Он не мог насладиться ею. Хотя Эннабел понимала, что их страсть необходима им обоим, она знала истинную причину их ненасытности.
Эта идиллия не может продолжаться вечно. Эннабел заставляла себя не думать о приближающемся конце, но все равно понимала, что он неизбежен. Прошла неделя, каждый день которой был триумфом их любви, и девушке все чаще стали слышаться то треск ветки под копытами лошади, то приглушенный шум мужских голосов, то свист пули.
Эннабел вздрагивала от каждого звука в лесу, дрожала по ночам, когда какой-нибудь шорох примешивался к ночной песне лесных обитателей.
Однажды она проснулась и обнаружила, что рядом с ней нет Тримейна, силу которого привыкла ощущать даже во сне.
– Тримейн? – она испуганно вскочила.
Он ушел! Кто-то выследил их!
– Я здесь, дорогая.
Девушка вышла на крыльцо и увидела Тримейна, который внимательно оглядывал окрестности. Он протянул ей чашку кофе и поцеловал, но Эннабел почувствовала, что этот поцелуй отличался от тех, которыми они обычно обменивались по утрам.
– Трей, что случилось?
– Я не могу позволить тебе жить в таком страхе, Изабелла. Я не хочу, чтобы ты скрывалась здесь со мной, как загнанный зверь.
– Трей, все прекрасно. Когда я рядом с тобой, мне абсолютно все равно. И ведь я боюсь не за себя, а за тебя.
– Я знаю, – произнес Тримейн.
Поправив упавший на щеку девушки локон, он смотрел в ее глаза.
– Моя любимая, моя красавица, я знаю это. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты была в безопасности. – Он улыбнулся. – Это моя война, а не твоя, и я навлек на тебя беду, когда подарил те чертовы драгоценности. Теперь я должен избавить тебя от этого.
Эннабел крепко обняла его.
– Нет, меня не волнует, что происходит со мной, если мы вместе! Трей, пожалуйста, не делай глупостей! Мы можем остаться здесь, пока они не перестанут искать нас, а затем уедем из страны. Мы можем отправиться в Шотландию, Ирландию или в Америку и начать там новую жизнь.
– Я не могу, – горестно сказал он. – Ты ведь знаешь, мое место здесь. Сейчас Англия нуждается во мне больше, чем когда-либо. Если Лансфорд убьет Фалькона, его место займет другой, а потом на его место придут новые. А если Фалькон испугается и сбежит, никто не станет продолжать его дело, ему перестанут верить.
– Я нуждаюсь в тебе больше, чем Англия!
Тримейн посмотрел на Эннабел.
– Нет. Я до сих пор не знаю, кто ты и откуда, но твоя судьба так же предопределена, как моя. Моя дорогая, я чувствую, что нам придется расстаться на какое-то время, но верю, что наша любовь никогда не умрет, и это не зависит от нас.
– Наша любовь не умрет, я знаю! Влюбленные стояли, не выпуская друг друга из объятий. Взошло солнце, защебетали птицы.
Радуясь пробуждению природы, они улыбались.
– Через час здесь будет Джереми, – прошептал Фалькон.
Эннабел подняла удивленные глаза.
– Как тебе удалось связаться с ним? Ведь все это время ты не покидал меня ни на минуту.
Тримейн смахнул слезу с ее ресниц.
– Мы выработали наш план еще до того, как я спас тебя из тюрьмы. Я сказал, что мне нужна неделя, чтобы побыть с тобой, и Джереми не стал возражать.
– Это означает, что ты вновь ринешься в бой? Ты не можешь выйти отсюда и появиться на людях в образе Фалькона. Они арестуют тебя или убьют, особенно после того, как ты убил одного из них.
– Я просто хотел выработать план с Джереми, который с нетерпением ждет встречи со своей любимой кузиной и хочет убедиться, что с тобой все в порядке.
– Я тоже буду рада увидеться с ним. Но, Трей, ты должен пообещать, что не будешь делать безрассудных поступков…
– Я уже совершил, – тихо произнес Тримейн, поднимая лицо девушки и глядя ей прямо в глаза. – Я безнадежно влюбился в женщину, которая, по-видимому, ведьма, потому что заворожила меня, околдовала отныне и навеки.
«Отныне и навеки».
«Отныне» уже не существует, – подумала Эннабел. – Осталось только «навеки».
Но она была готова к этому.
Глава 19
Джереми и Эннабел едва не задушили друг друга в объятиях, они то плакали, то смеялись. Убедившись, что все в порядке, они успокоились и, наконец, смогли поговорить.
– Ты выглядишь замечательно, кузина, – сказал Джереми, улыбаясь. – Да, Трей? За последнее время Изабелла стала еще красивее, правда?
Эннабел взяла руку своего возлюбленного и посмотрела на него взглядом, полным любви.
– Этому есть объяснение, Джереми. В своей жизни я никогда не была так счастлива, как в последние десять дней.
– И я тоже, – тихо сказал Тримейн, целуя руку Эннабел.
– Так кто из нас глупый и сентиментальный? – поддразнил брата Джереми, но по лицу его было видно, что он рад счастью двух самых дорогих ему людей. – Несомненно, вы созданы друг для друга, но давайте на минуту забудем о романтике и поговорим о том, что нам придется сделать.
– В первую очередь, необходимо отвести от Изабеллы ложное обвинение в краже, чтобы она могла вернуться в цивилизованный мир, а не пряталась по лесам.
– Я ненавижу цивилизацию! Я хочу остаться с вами!
Лицо Джереми омрачилось.
– Изабелла, осталось всего несколько дней, а, может быть, даже часов, и они обнаружат это убежище. Они прочесывают каждый лесок, каждый овраг. Используя собак, они выйдут на запах лошадей в тех местах, где вы, наверняка, совершали прогулки.
– Ты прав, Джереми. Я понимаю, что буду вам обузой, если придется, не дай Бог, уходить от преследования. Поступим так, как будет лучше для всех. А теперь оставим этот разговор. Расскажи мне о людях, которые прятали вас с Греймалкин.
– Это очень преданные и верные люди. Мне пришлось покинуть их дом, но они пообещали, что позаботятся о старушке. – На губах Джереми появилась нежная улыбка. – Малки – их «старая бабушка, которая приехала погостить из Котсуолда». Так что у Греймалкин все в порядке. Она очень обрадовалась, когда узнала, что побег осуществлен успешно.
– Когда увидишь ее в следующий раз, передай, пожалуйста, что мне хотелось бы узнать рецепт ее хлеба, – с улыбкой сказала Эннабел.
Воспоминание о побеге воскресило в памяти образ констебля Сэведжа, лежавшего в луже крови. Девушка вспомнила и о том страшном наказании, которому подвергнут Фалькона, если поймают.
– Мне бы хотелось, чтобы этого ужасного человека убил не Трей.
Джереми покачал головой.
– Это не имеет значения. Лансфорд выдвинул против Тримейна сфабрикованные обвинения – от кражи овец до чудовищной государственной измены, – что ему все равно не удастся добиться справедливости.
– А как дела с газетой? Тебе удалось отпечатать ее?
Джереми кивнул.
– Сегодня вечером я заберу ее и сразу же отвезу распространителям. К завтрашнему вечеру все графство будет знать о том, как эти высокопоставленные негодяи пытаются погубить Англию. В этот раз я назову их имена.
– Я поеду с тобой, – спокойно сказал Тримейн.
– И я тоже.
– Нет, Изабелла, мы отвезем тебя туда, где скрывается Греймалкин, этим людям можно доверять. А как только с тебя снимут обвинение в краже драгоценностей, мы перевезем тебя в дом одной дамы, где ты и поживешь до возвращения в Америку.
– Я никуда не поеду, пока ты не пообещаешь, что мы увидимся снова!
– Обещаю, дорогая.
– Готовь лошадей, Джереми, и жди нас. Мне необходимо побыть наедине с Изабеллой.
Когда молодой человек ушел, Тримейн взял лицо Эннабел в ладони и стал целовать ее влажные веки, щеки и дрожащие губы.
– Моя дорогая, мы всегда понимали, что значим друг для друга. Мы знали, что наш союз предопределен свыше. Помни это и не думай о том, что нам предстоит расстаться.
– Но мне невыносимо думать о том, что случится с тобой и с… Джереми. – Эннабел спрятала голову на его груди.
Она вдыхала его запах, который так любила, и чувствовала его сильные руки, понимая, что это больше никогда не повторится, что ее возлюбленный уходит навсегда.
– Что бы ни случилось, ты должна знать, что последние несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. – Тримейн страстно поцеловал Эннабел, обнимая ее так, словно никак не может отпустить.
Джереми напомнил ему, что пора в путь. Дом в лесу был пристанищем страсти и любви, но так же легко он мог стать и западней для Фалькона.
Трей, крепко сжимая руку возлюбленной, в последний раз окинул взглядом свое убежище.
– Лучшие в моей жизни минуты я провел в этом гнезде.
Эннабел заплакала.
– Я бы хотела, чтобы это никогда не закончилось.
– Все когда-нибудь кончается, и мы знали, что такой день настанет. – Тримейн остановился на краю лестницы, ведущей вниз, бережно обнял девушку за плечи и посмотрел ей в глаза. – Любимая, если мне удастся пройти через это, победить Лансфорда и вернуться к тебе свободным человеком, ты будешь моей женой?
Слезы катились из ее глаз.
– О, мой дорогой… да!
– Ради этого стоит выжить!
Их прощание длилось так долго, что Джереми, не выдержав, окликнул влюбленных и за руку повел брата вниз.
– Пора ехать.
Морганы приняли Эннабел в свои объятия и не отходили от нее ни на шаг с того момента, как Джереми и Тримейн поручили девушку их заботам.
– Вы очень похожи на нашу младшенькую, совсем недавно она улетела из родительского гнезда, она такая же красивая и добрая.
Эннабел очень хотелось сказать им что-нибудь приятное в ответ, но сейчас она могла думать только о Тримейне и Джереми.
Когда вечером, сидя у камина, Эннабел помешивала в кастрюле похлебку и, глядя на огонь, вспоминала дни, которые провела с Тримейном, к ней подошла Греймалкин.
– Девочка! Ты хочешь, чтобы суп пригорел ко дну котелка? У этих людей нет лишней еды, так что не позволяй своим мечтам лишить их честно заработанного ужина.
– О, извини, Греймалкин! Я вспоминала Шеффилд Холл, Джереми и Тримейна. До сих пор не верится, что эта счастливая, спокойная жизнь уже в прошлом.
Старуха налила в две миски суп и отнесла Морганам на кухню, затем вернулась и налила себе и Эннабел. Ужиная, обе думали о своем и почти не разговаривали.
Наевшись, Эннабел отодвинула миску.
– Я никогда не забуду того, что ты сделала для меня той ночью в тюрьме. Ты очень рисковала, ведь стража могла заподозрить что-нибудь и схватить тебя или даже убить.
– Джереми любит тебя, как сестру. Кроме того, я такая старая, что совершенно неважно, как и когда я умру.
– Он для тебя дороже всего на свете, ведь так? – Эннабел посмотрела на профиль древней старухи в отблесках огня.
Она почти видела очертания ее черепа под прозрачной, сморщенной кожей.
– Греймалкин, ты ведь не только няня Джереми, да?
Старуха повернулась и внимательно посмотрела на девушку.
– Да. На самом деле я его бабушка. Когда мать Джереми собралась выходить замуж за лорда, она привезла меня в Шеффилд Холл, чтобы я заботилась о мальчике, но никому не сказала, что я мать ее первого мужа. Даже Джереми не знает об этом.
– Мне кажется, ты должна сказать ему.
– Может быть, скажу когда-нибудь. А сейчас это не имеет значения. У него и так много забот.
Эннабел присела около старухи.
– Греймалкин, я знаю, ты наделена знаниями и… чудодейственной силой. Пожалуйста, скажи, что произойдет… Тебе известно будущее. Я почти читаю его в твоих глазах.
– Мои глаза не те, что прежде. Что случится, то и случится. Ты пришла сюда из другого мира, да, девочка? Когда я впервые увидела тебя, то сразу поняла, что ты пришла издалека.
Эннабел кивнула.
– Да, это было очень долгое путешествие, я имею в виду, не просто путь через океан.
Старуха закрыла глаза.
– Я знала и об этом. Сначала я боялась тебя, но потом поняла, что ты не собираешься причинить вред моему мальчику, и стала доверять тебе.
– Греймалкин, что бы с ним ни случилось, я хочу, чтобы ты поверила мне. Настанет день, когда твой внук будет признан одним из лучших поэтов Англии. Его имя будет стоять рядом с именами его великих друзей: Байрона, Шелли, Китса.
– Я никогда не обращала внимания на его писанину, но, раз стихи делают его таким счастливым, то и я счастлива, когда вижу, что он пишет их. – Греймалкин смотрела на Эннабел, склонив голову набок, так кошки при встрече оценивают друг друга. – А как ты вернешься назад?
Эннабел испугалась.
– А почему ты решила, что я вернусь?
– Потому что умрешь ты не в Англии и много позже. – Старуха прислушалась к голосам на кухне, которые становились все громче. – Ш-ш! Никто не должен слышать наш разговор. Иначе нас сожгут на костре, как ведьм!
Пухлые, похожие на румяные булки, хозяева вошли в комнату. Их беспокоило, как устроилась Эннабел на ночь, хватило ли ей еды. Девушка заверила Морганов, что чувствует себя очень уютно, и поблагодарила за заботу, после чего супруги отправились спать.
– Наверное, я не смогу заснуть, – сказала Эннабел, – пока не получу известий от Джереми и Трея.
– Я буду сидеть всю ночь и сразу скажу тебе, как только узнаю что-нибудь, – заверила ее Греймалкин. – Тебе нужно отдохнуть.
Эннабел почувствовала, что очень устала. Она легла на соломенный тюфяк, который был совсем не похож на грязный матрац, служивший ей постелью в тюрьме.
– А ты? – сонно спросила она.
– Такие старухи, как я, не нуждаются в долгом сне. Очень скоро мне представится возможность выспаться всласть.
Эннабел крепко спала. Старуха сидела у очага и время от времени подбрасывала дрова. Приближалась осень, и ночи становились прохладными, а ее старые кости быстро замерзали теперь'.
– Изабелла, Изабелла, проснись! Вставай, девочка! Твоя жизнь в опасности! Да вставай же! Мы должны поскорее уйти из этого дома, иначе попадем в беду.
Костлявыми руками Греймалкин трясла Эннабел за плечи, стараясь разбудить ее. Девушка металась в постели. Ей приснилось, что за ней и Тримейном гнались огромные собаки, размером с лошадей. Эннабел закричала и в этот миг услышала голос Греймалкин.
– Что… что? Трей? Джереми? С ними все в порядке?
– К сожалению, нет. Их поймали в Лидсе, в подпольной типографии. Человек, печатавший газету, продал их и рассказал Лансфорду все, даже о нашем убежище. Мы должны бежать отсюда, и как можно скорее. Морганы уже отправились к своим детям.
Эннабел торопливо натягивала одежду. Ей казалось, что продолжается ночной кошмар, где ее настигают огромные собаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36