https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/
Наверное, без намордников они способны загрызть человека насмерть.Дверь открыла сеньора Альварес.– О, seсor estб encima. Сеньор наверху (исп.).
По ее лицу Тим сразу понял, что Клара еще в тюрьме. Экономка усадила его за стол и подала кофе, а вскоре спустился и Серж.– Собаки вас не напугали? Им запрещено нападать на людей, подходящих к парадной двери. Они сторожат лес, хотя основной инстинкт приказывает им охранять дом. За ними присматривает дрессировщик.– Они просто стояли и смотрели на меня. И потом, они в намордниках.– Мне объяснили, что даже в намордниках они опасны: они наносят удары по противнику мордами. Жаль, что я не додумался завести их раньше.– По противнику? Вы имели в виду охотников?– Вот именно.Несомненно, конфликт разгорался. Тим задумался: неужели теперь местные охотники специально шастают по роще Крея, бросая вызов собакам?– Могу ли я чем-нибудь помочь вашей жене? Или вам?– Надеюсь, завтра ее отпустят. И тогда посмотрим, – мрачно откликнулся Крей. – А что касается всего остального – новостей нет, все молчат.Он имел в виду «Апокалипсис Дриада». Услышав об этом, Тим обрадовался. Сегодня ему предстояло еще одно дело – подписание документов о покупке квартиры. Такого события было достаточно, чтобы надолго потерять всякий интерес к трясине юридических процедур.
Он пробыл у Крея несколько минут, затем встретился с Адрианом Уилкоксом в теннисном клубе. Следующая пара игроков опаздывала, поэтому Адриан и Тим пробыли на корте лишних три четверти часа, и в результате Тиму пришлось нестись в объезд, превышая скорость, чтобы вовремя успеть в контору нотариуса в шестнадцатом округе и подписать promesse de vente. Договор купли-продажи (фр.).
Он сразу понял, что допустил ошибку, явившись в контору нотариуса сразу же после тенниса. Но он опаздывал, переодеваться было некогда. К тому же Тим понятия не имел о том, как проходят сделки с недвижимостью, и полагал, что американцу, согласившемуся подписать документ, по которому он обязуется выплатить сотни тысяч франков, позволительно отнестись к этому делу с той же беззаботностью и невозмутимостью, с какой знаменитые преступники поднимаются на эшафот.Анна-Софи, одетая в свой самый строгий костюм и туфли на каблуках, раскраснелась от волнения; рядом с ней сидели Эстелла и продавцы, месье и мадам Флё. Их даты рождения, семейное положение, наличие детей и адреса занесли в бумаги, прочли вслух, а потом положили все сорок семь страниц договора перед Тимом, переворачивая их одну за другой. Все присутствующие были принаряжены. Тим постарался по крайней мере придать себе серьезный, даже мрачноватый, вид, но чувствовал себя неловко из-за допущенной им оплошности.Супруги Флё подали Тиму и Анне-Софи руки, пожелали им счастья в браке и заметили, что им придется встретиться еще раз и обсудить стоимость таких вещей, как люстры и книжные шкафы. Или может быть, Тиму и Анне-Софи они не нужны?– Мы подумали и решили, что это стоит тридцать тысяч франков, – сообщил месье Флё. – Годится?Анна-Софи вздохнула.– Нам надо подумать.Тим никак не мог понять, о чем речь: да, он видел в квартире встроенные книжные шкафы и одну громадную люстру – немного аляповатую, на его взгляд.Все опять обменялись рукопожатием.– Мы свяжемся с вами в ближайшее время, – пообещала Анна-Софи.Выйдя от нотариуса, Анна-Софи объяснила Тиму, что продавцы предлагают им заплатить еще тридцать тысяч франков за встроенные книжные шкафы. Об этом их предупредили заранее, напомнила она.– Если хотите, я могу оставить эти шкафы вам, – любезно предложила мадам Флё, когда они еще раз зашли в квартиру, чтобы уточнить кое-какие подробности.– Они мне нравятся, – откликнулся Тим, с радостью представив себя в окружении книг, которые пока пылились под кроватью и в кухонных шкафах.Через пару дней они получили письмо, где мадам Флё перечислила вещи, которые она была готова оставить в квартире, – книжные шкафы, аптечку, электросушилку для полотенец. Но о тридцати тысячах франков – почти о пяти тысячах долларов – она не упомянула ни словом! Тим был ошеломлен. Анна-Софи восприняла известие спокойнее, хотя и она поджала розовые губки и задумалась.– Надо убедить их немного сбавить цену, – заявила она, выйдя из конторы нотариуса. – По-моему, она слишком высока.– Тридцать тысяч франков! Что это значит? Эти чертовы шкафы можно купить в любом мебельном магазине!– Они хотят, чтобы мы купили эти шкафы, и мы, конечно, согласимся, но вот насчет люстры не знаю. Это восемнадцатый век. Из тридцати тысяч на долю люстры приходится больше половины. Значит, если мы откажемся от люстры, нам придется доплатить всего пятнадцать тысяч. А на «Блошке» я разыщу люстру и получше.– Постой, но ведь эти вещи продавали вместе с квартирой! Книжные шкафы встроенные!– Часто случается, что новые хозяева вселяются в купленную квартиру и обнаруживают, что оттуда вывезли даже дверные ручки и краны, – объяснила Анна-Софи. – Но наши продавцы настолько любезны, что на этот счет я ничуть не волнуюсь. И агент пообещал за всем проследить, прежде чем мы подпишем окончательный договор.Так Тим узнал, что обрадовался слишком рано и что, если они не будут начеку, супруги Флё увезут даже унитазы и раковины – на том основании, что под недвижимостью во Франции подразумеваются только стены. Тим был потрясен необходимостью выложить еще пять тысяч долларов за вещи, которые побудили его выбрать именно эту квартиру. Его безумно разозлило то, что никто не предупредил его заранее. Согласился бы он купить эту квартиру, если бы знал, что за шкафы придется платить отдельно? Этого он не знал. К счастью, Анна-Софи не видела в этом происшествии ничего из ряда вон выходящего, поэтому Тим не стал распалять себя, а задумался о том, где бы раздобыть еще денег. Что касается Анны-Софи, она вдруг примирилась со всеми недостатками квартиры, радуясь уже тому, что они решились на столь важный шаг.Возле метро они поцеловались – Анна-Софи спешила на частную распродажу.– Ну, мне пора, – с улыбкой произнесла она.– Madame la propriйtaire. Мадам хозяйка (фр.).
Отпраздновать событие шампанским, на что втайне надеялся Тим, им не удалось. Тим ушел с печальным чувством потери.
– Тим Нолинджер купил квартиру по соседству с вами, – сообщила Вивиан Гиббс Кэти Долан, супруге американского атташе по культуре. – На улице Пассаж де Ла Визитасьон. А вам известно, что тот особняк за воротами в конце улицы принадлежит Ротшильду?– Наверное, в этой квартире они будут жить только первое время, – предположила Кэти. Слухи о том, что Тим – наследник огромного состояния, уже достигли посольства; вероятно, поэтому Тима и Анну-Софи стали все чаще приглашать на приемы для юристов и журналистов, а также на ужин, устроенный в честь дирижера американского симфонического оркестра. Тим удивился, но был весьма польщен, хотя и не знал, по какой причине Америка обратила на него внимание: Бельгия никогда и никуда не приглашала его. Глава 28ТЮРЕМНЫЙ ПСИХОЗ На четвертый день пребывания в тюрьме Клару еще сильнее охватило отчаяние и недоумение и лишь изредка в ней просыпалось негодование из-за несправедливых обвинений. Из раздумий ее вывело появление надзирательницы. Клару отвели в комнату для свиданий и указали на стул перед стеклянной перегородкой. С торопливо забившимся сердцем она уставилась на пустой стул по другую сторону перегородки, ожидая, что сейчас там появится Серж. Дверь открылась, в комнату вошел мужчина. Сначала Клара подумала, что это адвокат Сержа. Мужчина был одет в щегольской, сшитый на заказ костюм и шарф, а свое пальто верблюжьей шерсти нес в руке. Это был Антуан де Персан.Клара растерялась, не зная, что и сказать, а Персан сел и наклонился к маленькому зарешеченному окошку. У нее мелькнула нелепая мысль, что она не накрашена и в мятой одежде. Наверное, она выглядит жалко и неряшливо.– Мадам Крей…– Это вы? Не ожидала.– Я не мог не прийти. Не знаю, зачем я явился сюда, ведь мне нечего вам предложить, просто… мне показалось… – Он смущенно осекся.– Понимаю, все это выглядит очень странно, – кивнула она.– Мне неприятно думать, что вы наверняка заподозрили меня в причастности к этому делу, мадам. Уверяю, я ваш друг, я не поддерживаю членов охотничьего комитета, которые задумали возбудить против вас дело. Ваш участок им не настолько необходим – видите ли, задето самолюбие мэра. Боюсь, месье мэр – злопамятный человек, и хотя лично против вас ничего не имеет, он намерен и впредь отстаивать свои принципы.– Вам было трудно добиться встречи со мной?– Мне это не составило труда. Но кому-нибудь другому пришлось бы долго ждать.– Моему мужу встречу так и не разрешили.– Вот как?– Что я должна сделать, чтобы меня выпустили?– Понятия не имею. Я пришел сюда не по просьбе мэра, а потому, что я ваш друг. Впрочем, я и сам не знаю, почему я здесь, – удивленно заключил он.– И все-таки спасибо вам. Уверена, скоро меня отпустят.– С вами… все в порядке?– Французские тюрьмы не назовешь комфортабельными.– Я заеду к вашему мужу, и он наверняка примет меры. Вообще-то я юрист, у меня есть связи, и если я могу чем-нибудь помочь…– Благодарю, месье. Я знаю, муж сделает все, что в его силах.Взглядами они сказали друг другу больше, гораздо больше. Значит, и он ощущает прилив животного желания? И Клара сознавала всю его неуместность. Наверное, подобные чувства испытывают пленники к тем, кто захватил их в плен. Немудрено влюбиться в первого же мужчину, который приходит к тебе на помощь. Стеклянная перегородка бесила Клару, потому что мешала даже обменяться рукопожатием, заставляла произносить немыслимые, безумные слова, от которых она предпочла бы воздержаться. Но ее так и подмывало сказать: «А можно просто провести с вами ночь или день?»И вдруг, вопреки всем доводам здравого смысла и усилиям воли, она услышала, как произносит именно эти слова. Сидя в тюрьме, она, Клара Холли, делала непристойное предложение почти незнакомому французу.Месье де Персан окаменел. Он даже побледнел, а лицо Клары горело.– Мне просто нужна поддержка, – извинилась она. – Я не имела в виду ничего дурного. А если я и подумала или сказала что-то не то, виной тому тюрьма…– Я должен рассказать вам о том, что произошло в моей семье год назад, и вы поймете, почему я… воздерживаюсь от подобных мыслей. Смерть брата, горе моей матери, дети-сироты, неразбериха с наследством, проблемы с дядей и тетей – и все это из-за… – Он вздохнул.– Понимаю, понимаю, я ляпнула глупость, – закивала Клара, – и вам стало неловко. Простите меня.Но он понял, что она имела в виду. Наверное, женщины-заключенные постоянно предлагают себя адвокатам в отчаянной попытке вырваться на свободу…В эту минуту послышались шаги надзирателя, напоминающие о том, что посетителям пора уходить. Клара и Антуан де Персан потрясенно переглянулись через стеклянную перегородку, и он поспешно ушел.В камере муки Клары усилились. Жгучие слезы впервые потекли по ее щекам. Как она посмела предложить такое Антуану де Персану? Почему у нее вообще возникло желание очутиться в его объятиях? Наверное, это симптом воздействия тюрьмы на психику человека. Ей вдруг представилось, как она ползет по пустыне к желанному миражу любви и чувственности. Но почему она вообразила именно пустыню? Потому что ее жизнь уныла, лишена удовольствий, в ней есть только рутинный редкий секс, которому недостает истинной близости. Похоже, тюрьма – просто метафора всей ее жизни. Жалость к самой себе и горе захлестнули ее. За четыре дня, проведенных в тюрьме, она окончательно утратила иллюзии и погрузилась в депрессию. Глава 29ВЕСТИ ОТ ГАБРИЕЛЯ Тим приезжал к Креям на машине Анны-Софи или на поезде каждый день, чтобы узнать, нет ли вестей от похитителя манускрипта и как продвигаются дела, связанные с арестом Клары. За сравнительно короткое время он приобрел, faute de mieux, За неимением лучшего (фр.).
статус друга семьи, покровителя Делии и доверенного лица. Тим не сразу понял, что Клара служила звеном, связующим Крея с внешним миром; в ее отсутствие эта роль досталась ему, Тиму. Но почему он взял на себя эту роль? Тим и сам не знал – скорее всего из любопытства или по причине своей отзывчивости, а кроме того, он надеялся собрать материал для статьи или очерка. Это немало, к тому же он уже получил на студии «Манди Бразерс» первые три тысячи долларов и попал в неловкое положение, уверенный, что ему переплатили. Но на эти деньги он теперь мог приобрести книжные шкафы.О другой причине своих визитов к Креям, о желании помочь Кларе, знал только он сам. Ну и наконец, ему хотелось узнать, чем все кончится.В своем отношении к Крею Тим еще не разобрался. Крей вел себя бесцеремонно, любые разговоры ему быстро надоедали, он был неряшлив. Но, будто чувствуя, что все это раздражает собеседника, Крей вдруг возвращался к беседе, удивлял гостя проницательным замечанием и снова втягивал его в спор. О кино он рассуждал с увлечением и подолгу. Наверное, он все-таки был гением, но ручаться за это Тим не мог.Крей с новым рвением взялся за подготовку к съемкам. Коробка с газетными вырезками перекочевала к нему на письменный стол. Он постоянно был чем-то поглощен и часто звонил в Англию и Калифорнию.Сблизившись с Креем, Тим получил уникальную возможность приобщиться к жизни этого загадочного отшельника, однако крепнущая между ними дружба имела не только свои привилегии, но и недостатки. Между тем Сис настоятельно советовал Тиму быть в курсе дел, связанных с похищением манускрипта, и это вызывало у Тима чувство, будто он ведет двойную игру, хотя и Крей, и Сис преследовали одну и ту же цель – разыскать похитителя и рукопись «Апокалипсиса Дриада». Сис совершенно верно рассудил, что шанс пообщаться с Креем послужит достаточным стимулом для Тима – никто не отказался бы стать доверенным лицом почти легендарного режиссера. Наверное, и Крей считал, что Тим интересуется прежде всего им самим. Вскоре Тим получил от него новое поручение.– Не могли бы вы узнать, что стало с этими проклятыми панелями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
По ее лицу Тим сразу понял, что Клара еще в тюрьме. Экономка усадила его за стол и подала кофе, а вскоре спустился и Серж.– Собаки вас не напугали? Им запрещено нападать на людей, подходящих к парадной двери. Они сторожат лес, хотя основной инстинкт приказывает им охранять дом. За ними присматривает дрессировщик.– Они просто стояли и смотрели на меня. И потом, они в намордниках.– Мне объяснили, что даже в намордниках они опасны: они наносят удары по противнику мордами. Жаль, что я не додумался завести их раньше.– По противнику? Вы имели в виду охотников?– Вот именно.Несомненно, конфликт разгорался. Тим задумался: неужели теперь местные охотники специально шастают по роще Крея, бросая вызов собакам?– Могу ли я чем-нибудь помочь вашей жене? Или вам?– Надеюсь, завтра ее отпустят. И тогда посмотрим, – мрачно откликнулся Крей. – А что касается всего остального – новостей нет, все молчат.Он имел в виду «Апокалипсис Дриада». Услышав об этом, Тим обрадовался. Сегодня ему предстояло еще одно дело – подписание документов о покупке квартиры. Такого события было достаточно, чтобы надолго потерять всякий интерес к трясине юридических процедур.
Он пробыл у Крея несколько минут, затем встретился с Адрианом Уилкоксом в теннисном клубе. Следующая пара игроков опаздывала, поэтому Адриан и Тим пробыли на корте лишних три четверти часа, и в результате Тиму пришлось нестись в объезд, превышая скорость, чтобы вовремя успеть в контору нотариуса в шестнадцатом округе и подписать promesse de vente. Договор купли-продажи (фр.).
Он сразу понял, что допустил ошибку, явившись в контору нотариуса сразу же после тенниса. Но он опаздывал, переодеваться было некогда. К тому же Тим понятия не имел о том, как проходят сделки с недвижимостью, и полагал, что американцу, согласившемуся подписать документ, по которому он обязуется выплатить сотни тысяч франков, позволительно отнестись к этому делу с той же беззаботностью и невозмутимостью, с какой знаменитые преступники поднимаются на эшафот.Анна-Софи, одетая в свой самый строгий костюм и туфли на каблуках, раскраснелась от волнения; рядом с ней сидели Эстелла и продавцы, месье и мадам Флё. Их даты рождения, семейное положение, наличие детей и адреса занесли в бумаги, прочли вслух, а потом положили все сорок семь страниц договора перед Тимом, переворачивая их одну за другой. Все присутствующие были принаряжены. Тим постарался по крайней мере придать себе серьезный, даже мрачноватый, вид, но чувствовал себя неловко из-за допущенной им оплошности.Супруги Флё подали Тиму и Анне-Софи руки, пожелали им счастья в браке и заметили, что им придется встретиться еще раз и обсудить стоимость таких вещей, как люстры и книжные шкафы. Или может быть, Тиму и Анне-Софи они не нужны?– Мы подумали и решили, что это стоит тридцать тысяч франков, – сообщил месье Флё. – Годится?Анна-Софи вздохнула.– Нам надо подумать.Тим никак не мог понять, о чем речь: да, он видел в квартире встроенные книжные шкафы и одну громадную люстру – немного аляповатую, на его взгляд.Все опять обменялись рукопожатием.– Мы свяжемся с вами в ближайшее время, – пообещала Анна-Софи.Выйдя от нотариуса, Анна-Софи объяснила Тиму, что продавцы предлагают им заплатить еще тридцать тысяч франков за встроенные книжные шкафы. Об этом их предупредили заранее, напомнила она.– Если хотите, я могу оставить эти шкафы вам, – любезно предложила мадам Флё, когда они еще раз зашли в квартиру, чтобы уточнить кое-какие подробности.– Они мне нравятся, – откликнулся Тим, с радостью представив себя в окружении книг, которые пока пылились под кроватью и в кухонных шкафах.Через пару дней они получили письмо, где мадам Флё перечислила вещи, которые она была готова оставить в квартире, – книжные шкафы, аптечку, электросушилку для полотенец. Но о тридцати тысячах франков – почти о пяти тысячах долларов – она не упомянула ни словом! Тим был ошеломлен. Анна-Софи восприняла известие спокойнее, хотя и она поджала розовые губки и задумалась.– Надо убедить их немного сбавить цену, – заявила она, выйдя из конторы нотариуса. – По-моему, она слишком высока.– Тридцать тысяч франков! Что это значит? Эти чертовы шкафы можно купить в любом мебельном магазине!– Они хотят, чтобы мы купили эти шкафы, и мы, конечно, согласимся, но вот насчет люстры не знаю. Это восемнадцатый век. Из тридцати тысяч на долю люстры приходится больше половины. Значит, если мы откажемся от люстры, нам придется доплатить всего пятнадцать тысяч. А на «Блошке» я разыщу люстру и получше.– Постой, но ведь эти вещи продавали вместе с квартирой! Книжные шкафы встроенные!– Часто случается, что новые хозяева вселяются в купленную квартиру и обнаруживают, что оттуда вывезли даже дверные ручки и краны, – объяснила Анна-Софи. – Но наши продавцы настолько любезны, что на этот счет я ничуть не волнуюсь. И агент пообещал за всем проследить, прежде чем мы подпишем окончательный договор.Так Тим узнал, что обрадовался слишком рано и что, если они не будут начеку, супруги Флё увезут даже унитазы и раковины – на том основании, что под недвижимостью во Франции подразумеваются только стены. Тим был потрясен необходимостью выложить еще пять тысяч долларов за вещи, которые побудили его выбрать именно эту квартиру. Его безумно разозлило то, что никто не предупредил его заранее. Согласился бы он купить эту квартиру, если бы знал, что за шкафы придется платить отдельно? Этого он не знал. К счастью, Анна-Софи не видела в этом происшествии ничего из ряда вон выходящего, поэтому Тим не стал распалять себя, а задумался о том, где бы раздобыть еще денег. Что касается Анны-Софи, она вдруг примирилась со всеми недостатками квартиры, радуясь уже тому, что они решились на столь важный шаг.Возле метро они поцеловались – Анна-Софи спешила на частную распродажу.– Ну, мне пора, – с улыбкой произнесла она.– Madame la propriйtaire. Мадам хозяйка (фр.).
Отпраздновать событие шампанским, на что втайне надеялся Тим, им не удалось. Тим ушел с печальным чувством потери.
– Тим Нолинджер купил квартиру по соседству с вами, – сообщила Вивиан Гиббс Кэти Долан, супруге американского атташе по культуре. – На улице Пассаж де Ла Визитасьон. А вам известно, что тот особняк за воротами в конце улицы принадлежит Ротшильду?– Наверное, в этой квартире они будут жить только первое время, – предположила Кэти. Слухи о том, что Тим – наследник огромного состояния, уже достигли посольства; вероятно, поэтому Тима и Анну-Софи стали все чаще приглашать на приемы для юристов и журналистов, а также на ужин, устроенный в честь дирижера американского симфонического оркестра. Тим удивился, но был весьма польщен, хотя и не знал, по какой причине Америка обратила на него внимание: Бельгия никогда и никуда не приглашала его. Глава 28ТЮРЕМНЫЙ ПСИХОЗ На четвертый день пребывания в тюрьме Клару еще сильнее охватило отчаяние и недоумение и лишь изредка в ней просыпалось негодование из-за несправедливых обвинений. Из раздумий ее вывело появление надзирательницы. Клару отвели в комнату для свиданий и указали на стул перед стеклянной перегородкой. С торопливо забившимся сердцем она уставилась на пустой стул по другую сторону перегородки, ожидая, что сейчас там появится Серж. Дверь открылась, в комнату вошел мужчина. Сначала Клара подумала, что это адвокат Сержа. Мужчина был одет в щегольской, сшитый на заказ костюм и шарф, а свое пальто верблюжьей шерсти нес в руке. Это был Антуан де Персан.Клара растерялась, не зная, что и сказать, а Персан сел и наклонился к маленькому зарешеченному окошку. У нее мелькнула нелепая мысль, что она не накрашена и в мятой одежде. Наверное, она выглядит жалко и неряшливо.– Мадам Крей…– Это вы? Не ожидала.– Я не мог не прийти. Не знаю, зачем я явился сюда, ведь мне нечего вам предложить, просто… мне показалось… – Он смущенно осекся.– Понимаю, все это выглядит очень странно, – кивнула она.– Мне неприятно думать, что вы наверняка заподозрили меня в причастности к этому делу, мадам. Уверяю, я ваш друг, я не поддерживаю членов охотничьего комитета, которые задумали возбудить против вас дело. Ваш участок им не настолько необходим – видите ли, задето самолюбие мэра. Боюсь, месье мэр – злопамятный человек, и хотя лично против вас ничего не имеет, он намерен и впредь отстаивать свои принципы.– Вам было трудно добиться встречи со мной?– Мне это не составило труда. Но кому-нибудь другому пришлось бы долго ждать.– Моему мужу встречу так и не разрешили.– Вот как?– Что я должна сделать, чтобы меня выпустили?– Понятия не имею. Я пришел сюда не по просьбе мэра, а потому, что я ваш друг. Впрочем, я и сам не знаю, почему я здесь, – удивленно заключил он.– И все-таки спасибо вам. Уверена, скоро меня отпустят.– С вами… все в порядке?– Французские тюрьмы не назовешь комфортабельными.– Я заеду к вашему мужу, и он наверняка примет меры. Вообще-то я юрист, у меня есть связи, и если я могу чем-нибудь помочь…– Благодарю, месье. Я знаю, муж сделает все, что в его силах.Взглядами они сказали друг другу больше, гораздо больше. Значит, и он ощущает прилив животного желания? И Клара сознавала всю его неуместность. Наверное, подобные чувства испытывают пленники к тем, кто захватил их в плен. Немудрено влюбиться в первого же мужчину, который приходит к тебе на помощь. Стеклянная перегородка бесила Клару, потому что мешала даже обменяться рукопожатием, заставляла произносить немыслимые, безумные слова, от которых она предпочла бы воздержаться. Но ее так и подмывало сказать: «А можно просто провести с вами ночь или день?»И вдруг, вопреки всем доводам здравого смысла и усилиям воли, она услышала, как произносит именно эти слова. Сидя в тюрьме, она, Клара Холли, делала непристойное предложение почти незнакомому французу.Месье де Персан окаменел. Он даже побледнел, а лицо Клары горело.– Мне просто нужна поддержка, – извинилась она. – Я не имела в виду ничего дурного. А если я и подумала или сказала что-то не то, виной тому тюрьма…– Я должен рассказать вам о том, что произошло в моей семье год назад, и вы поймете, почему я… воздерживаюсь от подобных мыслей. Смерть брата, горе моей матери, дети-сироты, неразбериха с наследством, проблемы с дядей и тетей – и все это из-за… – Он вздохнул.– Понимаю, понимаю, я ляпнула глупость, – закивала Клара, – и вам стало неловко. Простите меня.Но он понял, что она имела в виду. Наверное, женщины-заключенные постоянно предлагают себя адвокатам в отчаянной попытке вырваться на свободу…В эту минуту послышались шаги надзирателя, напоминающие о том, что посетителям пора уходить. Клара и Антуан де Персан потрясенно переглянулись через стеклянную перегородку, и он поспешно ушел.В камере муки Клары усилились. Жгучие слезы впервые потекли по ее щекам. Как она посмела предложить такое Антуану де Персану? Почему у нее вообще возникло желание очутиться в его объятиях? Наверное, это симптом воздействия тюрьмы на психику человека. Ей вдруг представилось, как она ползет по пустыне к желанному миражу любви и чувственности. Но почему она вообразила именно пустыню? Потому что ее жизнь уныла, лишена удовольствий, в ней есть только рутинный редкий секс, которому недостает истинной близости. Похоже, тюрьма – просто метафора всей ее жизни. Жалость к самой себе и горе захлестнули ее. За четыре дня, проведенных в тюрьме, она окончательно утратила иллюзии и погрузилась в депрессию. Глава 29ВЕСТИ ОТ ГАБРИЕЛЯ Тим приезжал к Креям на машине Анны-Софи или на поезде каждый день, чтобы узнать, нет ли вестей от похитителя манускрипта и как продвигаются дела, связанные с арестом Клары. За сравнительно короткое время он приобрел, faute de mieux, За неимением лучшего (фр.).
статус друга семьи, покровителя Делии и доверенного лица. Тим не сразу понял, что Клара служила звеном, связующим Крея с внешним миром; в ее отсутствие эта роль досталась ему, Тиму. Но почему он взял на себя эту роль? Тим и сам не знал – скорее всего из любопытства или по причине своей отзывчивости, а кроме того, он надеялся собрать материал для статьи или очерка. Это немало, к тому же он уже получил на студии «Манди Бразерс» первые три тысячи долларов и попал в неловкое положение, уверенный, что ему переплатили. Но на эти деньги он теперь мог приобрести книжные шкафы.О другой причине своих визитов к Креям, о желании помочь Кларе, знал только он сам. Ну и наконец, ему хотелось узнать, чем все кончится.В своем отношении к Крею Тим еще не разобрался. Крей вел себя бесцеремонно, любые разговоры ему быстро надоедали, он был неряшлив. Но, будто чувствуя, что все это раздражает собеседника, Крей вдруг возвращался к беседе, удивлял гостя проницательным замечанием и снова втягивал его в спор. О кино он рассуждал с увлечением и подолгу. Наверное, он все-таки был гением, но ручаться за это Тим не мог.Крей с новым рвением взялся за подготовку к съемкам. Коробка с газетными вырезками перекочевала к нему на письменный стол. Он постоянно был чем-то поглощен и часто звонил в Англию и Калифорнию.Сблизившись с Креем, Тим получил уникальную возможность приобщиться к жизни этого загадочного отшельника, однако крепнущая между ними дружба имела не только свои привилегии, но и недостатки. Между тем Сис настоятельно советовал Тиму быть в курсе дел, связанных с похищением манускрипта, и это вызывало у Тима чувство, будто он ведет двойную игру, хотя и Крей, и Сис преследовали одну и ту же цель – разыскать похитителя и рукопись «Апокалипсиса Дриада». Сис совершенно верно рассудил, что шанс пообщаться с Креем послужит достаточным стимулом для Тима – никто не отказался бы стать доверенным лицом почти легендарного режиссера. Наверное, и Крей считал, что Тим интересуется прежде всего им самим. Вскоре Тим получил от него новое поручение.– Не могли бы вы узнать, что стало с этими проклятыми панелями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44