https://wodolei.ru/catalog/unitazy/cvetnie/rozovye/
– Знал я, князь, что ты тайно в Город ходил. Худой бы я стал воевода, если бы не ведал, где мой князь. Прости уж.– Стало быть, и охрана за мной была?– А как же. Сколько лет мы с тобой Киев держим и сколько земель за Киевом!.. Прости уж.– Ладно, воевода. Простил.– Велемудр, тот тоже по ночам говорит, что не верит в крепость договора нашего. А я верю – сами сделали. Удержим – будет крепкий.– Вот греки научились ветер парусом держать: он сторону меняет, а у них лодья все одно в своем пути держится. Надо бы и нам…– Мы и на своих лодьях с путем управляемся, – возразил Стратимир. – Дошли себе до Царьграда, не потерялись.– Не о том говорю. О потомках наших. Ветер изменится – путь удержат ли?С моря ударили брызги.– Морянка, – оценил погоду Стратимир, – резкий свежий ветерок то есть.– Вихарь идет.Они прислушались к ветру.– Далекий еще вихарь, – уточнил князь. И продолжил прежний разговор: – У греческих князей свету много, наряду много, а покоя нет. Но не нынешние этот свет и наряд завели – издревле идет. Вот Город и верит им. Цари, что теперь у них, говорят больше, чем умеют. Но и крепкие есть. Тот, что на белом коне выезжает, силен.– Анатолий не удержится долго эпархом, – ответил Стратимир, поняв, о ком речь.– Жаль. Он хоть и не брат нам, а для разговора хорош. С сильным дело проще иметь…
Брызги снова ударили, долетели до князя и воеводы. Олег вспомнил, о чем подумал в Городе, видя воинов-варягов из этерии. Будь он в юности поглупее, может, и он нынче служил бы в Константинополе. Может, – в Городе такое бывало – из воинов… в цари бы вышел. Как отец Льва, Василий. Власть, данная мятежом, – лучше она или хуже, чем другим путем полученная?.. А если бы он стал царем и осадил бы его Город русский князь?.. Нет, такую ситуацию Олегу почему-то расхотелось представлять…К ним подошел Велемудр:– Наказание нам – эти ночи! Стережем ромейское добро в наших лодьях, словно в найме у них!– Русь близко, воевода, – добро ответил ему Олег. – Шаг по морю – и в своей земле.– Тебе виднее, князь. Эпарх Когда русский флот уже ушел в Русское море, василевс спросил как-то эпарха, что тот сделал со щитом Олега. Эпарх ничего еще не делал, но понял, что таким образом решение дела о щите, висящем на воротах, хотят возложить целиком на него.– Щит украли, – сказал Анатолий, сам испугавшись того, что сказал. Никто, насколько он знал, не трогал щита на Золотых Воротах. Можно было пойти и проверить.– Если так будет дальше, то мне придется отрешить от дел всех моих чиновников и поручить исполнение государственных и столичных дел ворам. Слишком расторопны одни и слишком неповоротливы другие, – Лев зло играл кинжалом Абу Халиба.…Выходя из дворца, Анатолий увидел прогуливающегося этериарха.– Я только хотел узнать, – спросил этериарх, – где теперь печать русского князя, что была на воротах?Эпарх полез на белую лошадь, чтобы скрыть на мгновение свое лицо.– Щит унес тот же ангел, который неделю назад явился мне во сне и приказал повесить цепь. («Кто же щит-то уволок? – не мог он понять. – Так можно с ума сойти. Ничего нельзя оставить в этом Городе…»)Этериарху показалось, что широкое лицо Анатолия такое же белое, как его лошадь. Но это, наверное, от яркого солнца.– Ну и ангел, – сказал этериарх, – и все ночью делает. Вечером щит был еще на месте.Эпарх только махнул рукой…На следующий день василевс спросил Анатолия:– Что же ты не сказал мне про ангела? Это совсем другое дело.– Я думаю, государь, что ангел не сам приходил за щитом, а послал кого-нибудь.– Значит, и воры зачем-то нужны в моем Городе! – смеялся василевс. Дело о щите Сообщение председателя синклита корпорации нищих оному синклиту «Председатель получил от эпарха следующий запрос. Эпарх сообщает, что ему неизвестно, кто снял с Золотых Ворот щит, прибитый туда русским князем. При этом эпарх доводит до ушей корпорации, что его не интересует, кто это сделал и где теперь находится щит.Председатель считает, что поскольку эпарху неизвестно и неинтересно это дело, щит должен быть приравнен к государственной тайне. Как поступать с государственными тайнами известно: они должны быть явны для синклита корпорации и скрыты для всех остальных. Поскольку корпорации пока неясно, кем и куда взят щит, председатель предлагает сообщить эпарху следующие мнения:1. щит вывезли из Города на одном из купеческих кораблей;2. щит унесла Мраморная Крыса;3. щит сжег кто-то из юродивых. Мнения синклита 1. Эпарх не жалует разговоры о Мраморной Крысе, и поэтому, к глубокому сожалению синклита и всей корпорации, вторую версию, самую понятную, придется исключить.2. Щит исчез ночью, когда юродивые, вне всякого сомнения, спят.3. Зачем его могли вывезти купцы?..Председатель согласен с возражениями и предлагает дать эпарху такой ответ: «Корпорация нищих считает вопрос о щите выше своего разумения. Если эпарху надо, чтобы будущей весной, к прибытию русских купцов, щит был на месте, корпорация нищих, если эпарх считает, что это ее дело, окажет содействие». Эпарх (не для ушей корпорации):«Если они будут стараться, то достанут десять и сто таких щитов и что я буду тогда делать?»;(для ушей корпорации):«Эпарх повторяет нищим Города, что не интересуется, куда делся щит, ибо это дело ангельское. Он не беспокоится сам и советует не беспокоиться другим касательно русских купцов – тем достаточно знать, что щит в свое время был повешен, они это хорошо помнят и не забудут никогда. Если же щит все-таки появится на горизонте корпорации, то просто эпарх советует этого от него не скрывать». Возвращение(сказание участника похода) «Спрашивали нас в Киеве, сколько дней мы спорили с Царьградом, и мы отвечали, что простояли там только четыре дня и ночи, и Киев удивлялся.Спрашивали, сколько воинов оставили мы под Царьградом, и говорили мы, что в дороге утонуло и умерло от боления дважды по сорок воинов, а под Царьградом не остался никто. И Киев еще больше удивлялся.Но не удивлялись мы, ибо знали уже, что дело совершается не временем и числом, а умением задавать такие вопросы, над которыми мир долго будет ломать голову.Спрашивали в Киеве, бился ли князь с греческим царем Львом, и отвечали мы, что князь не входил в Царьград, а Лев из Города не выходил, но Олег победил Льва. «Стрелой достал-победил?» – «Нет, – отвечали мы, – умыслом». – «А бросали греки на вас со стены камнями, горячей смолой обливали?» – «Нет, – говорили мы, – только мраморную деву ночью за ворота вынесли, а мы ее обратно в Город вернули».И удивлялся Киев и не мог всего понять, да и мы всего объяснить не могли, ибо как объяснишь тому, кто не был, что случалось там, где не было его, – все никак понять не может.А каменщиков греческих поместили в лучших домах и за делом их наблюдали, а в следующее лето кто хотел из них, отправился в наших лодьях к Царьграду, а кто не хотел, остался.Началось с пути, путем и кончилось, путем и продолжится…» Заповеди летописца О рассказчиках Есть люди, которые, первый раз в жизни повстречав верблюда, опишут его в тот же день очень точно. Через год они расскажут о верблюде так, будто видели простого осла. Через пять лет – словно повстречали собаку.Есть другие рассказчики. В тот же день он расскажет о верблюде, что у него, кроме горбов и длинной шеи, были большие белые крылья и рог во лбу. Через год он добавит животному кабаньи клыки и пламя из ноздрей. Через пять лет, забыв о горбах и длинной шее, он украсит верблюда – в придачу к крыльям, клыкам, рогу и пламени – павлиньим хвостом, и будет тот верблюд нести яйца, по два в год, размером с голову теленка.И наконец, есть люди, которые, повстречав верблюжий караван, будут потом рассказывать, как видели сто горбунов, скачущих на тонконогих арабских конях. Что все горбуны были из далекого Царства Горбунов, известного на Востоке, и негорбатый в том царстве считается уродом, а неодноглазый – калекой. Поэтому человеку, который пишет Хронографы, или Временные Письма, нужно уметь, слушая рассказчика, видеть то, что было на самом деле. К описанию великих событий Тот, кто видел сам, знает только половину. Кто слышал от того, кто видел, знает еще и того, кто видел. Кто слышал многих видевших, знает уже почти все, но может представить себе совсем не то. Зная арифметику, мы можем сказать, что она не пригодна для занятия летописца. Разные сведения нельзя складывать. Их нельзя и умножать одно на другое. Конечно, правильным было бы вычитать одно из другого, и остаток будет истиной, но сколь мала она будет! Итак, летописец должен отринуть арифметику и обратиться к поэзии, здравому смыслу и далеким слухам, совместить эти несовместимые вещи на острие писчей трости и перенести на пергамент. В конце концов, воловья или телячья шкура, на которой мы пишем, неподдельна, хотя бы это будет истинно.Но непременно надо уметь отличать великое от малого, героя от злодея, правдолюбца от мошенника, а уже горькое от смешного читатель сам отличит. О музе Клио Клио – муза истории (из древнегреческой мифологии).
Об этой музе нам рассказывали, что живет она у теплого моря далекого, носит широкие шелковые одежды, что браслеты на ее руках – слова, а ожерелье – из загадок, в корону вставлены блестящие осколки людской памяти, а пояс – из золота мудрости. Она помнит песни всех времен и выходит под вечер к теплому морю, и поет, и те – в какой бы стране они ни жили, – что составляют Хронографы, могут услышать Клио, и перо их бежит быстрее, и истина им открывается. Живет муза в пещере, к ней приползают змеи, слетаются орлы, а в глубине пещеры летучие мыши листают и перекладывают книги…Но сами мы этого не видели, и не знаем, насколько все это так. История Константин, помощник эпарха, составил историю русской осады Константинополя. Здесь действовали и ангелы. А договор был заключен сразу же, как из Золотых Ворот навстречу князю вышел логофет дрома Фома. Князь Олег дивился, как было здесь сказано, богатству и силе Города. О щите же говорилось смутно: русские князья, мол, делают все по варварским обычаям и никак не могли обойтись без них и здесь…Прочтя этот опус, эпарх сказал:– Теперь понятно, отчего в Городе еще столько непорядка – мой помощник занимается хронографией…– Я хотел бы еще, – сказал Константин, – представить эту историю в один из праздников на ипподроме. Сейчас в Городе как раз большая группа ловких акробатов.– Где ты возьмешь столько корабликов, сколько было у славян? А без этого будет не то впечатление.Константин подумал, что эпарх не научился и не научится никогда мыслить отвлеченно и не понимает театральной условности. Но эпарх думал о другом…Константин преподнес свою рукопись василевсу. Через некоторое время Лев вызвал эпарха:– Твой помощник – глупец. Он решил стать вторым Гомером, не зная, видно, что в Ромее есть лучшие образцы поэзии. Что это за битва полубогов!.. Не хватает нам только того, чтобы ромей писал историю варваров! Что они делают здесь? – он указал на рукопись, лежащую на столике.– Я верну ее Константину, – заверил эпарх, – и ясно объясню, что это не его призвание.– Эти пергамены унесет ветер забвения, – почти вскричал василевс, – вместе с автором! На север, поближе к этим скифам-руссам!Анатолий понял, что его помощника ссылают в Херсонес. И бесполезно спорить – дело решенное. Выйдя на площадь из дворца, глядя усталым взглядом на святую Софию, эпарх даже подумал: «Может быть, им и лучше там – в херсонесской феме или в далекой Руси, – поэтам да художникам. В Городе и так уж очень много всего понаписано и изображено. Лучшего они здесь не сотворят, а там – кто знает…»В тот же день этериарх вызвал Гуннара: «Вы, норманны, любите мореходствовать. Тебе надо съездить в Херсонес».Спустя месяцы ромейский корабль подходил к Херсонесу Таврическому. На палубе стояли бывший помощник эпарха Константин и Гуннар, сопровождавший его в ссылку.– Какой маленький Константинополь! – сказал бывший помощник столичного эпарха. – Ну быстрей же заходите в бухту, я уже успел полюбить этот город! – голос Константина был мрачен.– Константинополь ничто не заменит, он самый великий, – сказал Гуннар.– А если бы тебя сослали?– Как можно сослать варяга…Внутри Херсонес оказался довольно тесным. Константин прожил здесь долго и продолжал свои занятия хронографией. Вот кое-что:«В 911 году был заключен подробный договор с Русью, начало же ему было положено в году 907.В тот же год эпарх Константинополя Анатолий был заменен Филофеем, любимцем Льва. Это тот самый Филофей, что составил «Книгу эпарха» – самый подробный свод больших и малых запретов. Экземпляр этой книги он, говорят, положил в гробницу Льва, который умер в 912 году, в праздник Города, Нового Рима, 11 мая. И тогда же умер русский князь Олег – говорят, от укуса змеи. Они ушли из жизни, довершив свой спор миром. И тогда же на западе явилось господнее копье – падающая звезда. И новый василевс, которым стал Александр, брат Льва, не процарствовал и года. Он умер на ипподроме во время представления…»На Юге небо – близкое к земле, его свод утяжелен многими звездами. Поэтому чудеса там и называют «астрономической хитростью».На Севере неба часто не видно вовсе: темно днем, тучно ночами. Чудеса кроются в людях, считают здесь. И после похода на Царьград не искали небесных знамений этой удаче, а назвали вещим – Олега.Если бы отыскался щит Олега, то проступили бы на нем слова о лете 907: «Нет похода известнее и таинственнее. Понятно, что он был. Но именно об этом – великом – походе славян молчат византийские Письма о времени. И вслед за ними молчат хронографы во всех странах Запада и Востока, кроме Руси». СЛОВАРЬдля путешествующих в ромейских землях в X веке АРХОНТ – начальник над кем-нибудь или чем-нибудь. Буквально – «высший».ДОМЕСТИК, ДРУНГАРИЙ – военные командные должности.КИНОНИЯ – артель. Например, строителей или рыбаков. Участок берега и моря, которым владела рыбацкая артель, также именовался кинонией.КОРПОРАЦИЯ – профессиональное объединение ремесленников или торговцев. Были, например, корпорация АРГИРОПРАТОВ – ювелиров и торговцев драгоценными изделиями, корпорация ВОФРОВ – оценщиков лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Брызги снова ударили, долетели до князя и воеводы. Олег вспомнил, о чем подумал в Городе, видя воинов-варягов из этерии. Будь он в юности поглупее, может, и он нынче служил бы в Константинополе. Может, – в Городе такое бывало – из воинов… в цари бы вышел. Как отец Льва, Василий. Власть, данная мятежом, – лучше она или хуже, чем другим путем полученная?.. А если бы он стал царем и осадил бы его Город русский князь?.. Нет, такую ситуацию Олегу почему-то расхотелось представлять…К ним подошел Велемудр:– Наказание нам – эти ночи! Стережем ромейское добро в наших лодьях, словно в найме у них!– Русь близко, воевода, – добро ответил ему Олег. – Шаг по морю – и в своей земле.– Тебе виднее, князь. Эпарх Когда русский флот уже ушел в Русское море, василевс спросил как-то эпарха, что тот сделал со щитом Олега. Эпарх ничего еще не делал, но понял, что таким образом решение дела о щите, висящем на воротах, хотят возложить целиком на него.– Щит украли, – сказал Анатолий, сам испугавшись того, что сказал. Никто, насколько он знал, не трогал щита на Золотых Воротах. Можно было пойти и проверить.– Если так будет дальше, то мне придется отрешить от дел всех моих чиновников и поручить исполнение государственных и столичных дел ворам. Слишком расторопны одни и слишком неповоротливы другие, – Лев зло играл кинжалом Абу Халиба.…Выходя из дворца, Анатолий увидел прогуливающегося этериарха.– Я только хотел узнать, – спросил этериарх, – где теперь печать русского князя, что была на воротах?Эпарх полез на белую лошадь, чтобы скрыть на мгновение свое лицо.– Щит унес тот же ангел, который неделю назад явился мне во сне и приказал повесить цепь. («Кто же щит-то уволок? – не мог он понять. – Так можно с ума сойти. Ничего нельзя оставить в этом Городе…»)Этериарху показалось, что широкое лицо Анатолия такое же белое, как его лошадь. Но это, наверное, от яркого солнца.– Ну и ангел, – сказал этериарх, – и все ночью делает. Вечером щит был еще на месте.Эпарх только махнул рукой…На следующий день василевс спросил Анатолия:– Что же ты не сказал мне про ангела? Это совсем другое дело.– Я думаю, государь, что ангел не сам приходил за щитом, а послал кого-нибудь.– Значит, и воры зачем-то нужны в моем Городе! – смеялся василевс. Дело о щите Сообщение председателя синклита корпорации нищих оному синклиту «Председатель получил от эпарха следующий запрос. Эпарх сообщает, что ему неизвестно, кто снял с Золотых Ворот щит, прибитый туда русским князем. При этом эпарх доводит до ушей корпорации, что его не интересует, кто это сделал и где теперь находится щит.Председатель считает, что поскольку эпарху неизвестно и неинтересно это дело, щит должен быть приравнен к государственной тайне. Как поступать с государственными тайнами известно: они должны быть явны для синклита корпорации и скрыты для всех остальных. Поскольку корпорации пока неясно, кем и куда взят щит, председатель предлагает сообщить эпарху следующие мнения:1. щит вывезли из Города на одном из купеческих кораблей;2. щит унесла Мраморная Крыса;3. щит сжег кто-то из юродивых. Мнения синклита 1. Эпарх не жалует разговоры о Мраморной Крысе, и поэтому, к глубокому сожалению синклита и всей корпорации, вторую версию, самую понятную, придется исключить.2. Щит исчез ночью, когда юродивые, вне всякого сомнения, спят.3. Зачем его могли вывезти купцы?..Председатель согласен с возражениями и предлагает дать эпарху такой ответ: «Корпорация нищих считает вопрос о щите выше своего разумения. Если эпарху надо, чтобы будущей весной, к прибытию русских купцов, щит был на месте, корпорация нищих, если эпарх считает, что это ее дело, окажет содействие». Эпарх (не для ушей корпорации):«Если они будут стараться, то достанут десять и сто таких щитов и что я буду тогда делать?»;(для ушей корпорации):«Эпарх повторяет нищим Города, что не интересуется, куда делся щит, ибо это дело ангельское. Он не беспокоится сам и советует не беспокоиться другим касательно русских купцов – тем достаточно знать, что щит в свое время был повешен, они это хорошо помнят и не забудут никогда. Если же щит все-таки появится на горизонте корпорации, то просто эпарх советует этого от него не скрывать». Возвращение(сказание участника похода) «Спрашивали нас в Киеве, сколько дней мы спорили с Царьградом, и мы отвечали, что простояли там только четыре дня и ночи, и Киев удивлялся.Спрашивали, сколько воинов оставили мы под Царьградом, и говорили мы, что в дороге утонуло и умерло от боления дважды по сорок воинов, а под Царьградом не остался никто. И Киев еще больше удивлялся.Но не удивлялись мы, ибо знали уже, что дело совершается не временем и числом, а умением задавать такие вопросы, над которыми мир долго будет ломать голову.Спрашивали в Киеве, бился ли князь с греческим царем Львом, и отвечали мы, что князь не входил в Царьград, а Лев из Города не выходил, но Олег победил Льва. «Стрелой достал-победил?» – «Нет, – отвечали мы, – умыслом». – «А бросали греки на вас со стены камнями, горячей смолой обливали?» – «Нет, – говорили мы, – только мраморную деву ночью за ворота вынесли, а мы ее обратно в Город вернули».И удивлялся Киев и не мог всего понять, да и мы всего объяснить не могли, ибо как объяснишь тому, кто не был, что случалось там, где не было его, – все никак понять не может.А каменщиков греческих поместили в лучших домах и за делом их наблюдали, а в следующее лето кто хотел из них, отправился в наших лодьях к Царьграду, а кто не хотел, остался.Началось с пути, путем и кончилось, путем и продолжится…» Заповеди летописца О рассказчиках Есть люди, которые, первый раз в жизни повстречав верблюда, опишут его в тот же день очень точно. Через год они расскажут о верблюде так, будто видели простого осла. Через пять лет – словно повстречали собаку.Есть другие рассказчики. В тот же день он расскажет о верблюде, что у него, кроме горбов и длинной шеи, были большие белые крылья и рог во лбу. Через год он добавит животному кабаньи клыки и пламя из ноздрей. Через пять лет, забыв о горбах и длинной шее, он украсит верблюда – в придачу к крыльям, клыкам, рогу и пламени – павлиньим хвостом, и будет тот верблюд нести яйца, по два в год, размером с голову теленка.И наконец, есть люди, которые, повстречав верблюжий караван, будут потом рассказывать, как видели сто горбунов, скачущих на тонконогих арабских конях. Что все горбуны были из далекого Царства Горбунов, известного на Востоке, и негорбатый в том царстве считается уродом, а неодноглазый – калекой. Поэтому человеку, который пишет Хронографы, или Временные Письма, нужно уметь, слушая рассказчика, видеть то, что было на самом деле. К описанию великих событий Тот, кто видел сам, знает только половину. Кто слышал от того, кто видел, знает еще и того, кто видел. Кто слышал многих видевших, знает уже почти все, но может представить себе совсем не то. Зная арифметику, мы можем сказать, что она не пригодна для занятия летописца. Разные сведения нельзя складывать. Их нельзя и умножать одно на другое. Конечно, правильным было бы вычитать одно из другого, и остаток будет истиной, но сколь мала она будет! Итак, летописец должен отринуть арифметику и обратиться к поэзии, здравому смыслу и далеким слухам, совместить эти несовместимые вещи на острие писчей трости и перенести на пергамент. В конце концов, воловья или телячья шкура, на которой мы пишем, неподдельна, хотя бы это будет истинно.Но непременно надо уметь отличать великое от малого, героя от злодея, правдолюбца от мошенника, а уже горькое от смешного читатель сам отличит. О музе Клио Клио – муза истории (из древнегреческой мифологии).
Об этой музе нам рассказывали, что живет она у теплого моря далекого, носит широкие шелковые одежды, что браслеты на ее руках – слова, а ожерелье – из загадок, в корону вставлены блестящие осколки людской памяти, а пояс – из золота мудрости. Она помнит песни всех времен и выходит под вечер к теплому морю, и поет, и те – в какой бы стране они ни жили, – что составляют Хронографы, могут услышать Клио, и перо их бежит быстрее, и истина им открывается. Живет муза в пещере, к ней приползают змеи, слетаются орлы, а в глубине пещеры летучие мыши листают и перекладывают книги…Но сами мы этого не видели, и не знаем, насколько все это так. История Константин, помощник эпарха, составил историю русской осады Константинополя. Здесь действовали и ангелы. А договор был заключен сразу же, как из Золотых Ворот навстречу князю вышел логофет дрома Фома. Князь Олег дивился, как было здесь сказано, богатству и силе Города. О щите же говорилось смутно: русские князья, мол, делают все по варварским обычаям и никак не могли обойтись без них и здесь…Прочтя этот опус, эпарх сказал:– Теперь понятно, отчего в Городе еще столько непорядка – мой помощник занимается хронографией…– Я хотел бы еще, – сказал Константин, – представить эту историю в один из праздников на ипподроме. Сейчас в Городе как раз большая группа ловких акробатов.– Где ты возьмешь столько корабликов, сколько было у славян? А без этого будет не то впечатление.Константин подумал, что эпарх не научился и не научится никогда мыслить отвлеченно и не понимает театральной условности. Но эпарх думал о другом…Константин преподнес свою рукопись василевсу. Через некоторое время Лев вызвал эпарха:– Твой помощник – глупец. Он решил стать вторым Гомером, не зная, видно, что в Ромее есть лучшие образцы поэзии. Что это за битва полубогов!.. Не хватает нам только того, чтобы ромей писал историю варваров! Что они делают здесь? – он указал на рукопись, лежащую на столике.– Я верну ее Константину, – заверил эпарх, – и ясно объясню, что это не его призвание.– Эти пергамены унесет ветер забвения, – почти вскричал василевс, – вместе с автором! На север, поближе к этим скифам-руссам!Анатолий понял, что его помощника ссылают в Херсонес. И бесполезно спорить – дело решенное. Выйдя на площадь из дворца, глядя усталым взглядом на святую Софию, эпарх даже подумал: «Может быть, им и лучше там – в херсонесской феме или в далекой Руси, – поэтам да художникам. В Городе и так уж очень много всего понаписано и изображено. Лучшего они здесь не сотворят, а там – кто знает…»В тот же день этериарх вызвал Гуннара: «Вы, норманны, любите мореходствовать. Тебе надо съездить в Херсонес».Спустя месяцы ромейский корабль подходил к Херсонесу Таврическому. На палубе стояли бывший помощник эпарха Константин и Гуннар, сопровождавший его в ссылку.– Какой маленький Константинополь! – сказал бывший помощник столичного эпарха. – Ну быстрей же заходите в бухту, я уже успел полюбить этот город! – голос Константина был мрачен.– Константинополь ничто не заменит, он самый великий, – сказал Гуннар.– А если бы тебя сослали?– Как можно сослать варяга…Внутри Херсонес оказался довольно тесным. Константин прожил здесь долго и продолжал свои занятия хронографией. Вот кое-что:«В 911 году был заключен подробный договор с Русью, начало же ему было положено в году 907.В тот же год эпарх Константинополя Анатолий был заменен Филофеем, любимцем Льва. Это тот самый Филофей, что составил «Книгу эпарха» – самый подробный свод больших и малых запретов. Экземпляр этой книги он, говорят, положил в гробницу Льва, который умер в 912 году, в праздник Города, Нового Рима, 11 мая. И тогда же умер русский князь Олег – говорят, от укуса змеи. Они ушли из жизни, довершив свой спор миром. И тогда же на западе явилось господнее копье – падающая звезда. И новый василевс, которым стал Александр, брат Льва, не процарствовал и года. Он умер на ипподроме во время представления…»На Юге небо – близкое к земле, его свод утяжелен многими звездами. Поэтому чудеса там и называют «астрономической хитростью».На Севере неба часто не видно вовсе: темно днем, тучно ночами. Чудеса кроются в людях, считают здесь. И после похода на Царьград не искали небесных знамений этой удаче, а назвали вещим – Олега.Если бы отыскался щит Олега, то проступили бы на нем слова о лете 907: «Нет похода известнее и таинственнее. Понятно, что он был. Но именно об этом – великом – походе славян молчат византийские Письма о времени. И вслед за ними молчат хронографы во всех странах Запада и Востока, кроме Руси». СЛОВАРЬдля путешествующих в ромейских землях в X веке АРХОНТ – начальник над кем-нибудь или чем-нибудь. Буквально – «высший».ДОМЕСТИК, ДРУНГАРИЙ – военные командные должности.КИНОНИЯ – артель. Например, строителей или рыбаков. Участок берега и моря, которым владела рыбацкая артель, также именовался кинонией.КОРПОРАЦИЯ – профессиональное объединение ремесленников или торговцев. Были, например, корпорация АРГИРОПРАТОВ – ювелиров и торговцев драгоценными изделиями, корпорация ВОФРОВ – оценщиков лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12