И тут же чьи-то руки вцепились мне в горло. Я не просто открыл глаза – я их вытаращил.– Анкор! – проревела Соня.Дерби начались.Потом, когда она заржала, взвилась на дыбы, и медленно сползла на простыню, я смог, наконец, продолжить допрос.– Могу тебя осчастливить: госпожа Мебель интересовалась одним бравым мальчиком с синяком под глазом.– Давно?– Несколько минут назад. Я как раз была в холле, когда она поинтересовалась у портье, в каком номере ты остановился. Тот ответил. Она сверилась со своей бумажкой, сказала, что у нее записано иначе и попросила проверить еще раз. А потом хмыкнула и пожала плечами.Сказав это, Соня занялась большим пальцем моей правой ноги.Значит, охота началась! Наверняка Квадрат и Левый Хук рыщут где-то поблизости. Вспомнилось лезвие, выскочившее прямо из кулака Левого Хука. Не он ли расправился с близняшками?– Вот ты где!Я вздрогнул. Меня обуревали видения, главным персонажем которых являлась Варвара. Я готов был увидеть ее, входящую в дверь с пистолетом в руках…… но это была Лив. Видимо, я забыл запереть номер.Оценив обстановку и ни слова более не говоря, она сняла с себя плавки, села на корточки и взялась за большой палец моей левой ноги. При этом обе дивы не спускали глаз того с места, которое, по их мнению, было связано с пальцами ног неким таинственным образом. Вроде закона сообщающихся сосудов.Закон не срабатывал. Дивы не желали с этим мириться.Я все ждал, что сейчас в комнате появится кто-то из банкирского дома Карас чтобы прикончить меня.Но вместо этого заявились Горбанюк со Светой. Думаю, излишне упоминать, что у Горбанюка вытянулась физиономия. Он даже не обратил внимание на мой синяк. У Светы же сделалось такое лицо, будто она сожалела, что у меня нет третьей ноги. На ее шее болталась портативная «Минольта». Еще чего доброго сделает снимок! Я разразился кучей не самых лестных эпитетов в адрес тех, кто имеет обыкновение входить без стука. Им оставалось только очистить помещение.Интересно, кого еще принесет с утра пораньше?Через некоторое время раздался стук в дверь.– Можно?Видимо, Горбанюк со Светкой сидели в холле и видели как норвежки уходят. Нужно сказать, что удалились те не солоно хлебавши. Особенно Лив. Слишком велик был психологический пресс. Когда твой мозг сверлит одна единственная мысль: сегодня – твой последний день, сегодня – твой последний день, это как-то не способствует повышению потенции.Я уже успел что-то на себя напялить, и Горбанюк наконец соизволил обратить внимание на синяк.– Что-нибудь случилось? – поинтересовался он, впрочем, без особого сострадания в голосе.– Разумеется, – парировал я. – На свете каждый день случается невообразимо много интересного. А что, собственно, ты здесь потерял? Или программа отдыха без корректировок с моей стороны тебе уже кажется излишне пресной?– Да нет, – замялся он. – Мы просто хотели… В общем, мы хотели спросить, как продвигается расследование.Вон оно что! Светлана допекла! Моя цыпочка! А я-то после вчерашнего разговора с Лили голову ломал, как мне побыстрее отыскать Горбанюка. Ведь я даже не догадался спросить, в какой гостинице он остановился.– Расследование продвигается весьма успешно. Вчера я победно рапортовал Лили, не забыв упомянуть о твоем участии, и она попросила в ответ сообщить, что жалует тебе аксельбант на левое плечо.– Спасибо, – Горбанюк вздохнул.– Еще она просила передать, чтобы ты прокатился на денек в Бильбао, в наше испанское представительство. Там уже тебя ждут.– Зачем? – Он напряженно замер.– Нужно доставить сюда две единицы огнестрельного оружия: а именно – «узи» и парабеллум.– Я серьезно.– И я серьезно.– Нет, я, действительно, серьезно, – продолжал он гнуть свою линию.Но я тоже был не лыком шит:– Так ведь и я, действительно, совершенно серьезно.– Ну уж нет! – Он вскочил. – А если меня загребут в полицию? Здесь слишком жарко даже на пляже, я уж молчу о местных тюрьмах.– С одной стороны ты прав, – согласился я, – но с другой мы ведь должны быть во всеоружии в свете предстоящих событий.– Мы?! – буквально захлебнулся он.– Ну, конечно! А для кого, ты думаешь, эта артиллерия?Несмотря на всю плачевность ситуации, я с трудом удержался от смеха. В памяти всплыла фраза Остапа Бендера: «Я вам дам парабеллум».– У тебя есть лист бумаги? – воинственно поинтересовался Горбанюк.– Кажется, в ящике письменного стола я видел стопку. А зачем тебе?– Хочу написать заявление об уходе по собственному желанию. И нужно же было тебя здесь встретить!Он направился к письменному столу, извлек чистый лист бумаги и принялся что-то быстро строчить.– Может, сначала позвонишь в Ярославскую область? – подал я голос. – Посоветуешься с законной супругой?– Нечего советоваться!– Ну ты и трус, – брезгливо проговорила Света.– Тебя не спрашивают!Он протянул мне исписанный лист. Это была фирменная почтовая бумага отеля. В правом верхнем углу красовался Купидон с луком, под которым витиеватыми буквами было написано «Вавилон любви». Впрочем, вместо стрелы Купидон был вооружен предметом несколько иного свойства. И наконечник у предмета были отнюдь не таким острым, и оперение шарообразное.– Я думаю, Лили может это неправильно понять, – озабоченно произнес я, тыча пальцем в рисунок.Мое замечание его слегка охладило.– Хорошо, я напишу заявление по всей форме и сам отправлю в контору. Порви это.– Ну ты и трус, – еще раз проговорила Света, мобилизуя все презрение и брезгливость, на которые только была способна.– Его можно понять, – предприняв очередной маневр, великодушно вступился я за Игоря Артемьевича. – Он ведь у нас теоретик. Хорошо, ты только привези оружие, а уж дальше я как-нибудь сам, с обеих рук…Через двадцать три минуты он согласился. С помощью знаний, почерпнутых в книге «Момент истины», мне удалось уверить его, что я буду стрелять с обеих рук, не забывая при этом безостановочно «качать маятник». Одним словом, устрою «пляску по-македонски».Сложнее всего было заставить себя выйти из номера. Зловещие призраки Квадрата и Левого Хука заполонили сознание, и если в нем еще оставалось место, то для не менее зловещих призраков доктора Мебеля и банкира Эмилио Караса. Правда банкира Караса мне пока не доводилось видеть, и я, соответственно, не знал, как он выглядит, поэтому представлял его себе тем самым испанцем из барселонской пиццерии, который прижимал к уху трубку мобильного телефона.Все же я был теперь не один – в обществе Светы и Горбанюка. И я, наконец, решился выйти.Варвара по пути нам не встретилась. В холле проходил процесс приема очередной туристической группы. Стараясь не привлекать к себе внимание – задача, с которой бы не справились и титаны, учитывая цвет светкиных волос, – мы выскользнули из гостиницы и отправились на автовокзал. Выяснилось, что единственный прямой автобус до Бильбао отходит через пятнадцать минут. Вот так удача! Горбанюк изучил расписание – буквально обнюхал его словно пинчер – и объявил нам, что вернется лишь завтра к двум часа дня.– Ничего не поделаешь, – смирился я, – до тех пор придется отбиваться с помощью стилета и кастета.Он поморщился, вытер со лба пот.– Надеюсь, что автобус будет с кондиционером.– Ну, Испания – цивилизованная страна…И вот тут-то все началось! Мимо на роликах прокатилась Варвара. Лифчик и шорты на ней были светло-салатного цвета. Я принялся лихорадочно рыскать взглядом, пытаясь обнаружить ее сообщников и заметил озирающегося по сторонам господина Галагана. Ее папашу. В руке у него был зажат портфель, в зубах – огромная сигара. Ни дать, ни взять – мистер Твистер.Я попытался проанализировать, что все это могло означать.Горбанюк тем временем влез в автобус и помахал нам на прощание рукой. Тронувшись с места, автобус плавно вырулил на дорогу.Мимо вновь прокатилась Варвара. Она описывала какие-то концентрические кривые, в эпицентре которых находились мы. Ее папаша же находился где-то в перигелии, если рассматривать нас как светило. Проезжая мимо, Варвара каким-то чудом не наскочила на него. Потом она врезалась в безмятежно движущихся на посадку туристов, сшибла с ног здоровенного молодца, шлепнулась сама, а сверху на них свалилось еще несколько. Господин Галаган развернул сигару в сторону происшествия, но, к счастью, в этот момент на поверхности торчала лишь одна Варина нога с роликом. Колесики крутились словно бешенные. Господин Галаган вздохнул и направился к выходу.– Видишь ту девчонку на роликах? – обратился я к Свете.– Вон ту корову, которая заварила всю кашу?– Именно. Мне нужно, чтобы ты проследила за ней. Аккуратненько так. Чтобы она ни о чем не догадалась. Потом все подробно расскажешь. Вечером. Идет?– Идет! – У нее загорелись глаза. – Только мне нужны наличные. Горбанюк уехал, а я забыла у него взять.Я в спешке сунул ей сто тысяч песет и помчался вслед за чрезвычайным и полномочным. Тот двигался вдоль центральной улицы, всматриваясь в названия отелей.– Неосмотрительно с вашей стороны, – проговорил я ему в спину.У него чуть было не вывалилась изо рта сигара.– Но откуда вы…Казалось, он борется с искушением меня потрогать.– И вообще, – нашелся он, – у меня лопнуло терпение. Сколько можно?!– Между прочим, я здесь всего неделю, – позволил я себе заметить.– Всего! – возмущенно проговорил он. – Сколько же вы собираетесь здесь находиться, разрешите полюбопытствовать? Ведь Лорет де Мар – это не Нью-Йорк, не Токио и не Мехико. Заблудились в трех соснах? Или еще не насытились местной экзотикой? Может, лучше поищите мою девочку на Гавайских островах? А что? Хорошая идея! Или где-нибудь на Каймановых островах. Причем, тщательно: под каждым тентом от солнца, во всех кабинках для переодевания.– Желаете отказаться от моих услуг? – с вызовом поинтересовался я.У меня вдруг зачесались руки оставить его наедине с Квадратом, Левым Хуком и доктором Мебелем.– Для начала мне бы хотелось получить подробный отчет, на что вы потратили мои деньги.– Вложил их в экспорт кофе: из Чили в Свазиленд.– Что?! – взревел он.– Шутка, – успокоил его я. – Хорошо, вы получите отчет, это ваше право. Отправляйтесь спокойно на службу, я вам вышлю через пару дней.– Ну, нет! Не для того я тащился сюда по этому пеклу. Хочу собственными глазами посмотреть, где, к примеру, вы остановились. Название «Вавилон любви» само по себе, к сожалению, не говорит так много, как «Плаза», «Хилтон» или «Шератон». До меня, например, докатились слухи, что это – вертеп. В самом плохом смысле слова.И содержит его, между прочим, ваша ненаглядная дочь, мысленно добавил я.– Пойдемте, – решительно произнес он.– Что ж, пойдемте, – согласился я.Через несколько минут мы очутились в холле отеля. Чрезвычайный засмотрелся на лестницу, ведущую в подвальное помещение, а точнее – в ресторан, на двери которого круглосуточно светился фирменный малыш с луком.– Это что за младенец? – проворчал он.– Вообще-то, его зовут Купидон.– Странная у него стрела.Мимо нас прошествовала Лив. После бесплодных упражнений с большим пальцем моей ноги она едва обратила на меня внимание. Полномочный же впился взглядом в ее обнаженное вымя.– Между прочим, это западный курорт, – позволил себе заметить я, – со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами.– Как вы попали именно в этот отель?– Чисто случайно. Ноги привели.– Ноги, или какой-то другой орган тела?И тут я заметил, как в фойе буквально вползла Варвара. Ролики болтались у нее в руке. Видимо, она здорово ушиблась о того молодца на автовокзале. На небольшом расстоянии за ней следовала Света с напрочь отсутствующим выражением лица.– Вы знаете, наверное вы правы, – быстро проговорил я. – Стрела очень подозрительна и вызывает странные ассоциации.– Что? – Он с удивлением воззрился на меня.Я ткнул пальцем в светящуюся рекламу. И он с удовольствием продолжил тему:– Скажите мне честно, это вертеп?– Смотря, какой смысл вы вкладываете в это слово.– Нормальный смысл.У него потухла сигара, и он полез в карман за зажигалкой.Варвара все еще находилась в холле. Я ни за что не мог допустить, чтобы мой клиент ее обнаружил.– Лучше вы мне кое-что расскажите. – Я продолжал украдкой следить за передвижением Варвары. – Ваша дочь позаимствовала у вас крупную сумму денег, не так ли?Он вытаращил на меня глаза.– С чего вы взяли?– Отвечайте! – рявкнул я, неожиданно переходя в атаку. Я вдруг почувствовал, что нащупал важное звено во всей этой истории.– Вы нашли ее? – прохрипел он.– Нет, – сказал я.Варвара в это время скрылась за фикусами. Света проводила ее взглядом, потом жестом попросила меня разрешения подойти. Я демонстративно повернулся к ней спиной.Так получилось, что, отворачиваясь от Светланы, я повернулся задницей к полномочному послу. Он живо оббежал меня и заглянул в глаза.– Вы нашли ее?– Нет. – На шахматном языке это называлось повторением ходов.– Тогда почему вы задали этот вопрос?– Потому что мне удалось напасть на ее след. И вы знаете, все это не очень хорошо пахнет.Разумеется, если заходит речь о запахе, правильнее, наверное, говорить «я взял след», но я сказал так, как сказал, а в своих описаниях я ни на йоту не отклоняюсь от произошедшего в действительности.– Расскажите мне все, что вам известно, – потребовал господин Галаган.– Слишком рано, – заупрямился я.– В конце концов я ваш наниматель, а не вы мой, – напомнил он.Я дал ему понять, что не намерен уступать. Я довольно твердо чувствовал себя на ногах, поскольку Варвара исчезла из поля зрения. А это означало, что опасность разоблачения, нависшая надо мной, по крайней мере отодвинулась во времени.– Прежде, чем я удовлетворю ваше любопытство, вы должны удовлетворить мое, – стоял я на своем.Он нахмурился:– Кто это сказал? Что-то новенькое в истории взаимоотношений между работником и работодателем.– Но вы – не мой работодатель, позвольте напомнить. Я никогда не служил в дипломатическом корпусе. Моим работодателем является корпорация «Гвидон». А вы – клиент «Гвидона». И одно из условий соглашения, которое вы заключили с «Гвидоном», гласило – никаких умалчиваний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58