https://wodolei.ru/catalog/ekrany-dlya-vann/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Извини, Дэвид, но я этого не хочу. А сейчас поторопись, скоро придут гости, и я не собираюсь портить им вечер. Полли!Голос стал раздраженным.– Где эта девица? Мне нужно поправить волосы. Полли!Когда в комнату вбежала испуганная служанка, Дэвид молча отправился готовиться к вечеру, так и не разобравшись, поверила ему Мадж или нет.В течение всего вечера он гадал, где же празднует Летти, неужели она забыла о нем. Этого не может быть. Любовь, которая была у них, так просто не исчезает. Она должна думать о нем!Он смог позвонить ей только перед Новым годом. Дом, хотя и огромный, был переполнен гостями, так как Мадж затеяла прием по случаю праздника. Она курила элегантные турецкие сигареты, вела себя как молоденькая девчонка, глотала шампанское, танцевала с каждым мужчиной, будто он был единственным… В предновогодний день повела гостей смотреть пантомиму «Матушка Гусыня» в Палладиуме, весело окунувшись во всеобщее безумство.Дэвид, вынужденный сопровождать их, послушно усаживался среди ее друзей, но тосковал по спокойствию квартиры Летиции и не менее сильно скучал по сыну. Он пропустил почти все годы его детства и не собирался терять оставшиеся.На следующей неделе, пока Мадж была у парикмахера, он, будто маленький мальчик, сбежавший с уроков и наслаждающийся свободой, позвонил Летти, рассказав о разговоре с женой, спросил, прощен ли он, и с облегчением услышал ее согласие принять его у себя в субботу.Эта Летти была куда более трезвомыслящей женщиной, чем та, которую он знал раньше. Возможно, он ошибался – ведь даже тогда в минуты страсти она всегда думала, как справиться с ситуацией, чувствовала свою ответственность перед другими людьми. Ей уже давно не приходилось отчитываться перед кем-либо, включая и Кристофера, но сильное чувство ответственности перед самой собой осталось.– Ты не более свободен, чем два года назад, – бросила она. – Два года, Дэвид! Сколько еще?– Будь разумной, Летиция, – огрызнулся он, непроизвольно выливая на нее злость на Мадж. – Я не могу заставить жену развестись, если она отказывается. Она же ничего не сделала такого, чтобы мне подать на развод. Нужны основания, Летиция.– И они у нее есть, не так ли? У нее есть веские основания для развода уже в течение двух лет!– Если она предпочитает не пользоваться своими правами, что я могу поделать?Ссорясь, обижая и обнимаясь, а потом в порыве страсти бросаясь в объятья и прощая друг друга, они были так похожи на мужа и жену. Но они ими не были!Новая, незнакомая Летти не поддавалась на уговоры, хотя было ли это такой неожиданностью для него?– Нет, Дэвид, ты не переедешь сюда до тех пор, пока не будешь свободным.Прошлой ночью они занимались любовью. И этим утром тоже – Кристофер как обычно пропадал в выходные дни у друзей.Замечательно, когда вся квартира в твоем распоряжении. Лежа в объятиях Дэвида, обнаженная и удовлетворенная, Летти бесстыдно рассматривала возлюбленного. У Дэвида все еще замечательное худое тело, безо всякого намека на живот, хотя ему недавно исполнилось пятьдесят два. Избавившись от глупых усиков, он стал выглядеть намного моложе. Она же в свои сорок два тоже смотрелась неплохо, а с Дэвидом ощущала себя молоденькой девочкой.– Какая разница, занимаемся ли мы любовью только в субботу ночью или… если я перееду сюда жить?– Разница в том, – она отвела глаза, – что у тебя жена, а я должна думать о бизнесе. Но давай забудем о своих проблемах хоть на время.Она пододвинулась поближе к нему, так как в спальне стало слегка прохладно. Шел февраль тысяча девятьсот тридцать второго года. Многое произошло с тех пор, как Дэвид вернулся.Отец уже дважды побывал в больнице, но перебивался потихоньку, пока случившийся летом инсульт не вызвал паралич левой стороны, приковав его к постели.Винни вновь вышла замуж, пригласив на свадьбу только Люси с семьей.Люси сыграла свадьбу старшей дочери Элизабет с сыном биржевого маклера. Винни, узнав, что Летти собирается там быть, категорически отказывалась приехать, что очень задело Летти. «Девять лет прошло, – жаловалась она Дэвиду, – пора бы ей уж и забыть».Расширение галереи означало постоянные путешествия: на аукционы, распродажи, приходилось ездить даже на континент для переговоров с покупателями и посредниками.Сейчас у Летти было несколько больше, чем пара шиллингов, как она любила говорить со столь свойственным кокни желанием приуменьшать размер своего состояния. Элегантно одетая, внешне самоуверенная, она имела достаточно средств, чтобы приобрести любой особняк, но по-прежнему чувствовала себя наиболее спокойно в старой квартире. Временами так уставала, что единственным желанием было спрятаться ото всех. Иногда недоумевала, зачем она все это затеяла, вспоминая слова отца, что примеряет чужую одежку. Хотя сегодня подобные упреки казались смешными.Ее отрадой, опорой, за которую цеплялась, оставался Дэвид. Несмотря на значительный рост ее состояния, прошедшие два года мало изменили их отношения. Они так же, как и раньше, встречались по выходным, а один вечер в неделю проводили в театре или кино. И всегда помнили, что Дэвид должен вернуться к жене. Генри Ламптон давно узнал о любовнице зятя, но помалкивал, так как Мадж пуще огня боялась, как бы подобная пикантная новость не стала достоянием ее избранного круга знакомых, которые с восторгом бы встретили ее, не упустив возможности позлословить.Рождество Летти провела одна – Дэвид был с женой, поддерживал видимость семейного благополучия. Она не поехала к Люси, подозревая, что сестра тут же начнет давать советы, тем самым совсем испортив праздник. Крис, которому исполнилось семнадцать и который уже собирался на следующий год в колледж, почувствовал ее настроение и остался днем дома, даже отказавшись пойти на прогулку с другом. Вместе они выслушали рождественские поздравления короля Георга – впервые в истории обращение монарха к нации транслировалось по радио, – и Летти старалась не пропустить ни слова.Прошлым летом королева Мари, проходя по Оксфорд-стрит, зашла в галерею Летти и даже обменялась с ней парой слов. Визит был настолько коротким, что показался Летти похожим на сон. Но с тех пор она ощущала какую-то связь с королевским домом и, выслушав обращение, заплакала от переполнявших ее чувств. И оттого, что ей так хотелось видеть рядом Дэвида. Но она не стала ничего объяснять Крису, когда тот решил, что мать слишком близко к сердцу приняла слова их сюзерена.На столе зазвонил телефон. Было время ленча, но Летти частенько продолжала работать, перехватывая на ходу чашку чая и бутерброд, пока ее двадцатичетырехлетняя секретарь Анн Хоппер ходила поесть. Рассеянно Летти подняла трубку.– Галерея Банкрофт, Летиция Бинз слушает.Она поменяла название на «Галерею Банкрофт», когда приобрела в аренду соседний магазин. «Сундук с сокровищами» звучало как-то дешево для человека, имеющего дело с настоящими произведениями искусства. «Галерея Бинз» – тоже не очень подходило.Стоило бы вернуть девичью фамилию, но она все еще чтила память Билли, хотя после его смерти прошло уже семь лет.Казалось, это случилось только вчера – словно с тех пор жизнь мчалась галопом. Она каждый месяц ходила на кладбище, с большой тщательностью украшая цветами две могилы. А потом молча стояла, перечитывая слова на так быстро выцветающем надгробии: «Вильям Бинз, любимый муж и преданный сын. Родился 1889, умер 22 января 1926. Покойся с миром».Она попыталась стереть воробьиный помет и круги лишайника, но сдалась – у нее ничего не вышло, мгновение задержала взгляд на трещине, пересекавшей боковую поверхность камня, а потом ушла, чувствуя грусть и в то же время умиротворение.Грусть ее больше относилась не к себе, а к Билли, сильному здоровому парню, превратившемуся из-за войны в инвалида. Летти молилась Богу, чтобы подобное больше не повторялось, думая прежде всего о Кристофере, надеясь, что он никогда не столкнется с ужасом, через который прошли Билли, Дэвид и тысячи других молодых людей, неузнаваемо постаревших за несколько часов газовой атаки или бомбежки.Конечно, ничто не предвещало новой войны – казалось, люди слишком хорошо запомнили ужас тех лет, чтобы повторять его. А в условиях всемирной депрессии, когда столько людей осталось без работы, Германия вряд ли сможет подняться до прежнего величия. Правда, там какой-то человек по имени Гитлер взял власть в свои руки, и его называют спасителем нации, но, слава Богу, непохоже, чтобы немцы снова попытались противостоять миру.Была еще одна причина, по которой Летти решила не возвращать себе девичью фамилию: она надеялась, что вскоре жена Дэвида согласится на развод. Мадж просто не сможет всю жизнь цепляться за мужа. Она его не любит и не нуждается в нем, а поступает так только из-за присущей ей вредности. Скоро ей надоедят постоянные просьбы о разводе… И тогда… в этот замечательный день… фамилия Летти станет Бейрон.Голос на другом конце трубки оказался голосом Ады, задыхающимся, словно она плакала.– Летти! О Летти… твой отец умер! Только что был жив, а через секунду умер. Они взяли его в лондонскую больницу, но он умер по дороге. И даже не попрощался со мной! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ В гостиной дома в Стратфорде собралось всего несколько человек. Большинство ровесников Артура Банкрофта, в том числе его братья и сестры, умерли раньше или были не в том состоянии, чтобы присутствовать на похоронах. Их дети выросли, обзавелись своими собственными семьями и едва ли вспоминали Артура, и уж тем более не собирались оплакивать его.Когда приехали Летти, Дэвид и Крис, Люси уже была там, очень привлекательная в своей прямой черной юбке и белой блузке.Джек оставался все таким же длинным и худющим, каким был двадцать пять лет назад, в тот день, когда Люси привела его, чтобы познакомить с отцом. Немного погрузнел, но выглядел очень представительно в хорошо сшитом черном шерстяном костюме.Приехала Эммелин, которой уже исполнился двадцать один год, с такими же, как у матери, золотистыми волосами. И Элизабет, другая дочь Люси, высокая, стройная и очень красивая, несмотря на беременность.Сестра Ады, неряшливая, как и сама Ада, следовала за ней по пятам, поминутно спрашивая, как она себя чувствует. Ада рассеянно кивала. Она выглядела очень изможденной, и Летти вдруг пришло в голову, что эта женщина любила отца, и она пожалела о своем непримиримо враждебном отношении к ней, когда, как она считала, отец из-за Ады бросил ее.Последними зашли несколько соседей, а Винни так и не появилась. Летти чувствовала, что ее захлестывает горечь, почти ненависть. Не прийти на похороны отца, потому что там будет она, Летти!– Винни не пришла? – спросила она Люси как можно более равнодушно, когда сестра Ады передала ей бокал шерри, чтобы выпить перед отъездом на кладбище. Отца должны были похоронить рядом с их матерью.– Покойный наверху, если вы хотите попрощаться с ним в последний раз, – заметила сестра Ады, прежде чем продолжить обход гостей с подносом, на котором стояли бокалы с вином.Летти кивнула, совершенно забыв про Винни.– Пойдемте со мной? – обратилась она к стоящим рядом.Дэвид покачал головой, отказываясь. У Криса вытянулось лицо, и он умоляюще посмотрел на мать. Он был еще достаточно молодым и ни разу не сталкивался со смертью, и ему явно не хотелось начинать знакомство с ней сейчас.Люси неохотно согласилась, услышав просящие нотки в голосе сестры.– Хотя я уже там была.– Тогда оставайся.– Нет-нет, – сказала Люси быстро.И они неспешно поднялись по ступеням в спальню, где стоял гроб, крышку которого сняли, чтобы дать возможность попрощаться с усопшим.– Он выглядит таким спокойным, – прошептала Люси.– Но старым.– Они хорошо поработали над ним.– Мне не нравится грим, который они используют. Выглядит неестественно. – Ее старый говор вновь вернулся. И память услужливо воскресила картины детства – «Пап, можно пойти поиграть на улицу?»Она глубоко вздохнула. В следующем месяце ей будет сорок три года. Не слишком юный возраст, но, тем не менее, сейчас Летти чувствовала себя ребенком, бегущим по улице, видела отца, выглядывающего из окна магазина: усы топорщатся, голубые глаза живые, веселые и добрые. И голос тоже добрый: «Летиция! Иди домой – маме нужна твоя помощь».Слезы по тем навсегда прошедшим дням наполнили глаза. Жидкие усы, подчерненные рукой гримера, казались нелепыми на фоне бумажно-желтой кожи, бледность которой только подчеркивали наложенные румяна. Отец лежал с закрытыми глазами. Она никогда больше не услышит, как он называет ее Летиция. Бог мой, как же она хотела, чтобы вернулось прошлое. Люси обняла ее за плечи.– Ну, не надо плакать, Лет. Ничего уже не поделаешь. Пошли, спустимся.Внизу все приглушенно переговаривались между собой, и обе сестры присоединились к толпе незамеченными. Входная дверь открылась, и Летти почувствовала скользнувший по ногам порыв холодного апрельского ветра, исчезнувший, когда дверь прикрыли. Она на мгновение подумала, что пришли из похоронного бюро, но не заметила движения среди стоящих рядом людей.Они подошли к Крису и Дэвиду. Люси, приподняв голову, чтобы смотреть в лицо Крису, который вымахал уже под два метра, бросила взгляд в сторону двери, и ее глаза загорелись. Летти машинально повернулась посмотреть и увидела Винни с новым мужем и сыновьями – сейчас уже взрослыми мужчинами.Серо-зеленые глаза Винни обежали комнату. Ее взгляд упал на младшую сестру, и она побледнела, плотно сжав губы. Не в силах отвернуться, Летти смотрела и смотрела на Винни, которую не видела почти десять лет.Она была неприятно поражена. Люси старела очень незаметно, сохранив прекрасную фигуру, худобу которой скрывал полный бюст, но Винни стала просто костлявой. Ввалившиеся щеки, острый подбородок, нависающий над тощей шеей, полное отсутствие фигуры, безжалостно подчеркиваемое модной облегающей одеждой. Конечно, ей было уже сорок шесть, но Летти ожидала, что сестре удастся сохранить хотя бы остатки былой красоты.Летти не знала что делать. Должна ли она не отводить взгляд, пока Винни сама не отвернется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43


А-П

П-Я