– Не понимаю, почему мы раньше не наносили визиты друг другу. Ведь наши имения всего в двенадцати милях!
Он поклонился, сказал Фэрли, что приедет прямо на бал, и ушел.
Фэрли был в замешательстве – лорд Мелфорд наверняка не понравится Саре, не ее тип. Да и склонность лорда к знакомству с известными красавицами говорила не в пользу Сары. Фэрли отдавал себе отчет, что внешний облик Сары далек от облика светской львицы.
По непонятной причине лорд Мелфорд захотел приехать на бал, и Фэрли испытывал недобрые предчувствия. Скорее всего, лорд увлечется Анжелиной, как только увидит ее, найдя забавным флирт с юной красавицей. Он не подумал об этом, приглашая лорда. Анжелина так хороша, что сможет выбрать себе сама жениха, кроме того, она уверена в своей неотразимости.
Но тут Фэрли пришлось отбросить на время все сомнения, потому что раздался стук копыт, с шумом подъезжали экипажи.
Сара была на верхней лестничной площадке, когда двое броско одетых молодых людей, громко смеясь, вошли в холл, и немного погодя за ними последовал и третий. Она облокотилась на перила и смотрела, как все трое начали поздравлять брата с выигрышем. Ей стало ясно, что все они устроили по дороге сюда скачки на своих двухколесных экипажах и выиграл Фэрли. Как это похоже на них – выбрать совсем неподходящее для подобного состязания место! Фэрли всегда хорошо правил лошадьми, а здесь, где ему знаком каждый поворот и каждая колдобина, он, безусловно, имел преимущество перед друзьями.
И все-таки как хорошо, что она дома! – улыбнулась Сара. Всю прошлую неделю она была на седьмом небе от счастья. Возвращение домой – это долгожданная награда после унылого прозябания в Харрогите в течение нескольких месяцев. Сейчас в доме все блестело, так и сияло чистотой. Как хорошо, что дом снова полон жизни, как бывало во времена, когда была жива ее красавица мать.
После встречи с братом Сара избавилась от внутреннего беспокойства за него, которое подсознательно испытывала. Она и не подозревала до сих пор, что именно брат вызывал эту тревогу. В прошлом он слишком много внимания уделял игре в вист и скачкам, но, кажется, этот период миновал. И к тому же наверняка за перемены к лучшему надо благодарить мадемуазель Лесталье.
Саре доставляла удовольствие мысль о том, что ее брат скоро приведет в дом жену, даже если это означало, что она должна будет отдать бразды правления новой хозяйке. Сара всегда помнила, что такой день настанет, знала, что ей будет нелегко переехать на постоянное жительство в Лондон, в дом своей тетушки. Ведь даже Уильям, а он сейчас учился в Итоне, уже никак не напоминал ребенка; нуждающегося в присмотре. Глаза Сары затуманились грустью, когда она выглянула из окна на расстилающуюся перед домом лужайку.
Вдруг она вновь вспомнила о Билле Кирси, и сразу стало жарко, хотя было прохладно.
Ужин удался. За столом в большой столовой всем хватило места.
– Невольно представляешь, что эта молодежь вытворяет в Лондоне, – прошептала тетя Феба сидевшей рядом Саре. – Но должна признать, что их манеры недурны, не к чему придраться.
Анжелина, как и ожидалось, просто сияла в окружении столь галантных кавалеров в своем собственном доме. К трем первым прибавился еще один щеголь, прикативший вслед за друзьями. Все они, несомненные почитатели женской красоты, не оставляли Анжелину без внимания.
– Я убеждена, что наш раут должен быть и будет самым успешным из всех, проводимых когда-либо в нашем графстве! – воскликнула Анжелина, когда дамы уединились в большой гостиной, оставив мужчин наедине с портвейном.
На Анжелине было платье из светло-желтого муслина, с длинными рукавами, по последней моде высокой талией и таким низким вырезом на груди, что тетя Феба недовольно поджала губы, когда увидела племянницу в этом наряде.
Однако миссис Кернфорт первая вынуждена была признать, что платье идет Анжелине. Проницательная тетя Феба предсказывала племяннице будущее завзятой светской модницы.
– Думаю, ты права, – согласилась с сестрой Сара. – Как хорошо, что Фэрли теперь дома, и Маргарет завтра приедет, привезет Вильгельмину. У нас будет праздник, какого давным-давно не было.
– Но подумай теперь, как будет скучно потом, – заметила Анжелина, неожиданно загрустив.
– Ненадолго, – сказала тетя Феба. – Ты должна готовиться к своему первому светскому сезону, и это займет все свободное время, поскольку пока ты еще далека от совершенства, вернее, до такой степени, как бы мне хотелось.
Но Анжелина пропустила замечание тети мимо ушей и, захлопав в ладоши, воскликнула:
– Это будет замечательно! Лейтенант Мэтьюз – подумать только, он служит в 3-м гусарском полку принца-регента Георга – рассказал мне столько интересных эпизодов из светской жизни, что теперь мне кажется, будто я знакома со всеми. И еще он сказал, что обязательно пригласит меня на вальс в светском клубе «Альмакс».
– Он не посмеет сделать ничего подобного! – всплеснула руками тетя Феба.
– Но вальс в наши дни не является чем-то неприличным, – заявила Анжелина с решительным видом. – Лишь совсем дремучие провинциалы продолжают считать вальс верхом непристойности. – Сара подавила смешок, а Анжелина продолжала беспечно: – Мистер Шевиот сказал, что я должна прокатиться с ним в Гайд-парке в его фаэтоне. У него упряжка гнедых для фаэтона и пара серых для коляски. И он знает каждого, буквально каждого в светском обществе. Он станет однажды виконтом Доули, как вам известно. Тетя Феба нахмурилась:
– Я знаю Доули, в жизни не встречала более глупого человека. Надеюсь, мисс, вы не собираетесь связывать судьбу с наследником виконта. Думаю, мы найдем лучшую партию.
– О, тетя Феба, прошу вас! Я просто нахожу его забавным, – улыбнулась Анжелина.
В этот момент двери в гостиную широко распахнулись и гурьбой ввалились мужчины. Тетя Феба произнесла с величественной улыбкой:
– Может быть, ты споешь для нас, Анжелина? Сара, думаю, не откажется аккомпанировать тебе на фортепьяно.
Слегка зардевшись, Анжелина возразила, что ее голос недостаточно хорош для такой изысканной компании, но хор мужских голосов стал настаивать, что леди с таким прекрасным лицом непременно должна обладать и прекрасным голосом…
Чуть позже сэр Генри, которого после привычной тишины утомил шум молодежи, удалился из гостиной. Но ему не удалось уединиться, потому что миссис Кернфорт тут же отправилась на поиски брата, оставив племянниц, увлеченных перелистыванием новых модных журналов, в то время как молодые люди уже сели играть в вист.
Миссис Кернфорт нашла брата в библиотеке. Он взглянул на нее, и гримаса исказила его лицо.
– Ужасный шум! Некуда деться от этого шума! – вздохнул он, добавив: – Даже здесь не могу спокойно посидеть.
Миссис Кернфорт, совершенно не обратив внимания на недружелюбный прием, опустилась в кресло напротив.
– А чего ты ожидал, когда дом полон молодых людей? Что касается меня, должна признаться, что после Харрогита мне даже нравится это сборище.
– Молодые люди… Я бы сказал, стая напыщенных павлинов…
Феба Кернфорт рассмеялась:
– Помню, наш отец одевался куда более пестро! А что касается шума, то его было гораздо больше, когда наша дорогая Фанни была жива. Ни одной недели не обходилось без гостей или бала.
– Я был тогда моложе.
– Ты должен радоваться, Генри, поскольку общение с молодежью продлевает молодость. Как жаль, что судьба не одарила нас с Хьюбертом детьми. Нас это всегда удручало.
– По крайней мере, ты никогда не будешь страдать от этого дьявольского шума, – возразил брат.
Погрозив ему пальцем, Феба Кернфорт сказала:
– Только не притворяйся, будто не рад приезду Сары.
Лицо сэра Генри просияло.
– С этим не стану спорить, Феба. Знаешь, все в доме пошло кувырком, когда она уехала. Просто удивительно! Мои воротнички были либо слабо накрахмалены, либо слишком жестко, и я никогда не был уверен, что Мейтланд принесет тот кларет, который я просил. Баранина вечно была пережарена. При Саре ничего такого не случалось. Благоразумная девица. Благоразумнее всех остальных, вместе взятых.
Феба Кернфорт некоторое время задумчиво смотрела на брата, потом произнесла с расстановкой:
– В этом-то и проблема! Слишком благоразумна, на мой взгляд.
– Почему ты говоришь загадками, Феба? Что-то не так с моей дочерью?
– С ней все в порядке, если не считать того, что она не замужем.
– Но она никогда не хотела замуж.
– А разве кто-либо делал ей предложение?
– Но еще не все потеряно. Многие мужчины захотят иметь женой такую девушку, как Сара.
– Согласна, но только Сару не устроят эти мужчины. Я знаю, что говорю. В Харрогите было несколько претендентов, но ни одному она не подала ни малейшей надежды. Она была, как всегда, вежлива, и только. – Миссис Кернфорт пожала плечами и с расстроенным видом добавила: – Хотя среди них не было выдающихся личностей, все были вполне респектабельны. Запомни мои слова, Генри, однажды Сара влюбится в мужчину совсем неподходящего и разобьет свое сердце. Так всегда бывает с женщинами, которых все считают благоразумными.
Сэр Генри несколько мгновений молчал, потом сказал:
– Но согласись, в таком деле мы мало чем можем помочь, чтобы предотвратить беду.
– Какой ты бесчувственный, Генри! Я теряю терпение с тобой. Разве ты этого хочешь для дочери? Такой прекрасной дочери, как Сара… Разве она не заслуживает лучшей участи?
– Но послушай, Феба, это всего лишь твои домыслы. У Сары твердый характер, и она привыкла поступать, как ей хочется. Никто не сможет ее отговорить от принятого решения. Впрочем, если Сара и полюбит кого-либо, уверен, она никогда не сделает неверного шага. Сара никогда ничем не запятнает доброе имя Оденов. Мы для нее – весь мир. Она живет ради нас.
– По-твоему, это разумно?
– Но я ничего не мог поделать, когда умерла Фанни. Три врача пытались ее спасти, я не жалел денег. После смерти Фанни кто-то должен был присматривать за домом и маленькими детьми. Если бы Фанни была жива, то Сару и Маргарет, конечно, вывезли бы в свет, как положено, ты прекрасно знаешь. Хотя я был бы вынужден заложить имение. Ты можешь себе представить Сару или Маргарет, занятых жеманной болтовней в лондонских светских гостиных? Маргарет тоже достаточно благоразумна, она хорошая дочь. С ее стороны никаких проблем.
– Ты недотепа, Генри Оден, позволь мне заметить. Сара сделана из другого теста. И если ты думаешь, что она вышла бы замуж за такого зануду, как Джон Плант, тогда ты не только недотепа – ты просто глупец!
Сэр Генри поморщился.
– А в чем, собственно, дело? У меня в доме всегда найдется для нее место, – заметил он. – Не понимаю, почему вдруг ты подняла весь этот шум?
– Браво! – воскликнула сестра. – Ты, как и остальные члены семьи, привык брать от Сары все, ничего не отдавая взамен. Я была бы счастлива пригласить Сару к себе, чтобы она составила мне компанию в то короткое время, что мне осталось на этой земле. Но что потом, когда мы уйдем? Сара станет своеобразной сестрой милосердия, переезжая из дома в дом своих братьев и сестер. Будет ухаживать за больными, вязать теплые вещи для бедных. Но проблема главная в том, Генри, что мы ничего не можем поделать. Я ее познакомила с несколькими молодыми людьми, но она никого не выбрала. Сара намерена выйти замуж по любви!
– Она начиталась этих современных романов, – подвел итог отец Сары. – Это надо прекратить.
– Ты женился по любви, и я, что бы там ни говорили, тоже. И кстати, это помогло мне вспомнить, что я собиралась поговорить с тобой по поводу расходов. (Брат при этих словах поднял голову, выжидающе глядя на нее.) Не смотри на меня так, Генри! Анжелине надо обновить весь гардероб перед тем, как мы поедем с ней в Лондон, не говоря уже о придворном платье. Естественно, она будет представлена ко двору.
– Но это немыслимые расходы! Моя семья меня разорит!
– Вздор! Ты избежал трат на выезд в свет двух старших дочерей. Ты обязан теперь, хотя бы в память Фанни, сделать все для Анжелины. И никаких отговорок!
– Лучше скажи сразу, сколько тебе надо, но имей в виду, что я не богат.
Феба Кернфорт улыбнулась:
– Ты поешь эту песню, сколько я тебя помню, Генри.
– Сара тоже без конца мне твердит об этом ужасном бале. Он будет мне стоить разорения, на одно шампанское и музыкантов уйдет целое состояние. Зачем весь этот шик? В мое время молодые люди умели развлекаться без этого.
– У тебя короткая память, Генри. С тех пор как умерла Фанни, ты ни разу не устраивал приемов. Десять лет слишком много для траура. Все собираются как следует повеселиться, и это будет прекрасной практикой для Анжелины.
– Но зачем столько шампанского? И я убежден, что не стоит зажигать все свечи в люстрах. Торговец свечами представит счет, который сделает меня больным.
Миссис Кернфорт, отметая причитания брата, продолжала безжалостно:
– Я заметила, что Фэрли превратился во вполне приличного молодого человека. Он выглядит как джентльмен. И думаю, Генри, за эту метаморфозу ты должен благодарить какую-то женщину…
Глава 4
Тысячи огней сверкали в огромных люстрах бального зала дома, построенного в поместье в те времена, когда Фанни Оден стала его хозяйкой почти тридцать лет назад.
Для сегодняшнего случая по периметру танцевального зала расставили кресла, стулья и кушетки для удобства тех, кто захочет отдохнуть.
Почти сотня приглашений была разослана всем почтенным семействам графства, и большинство, помня гостеприимство Фанни Оден и ее экстравагантные рауты, ответили, что с охотой принимают приглашение.
Сара окинула зал внимательным взглядом. Все, кажется, были вполне довольны, наслаждались танцами и шампанским, некоторые заводили новые знакомства либо возобновляли старые. В современного покроя платье из набивного бархата, с цветами в прическе, Сара выглядела весьма элегантно. Она скользила по залу в толпе, ничего не оставляя без внимания. Слишком добросовестная хозяйка, чтобы наслаждаться самим балом, Сара ставила свои удовольствия ниже удобства гостей. Впрочем, все-таки она не совсем забывала о себе, потому что уже протанцевала два контрданса – один с мужем сестры Джоном, второй – с сыном местного викария.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16