ибо данная функция заложена в нее самой природой. Это у них на гормональном уровне, понимаешь?
– Давать она обязана, а не бухтеть, – не сдавался Колюня.
– А вот это, мой юный друг, из другой оперы. Здесь важно, чтоб было чем брать… Ну да мы отвлеклись. Короче, я своей честно, как на духу, – так, мол, и так, был в кабаке, повод серьезный, Андрюха Якимчук майора получил. Она мне: «Ну ничего себе! Ему ведь всего тридцатник с фитюлькой, не больше. И уже майор?» Я ей: «Подумаешь! У нас в Управе полно моих ровесников-майоров. Звания, они ведь через определенный срок присваиваются. Так что при правильном старте к тридцати годам вполне можно до майора дослужиться». Она: «Надо же! Все у вас по графику. Прямо как у женщин».
– И чего? – буркнул Серпухов. – Когда смеяться-то?
– И подумалось мне тогда: а ведь точно, все у нас, как у баб, по физиологическому графику: звания, процентовки по выслуге, дополнительные дни к отпуску. Но все это, заметьте, – Травкин выждал многозначительную паузу, – все это пока не залетишь!..
Народ захохотал. Поддавшись общему настроению, снисходительно улыбнулся и Смолов, хотя, в отличие от остальных, эту байку знал. По долгу службы он ежедневно по нескольку часов просиживал в Интернете и наравне с простыми смертными также нет-нет да и заглядывал на развлекательные сайты навроде «анекдот.ру» или «фишек.нет». Ничего не поделаешь! Слаб человек, и велики бесы…
В кабинет вошел Зам, и все разговоры и смехуечки разом прекратились: Диме – Димино, а Кесарю – Кесарево. Как витийствовал бывший флотский начальник Смолова: «Всему свое время. Время раздавать зуботычины и время огребать за них».
Вслед за Замом, величаво прошествовавшим во главу стола, в дверь влетела запыхавшаяся Катерина. И хотя Зам терпеть не мог, когда на совещания кто-либо приходил после него, на этот раз он лишь снисходительно улыбнулся, сделав поблажку единственной в данный момент представительнице прекрасного пола. Зам не был чужд прекрасного, и от созерцания сотрудницы, примчавшейся на общий сбор в дурашливых бриджиках и легкомысленной маечке в мелкую сеточку, получал не меньшее эстетическое наслаждение, нежели остальные присутствующие. Пожалуй, один лишь Леха Серпухов оставался непреклонно мрачным: летне-курортный прикид Катерины в очередной раз напомнил ему о безнадежно загубленном выходном.
Катя шумно плюхнулась на застолбленное Смоловым место и виновато зашептала:
– Уф-ф, еле успела. Минут десять с частником торговалась.
– Да они сами должны тебе доплачивать, частники эти. За одну только возможность подвезти такую красивую девушку.
– В том-то и дело. Такой забавный старикашка попался. Денег не взял, но без домашнего телефончика ни в какую не отпускал.
– И ты дала?
– А куда деваться? И так пригорала капитально.
– Катерина, сколько раз я тебе говорил, что личные телефоны незнакомым людям нельзя оставлять ни в коем случае! – проворчал Смолов.
– Так я ж не свой, – улыбнулась Катя.
– А чей?
– Екатерины Ивановны, из нашей бухгалтерии. Представляете, что она с дедом сделает, если тот и вправду позвонит?
– Да уж, с твоей стороны это довольно жестоко…
– Ничего, в следующий раз будет знать, как незнакомых девушек якобы ненароком за коленки лапать.
– Ненароком – это как?
– Слишком часто скорости переключал. А в «копейке», сами знаете, какая теснотища…
Между тем Зам разложил перед собой бумаги, надел очки и красноречиво кашлянул, призывая к полной тишине и готовности собравшихся внимать.
– Значит, так, народ. Прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. И дело не только в том, что эта хрень произошла именно в мое дежурство… Хотя, как вы понимаете, лично мне это, мягко говоря, неприятно… И не только в том, что со всеми этими эрмитажными делами Главк стоит накануне грандиозного шухера с вытекающими отсюда авралом и аналом. Это все будет, сей чаши нам не миновать, но… Это будет завтра. А сегодня, на данный момент, у нас имеет место еще один и весьма нехороший геморрой, по-заграничному именуемый киднеппинг. Ибо похищенной является фактически вчерашняя школьница. А конкретно – выпускница одиннадцатого класса 481-й средней школы Лена Капралова.
– Да такой школьнице впору в «Плейбое» сниматься! – не выдержав, хохотнул Травкин, который уже обзавелся фотографией жертвы.
– А ну отставить шуточки! – осерчал Зам. – Раз ты у нас такой осведомленный, встань и доложи по существу: что известно и что к настоящему времени удалось сделать? Только давай без этой твоей петросянщины.
– Есть доложить без петросянщины. – Травкин поднялся. – В общем, так: сегодня утром, примерно в 8:30, имел место телефонный звонок в квартиру Капраловых. Трубку снял глава семейства Семен Михайлович Капралов, занимающий – здесь внимание! – должность коммерческого директора ликеро-водочного завода «Пагода».
– Это где ж такой? – живо заинтересовался кто-то из собравшихся.
– Сам завод где-то в Киришском районе, но офис здесь, в Питере.
– Знаю я эту «Пагоду», – подал голос опер Колюня. – Дерьмовая у них водка. Но недорогая – что есть, то есть…
– Оставить комментарии, – сверкнул очами Зам.
– Даже по существу? – обиженно пискнул Колюня.
– Как же, дождешься от вас по существу… Кстати, а почему я не вижу Урманова? Водка, потребительский рынок – это ведь его зона ответственности?
– Разрешите пояснить? – приподнял свою филейную часть над стулом явно представитель линии БЭП. – Старший оперуполномоченный по особо важным делам Урманов направлен каким-то животным в кадрах на повышение квалификации в город Сусуман. Для справки: лично я этот поселок городского типа на карте родины не нашел. Тем не менее в кадрах клятвенно обещали: привезет комплексные знания.
– Угу, с триппером неизлечимым… – опять встрял Колюня.
Зам настолько опешил от услышанного, что даже не среагировал на столь циничный прогноз.
– Хорошо, садитесь. Продолжай, Дима.
– Не представившись, неизвестный, уточнив, что трубку снял именно отец Лены, сообщил Капралову, что его дочь похищена и вывезена за пределы города. За сведения о местонахождении дочери Капралову предложено выложить сумму в рублях, эквивалентную пятидесяти тысячам долларов США, которую следует собрать и подготовить к семнадцати часам. О времени и способе передачи денег будет сообщено дополнительно. Неизвестный также заявил, что в противном случае отец больше никогда не увидит свою дочь. Вернее… – Травкин скосил глаза в раскрытый перед ним ежедневник. – Дословно было сказано следующее: «В противном случае он больше никогда не увидит свою дочь. По крайней мере, не увидит ее живой и здоровой». Затем обычная в таких случаях пурга: дескать, в ментовку не ходи, все равно за домом следят, а телефон прослушивают. Ну и так далее… Если кому интересно, я отксерокопировал показания отца, можно взять, ознакомиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13