Особенно преуспел Мик.Наконец Сплинтер, разбив черепашек на пары, объявил им:– Вы научились самому простому упражнению из самых сложных. Теперь…Но его перебил радостный Лео:– Теперь мы самые неуловимые из всех ниндзя, живущих в Нью-Йорке.– Учитель, а нельзя ли поесть? – вставил Раф.У Сплинтера передёрнулись усы.– Вы так и не научились не перебивать, – рассердился он. – Леонардо и Рафаэль, вы сделаете по десять кувырков, а потом задание несколько усложнится.Лео и Раф вздохнули и принялись за дело.– Раз, два, три, четыре… – считал Сплинтер.Через минуту черепашки были вновь само внимание.– Итак, – продолжил Сплинтер, – теперь вы разобьётесь на пары. Закроете повязками глаза и попытаетесь вести атаку и оборону вслепую.– Мы же не кроты, а черепашки… – начал было опять перебивать учителя Раф.Тут его одёрнул Дон:– Тебе что, мало десяти кувырков?Рафаэль успокоился.– Вы должны научиться управлять своим телом, как настоящие ниндзя. А настоящие ниндзя в любой ситуации могут дать отпор врагу – будь это день или ночь.– Ну прямо как Жан Клод ван Дамм, – улыбнувшись, произнёс Лео.Сплинтер продолжал:– А сейчас я пойду посмотрю в свою древнюю книгу. Мне кажется, нам предстоят нелёгкие дни.Учитель медленно повернулся и добавил:– Микеланджело, остаёшься за старшего.– Слушаюсь, учитель, – ответил Мик.Через несколько минут черепашки, разделившись на пары, стали в разных углах зала и начали вести бой между собой – с закрытыми глазами. Следует заметить, что вскоре у них в этом наметился большой прогресс. * * * Вылетев из самолёта, Джон ощутил, что все, происходящее с ним, происходит на самом деле. Он, вместе с вырванным креслом, стремительно нёсся вниз, ощущая на себе тугие потоки ветра. Кричать было невозможно – ветер забивал рот, – да и бессмысленно. Последнее, что Джон увидел, это были огни большого города в нескольких милях от того места, куда он падал. Земля быстро приближалась. От волнения, что от него сейчас может остаться только мокрый блин, Джон лишился чувств.Но он не разбился. Перед самой землёй какая-то неведомая сила затормозила падение кресла, и оно мягко опустилось на траву в нескольких ярдах от скоростного шоссе.Когда Джон пришёл в себя, он увидел, что по-прежнему сидит в самолётном кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Необычная для него ночь ещё продолжалась.«Ничего не понимаю, – подумал Джон. – Я же был в самолёте. Только вот зачем и куда я летел? А, вспоминаю, мне же нужно было в Нью-Йорк. Только вот почему я выпал из самолёта?»Подросток огляделся по сторонам. Он находился недалеко от дороги.Джон отстегнул ремень и выбрался на асфальт. Он посмотрел в одну, потом в другую сторону.Какая-то неведомая сила подсказала ему, что нужно идти направо. Джон быстрым шагом пошёл по шоссе.Ни встречных, ни попутных машин долго не было. Наконец дорога впереди осветилась. Джон обернулся. Навстречу ему приближался какой-то автомобиль. Джон стал у обочины и поднял руку, выкинув вверх большой палец.Приближающийся свет фар раздвоился, Джон увидел, что к нему приближается огромный жёлтый автобус, наподобие того, что развозит школьников по домам. «Интересно, – подумал подросток, – кого может ночью развозить школьный автобус, и почему он такой большой?» Не снижая скорости, машина продолжала двигаться навстречу. Свет фар уже начал слепить мальчугана. Джон другой рукой прикрыл глаза, и тут свет немного ослаб.Подросток отвёл в сторону руку и увидел, что автобус продолжает все так же, не снижая скорости, нестись прямо на него. Вдруг в салоне автобуса зажёгся свет, и Джон успел заметить, что за рулём сидит человек в мятой чёрной шляпе и грязном красно-зелёном полосатом свитере. Внутри у мальчугана всё похолодело. «Это же Чёрная Рука» – подумал он.Джон от страха закричал и хотел было отскочить в кювет. Он уже успел прыгнуть, но в этот момент быстро несущийся автобус настиг его, и тело Джона Флинна распласталось на лобовом стекле машины. Бешеная скорость летящего по шоссе автобуса не давала подростку сползти вниз под колёса. Давление встречного воздуха надёжно прижало мальчика к лобовому стеклу.Джон оказался лицом к лицу с водителем автобуса – Чёрной Рукой, их разделяло только стекло. Чёрная Рука смотрел на подростка жёлтыми немигающими глазами и зловеще смеялся. Его лицо показалось в этот момент ещё более ужасным, чем представлялось до этого. Он поднялся из водительского кресла. Автобус сам собой продолжал лететь по шоссе. Чёрная Рука провёл лезвиями своей перчатки по лобовому стеклу, как раз в том месте, где с наружной стороны было прижато лицо подростка. Джон опять услышал зловещий скрежет.– Тебе, Джон Флинн, следует найти четырёх черепашек-мутантов, – хрипло произнёс сквозь скрежет Чёрная Рука.Он опять захохотал.– Ты поможешь мне это сделать, – продолжал Чёрная Рука. – Повторяй за мной: «Мне нужно найти черепашек-ниндзя!»– Мне нужно найти черепашек-ниндзя, – произнёс за ним Джон.Тут автобус резко затормозил. По инерции Джон продолжил лететь в прежнем направлении. Через секунду он врезался в стоящую при дороге вывеску, на которой было написано: «Добро пожаловать в Нью-Йорк!», пробил её и удачно приземлился в придорожной траве…Джон поднял голову. Над шоссе уже поднималось солнце. Он посмотрел на дорогу. Около вывески, которую Джон сломал, стоял автобус. В пробитой дыре показалась отвратительная физиономия Чёрной Руки.– Тебе надо найти четырёх черепашек-мутантов, – напомнил он и исчез.Джон опустил голову в траву и потерял сознание. * * * Джон медленно пришёл в себя. Он помотал головой, силясь вспомнить происшедшее. Над ним стоял мужчина в белом халате, толпились какие-то люди с блокнотами, камерами и фотоаппаратами.– Как ты себя чувствуешь? – спросил врач.– Ничего, – выдавил из себя Джон.Чувствовал он себя действительно нормально, только какой-то подсознательный страх ещё холодил его душу. И самое главное, он ничего не помнил: что произошло ночью и что он делает тут в траве, на обочине скоростного шоссе. Джон огляделся. Поблизости стояло несколько машин, в том числе машина скорой помощи и полицейская. Но не это смутило его. Возле вывески стоял жёлтый автобус. Он ему смутно напоминал о чём-то неприятном. Сколько Джон не напрягал память, он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, что же, собственно, связано с этим автобусом.– Идти можешь? – ещё раз спросил доктор.– Да.– Тогда пошли, – сказал мужчина и обернувшись, позвал: – Джек! Джек-Ворчун!Появился полицейский.– Меня зовут Джек Крапкен, – недовольно произнёс он. – Не могли бы вы запомнить моё имя?Врач улыбнулся и ответил:– Ну вот, Джек, ты и заворчал… Настоящий Ворчун!Полицейский хмуро покосился на доктора, но ничего больше не сказал. Он медленно подошёл к Джону. Посмотрел на него, молча и неодобрительно покачал головой и наконец произнёс:– Опять с сопляками возиться…Джон стал медленно подниматься с земли.– Где я? – спросил он.– На северо-западном шоссе, – недовольно ответил полицейский.Наконец подросток поднялся и в сопровождении доктора и полицейского пошёл к машине скорой помощи.– Как тебя зовут? – спросил доктор.– Кажется, Джон.– Ты летел в самолёте?– Наверное…Медик покачал головой.– А к кому ты направлялся?– Я не помню!– А что ты помнишь? – вмешался в разговор полицейский.– Помню, что мне нужно найти четырёх черепашек-мутантов.Доктор и полицейский открыли рты от удивления.В этот момент недалеко от них стояла Эйприл. Она услышала упоминание о её знакомых черепашках. Также немного удивившись, она попыталась подойти к Джону и спросить у него, откуда он знает про черепашек, но её не подпустил к мальчику второй полицейский.– Погодите, доктор, – сказал Ворчун. – Я вижу, нам надо его кое о чём порасспросить в участке, собрать данные, а потом мы его доставим, куда следует.– Хорошо, – ответил тот. – Только созвонитесь на всякий случай с психиатрами. У него, как видно, провалы в памяти.Джона препроводили в полицейскую машину. Когда за ним закрыли дверь, к машине подбежали несколько журналистов, среди которых была и Эйприл О’Нил. Они стали наперебой задавать вопросы, сержант терпеливо их выслушивал и уверенно произнёс:– Дамы и господа, мне нечего вам сказать, мы должны пока обстоятельно расспросить мальчика. Прошу прощения и до свидания!С этими словами Ворчун открыл переднюю дверцу и сел в машину. Следом за ним сел и его помощник. Он повернул ключ и сразу нажал на газ. Машина, скрипнув колёсами, проехала мимо собравшейся публики. Через минуту репортёров не стало видно.– Как, говоришь, тебя зовут? – спросил сержант у подростка, глянув на него в зеркальце заднего вида.– Джон, – неуверенно произнёс мальчик.– Ты откуда сам?– Не помню.– Ты что, сбежал от родителей? – опять спросил Джек-Ворчун.– Нет, наверное, я их не знаю.– Хм, он ещё сомневается, – кинул полицейский своему напарнику. – Видали мы таких.Полицейскому Джеку-Ворчуну было сорок четыре года. Уже двадцать четыре года он служил в полиции. С интеллектом у этого полицейского было слабовато. Дослужился он до звания сержанта только благодаря своей педантичности и умению никогда не перечить начальству. Он был невысок ростом – коротковат в ногах – но широкоплечий и с крепкой, короткой шеей. Можно с уверенностью сказать по всему было видно, что он уже многое повидал на службе.Прозвищем Джек был обязан основной своей черте – он вечно ворчал по любому поводу и постоянно был чем-то недоволен. Но особенно ему не нравились подростки, которые только и норовили что-нибудь вытворить. А к ответу их не очень привлечёшь, несовершеннолетние всё-таки.Но когда Ворчун был один на один с каким-нибудь напроказничавшим подростком, он просто издевался над ними. То, надев боксёрские перчатки, сделает из ребёнка отбивную котлету, то станет испытывать на нём действие новой электрической дубинки. Ему нравилось, когда мальчик или девочка плакали, просили его, становились на колени.Вот и вся эта шумиха вокруг какого-то шпингалета, очевидно, убежавшего из дому, Ворчуну определённо не нравилась. «Все это журналистские россказни насчёт того, что он свалился с самолёта с такой высоты и остался жив, – думал Ворчун. Да и ещё этот старый пень – водитель автобуса, так и лезет в камеру, жаждет прославиться на весь штат. Я из этого шкета вытрясу все. У меня он заговорит».Не прошло и получаса, как они подкатили к сорок шестому участку северо-западного муниципального округа Нью-Йорка. Джон, сопровождаемый Ворчуном, вошёл в дверь. За стеклянной пуленепробиваемой перегородкой сидел какой-то взъерошенный дежурный и пил кофе. Мельком взглянув на приведённого мальчишку, он отставил чашку и произнёс с полуиздевкой:– А это тот, что упал с самолёта?– Да, – ответил Ворчун, – если верить сообщениям прессы.– Добро пожаловать в сорок шестой участок, – ещё раз ехидно произнёс дежурный.Видя, что ничего необычного подросток не представляет, он потерял к нему интерес.Джон с полицейским прошли в кабинет. Ворчун предложил ему сесть, а сам с недовольным видом засел за компьютер. Было видно, что он не силён в компьютерах, так как даже с трудом находил нужную клавишу и постоянно сверялся с данными, которые появлялись на экране.Наконец он произнёс:– Так тебя зовут Джон?Подросток кивнул.– Откуда ты?– Я уже сказал, что не помню, – ответил Джон.– Значит, не помнишь?… Так… Хорошо. А кто твои родители?– Я не знаю.– Так, не знаешь…Ворчун уже начал нервничать. Его определённо раздражал этот сопляк.– А куда же ты направлялся? – опять спросил полицейский.– Мне нужно найти черепашек-ниндзя.– Кого? – удивился полицейский.Он уже второй раз слышал про черепашек.– Черепашек-мутантов-ниндзя, – повторил Джон.– Ты что, идиот? – вскипел Джек-Ворчун, отрываясь от компьютера.Джон пожал плечами.– Значит, ты не хочешь по-хорошему, – закричал на него Ворчун.Он выдвинул ящик стола, достал фотоаппарат и зарядил кассетой.– А ну, давай, становись! – приказал полицейский, приподнимаясь.Джон встал и опустил глаза. Он действительно ничего не помнил о себе. Его только сверлила одна мысль: «Мне нужно найти черепашек-ниндзя… Мне нужно найти черепашек-ниндзя»…– Смотри сюда! – рявкнул полицейский и показал Джону на объектив фотоаппарата.Джон поднял глаза. Его ослепила вспышка. Из фотоаппарата выползла фотография.– Теперь повернись, щенок!Джон повернулся. Ворчун сфотографировал его в профиль. С готовыми фотографиями он подошёл к сканеру и быстро отснял их. Через минуту фото Джона появилось на мониторе компьютера.– А ну, подойди сюда, – прикрикнул опять полицейский.Он открыл специальную коробочку с поролоном для снятия отпечатков пальцев.– Сейчас мы, негодник, тебя быстро оприходуем, – довольно произнёс Ворчун, – через минуту будем знать, кто ты и откуда.Полицейский аккуратно намазал пальцы Джона краской и поочерёдно снял отпечатки.– Там кран, иди вымой руки! – произнёс Ворчун.Пока полицейский заносил данные в компьютер, Джон успел смыть краску, опять подошёл к полицейскому и посмотрел на его работу.– Чего стоишь? – рявкнул сержант, увидев, что за ним наблюдают. – Раз ты не хочешь думать головой, то думай руками. А ну, быстро ложись на пол!– Зачем? – удивился Джон.– Будешь делать отжимания, пока твою наглую рожу компьютер не отыщет в архиве, – нарочито ласково пояснил Ворчун. – Ты ведь уже, наверное, попадался!– Нет, – ответил Джон, – вернее, я не помню.– А ну, быстро! – прикрикнул сержант.У него в этот момент был столь грозный вид, что подростку стало не по себе. Джон нехотя опустился на пол и начал отжиматься.– Вот так, сопляк, – ухмыльнулся Ворчун. – А ты считай, сколько сможешь продержаться, и моли Бога, чтобы компьютер тебя быстро нашёл.– Раз, два, три, четыре… – стал медленно считать Джон.Прошла минута. Другая. Джон уже еле приподнимался. А потом и вовсе перестал считать, беспомощно распластавшись на полу. Компьютер раз за разом выдавал информацию, что снимков с этим лицом и этими отпечатками пальцев ни в одном из каталогов нет – сколько бы Ворчун не жал на клавиши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22