Возможно, она чувствует себя неловко, ведь фактически бросила меня. Я уже не раз думал об этом. О том, что мне легче, чем ей. Я в положении мученика, она – грешницы. Надо было как-то показать ей, что у меня все нормально и жизнь продолжается. Пусть лучше она увидит безразличие в моих словах. Пусть посчитает бесчувственным виртуальным любовником. Равнодушным и циничным. Только не показывать ей, как сильно меня это ранило. И вот я придумал.
Текст о сексе почти полностью повторял мое письмо ей. Одно из самых первых писем. В самом начале нашего сетевого знакомства мы много рассказывали о себе. О своих принципах и поступках, прошлом и будущем. Говорили о смысле слов и понятий. Но ведь письма, которые получила она, принадлежат… Это же моя позиция… Следовательно, надо спросить у нее разрешения. Равнодушно, цинично, бесчувственно попросить разрешения использовать этот фрагмент в книге. Разочаруется во мне? Пусть лучше разочаруется. Да и… Кто вообще сказал, что она когда-нибудь была очарована мной?
Общение, основанное лишь на доверии. Всегда подспудно я подозревал себя и ее в неискренности. Она оставалась загадкой для меня. Я сам для себя был загадкой. Если бы меня в полночь разбудили и спросили, какая она, Таня, я бы… Я бы сказал, что она такая же, как я. Самая распространенная ошибка людей знакомых по интернету. Искать человека, похожего как две капли воды, на себя и выдавать желаемое за действительное. К тому же, эта похожесть должна пугать. Ведь я чувствовал в себе тугой клубок комплексов, стало быть, и она ими наделена. Отсутствие живого человека рядом, толкающее на поиски родственной души в выдуманном электронном пространстве. Или все не так? Мы действительно появились на свет, чтобы встретится? Какая разница, где эта встреча произошла, в метро, магазине или на сайте поклонников одного талантливого человека? Грустно и смешно. Знал ведь, что она совсем не такая, как представляется мне на расстоянии. В моем сознании она неопределенная, а в жизни конкретная и самая обы… Не решился произнести до конца эту фразу.
Я уже предвидел, чем может закончиться такой диалог. Но все равно запустил клиент службы передачи сообщений. Сменил режим «невидимого» на «свободен для общения». Сейчас я буду с ней. На минуту? Час? Полчаса? Я появлюсь в ее сознании… Оживу… Стану тем, кем хочу быть… Сейчас…
Я не успел. Она первая написала «Привет»…
9. Наш последний разговор
Я постарался поскорее забыть наш последний разговор. И забыл.
10. Очки от солнца
Наступил момент, когда рабочий день закончился, и можно уходить. Но куда? Дома не было никого, кто бы меня ждал. Вообще никого не было. Когда я зайду в квартиру, то в ней появится один человек. Но один человек это слишком мало для счастья. Особенного когда он сам чувствует себя несчастным. Или даже не несчастным. Я прислушивался к себе. Что я сейчас испытываю…
Песчаный берег, голодные, исхудавшие за время долгого плавания кони. Солдаты в пыльных кирасах изнывают от жары. Я делаю взмах рукой – и в море загораются три гигантских факела. Корабли сожжены и путей для отступления нет. Можно, подняв воображаемое забрало, двигаться вперед. К победе или смерти. Но что это? Один из моих солдат замечает огромный мост, уходящий за горизонт. Я приказываю сжечь мост. Армия ропщет, солдат, заметивший деревянную тропинку на родину, приближается ко мне с обнаженным клинком. Выбиваю саблю из его рук. Предлагаю довериться судьбе. Достаю из кармана монетку и бросаю на песок. Герб. Он проиграл. Я вонзаю длинный кинжал ему в горло. По песку бежит ручеек чернеющей крови. Заставляю все свое войско перешагнуть через этот условный Рубикон. Суда сожжены, мост тоже, жребий брошен, Рубикон пройден. Что еще? Они смотрят на меня. Воины, созданные моим воображением, смотрят на меня. И тут я понимаю, что единственный, кто не может решиться… Мне протягивают короткий японский меч для…
Стоп. Мои мысли опять литературны и образны. В них проскочила какая-то зацепка… Японский меч для традиционного самоуби… Для… Книга для мертвых? Мой читатель не в будущем! Он уже умер. Исчез. Не родился. Сгнил. Развеян над Атлантикой. Сгорел в собственной квартире. Его уже нет. Не «еще» нет, а «уже» нет. Истерика.
Я пошел в библиотеку. Огромное бетонное здание, с одной единственной узкой дверью внизу. Несколько этажей и подвал, битком набитые книгами. Страницы некоторых затрепались и хранят отпечатки пальцев нескольких поколений. Другие покрылись толстым слоем пыли, и вряд ли кто-то когда-нибудь захочет взять их в руки. Но вначале нужно получить талончик в регистратуре. У меня нет абонемента? Чтобы его выписать, нужен паспорт, военный билет, что-то еще… Я постоял несколько минут перед седой женщиной в очках с цепочкой на оправе. Хотел что-то сказать ей, но махнул рукой и покинул пантеон литературы. Зачем я ходил в библиотеку? Мой мозг все время терял причины точно так же, как начисто стираются в памяти все анекдоты, даже только что прочитанные, если кто-то неожиданно просит рассказать. Для того чтобы стать писателем, необходимо написать книгу. А как определить являешься ли ты читателем? Сколько книг нужно прочесть? Сколько отметок в личном абонементе достаточно для зачисления тебя в этот не менее почетный круг? Задавая себе эти вопросы, я все глубже упускал сорвавшуюся с крючка цель своего прихода в библиотеку.
На улице светило яркое солнце. Шел по дороге в никуда, щурясь от яркого солнца. Не выдержал блеска яркого солнца и свернул на улицу, где были магазины, а не библиотеки. Вначале зашел в книжный. Налево учебники, направо дамские романы и детективы, прямо остальная литература. Или просто литература? Стремянка, чтобы можно было доставать книги с верхних полок. Табуретка – можно присесть и рассматривать книги на нижних. Я не стал рассматривать книги, сразу же подошел к кассе. Молча замер на расстоянии метра от девушки в белой футболке с надписью «Beauty is inside».
– Здравствуйте, что вас интересует? – у девушки на лбу хной была нарисована точка, когда я с ней разговаривал, то смотрел именно в эту маленькую окружность.
– Меня… Я ищу одну книгу. Вряд ли она у вас есть… Да и покупать ее я не собираюсь…
– А что вы с ней хотите сделать? Почитать у нас? Вам тогда в библиотеку – она отвлеклась на покупателя и потому не заметила, как при упоминании о библиотеке у меня самого на лбу вспыхнул темный кружок. Женщина с огромными грустными черными глазами взяла русско-немецкий словарь. Кассир положила томик в полиэтиленовый пакет, внутрь бросила чек и поблагодарила за покупку. Женщина молча вышла из магазина. Казалось, что ее глаза еле держатся в орбитах и могут в любую секунду вывалиться наружу. Неужели я так сильно перегрелся? Продавец вновь повернула голову ко мне.
– Так что вы хотите?
– Хочу посмотреть, кто будет покупать эту книгу.
– Что за книга? Кто автор?
– Книга для… Я не знаю точное название. Автор – Марат Немешев. Там на обложке еще нарисован человек и книга в руках у этого человека. Или что-то другое, ведь от автора не зависит, что будет…
– «Книга для…». Ни разу не слышала такого названия. Сейчас проверю по компьютеру. Знаете, и автора такого нет.
– Нет? Прекрасно. Нет Марата Немешева… Прекрасно. Тогда… А что-нибудь последнее Достоевского у вас есть? – сквозь дырочку во лбу я заметил, как девушка не понимает мой вопрос. Вопреки надписи на футболке внутри ее не было красоты. Некое подобие сообразительности и чувства юмора.
– Шутите? Что значит «что-нибудь последнее»? Достоевский уже умер. Больше не пишет.
– Да-да. Я знаю. Что-нибудь последнее – в смысле, что он писал перед смертью. Мне бы хотелось прочесть, что он писал перед смертью. Когда уже понимал, что не узнает, кто прочел его книгу… – почему я так злюсь на нее? Она же не виновата в том, что я схожу с ума. Я прекратил смотреть в точку на ее лбу и перевел взгляд на две похожие точки в серединке ее глаз. И действительно увидел красоту внутри.
– Я даже не знаю. Есть собрание сочинений.
– Давайте вместе посмотрим, что там, в библиографии, последними книгами идет. Вот. «Братья Карамазовы».
Мне показалось, что у меня дергается одно веко. Поднес руку к нему. Потрогал. Нет. Не дергается. Стучит жилка возле носа. Я прижал ее пальцем.
– «Братья Карамазовы»… Я читал… Мне нравилось… Неужели он знал, что пишет для меня…
– Что вы делаете? Вам плохо?
– Нет, нет. Все пройдет, – я пожалел, что стал психом и потому не могу с ней познакомится. Хорошая девушка. Не зря работает в книжном.
Одной рукой я массировал висок, второй прижимал дрожащий сосудик возле носа. Выскочил на улицу. Солнце. Я что-то еще хотел сделать. Вспомнил. Мир вокруг был как на черно-белой кинопленке. Точнее, черно-желтой. Или желто-черной? Желто-белой, желто-желтой? Она плавилась и капала на асфальт. Вместе с ней плавился и одновременно испарялся мой мозг. Ногой ступаю в белую плазму жевательной резинки, выплюнутой кем-то на этом месте. Может быть час, а может быть месяц назад. Казалось, что зимы никогда не было и солнце так светит уже миллионы лет. Пытаясь стереть эту дрянь с подошвы, понял, что асфальт такой же мягкий и липкий, как и слизнеобразный комочек… Но я успел дойти до нужного магазина.
– Здравствуйте, мне нужны черные очки. От солнца. Черные очки от желто-желтого солнца.
– Пожалуйста. Вон на тех стендах новые коллекции. Здесь прошлогодние. На какую сумму вы примерно рассчитываете?
Я назвал число, которое не должно было превышать остаток денег на кредитной карточке. Девушка, еще одна девушка, во всех магазинах одни девушки, указала мне на нужные ряды. Я взял первые попавшиеся очки, в пластмассовой «спортивной» оправе.
– Примерите?
– Нет, спасибо, вот моя карточка.
– Вы в подарок берете? Может, посмотрим еще…
– Нет, спасибо. Не на подарок. Для себя.
– ???
– Зачем примерять, все равно сейчас надену. Если что, я вам их верну.
– Как хотите. Вот фирменный чехол, талончик гарантии. Спасибо за покупку. Заходите к нам еще.
– Обязательно, обязательно зайду…
Я вышел на улицу в своих очках. Благодаря черным стеклам, изображение из желто-желтого вновь стало черно-белым. Потом вернулись и остальные цвета. А самое главное – я уже знал, для кого пишу книгу.
Надо будет сегодня опять собрать всех и рассказать… Эх… Сашка уже уехала. Позвонить Ане? Но она сегодня с подругой. Пригласить обеих? Тогда Дима и Богдан про книгу совсем забудут. Ладно, соберу всех на завтра. Я зашел в салон связи, пополнил счет. Вначале я позвонил Богдану.
– Привет, Бодик. Как делы?
– Делы, нормально. Ты как? Мы там насвинячили вчера, могу прийти вечером помочь убрать. Сам знаю, бывает, осадок на душе остается, когда приглашаешь всех, потом приходят, пьют, а когда…
– Да я уже все убрал. И как поможешь – тоже знаю. Но все равно приглашаю. Только на завтрашний вечер. Часикам к семи можешь прискакать?
– А что у тебя? День невменяемости? Или какие ты там праздники все время для себя придумывал? Слышь, ты тогда еще хотел каждое третье число месяца день самоудовле…
– Презентация книги. Вернее сюжета, идеи, замысла. Придешь – расскажу.
– Слышишь? Конечно, приду. Там и поговорим, мож у Димы новая история про Борю есть. В семь я у тебя. Давай.
– Пока.
Я уже думал над тем приглашать ли одновременно Диму и Олега. Вчера какие-то натянутые у них отношения сложились. Но в конце, кажется, помирились. Пусть оба будут. Позвонил Диме. Он согласился без вопросов. Олег тоже. Оставалось только позвонить Ане. Или сделать это на следующий день? Я решил не откладывать на завтра.
– Привет, солнце.
– Привет, Аня, – слышно было, как играет легкий джаз и чьи-то голоса, – ты где сейчас?
– Разве ты не слышишь? В музыкальном магазине. Шучу, шучу. Сидим с Данечкой, кофеек пьем.
– Приятель твой? Чаек пьете.
– Ревнуешь, ага? Нет, не приятель. Подруга. Я же тебе уже сто раз говорила – Даша. Данечка моя.
– Ясно. Обычно Данечкой называют Данила. Слушай, приходи завтра ко мне. У меня презентация начала книги. Я уже знаю даже для кого она. Придешь?
– Подожди минуточку, – ее голос стал тише, я услышал, как она спросила что-то у своей подруги, та ответила. Четко смог расслышать лишь слова «завтра», «а я?», «вместе». Вновь заговорила, – а ничего, если я с Даней приду? Просто она завтра одна заскучает. А мы собирались вместе сегодня в планетарий сходить.
– В планетарий? Зачем вам планетарий?
– Ну, как же, как же зачем? А на лекции посидеть? Приятный голос, темно, звездочки вверху. Романтика. Можно помечтать. Ну, так что, солнце?
– Приходите вместе. На семь. Выйдешь на…, – назвал станцию метро, – я тебя встречу.
– Спасибо. Даня, пойдем вместе? Даня, передает свою благодарность. До завтра. Увииидимся.
– Услышимся. До завтра.
Мне было не легко и не тяжело. Чувствовал себя уравновешенным. Две чаши весов висели в реальном, а не виртуальном пространстве, касаясь носиками. И вдруг одна чаша стремительно полетела вниз. Я следил за ее полетом, силясь разглядеть, что произошло. На этой круглой металлической площадке была Аня. А вниз все полетело, потому что на эту же поверхность прыгнула Даня… И я, кажется, что-то понял. Девушка, чье имя звучит как мужское. Подруга, которая всегда рядом. Вместе в планетарий, где романтика. Прийти с ней, когда я хочу видеть только ее. Корабли, корабли, корабли. Пристающие и отшиваемые от острова… Лесбос.
Темные очки стали еще темнее. Я принялся смотреть на свои ботинки. Они блестели в лучах солнца, их не закрывали темные стекла темных очков. Темные мысли темной полосы. Дружить? Хватит, надружился с девушками. Кто-то говорил, что они ненавидят мужчин… Будь что будет. Я решил, что все станет ясным следующим вечером. Я узнал, для кого книга, и потерял, для кого я.
11. Собеседование за минуту
В жизни случаются озарения. Когда будущее видится приближенным на расстоянии вытянутой руки, можно потрогать его, примерить на себя. После этого оно вновь исчезает, уносится вперед на несколько месяцев или лет. Объяснения этому есть, а объяснения нет. То есть во множественном числе существуют, а вот в единственном… Кто-то рассуждает на тему множественности миров, четвертых, пятых или шестых измерений, подключений к тонким материям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34