Человек пристально смотрел на Джона. Это был Чёрная Рука – человек из сна.– Я теперь с тобой навсегда! – хрипло произнёс Чёрная Рука.Он медленно пошёл навстречу Джону, выставив перед собой свою руку с четырьмя когтями-лезвиями. Пятиться Джону было некуда, сзади находилась стена. Кричать было бесполезно.Чёрная Рука подошёл вплотную к Джону, занёс над ним руку и, довольный, оскалил зубы. «Сейчас он убьёт меня этой ужасной рукой!» – успел подумать Джон. Он едва сдержался, чтобы не закричать от отчаяния.Словно читая его мысли, Чёрная Рука прохрипел:– Тебе никто не поможет, ты от меня нигде не скроешься!Джон прижался спиной к стене и готов был тихо соскользнуть по ней, ожидая последнего смертельного удара, но Чёрная Рука не ударил, а только положил руку на его плечо.– Ты должен меня бояться, я – твой страх! Я сделаю с тобой всё, что захочу, если мы не будем вместе!Но тут за дверью раздался какой-то шум. Джон раскрыл было рот, чтобы позвать на помощь, но Чёрная Рука отпустил его плечо и поднёс правую руку с ногтями-ножами к лицу подростка.– Тсс… – тихо произнёс он и прижал холодное лезвие к губам Джона.Чёрная Рука своим немигающим взором смотрел Джону в глаза, и водил ножами по его лбу и щекам, пока не стих шум за дверью.– Ты нужен мне, – снова хрипло произнёс Чёрная Рука. – Мы вдвоём должны многое сделать в этом городе. И главное…Чёрная Рука отвёл свою ужасную перчатку от лица Джона и отошёл на шаг.– …Мы должны найти черепашек-мутантов, – продолжил он.Тут Чёрная Рука другой рукой, на которой кожа была вся в струпьях, сильно сжал лицо Джона. Подросток продолжал стоять, прижавшись спиной к шершавой стене, не в силах даже шевельнуться. Спасения ждать было не от кого. В этой камере, казалось, никто не услышит его криков. А вырваться живым из рук этого ужасного монстра Джон в одиночку не рассчитывал.– У тебя есть тело, – вновь прохрипел Чёрная Рука, – а у меня есть мозг!Он отпустил Джона и снял шляпу, обнажив покрытую струпьями и бледно-розовой обожжённой кожей голову. Чёрная Рука наклонился и, схватившись рукой за затылок, начал снимать со своей головы кожу, одновременно откинув ногой в сторону ненужную шляпу.Джон пытался закрыть глаза, но какая-то сила не давала ему это сделать, словно веки кто-то держал. Кожа Чёрной Руки медленно сползла с головы, словно это была не кожа, а какой-то чулок. У Чёрной Руки обнажился голый череп. Затем он снял верхнюю часть черепной коробки.Взору Джона открылись прорезанные извилинами полушария сероватой студенистой массы, покрытые ярко-красными нитями кровеносных сосудов.Мозг, словно живое существо, шевелился и трепетал. Мозг работал. При виде этой пульсирующей блестящей массы, Джон почувствовал позывы к рвоте.Неожиданно Чёрная Рука начал смеяться. Глаза его горели, мозг шевелился. В когтистой руке у него была верхняя часть черепной коробки, а в другой – содранная с головы кожа.Крик отчаяния вырвался из груди Джона. * * * Каролин Маклей в Нью-Йорк приехала со своей матерью, которая была отсюда родом. Здесь жили бабушка и дедушка Каролин. Они когда-то были актёрами в одном из театров. Бабушка в тридцатые годы снималась в кино. Но лавров кинозвезды она не снискала.Теперь они доживали свой век на окраине города, довольно часто посещали театры и кино, так и не прикипев сердцем к домашнему видео.Каролин же мечтала стать киноактрисой или манекенщицей. У неё была приятная внешность: красивые глаза, длинные русые волосы и не по годам высокий рост. В свои пятнадцать она уже была ростом около пяти с половиной футов. «C таким ростом я смогу и в конкурсе красоты участвовать думала она, – там же допускаются только с такой фигурой, как у меня и любят длинноногих. Вот только нужно немного пожить в большом городе и набраться опыта».Сама Каролин жила с родителями в крохотном городке в шестидесяти милях от Спрингвуда. С этого года она училась в колледже, но её все больше влекло искусство кино. В студию киноактёра при Голливуде ей было ещё рано поступать, и, зная о том, что у её бабушки были кое-какие связи в театральных кругах Нью-Йорка, она уговорила свою мать приехать к бабушке, чтобы та как-то помогла ей устроиться в театральный колледж.«Нью-Йорк, конечно не Голливуд, – размышляла Каролин, – но кое-каких актёрских штучек можно набраться и в этом городе».Её согласился просмотреть сам ректор колледжа. Он пообещал бабушке принять Каролин и разрешить ей учиться – хотя бы до сдачи первых экзаменов, ведь учебный год уже несколько недель как начался.В первый же вечер она уселась в мягкое кресло у телевизора и включила один из каналов. Крутили фильм тридцатых годов «Это случилось однажды ночью». Это была комедия, в которой главную роль играл известный актёр Гейбл Кларк.Про фильмы тридцатых ей все уши прожужжала бабушка, совершенно убеждённая в том, что вот тогда было настоящее кино, а сейчас – сплошь техника и компьютерные эффекты, за которыми не видно актёрского мастерства. И чтобы стать настоящей актрисой, нужно учиться на старых фильмах или ходить в театр.От скуки, которую навевал этот фильм, хотя он когда-то, как сказал перед началом диктор, получил приз «Оскара», можно было удавиться. Всё было слишком правильно и просто: красивый герой-журналист, в него влюбляется дочь миллионера, дальше – гангстеры, пальба. Дело шло к счастливому концу, и Каролин почувствовала, что у неё постепенно закрываются глаза. Но она старалась отогнать сон, ей нужно было досмотреть этот фильм до конца, чтобы перед бабушкой похвастаться, мол она знает хоть несколько старых лент.Очнулась Каролин, когда в фильме как раз наступала развязка, но девушка уже потеряла нить повествования и безучастно смотрела на экран.Она взяла пульт, прошлась по остальным каналам. «MTV». «Новости» и «Спортивный канал» её не интересовали. Дальше тоже не нашла ничего интересного. На одном была религиозная передача, на другом – какое-то идиотское шоу с клоунами и шариками. Ещё по одному показывали очередной мексиканский сериал.Каролин вернулась к тому же фильму тридцатых годов. Главные герои уже признавались друг другу в своих чувствах:– И ты не оставишь работы после нашей свадьбы? – спрашивала журналиста девушка.– Я ещё не думал над этим вопросом, но, наверное, что работу свою даже будучи миллионером не оставлю, – отвечал ей главный герой.– Но я надеюсь, что ты не будешь больше писать про богатых, что они такие бездельники и живут только на проценты?– Я уверен, что они такие же труженики, как и чистильщики сапог, и пекари, и полицейские.– Но причём тут полицейские, – надула губки героиня.– Да так, к месту пришлись, ведь нужно же кому-то с честными гангстерами бороться…Каролин от этих слов опять потянуло на сон, хотя она и старалась досмотреть этот фильм до конца. Сказывалась усталость после дороги, после дневной прогулки по набережной вместе с бабушкой, а также посещения статуи «Свободы».Сквозь полудрёму Каролин услышала, как девушка из фильма произнесла:– Я думаю, что у нас все дни совместной жизни будут такими счастливыми, как и сегодня. А ты как думаешь, дорогой?– Конечно… – ответил ей очаровательный Гейбл Кларк.Но докончил он фразу на повышенной ноте и каким-то не своим хриплым голосом:– …Хотя меня совсем не интересует, что ты думаешь по этому поводу!Резко брошенная фраза главного героя заставила Каролин вздрогнуть. Сон как рукой сняло. Она с удивлением посмотрела на экран.Чёрно-белый фильм в телевизоре вдруг окрасился. Вместо красавца Гейбла Кларка, главную героиню держал в объятиях какой-то безобразный человек с обгоревшим лицом и крючковатым носом в чёрной мятой шляпе и грязном красно-зелёном свитере.Человек в шляпе поднял свою руку, замахиваясь на актрису. На этой руке неожиданно появилась перчатка, напоминающая лапу хищной птицы, с огромными острыми когтями-лезвиями. Та безуспешно пыталась вырваться из его цепких объятий и истошно кричала…– Что за чушь, – произнесла Каролин.И тут изображение на экране исчезло, вместо него появилось мельтешение и бегущие полосы. А из динамиков продолжали раздаваться женские крики и громкое рычание невесть откуда взявшегося человека в шляпе.Каролин помотала головой, думая, что все это ей приснилось. Изображение на экране все не появлялось. А крики усилились. Каролин ущипнула себя за щеку. Почувствовав боль, она подумала: «Это, наверное, на студии какие-то накладки».Девушка схватила пульт и стала нажимать кнопки переключения каналов. Но из этого ничего не вышло. В пульте не работала ни одна кнопка. На панели высвечивался один и тот же канал. Из динамика продолжались душераздирающие крики, на экране не исчезали полосы, а сам телевизор начал потрескивать.Каролин отбросила в сторону ставший ненужным пульт, быстро поднялась, подошла к телевизору попыталась выключить его. И этого ей тоже не удалось сделать. Из динамика вырвался последний женский крик и телевизор замолк.– Ну вот, – произнесла вслух Каролин, – не хватало мне испортить бабушке телевизор.Она ещё раз посмотрела на погасший экран и стукнула по боковой стенке телевизора. Это не помогло. Каролин ударила телевизор с другой стороны. Тот и не думал исправляться. Девушка размахнулась, чтобы ударить ещё раз сверху, но в этот момент боковые стенки, по которым она только что ударяла, лопнули, а из образовавшихся дыр на ковровое покрытие посыпались искры.Каролин удивилась, терять ей было уже нечего, телевизор уже явно сломался. Она со злостью треснула его сверху и в это же время из боковых стенок высунулись две руки, одна из которых была в чёрной перчатке, со стальными лезвиями на пальцах. Точно такую же девушка видела у человека, появившегося на телеэкране в последнюю минуту.Каролин попыталась отскочить от телевизора, но ужасные руки вытянулись до невероятной длины и цепко ухватили её за талию. Из динамика раздался хриплый хохот. От боли Каролин вскрикнула. Она не ожидала попасть в такой переплёт в квартире бабушки.Вдруг и верхняя крышка телевизора тоже лопнула и оттуда показался голый череп, обтянутый красноватой зарубцевавшейся после страшных ожогов кожей.– Ой, извините, что без шляпы, – произнесла высунувшаяся голова.В это мгновение на ней появилась невесть откуда взявшаяся помятая чёрная шляпа с широкими полями. Каролин сразу узнала страшного человека из телевизора, только сейчас он был наяву.– Станцуем танго? – продолжила хриплым голосом голова.– Ты делаешь мне больно, – сказала девушка сквозь слёзы.– Я это как раз и люблю делать, – засмеялась голова в шляпе, – особенно, когда со мной танцует такая красивая девушка.Из динамика разваливающегося телевизора сразу же раздалась музыка тридцатых годов, в которой без труда угадывалось танго.– И всё-таки, станцуем? – настаивала, ухмыляясь, голова.Каролин тщетно пыталась освободиться. Руки, высунутые из телевизора, были очень цепкие.– Мне не до танцев, – разозлилась Каролин. – А ты не мог бы меня отпустить?– Нет, конечно, Каролин.Девушка удивилась, откуда это страшилище знает её имя. Угадывая её мысли, голова ответила:– Я про тебя все знаю. И не пытайся вырваться, пока не подаришь мне танец.– Я с такими уродами не танцую! – бросила Каролин.Голова, торчащая из телевизора расплылась в счастливой улыбке.– Люблю, когда меня обзывают, – произнесла она.И тут телевизор начал подниматься. Его экран теперь был вровень с лицом Каролин. Голова, вдруг посерьёзнев, с дышащей злобой в голосе проревела:– Что, Каролин, ты хотела стать киноактрисой, телезвездой? Так получи свою первую роль!С этими словами руки, сжимавшие Каролин, отшвырнули её в сторону. Чёрная Рука выбрался из своего временного пристанища, подбежал к лежащей на полу девушке, намереваясь надеть ей телевизор на голову. Но в этот момент дверь в комнату открылась. На пороге стояли проснувшиеся от шума бабушка и дедушка Каролин.Чёрная Рука решил, что для первого раза он достаточно напугал девушку, и сделался невидимым. Да и к тому же он не хотел привлекать пристального внимания к своей особе. Главными его жертвами были только подростки, которые его боялись.Телевизор упал рядом с девушкой. Раздался грохот взорвавшегося кинескопа.– До следующего раза, – прохрипел Чёрная Рука над ухом Каролин.Бабушка и дедушка не слышали ни этих, ни предыдущих его слов. Они бросились к лежащей на полу внучке и стали приподнимать её. Глаза Каролин в этот момент были безумными от страха. * * * Отчаянно закричав, Джон Флинн подскочил на нарах. Когда он открыл глаза, они не выражали ничего, кроме животного страха. Его сердце готово было вырваться из груди.Неожиданно дверь камеры распахнулась и показался знакомый Джону полицейский Джек-Ворчун. Он со злостью посмотрел на подростка и произнёс:– Что, щенок, вздумал посреди ночи орать на весь участок?Джон хлопал ресницами, приходя в себя, и никак не реагировал.– Или тебе, маменькин сынок, врача позвать? – продолжал сержант. – Я сейчас тебя допрошу, ты ещё не так запоёшь!Наконец Джон немного очухался и замотал головой, пытаясь сбросить с себя остатки сна. Оказывается, если полицейский не врёт, он находится в камере уже довольно долгое время – опять наступила ночь.– Что, ты по-прежнему не будешь отвечать? – ухмыльнулся Ворчун.– Нет, – произнёс Джон, – я все скажу. Понимаете, я был не в себе и не мог нормально говорить. Я в тот момент был не я. Во мне, по-моему, сидит обгоревший человек, у которого на одной руке перчатка с четырьмя когтями-лезвиями.– Ты опять начинаешь чепуху молоть, – в сердцах бросил полицейский. – Сначала черепашки, потом рука в перчатке… Ты, зелёный сопляк, сколько мне будешь голову морочить?– Я говорю правду, – обиделся Джон. – Этот человек с перчаткой мной управляет. Его зовут Чёрная Рука.Полицейский вздохнул.– Сейчас мы пройдём в кабинет, – произнёс он, – уж коли ты разговорился, то ответишь мне на несколько вопросов.Джон встал с нар и направился к выходу. Следом вышел полицейский. Они прошли коридор и повернули к знакомому кабинету.Внезапно Джон почувствовал, как что-то происходит с его памятью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22