Оксана Огородникова
Состояние Андрея беспокоило меня все больше и больше. Он не мог забыть эту милую девочку, Лену. Вечерами уходил бродить по Москве и возвращался только под утро. Я стала замечать, что от него пахнет спиртным. На контакт он не шел, запирался у себя и не выходил часами. Забросил институт. Последней каплей стало то, что я попросила его поговорить по душам с Сашей.
– Мама! – сказал он мне. – Ну зачем?.. Он что, вернет мне Лену? А если нет, то тогда к чему его советы? Он сам не знает, что делать со своей жизнью, вернулся недавно из эмиграции и, по-моему, хочет снова назад. Для таких, как он, мир – это одна большая помойка!
– Что ты говоришь, Андрюша! – возмутилась я. – Александр Данилович – достойный человек, мой давний друг. Он любит тебя и готов помочь.
– Мама, я знаю только одного действительно достойного человека с таким сочетанием имени и отчества – Александр Данилович Меньшиков!
Больше за тот вечер мы не сказали друг другу ни слова.
* * *
Беседа длилась вот уже третий час. Казарьянц не оставлял попыток пробить брешь в отменной защите своего бывшего коллеги. Поняв, что расставить логическую ловушку Никулину не удастся, полковник решил попросту измотать его, добиться, чтобы банкир устал и выдал себя каким-нибудь неосторожным словом или хотя бы взглядом…
– Так вы говорите, что с Климовичем у вас с самого начала сложились ровные отношения?
– Да, говорю. Леон Ованесович, мне кажется, мы с вами ходим по замкнутому кругу. Вы явно хотите из меня что-то вытянуть. Так скажите прямо. Мне скрывать нечего – кроме, разве что, подробностей моей личной жизни. Но они вас вряд ли интересуют.
– Не торопитесь, Павел Игнатьевич. Я, конечно, чувствую некоторую свою вину за то, что отнимаю у вас время. Но и вы меня поймите. За короткий срок – сразу два заказных убийства в нашей небольшой области. Москва давит изо всех сил. Наши коллеги из УВД попросили нас о помощи. Видите ли, Сычев был одной из ключевых фигур местного криминалитета. С его устранением расклад может коренным образом измениться. Кто будет вместо него? Свято место пусто не бывает…
– Уж не меня ли вы примеряете на эту роль? – с едва уловимым оттенком угрозы произнес Никулин.
– Вас? Боже упаси! Но ведь вы не отрицаете факт своего знакомства с Сычевым? Значит, могли случайно стать обладателем ценной для нас информации.
– С таким же успехом вы можете допросить еще с десяток чиновников нашей мэрии и аппарата губернатора. О бизнесменах я уже не говорю.
– А у нас с вами не допрос, Павел Игнатьевич.
– Что же тогда? Дружеская беседа?
– Именно, – обрадовано подтвердил Казарьянц. – Дружеская беседа.
– В таком случае, позвольте узнать, когда я могу покинуть вас? – Никулин взглянул на часы. – Ровно через пятьдесят минут у меня встреча с акционерами банка. А я за всю жизнь никуда не опоздал.
– Отлично! Вы свободны, я только подпишу вам пропуск. А в качестве компенсации за то, что отнял у вас время, я дам вам вот эту кассету.
– Что там? – недоверчиво спросил Никулин.
– Послушаете – и узнаете. Поверьте, вам будет очень интересно.
Павел Игнатьевич Никулин
Я вышел из здания областного ФСБ и сел в машину. Водитель знал, куда меня везти. Да, этот кавказец, неизвестно как добравшийся до такой должности, изрядно помотал меня. Будь на моем месте кто-нибудь другой – раскололся бы, как орех. Он так явно демонстрировал мне, что в курсе, кто именно заказал Сычева… Сразу виден чекист старой закалки. Подобные спецы и раньше ценились на вес золота, а уж теперь-то и подавно…
Заседание правления прошло вяло и скучно. Решать особенно было нечего – дела у «Регион-банка» шли как обычно. Все пайщики (а их, кроме меня, было еще четверо) давно уже по умолчанию согласились, что финансовые вопросы курирую я, и только я. Они просто ничего в этом не смыслили. Да и процент акций у них был смехотворный…
В половине четвертого я уже был дома. Диана отсутствовала – поехала к родителям в деревню. Лена была мрачнее тучи.
– Папа, мне нужно поговорить с тобой, – довольно решительным тоном заявила она. Ну, наконец-то!
– Слушаю тебя внимательно, – произнес я, раскладывая на столе свои бумаги.
– Ты… У меня очень важная новость. Ты только пойми меня правильно, я знаю, что всё это, с твоей точки зрения, ужасно, но…
– Лена! – сказал я строго. – Ты же отлично знаешь – я не люблю длинных вступлений.
И тут она выдала, зажмурившись:
– Я беременна.
– Не понял? – проговорил я, хотя со слухом у меня было всё в порядке.
Она повторила.
– То есть, ты хочешь сказать, что там, в Москве, подцепила кого-то и..?
– Не кого-то, пап… Я его очень люблю. И очень хочу к нему вернуться.
– Сядь. Сейчас ты назовешь мне его имя и фамилию.
– Папа, дело в том, что…
– Я никогда дважды не повторяю!
Она зашмыгала носом. Хотя отлично знала, что я не отношусь к тем странным мужикам, на которых действуют бабские слезы. Пусть даже и слезы собственной дочери.
– Андрей Огородников…, – произнесла она так тихо, что я понял лишь по губам.
Если б она достала вдруг боевую гранату и выдернула чеку – я и то бы испытал меньшее потрясение. На секунду я, прошедший спецподготовку в стенах школы КГБ, потерял дар речи.
– Какой Огородников? – спросил я, едва обрел способность вновь говорить.
– Тот самый, пап. Сын Оксаны Кирилловны.
– Но… Как ты с ним познакомилась? Где?
– В молодежном кафе, на Планерной. Мы оба часто туда заходили, но как-то не замечали друг друга.
– Зато потом заметили!.. – гаркнул я. Мало мне проблем с сычевскими бандитами, мало мне этого толстого подонка Казарьянца – так еще и это!..
– Не сердись, папа, я прошу тебя. Я не знаю, почему ты так не любишь Оксану Кирилловну. Но уверена, что все ваши противоречия можно разрешить…
– О каких противоречиях ты болтаешь?! Дура!
Я замолчал, чувствуя, что в левой половине груди зарождается тупая, настойчивая боль. До сих пор на сердце я практически не жаловался.
– Ты сделаешь аборт, – сказал я, уже зная, что услышу в ответ.
– Уже поздно. Срок вышел, – заявила Лена.
– И что? Ты собираешься родить в восемнадцать лет?
– К тому времени мне уже будет девятнадцать. И я вполне могу выйти замуж, уже сейчас.
– Замуж? За кого? За сына Огородниковой? Ты что, издеваешься?! – я вскочил и рывком поднял ее со стул, схватив за локоть. – Не смей даже думать о нем!
– Но почему? Что она тебе такого сделала? Который год я слышу ее имя от тебя, и всегда ты ее проклинаешь. Хоть бы объяснил, за что.
– Не обязан я тебе ничего объяснять, девочка!
– Мне больно, пап. Пусти!
Только тут я сообразил, что все еще держу ее за руку. Я разжал пальцы…
– В общем, так. Про Москву забудь. Нет на карте такого города. А с Огородниковой действительно пора разобраться. И с ее сыночком – тоже. Ты хочешь знать, в чем она перед нами провинилась? Так слушай…
* * *
Генерал Сотников, шеф областного УВД, никогда не стеснялся в выражениях, распекая своих подчиненных. Если бы оперативное совещание в кабинете Игоря Валентиновича снимало телевидение, то зрители, пожалуй, устали бы от бесконечных звуковых сигналов, которыми пришлось бы замещать крепкие генеральские эпитеты.
– Вот видишь, Гена, как бывает, – говорил он начальнику криминальной милиции. – Тебе нужно было самому выехать на Украину и руководить этими остолопами. А без тебя они обос. лись, мать их!.. Киллеров каких-то живыми взять не смогли!
– Товарищ генерал, это были не простые киллеры. По нашей версии, их наняли через цепочку посредников. Это была группа бывших спецназовцев и сотрудников правоохранительных органов. Они брали особо дорогие заказы на ликвидацию. Причем работали только по уголовным авторитетам. Если допустить, что их действительно нанял Никулин, то, скорее всего, он на них вышел через свои старые связи в спецслужбах.
– Я и без тебя это понимаю, не маленький. Доказывать как будешь, голубь мой сизокрылый? Никулин-то – не урка из подворотни. Пошлет он и тебя, и прокурора куда подальше с такой гребаной доказательной базой.
– Мы надеемся, что скрытое наблюдение даст свои результаты…, – тихо сказал подполковник.
– А если не даст? Тогда, друг мой, Москва сюда пришлет своих орлов, и всем не поздоровится, уж поверь мне. Многим дадут по заднице, а тебе – в первую очередь. И знаешь почему? Очень уж дружба у вас с этим Никулиным подозрительная. Ты это имей в виду, Гена. Столичные терпят-терпят, а потом разнесут тут всё. И что ты тогда делать будешь? В дворники пойдешь, говно убирать? Мне сейчас важен ре-зуль-тат! Чтобы заказные убийства Сычева и этого московского банкира были раскрыты. Мне тебя что, учить?
– Не надо, товарищ генерал. Всё будет сделано.
– Ну, то-то же. Иди работай.

Часть вторая
Глава пятнадцатая
Москва, 2003– й год
Оксана Огородникова
Умер Носков. Врачи как раз объявили, что он вот-вот пойдет на поправку, состояние стабилизировалось… Потом оказалось, что у него лопнул какой-то сосуд в голове, и – всё… Родных у него не было, по крайней мере, в Москве; он упоминал про какую-то сестру в Красноярском крае, но всегда вскользь, и было ясно, что связи с ней он не поддерживает. Я попросила Жанночку похлопотать насчет похорон. На нее в эти дни больно было смотреть. Я и не знала, что она так привязана к моему референту.
И как раз, когда мы приехали с кладбища в офис, чтобы помянуть Сергея, как положено – раздался этот звонок. Жанночка, верная своим всегдашним обязанностям, взяла трубку. Лицо ее, и так довольно бледное, стало совсем белым, когда она повернулась ко мне. Прошептала:
– Это Никулин. Павел Игнатьевич…
Если он повинен в том, что произошло с Носковым, то это – кощунство. Звонить как раз, когда поминают его жертву…
– Да? – коротко сказала я в трубку.
– Госпожа Огородникова?
– Я слушаю.
– Нам с вами надо встретиться и поговорить.
– О чем?
– Об очень важном и неприятном деле.
– Вот как? Ну что ж… Рано или поздно нам надо было встретиться. Когда и где?
– Я полагаю, на следующей неделе. Я прибуду в Москву по делам и позвоню вам.
– Хорошо, я буду ждать.
Он дал отбой, даже не попрощавшись. За что же он так на меня ополчился? Неужели опасается за свой бизнес, думает, что я вторгнусь в его вотчину? Впрочем, если он поверил Саше, который сочинил эту легенду про мои наполеоновские планы по завоеванию областного рынка, то мог и заволноваться. В любом случае, это хорошо, что он сам позвонил. Я бы, наверное, так и не рискнула. Получается, что пожелание Казарьянца все-таки сбудется: мы побеседуем с Павлом Игнатьевичем. А не обрадовать ли мне господина полковника? Пусть послушает, как Никулин будет мне угрожать. А если не будет?.. Надо спросить у Саши, стоит звонить фээсбэшнику или нет.
Павел Игнатьевич Никулин
Я положил трубку, чувствуя, как закипаю от гнева. Нет, надо взять тайм-аут и остыть немного. Я правильно сделал, что назначил встречу на предстоящей неделе. С врагом надо разговаривать в спокойном состоянии. Она не должна видеть мою слабость. Ни в коем случае не должна. Ох, Лена, что же ты натворила! Как во всей Москве ты умудрилась отыскать того единственного парня, к которому и близко подходить не должна была! Ты пробила брешь в моей броне. Разом поставила в проигрышное положение. Я ведь теперь уязвим, и какой-нибудь ублюдок вроде Казарьянца запросто скрутит меня в бараний рог. Вот и сердце стало пошаливать. Нет, надо держаться. Я преодолею это. Псу не добраться до моей глотки…
Областной центр
Петя Сычев робко постучал в обшарпанную дверь с табличкой: «Главный редактор».
– Открыто! – донеслось изнутри. И Петя вошел.
За грудой бумаг и огромным монитором допотопного компьютера почти не разглядеть было худого, узкоплечего очкарика лет тридцати пяти, в видавшем виды свитере.
– Вы к кому, молодой человек? – осведомился он, щурясь на Петю из-за толстых стекол.
– Мне нужна Н.Вавилова.
– Ниночка? Она всем нужна. А по какому вопросу?
Петя хотел было сказать, что по поводу статьи, но почему-то передумал и выпалил:
– По личному.
– Тогда садитесь и ждите. Ниночка на задании, обещала вернуться к обеду.
Петя Сычев присел на единственный свободный стул и от нечего делать принялся листать старый иллюстрированный журнал, который валялся тут же, на полу.
* * *
Сотрудники управления криминальной милиции сразу смекнули, что их шеф получил «накачку» от руководства. Геннадий Яковлевич в спешном порядке созвал совещание начотделов и сразу же взял быка за рога.
– Так, что у нас по делу об убийстве Сычева? Товарищ Успенский, пожалуйста – четко, сжато, без лишних слов.
– Слушаюсь. По показаниям рецидивиста Козыря мы провели ряд оперативно-розыскных мероприятий. Удалось задержать некоего Заречного, который являлся так называемым «диспетчером», то есть передаточным звеном между заказчиком убийства и непосредственными исполнителями. Задержанный утверждает, что личность заказчика ему неизвестна.
– То есть? Объясните, пожалуйста.
– Да я уже говорил, товарищ подполковник…
– Еще раз! – повысил голос Геннадий Яковлевич. И добавил, уже тише: – Если, конечно, вас не затруднит.
– Цепочка построена таким образом, чтобы клиент, то есть заказчик, не «засветился». Диспетчер слышит по телефону контрольную фразу – это означает, что звонящий обратился по рекомендации. Далее – заказчик обговаривает с диспетчером условия. Диспетчер называет условное место, где заказчик должен оставить гонорар и всю информацию на объект – ну, фотографию там, адрес, привычки и так далее. Как правило, это место – камера хранения вокзала или автобусной станции. Вот и всё. Личной встречи диспетчера с заказчиком не происходит. Единственное, что остается заказчику – перезвонить диспетчеру еще раз и продиктовать номер ячейки и код. Диспетчер не в курсе, кого именно заказали: он просто созванивается с исполнителями, и те сами забирают из упомянутой ячейки данные вместе с деньгами.
– Как удобно! – с сарказмом заметил подполковник. – Сервис на высшем уровне. Заказчик даже не обязан звонить сам – он может попросить кого-то проговорить по телефону определенный текст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29