Они проскакали безлюдными утренними улицами, выскочили за крепостные ворота и помчались мощёной дорогой. Лошади быстро рванули вперёд. Пейзажи менялись один за другим: то мрачный еловый лес подступал к дороге, то бескрайние широкие поля простирались вокруг.
Через несколько часов безостановочной скачки показались горы. Внезапно лошади встали на дыбы.
– В чём дело? – закричал Микеланджело, разгорячённый скачкой.
– Дальше лошади не пойдут, – ответил Гиндальф. – Здесь начинается ваша тропа. Надеюсь, что вы не заблудитесь.
– О да, эта дорога мне хорошо знакома! – воскликнул Леонардо. – Мы совсем недавно ехали здесь на «бьюике». Тут не хватает только асфальта, дорожных знаков и указателей.
– Ну что ж! – воскликнул Микеланджело. – Идти пешком нам как-то привычней, чем ехать в седле, – и он соскочил на землю.
Черепашки последовали его примеру.
– До встречи! – махнул рукой Микеланджело.
– Мы будем молиться за вас, – ответил Гиндальф и перекрестил героев-ниндзя, благословляя на дальнюю дорогу.
Когда черепашки отошли достаточно далеко, Гиндальф крикнул им вослед:
– Не забудьте, вы должны принести Книгу и стеклянный сосуд!
ГЛАВА 8. НЕЛЁГКИЙ ПУТЬ
– Запомнили, все запомнили, – негромко пробормотал Донателло. – Но после того, как мы найдём эту чёртову книгу и чёртову колбу, вы отправите нас назад и мы больше никогда не встретимся. А ты, – он повернулся в сторону Леонардо, – ты у меня получишь!
– Ребята, не заводитесь прежде времени, – оборвал его Микеланджело.
– Да я и не завожусь, – ответил Донателло, – пока…
– А почему кони отказались идти дальше? – озабоченно проговорил Рафаэль. – Мы же идём, и ничего.
– Просто они на расстоянии почувствовали Зло и испугались. Им же не докажешь, что это нужно, – ответил Леонардо.
Черепашки шли по заросшей травой мощёной дороге. Было видно, что по ней уже давно никто не ходил и не ездил. Начался едва заметный, но долгий, утомительный подъем. С востока подступали крутые, безлесые холмы. Правый, самый высокий и каменистый, вздымался поодаль от прочих: круча с плоской вершиной. Древняя дорога тянулась у подножия горы.
С каждым шагом они всё больше и больше узнавали пейзаж.
– Подумать только, за шестьсот лет почти ничего не изменилось! – удивился Донателло.
– Да. Дикие, безлюдные места, – согласился Микеланджело. В глубоком ущелье шумела горная река. В мутном небе над ними нависали мрачные безлесые взгорья. Горы надвинулись угрюмо и тяжело, то вздымаясь на тысячу с лишним футов, то сходя на нет и ложбинами пропуская путников на восток. Всюду виднелись поросшие травой, лишайником и мхом мощные скалы.
Горы обступали их все теснее. Путники миновали длинную долину, почти ущелье, – тёмное и сухое. Над каменными взлобьями нависали деревья, обнажая узловатые, цепкие корни. Выше по склонам темнел сосняк.
Черепашки вконец выбились из сил. Шаг за шагом пробирались они по нехоженой низине, загромождённой рухнувшими деревьями и обломками скал. Они шли и шли почти без отдыха целый день. Ранний, холодный вечер окутал их сыростью. Под ногами, правда, стало немного чище. Позади сгущался туман.
Стонали и всхлипывали незримые птицы, провожая красный диск солнца. На закате черепашки подошли к завалу. Для того чтобы его обойти пришлось бы лезть на скалы. В воздухе была мёртвая тишь. Глухая, непроглядная тьма опускалась над горами. Тогда они, наконец, остановились и устроились на ночлег в небольшой пещерке, скорее – выемке скалы.
Холодная выдалась ночёвка на высоком уступе, хотя они и развели небольшой костёр под скрюченными корнями громадной сосны. Черепашки ёжились и прижимались друг к другу. Свистел ледяной ветер, слышны были стоны и вздохи деревьев. Друзья настолько выбились из сил, что их одолел полусон. Мерещилось, будто над ними машут чёрные крылья, а на крыльях мертвецы, отыскивающие, где это они укрылись.
Наконец забрезжило ясное, прозрачное утро. Воздух посвежел и промытые дождём бледные небеса источали неяркий свет. Черепашки наспех позавтракали и сразу тронулись в путь.
Они все утро карабкались вверх по осыпи. Нашли ущелье, которое вывело их в долину, пролегавшую в подходящем направлении. Но внезапно путь им преградил зубчатый, точно пила, хребет. Друзья попытались одолеть его с ходу, но не тут-то было. Тогда они пошли вдоль хребта, пытаясь найти лощину и чуть не заблудились. Они настолько запутались, что уже не знали, куда идти: направо, налево, вперёд или назад. Но вдруг Рафаэль, который шёл впереди остальных, обернулся и крикнул:
– Эй! Здесь тропа!
Черепашки обрадовались. Это действительно была тропа. Она вилась, выползала из нижних перелесков и терялась на пути к вершине. Местами она совсем заросла, кое-где её загромоздили валуны и упавшие стволы, но было видно, что когда-то по ней очень часто ходили. Вокруг старые деревья были срублены или сломаны, и огромные скалы расколоты или отодвинуты в сторону.
Они пошли по тропе, но шли очень осторожно, особенно когда забрели в тенистый лес, а тропа стала шире и отчётливее. Вынырнув из густого ельника, они устремились вниз по склону. Тропа исчезла за могучей скалой. Черепашки все шли и увидели, что дорога ведёт на тяжёлое взлобье, обросшее деревьями. Преодолев его, они спустились по крутому склону и снова оказались на краю ущелья, по дну которого текла река.
Вечерело. Тени удлинялись. Сколько хватало глаз, дорога была по-прежнему пуста. Они сошли с насыпи, свернули направо и продолжили путь. Сбоку надвигался длинный отрог, скрывая закатное солнце, и навстречу им с гор повеяло стужей.
Черепашки уже стали высматривать по сторонам место для ночёвки, но не успели они пройти и нескольких сот метров, как невесть откуда взявшийся дым начал пощипывать им глаза. Вскоре почти ничего не стало видно. Ив этой глухой молочной пелене сзади раздался какой-то стук.
– Как будто молотком по железу! – воскликнул Леонардо.
Неожиданно для всех дым стал исчезать и по обе стороны дороги со свистом закрутился грозный вихрь.
– Э, кажется, это наш старый знакомый! – Донателло оглядывался по сторонам.
Черепашки припустили вперёд, стараясь не думать о том, что их окружало. Деревья стояли мёртвые, сучья их, покрытые белой коркой, хрустели и трещали, когда друзья пробегали мимо.
И тут сзади донёсся отчётливый, звонкий перестук копыт. Черепашки резко оглянулись, но – о, ужас! – сзади никого не было. Копыта стучали всё ближе и ближе, их стук надвигался, и скоро черепашки почувствовали, как на них наваливается какая-то тяжесть. Они снова оглянулись – опять никого.
– Спокойно, спокойно, ребята, – приговаривал себе под нос Микеланджело.
Они бежали вперёд, уже ничего не ощущая, ничего, кроме надвигающейся опасности. Зло – вот что преследовало их! Вперёд! Вперёд!… Но что-то невидимое и непонятное догнало их, сильно толкнуло в спину. Черепашки полетели кубарем. Однако, не оглядываясь, вскочили и снова бросились бежать. Небо затянуло тёмным покрывалом, они спотыкались, падали и получали удары по бокам из пустого пространства. Кто-то невидимый избивал их, а черепашки даже не знали, как ему ответить.
Мост! Он вырос перед друзьями внезапно, и они сразу же узнали это место. Да, это был действительно тот самый деревянный мост, через который с большим трудом перебрался их «бьюик». Но сейчас он выглядел добротно и был явно в хорошем состоянии.
– Ну, теперь уже недалеко! – воскликнул Леонардо, и черепашки ступили на деревянный настил. Он казался одной из тех вещей, которые существуют вечно: нельзя было представить себе, что он когда-то обрушится.
Пинки и толчки сзади и сбоку сразу же прекратились. Их оставили в покое. Осторожно оглядываясь по сторонам, друзья неуверенно шагали над бездонной пропастью. Вокруг стало тихо, туман рассеялся и в красных лучах заходящего солнца на горизонте на самой вершине горы перед ними вырос силуэт знакомого замка.
– Да уж, мы почти у цели, – мрачно объявил Донателло.
Но по мере того, как черепашки приближались к середине моста, тот под их ногами начинал всё сильнее дрожать. Скрипели сухие доски, визжали кованые гвозди. Мост затрясся в бешеной пляске. Он шатался и прогибался, как будто пытался сбросить с себя бесстрашных героев в бездонную пропасть, по дну которой, шумя и бурля среди камней, текла быстрая река.
– Держитесь! – крикнул Микеланджело.
Они ухватились за перила моста, но те постоянно вырывались из рук. Тогда черепашки упали на доски, и ползком стали подбираться к спасительному краю ущелья. По мосту прошли жуткие волны, он весь колотился, стонал. Но друзья, всё же, обливаясь потом, вконец измученные, выползли на спасительный край. Совершенно обессилевшие они долго лежали без движений.
– История повторяется, – мрачно заметил Донателло. – Как видно, нам не остаётся пути к отступлению, придётся идти вперёд!
Вдруг на черепашек накатилось ощущение, будто за ними кто-то пристально наблюдает. Друзья поднялись на ноги, затяну ли потуже пояса и решительно направились в сторону осиновой аллеи. Но сколько они ни пытались вглядеться в густую темноту, туда, где – они это прекрасно помнили – стоит покинутый замок, они так ничего и не увидели. Ощущение, что за ними кто-то наблюдает, все не покидало их.
Черепашки ниндзя подошли к аллее. Снова клубился туман. Он рваными клочьями полз между стволов деревьев. Ноги ступили на пожухлые, облетевшие листья и, шелестя ими, черепашки двинулись дальше, продолжая вглядываться в темноту.
Друзья насторожённо прислушивались. Ночь полнилась шорохами и скрипом деревьев.
Вдруг, где-то совсем недалеко, с грохотом и треском рухнуло старое дерево.
Черепашки вздрогнули, их ноги как будто приросли к земле. Странные нечеловеческие звуки и крики заполнили все вокруг.
Друзья затравленно озирались. Они вдруг поняли, что не знают, в какой стороне замок, не знают, куда нужно идти. Звуки – хрипы и стоны – слышались со всех сторон. Они наплывали вместе с туманом. Скрипели деревья, сыпалась листва, снова закружился вокруг них знакомый вихрь.
Лес ожил. Стали падать деревья, хрустели ветки, выворачивались пни. Сама земля заходила ходуном под ногами.
Черепашки совершенно потеряли дорогу, и никак не могли понять, в какую сторону им броситься – туман спрятал от них последние проблески заходящего солнца.
Листья начали разлетаться в разные стороны. Дёрн приподнялся, вздыбился. Из-под него стали со скрипом выскакивать длинные извивающиеся корни. Они, как руки, потянулись к черепашкам и стали опутывать их тела. Они цеплялись за ноги, извивались как змеи, ползли к лицу, опутывали руки, туловища, захлёстывали шеи, стягивались всё туже и туже.
Черепашки готовы были закричать от ужаса, и только гигантская сила воли удерживала их от этого. Они судорожно дёргались, пытаясь освободиться, но не могли двинуться с места, прикованные гибкими корнями к земле. Корни острыми шипами рвали на них кожу, впивались в тело. Глаза друзей были полны ужаса и страдания. Необъятный страх охватывал и переполнял их.
Вокруг всё пришло в движение: теперь шевелились ветви и стволы деревьев. Даже маленькие травинки, тонкие стебли тянулись к ним, опутывая и связывая.
– Только не сдаваться! – из последних сил закричал Микеланджело своим друзьям. – Только не сдаваться!…
Черепашки собрали всю свою волю, всю свою силу и с натужным криком одновременно рванулись. Корни, как гнилые верёвки, начали трещать. Неожиданная маленькая победа воодушевила черепашек. Они стали освобождать ноги, руки, по которым стекала кровь. Они ещё раз, собрав все силы, рванулись и почувствовали, что освободились. Друзья бросились бежать напролом, не зная куда. У них было только одно инстинктивное желание – спастись любой ценой, выжить, убежать, достигнуть цели, выполнить просьбу Гиндальфа. Они бежали, не разбирая дороги. Ветви хлестали их по лицу. Черепашки задыхались, падали, вставали на ноги и снова продолжали бежать. Они не понимали сами, каким образом, каким чувством смогли найти дорогу к замку. Что-то неведомое, невидимое и непонятное гналось за ними. Шелестели листья. Они закручивались вихрем, взлетали высоко в небо, сыпались дождём.
То, что гналось за ними, казалось, вот-вот настигнет их, схватит, убьёт. Когда друзья решили, что им осталось жить совсем недолго, они, наконец, вырвались из-под тени зловещей аллеи, перебежали большую открытую площадку и пересекли ров по подвесному мосту. Их быстрые шаги гулким эхом отозвались под сводами башни ворот. Черепашки с ходу ворвались в каминный зал замка.
Здесь всё было почти как и прежде, – когда они впервые пересекли порог этой огромной комнаты. Не хватало только больших часов с боем. На том месте, где стояли они, зияла огромная дыра в стене – вход в подземелье. Было и ещё одно отличие, которое сразу же бросилось в глаза. На столе, покрытом всё той же белоснежной скатертью, вместо роскошных блюд и дорогих приборов стоял чёрный гроб.
Черепашки замерли на пороге, тяжело дыша и вытирая пот со своих лиц. Они затравленно озирались, пытаясь предугадать, что же уготовила им судьба на этот раз.
Внезапно крышка гроба со страшным скрипом приподнялась и отлетела в сторону. В гробу лежала женщина. Друзья стояли как будто окаменевшие и смотрели на неё. Наконец Леонардо сделал неуверенный шаг, чтобы взглянуть на умершую. Трепет пробежал по его жилам – перед ним лежала такая красавица, каких он не видывал в жизни. Казалось, никогда ещё черты лица не были образованы в такой очевидной и тонкой гармонии. Она лежала, как живая. Лоб был белым, как снег, и, казалось, под ним жила мысль. Брови тонкие, ровные горделиво приподнимались над закрытыми глазами. Ресницы, упавшие стрелками на щёки, казалось, сомкнулись лишь мгновение назад. Губы, плотно сжатые, будто готовы были усмехнуться. Но всё же в чертах её лица виделось что-то недоброе.
Леонардо почувствовал, что душа его болезненно заныла, и вдруг что-то очень знакомое показалось ему в лице женщины.
– Ведьма! – воскликнул он не своим голосом и отскочил в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26